Каждый из нас заслуживает второго шанса, особенно если есть кто-то, кто готов его предоставить, невзирая на груз прошлого, который ты несёшь.
 
Джоджо Мойес “Корабль Невест”
 
 
 
До тех пор, пока вы не осознали непрерывный закон умирания и рождения вновь, вы просто смутный гость на этой Земле.
 
Иоганн Вольфганг фон Гёте

1

Когда отец отправился в экспедицию по Небесному мосту, Стефану было десять. Совсем ещё ребёнок, он едва ли понимал, чем это может обернуться. Зато отлично понимала мать. Несколько недель родители ругались днями и ночами: мать кричала, отец тоже кричал, всё вторя о том, насколько великое дело его команда собиралась совершить. А Стеф в родной семье превратился в привидение. Вроде он есть, его по-прежнему кормят, водят в школу и забирают обратно, но не слышат и совершенно не замечают.

Возможно, если бы кто-то тогда спросил, как он себя чувствует, он бы во всём сознался. Ему так сильно хотелось, чтобы мама снова обратила на него внимание, поиграла, помогла с домашней работой. Но никому не было интересно, что происходило с сыном мореплавателя, который готовился совершить великий подвиг. Небесный мост в то время стал центром всех забот жителей Понтирия.

Сначала на поверхности воды появился бугорок. Думали разное: то могло быть незначительное землетрясение, волна, может, даже гейзер – кто знает это море Нави. Однако бугор постепенно рос, тянулся к небу, приобретая форму моста, который плавно поднимался ввысь и терялся за облаками. Местные жители никогда прежде не видели подобного, а информации о Мосте не было ни в архивах местной библиотеки, ни на просторах Сети.

Тогда-то отец Стефа и решил: это шанс прославиться и стать великим. Оставалось лишь подняться по водному мосту и разузнать, что ожидает человечество на той стороне. Сделать это надо было как можно скорее, пока в город не нагрянули мореплаватели и исследователи со всех концов Земли.

Стеф часто бегал к причалу, смотрел, как суетятся матросы. Наблюдал за отцом издалека, видел, как мать носилась вокруг мужа. Стеф старался держаться на расстоянии, где не было слышно её криков. А если вдруг случайно оказывался слишком близко – отходил подальше до тех пор, пока звуки её голоса не растворялись в шуме ветра и болтовни пришедших поглазеть зевак.

Уже тогда за Стефом повсюду следовала Лела, смешливая рыжая девчонка с веснушками. Она была ровесницей Стефа и решила стать его лучшим другом просто потому что захотела. Она сама плохо понимала, что тогда происходило в семье мальчика, но старалась утешать его каждый раз, когда замечала грусть на его бледном худощавом лице.

– Когда ты грустишь, – говорила Леля, – у тебя взгляд меняется. Знаешь, становится такой тёмный. Как небо перед грозой.

– Молчи ты про небо, – ворчал Стеф. – Слышать о нём не могу.

Отец скоро уплыл. Его команду провожал почти весь Понтирий. Люди собрались на пристани и пляже, махали руками, подпрыгивали на месте и выкрикивали пожелания удачи. Правда, внимательно прислушавшись, Стеф различил даже ругательства и проклятия.

– Глупцы, это билет в один конец! – прогремело у него над ухом, и из всех недовольных возгласов в тот день, этот, пожалуй, был самым приличным.

Стеф не отводил глаз ни на секунды. Корабль отца поднялся по Мосту. Коснулся толщи облаков, которые жадно поглотили судно, безжалостно сомкнув свои клубы, скрывая от взора всех и каждого. Мать рухнула на колени. Какая-то женщина рядом охнула, зажав руками рот, а Стеф... Стеф смотрел. И всё пытался понять, какие чувства должен испытывать человек – ребёнок – в его положении.

В конце концов, он так и не понял. Поэтому предложил:

– Леля, пойдём поищем остроносых жуков?

Она кивнула, и ребята направились прочь от суеты и столпотворения. Люди тоже стояли недолго и вскоре начали разбредаться.

К вечеру Мост исчез.

 

2

Мать не протянула и недели. Осознав, что корабль никогда не вернётся, она не смогла смириться с утратой мужа.

– Она утопилась.

Так ему сказали. Стеф моргнул, подумал и ничего не ответил. Во-первых, он понятия не имел, как должен реагировать, а во-вторых, не успел осознать произошедшее. Только через несколько дней до него вдруг дошёл смысл тех слов. Стеф несколько часов просидел на пристани, разглядывая снующих туда-сюда морских жителей, но так и не смог заплакать. Кажется, он успел попрощаться с родителями намного раньше. В последнее время папу интересовал только Мост, а маму – отец.

– Ну что за ребёнок, – шептались соседи. – Ему точно десять? Хоть бы слезинку проронил.

– Совсем чёрствый, ей-богу, не понимаю.

Леля ходила беспокойная и нервная, всё время заглядывала ему в глаза и спрашивала о самочувствии. Стеф только плечами пожимал. Родители оставили его куда раньше, чем могло показаться со стороны. Для него ничего не изменилось.

Одно только море.

Стрелка часов, носилась кругами по циферблату. Круг – час, круг – сутки, круг – день. Всё произошло по законам Понтирия – город забыл. Здесь было принято забывать.

Удивительно, что кто-то всё-таки сообщил единственной существующей где-то родственнице Стефа о его нынешнем положении. Так в городе появилась женщина, именующая себя его тётей.

– Осиротеть. В десять лет! Нет, сестра сумасшедшая, о чём думала только? Десять лет!.. А мне что делать с тобой? Стефан, да? Вот скажи, мне что делать?

Яркая, шумная, отталкивающая, она сидела за столом, причитала и жестикулировала так, что едва не сбивала посуду. Стефу хотелось убежать. Хотелось целый день пропадать в саду у Лели и никогда не появляться на пороге дома, ставшего чужим.

Стеф так ничего и не ответил. Тётя вздохнула.

– Ох, брось, не смотри так хмуро, Стефан. Зови меня Иса. Надеюсь, мы с тобой, – она запнулась, губы дрогнули, и снова изогнулись в улыбку, дурманяще фальшивую, – подружимся.

Убегая к Леле, Стеф подумал: “Лучше уезжай. Ты не хочешь здесь быть, а я – тебя видеть”.

 

3

– Ах, Раиса, я её помню. Они такие разные были с твоей мамой, небо и земля. Иса как выросла, так и упорхала на другой берег, только её и видели.

Мать Лели тихо мурлыкала себе под нос, стоя у плиты и помешивая ароматное варево, которое Стеф никак не мог опознать. Сам он положил голову на сложенные на столе руки и молчал, наблюдая за размеренным движением рук женщины, не молодой и не старой. Кто-то когда-то рассказывал ему, что бывают такие люди – без возраста.

– Пробовать будешь? – добродушно спросила она.

Стеф выпрямился и кивнул. Пожалуй, кроме Лели доверие в Понтирии у него вызывали только её родители – Карна и Велес. Удивительно спокойные люди, которые, кажется, знали всё на свете, но никогда в этом не признавались. Оставшись без родителей, Стеф стал проводить в их доме почти каждый день и всегда чувствовал себя желанным гостем.

– Что это? – спросил он, отхлебнув горячей сладкой жидкости.

– Ах, просто компот, – отмахнулась Карна. – Ничего необычного.

На кухню влетела Леля.

– Мамочка, налей мне тоже.

– Ты сначала руки помой.

Стефу нравилось, как всё было в этом доме. Совершенно по особенному, не то, что в любом другом уголке Понтирия. Вот они, Леля и её отец, Велес, вернувшиеся с лесной прогулки. Радушно встречающая их Карна. С ними уютно, с ними хорошо. Стеф даже забывал порой, что не имеет никакого отношения к этой семье. Пожалуй, он был бы рад никогда об этом не вспоминать. Но вспоминать приходилось.

– Стеф, за тобой тётя пришла. Заходить отказывается, – обратился к нему Велес.

Как и Карна, это был мужчина без возраста. Однако его глаза, всегда проницательные и понимающие, выдавали мудрость далеко не молодого человека.

– Ладно, – вздохнул Стеф, – тогда я пойду.

– Уже? – Леля подскочила ему навстречу. – Мы только пришли. Ты не можешь попозже?

– Время позднее, Леля, – ласково пояснила Карна, – Стефу пора домой.

Он кивнул. Как бы сильно ни хотелось остаться, следовало знать меру. Так его учили.

– Заставил же ты меня поволноваться, – вздыхала Иса, когда они брели в сторону дома. – Просила тебя возвращаться пораньше, разве нет? Конечно, в этом городе дети ещё ни разу не пропадали, но всё же... Ох, просто давай договоримся, хорошо? Возвращайся засветло, а то я изведусь.

– Угу.

Стефан даже не пытался притворяться, что Раиса ему нравится. Он старался избегать её: не есть за одним столом, не оставаться в одной комнате. Как и все взрослые, что приходились ему родственниками, она его оставит. Обязательно оставит, он чувствовал. И сейчас он не смотрел на неё, хмуро плёлся рядом и разглядывал землю под ногами. Пока Иса сама не нарушила молчание.

– А я успела позабыть, что здесь бывает так волшебно красиво.

Стефан поднял голову и обомлел. Тропинку перед ними обрамляли по обе стороны десятки маленьких золотистых огоньков. Никогда раньше он не видел подобного чуда. Словно кто-то протянул вдоль дорожки гирлянды с лампочками. Стеф протянул руку, желая коснуться, убедиться, что они реальны. Но светлячки легко расплылись в стороны, оставляя за собой тусклое пятно темноты. У Стефа защемило в груди. Он отдёрнул руку и поджал губы.

Иса невесомо коснулась его плеча.

– Это ведь не обязательно, правда? Будь с ними вежлив, однажды, когда окажешься в кромешной темноте, они могут указать тебе путь.

В тёплом свете улыбка тёти казалась иной, более искренней и настоящей. Стеф заворожённо кивнул. И, не успев толком подумать, спросил:

– Почему ты уехала?

Иса охнула и отвела глаза.

– Ты поймёшь, малыш. Это не тот город, где остаются.

Стеф подумал: поэтому с ним сейчас нет родителей? Не дав ему слишком измучить себя подобными размышлениями, Иса сказала:

– Пошли-ка домой. Тебе завтра в школу вставать.

Стеф взбрыкнул.

– Я туда не пойду.

– Перестань – пойдёшь. Ты не можешь вечно сидеть в четырёх стенах, надо учиться. Чтобы уехать отсюда, в конце концов, в нормальный город. В нормальную жизнь! Ты ведь хочешь уехать?

Момент был беспощадно уничтожен. Стеф вновь опустил голову и поплёлся дальше, так и не ответив Исе на вопрос.

Откуда ему было знать.

 

4

Стеф вернулся в школу. Никто не говорил о нём, не обсуждал его родителей, как будто не было никогда ни их самих, ни загадочного Небесного моста. Один Стеф обо всём помнил, оглядывался волком, во всех видел сплетников и недоброжелателей, прятался по углам. Только, похоже, прятался настолько плохо, что Леля всегда его находила.

– Ты чего опять здесь?

Проскочив под лестницу, она, не раздумывая, плюхнулась на пол рядом с ним. Стефф нахмурился.

– Не делай так.

– Как?

– Ты всё понимаешь. Тебе не нужно постоянно за мной ходить.

Леля поджала губы.

– Значит, тебе со мной неинтересно?

– Интересно! Ты неправильно понимаешь.

– Разве можно по-другому? Я с тобой разговариваю, а ты вечно хмуришься и молчишь. Как в школу вышел, так всё время от меня бегаешь. Надоела – скажи прямо!

Она подскочила на ноги, но Стеф успел преградить ей дорогу. Леля гордо вскинула голову, и он замялся, не зная, что делать дальше.

– Если не хочешь, чтобы я обиделась и совсем перестала с тобой разговаривать, перестань себя так вести, – заявила Леля, взяв инициативу на себя. – Понял?

– Да понял, понял, – пробурчал он.

– Вот и славно!

– Но, – Стеф вздохнул, не решаясь спросить.

– Да?

– Тебе не страшно, что на тебя тоже косо смотреть начнут? Ну, как на меня.

Леля удивлённо вскинула брови, а после звонко рассмеялась.

– Да ладно, это же ты на всех косо смотришь! Как будто вокруг одни враги. Перестань выдумывать, Стеф.

Леля стала светлячком, за которым он испуганно и смущённо следовал по залитой туманом тропе. Чем дальше Стеф шёл, тем увереннее и твёрже становились его мечты и надежды. В конце концов, он поверил, что Понтирий его не удержит, и рано или поздно Стеф уедет в город, непременно станет тем, кто будет нужен людям. Кто сможет спасти чью-то жизнь.

Время шло, годы улетали один за другим. И пришло время нового расставания.

– Поехали со мной.

– Ты шутишь?

– Стеф, ты уже не маленький ребёнок. Тебе шестнадцать, тебе больше нечего ловить здесь.

Он стал дышать часто, тревожно. Иса побледнела.

– Только не надо. Не впадай в истерику. Делаешь трагедию из того, чему радоваться надо – ты что, хочешь остаться здесь на всю жизнь?

Стеф стиснул зубы, начал считать. Один, два, три.

За годы, проведённые в Понтирии, Иса осунулась, похудела. Только сейчас Стеф заметил, насколько разительно она отличалась от той свободной, шумной, экстравагантной женщины. Всё это время он не замечал, как она менялась. А теперь прозрел.

Четыре, пять, шесть...

– Стеф, скажи что-нибудь.

Он хотел уехать из Понтирия, но это был не его план. Это был план Лели. Разве мог он осуществить чужую мечту? Так нельзя. Так небезопасно. Одиноко, жутко и совершенно не для него.

Семь, восемь, девять.

– Я не хочу тебя оставлять, но...

– Уезжай!

Громко, слишком громко. Он не знал, что способен так кричать.

– Стеф, – Иса прижала пальцы к губам, её глаза заблестели. – Пожалуйста, я...

– Да пошла ты, – процедил он и выбежал из дома.

Он шёл, не разбирая дороги, и очнулся только на пороге дома Лели. Она открыла ещё до того, как Стеф решился постучать.

– В окно тебя увидела, – призналась Леля и потянулась рукой к его щеке: – Что случилось?

Он дёрнул голову в сторону и промолчал. Леля опустила руку.

– Зайдёшь?

Стеф кивнул.

Как и всегда, дышалось здесь легче. И свет, и воздух были теплее. Стеф мог ненадолго расслабиться.

Леля ласково взяла Стефа за руку и провела его на кухню, поставила перед ним кружку горячего травяного чая. Потом села рядом. Молчать с Лелей было легко и даже приятно. Но сегодня тишина оказалась чересчур хрупкой.

– Стеф, – прошептала Леля.

– Она уезжает, – признался он. – И зовёт меня с собой.

– Ты же хочешь вырваться отсюда, не отказывайся.

Он помотал головой.

– Не могу.

– Почему?

– Без тебя не могу.

Она накрыла его ладони своими и выдохнула.

– Стеф, да брось! Я тебя обязательно догоню, ты только подожди.

Леля вовсе не была расстроена, наоборот, её глаза светились. Грудь сдавило. Стеф не понимал, что происходит. Он не мог уехать от неё, но она так легко готова была его отпустить? Почему? Стеф высвободил руки и подался назад. С языка едва не сорвалось что-то злое, ядовитое. Что-то такое, чего Леля точно не заслуживала. И, о боги, он сказал бы это.

Карна стала его спасением.

– Леля, милая, позволишь нам поговорить наедине?

– Да, мама, конечно.

Леля встала и ободряюще кивнула Стефу. Волна облегчения прокатилась по его телу.

– Как ты себя чувствуешь?

Карна смотрела внимательно и как будто уже знала все ответы. Стеф не брал в толк, зачем она спрашивала.

– Вы знаете, что тётя уезжает?

Карна кивнула.

– И что ты думаешь, Стеф?

– Ничего, – он пожал плечами. – Зачем я ей там? Она с самого начала не хотела быть моим опекуном. Да и мне это не нужно.

– Стеф, она провела здесь дольше, чем было можно. Пора её отпустить.

Он нахмурился.

– Что значит – дольше, чем можно?

Карна улыбнулась.

– Ты ведь знаешь, все покидают Понтирий. Просто по-разному. Раиса однажды это сделала, она не должна была вернуться. Никогда. Но другого выхода не было.

– Это всё чушь, мир не настолько ограничен.

– Но Понтирий – это не весь мир. Раиса любит тебя Стеф. Прими её любовь и отпусти тётю, если не готов уехать сам. Твоё время тоже придёт.

Он сморгнул накатившие слёзы и отвернулся.

– Чушь какая.

С ласковой материнской снисходительностью Карна сказала:

– Не отпирайся, Стефан. Подумай об этом. Подумай до утра и, возможно, сам поймёшь, как стоит поступить.

Стеф действительно думал. Так долго, так напряжённо, что за всю ночь глаз не сомкнул. С большим трудом он заставил себя подняться утром с кровати и спуститься на кухню, где ждала Иса. Завидев его, она сразу же начала уговаривать его выслушать, что-то объясняла, но все её слова превратились для него в белый шум.

Для себя Стеф уже решил. Он не мог уехать, ровно как и не мог удержать Ису, которая рвалась на свободу.

Он не мог.

И не мог ответить на вопрос, что было страшнее: оставить единственного друга или встретить лицом к лицу мир за пределами города.

 

5

Иса уехала. Стефу остался пустой дом, где на каждом углу ему мерещились люди, лица которых он никак не мог разглядеть, имён которых ему было не вспомнить. Но как и ко всему прочему, он привык к жизни в одиночестве. Теперь Леля появлялась у него дома намного чаще. Стеф едва ли заметил, как она успела стать неотъемлемой частью его быта: помогала с готовкой, уборкой, будила по утрам, когда он опаздывал в школу.

Стеф готов был и всю жизнь так провести. Однако что-то всё равно пошло наперекосяк.

– Ты ведь уже решил, куда дальше?

– Дальше – что? – Стеф нахмурился, оторвавшись от тонны учебных записей.

– Учиться, конечно, – Леля кивнула на его конспекты. – Иначе зачем всё это?

– Врачом и здесь можно стать.

Леля вскинула брови.

– Стеф, ты меня удивляешь. Я думала, мы давно всё решили.

– Когда? – ощетинился он.

– Но мы же... – Леля смотрела на него долго, задумчиво, а потом покачала головой, погрустнев. – Опять ты ему поддаёшься.

– Кому?

– Городу.

Стеф не хотел этого слышать. Кажется, Леля и раньше упоминала, что Понтирий влияет на него дурно, но поверить в такое было страшно. Всё здесь оставалось знакомым до самой крохотной травинки – изученные вдоль и поперёк тропы, предсказуемые люди, вечно спокойное море.

Город, который спит. Где не бывает бурь.

Город, в котором присутствие такого человека, как Леля казалось в корне неправильным. А вот Стеф подходил Понтирию идеально. Такой же мрачный, пустой и неспособный жить.

– А ты? – спросил он и затаил дыхание, страшась ответа.

– Решила.

Конечно, решила. Леля всегда знала, чего хочет. Ни за что и никогда она не позволила бы Понтирию удержать себя.

Леля легко опустилась рядом со Стефом, так обыденно и естественно устроившись у него под боком. Пока она воодушевлённо делилась планами, он мог думать лишь о том, что, отпустив Лелю, лишится части себя. Того единственного подходящего пазла, несомненно, совершенно уникального и неповторимого. С самого детства Леля дополняла и уравновешивала Стефа, не оставляя его ни в какой ситуации.

Она была рядом почти всю жизнь. А сейчас – оставит?

Стеф поддался порыву и сжал её ладонь. Леля замерла.

– Стеф... что с тобой?

– Леля, послушай. Я должен сказать кое-что.

Она подалась ему навстречу, Стеф неотрывно смотрел в небесно-голубые глаза – впервые так долго. Он выдохнул и тихо произнёс:

– Я...

Что-то ударилось в окно с глухим стуком. Леля вскочила с места, зажав рот руками.

– О нет.

Стеф догадался, что произошло. Под окном лежала ласточка. Леля всхлипнула.

– Стеф, она?..

Стеф присел на корточки.

– Да. Кажется, да.

Когда Стеф потянулся к птице, его рука дрожала.

– Иди домой, Леля. Я позабочусь о ней и вернусь.

Вероятно, Леля хотела что-то сказать. Или коснуться его. Стеф не видел, но почувствовал – и был уверен, что не ошибается. Но, в конце концов, за спиной его послышались тихие удаляющиеся шаги.

Стеф одёрнул руку. Пустой взгляд был прикован к ласточке на земле.

 

6

По настоянию Лели, Стеф всё же выбрал университеты за пределами города и пообещал подать документы, как только огласят результаты экзаменов. Леля была вне себя от счастья, и Стеф старался – действительно очень старался – разделить с ней это чувство. Но в глубине души приходил в ужас от одной лишь мысли, что его могут принять.

Страх, тревога, непонимание заставляли его бежать. Стеф потянулся к морю. Оказавшись на пристани, он, сколько голову ни ломал, никак не мог понять, был ли здесь раньше. Странно в таком маленьком городе ни разу не дойти до пристани. Вроде Карна рассказывала, что когда-то тут и корабли ходили, однако сам Стеф ничего подобного не помнил.

Глухо.

Море манило, и всё равно Стеф боялся коснуться воды. Даже слегка. В самом шуме волн ему мерещились голоса, неясный шёпот. И всё же, ожидая результаты экзаменов, Стеф ходил к морю каждый день. Стоял на пристани, засматривался на горизонт и пытался вообразить, как выглядел мир на той стороны. Сознание окутывало туманом, в висках пульсировала лёгкая боль.

– Чёртово море, – бормотал Стеф и возвращался домой.

Леля как-то спросила:

– Стеф, у тебя всё в порядке? Ты куда пропадаешь по вечерам?

– К морю хожу, – признался он смущённо. – Там воздух свежее.

– Правда, что ли? – хихикнула Леля. – Меня с собой возьмёшь?

– Конечно, – пообещал он.

Он не сдержал слово. Чтобы не брать Лелю с собой, он перестал ходить к морю. От чего-то мысль о том, что она приблизится к нему ещё хоть на йоту, его ломала, душила. Кажется, это было похоже на страх?

Стеф недоумевал. В голове не укладывалось, как можно бояться Лелю. Пусть в глубине души он осознавал – он боится не столько её саму, сколько тех ощущений, что она в нём будила. Леля была сильнее. Леля была смелее. И когда она тянула за собой Стефа, тот закрывал глаза и сжимался, страшась той высоты, на которую его пытались поднять.

Стеф не хотел падать. Поэтому упорно держался за цепь, приковавшую его к земле.

Он не спал ночами и копал ямы. Закапывал туда свои мысли, страхи, надежды, тревоги, избавлялся от всего. Сознание немело всё больше и больше и в конце концов превратилось в холодное пустое пространство. Стеф окончательно перестал различать эмоции и чувства.

Когда Леля сообщила ему радостную новость, он не смог произнести простое “поздравляю”. Только смотрел на неё с лёгким непониманием. В конце концов Леля вздохнула и предложила ему присесть на ступеньках крыльца.

– Прости, – тихо сказала она.

– За что?

На этот раз Стеф знал точно: Леле не за что было извиняться. И чувствовал, что дело вовсе не в его предательской памяти.

– Я хотела помочь, правда. Ты нравился мне... Я думала, что если выберу кого-то и подарю всю себя, у меня получится. Но, кажется, я сделала только хуже. Совсем тебя запутала.

– Что ты, – он поморщился от странного ощущения в груди, – что ты вообще несёшь?

Леля часто заморгала и отвернулась.

– Стеф, ты пиши мне иногда. По возможности, ладно? И, если захочешь, приходи завтра проводить.

Она встала и ушла. А он так и остался сидеть, ничего не сказав, не догнав, не извинившись. Онемевший и пустой.

На утро он не пришёл. Несмотря на то, что не спал всю ночь, Стеф так и не решился. Не хотел смотреть, как она уезжает. Хоть и понимал: он должен был увидеть Лелю в последний раз. Сказать “пока”. Сказать “спасибо”. Сказать, что он желает ей счастья.

Всё равно Леля не принадлежала Понтирию.

Даром, что отдала сердце Стефу. А сам он понял, что без Лели было намного страшнее, чем с ней.

7

Стеф проживал один и тот же день. День за днём, неделя за неделей. Он не писал ни Исе, ни Леле. Не знал, как это делать, и ни разу не попытался. Время учёбы пролетело незаметно. Казалось, Стеф моргнул и уже оказался в кресле местного терапевта. Он толком и не мог вспомнить, кто работал здесь до него и работал ли вообще. Да и не был уверен, есть ли смысл во врачах, ибо в Понтирии мало кто болел.

Однако пациенты приходили, и все их жалобы были до смешного похожие, совершенно одинаковые. Снова, как белка в колесе, Стеф крутился, ничего в своей жизни не меняя. Белка и та быстрее, чем он – вечно заторможенный, сонный и постоянно на всех злой.

– Дядя, а вы чего такой хмурый всё время? – спросил его как-то один мальчик.

Стеф обернулся. Мальчик подскочил на месте и вцепился в руку матери.

– Мама, доктор хочет меня убить! – завопил он, на что Стеф закатил глаза и отвернулся.

Бред какой. Не настолько у него был страшный вид, чтобы так орать. Тем не менее, Стеф постоянно вызывал подобные реакции. Однако к нему продолжали приходить, да и приходить-то собственно, было больше не к кому.

Пациенты зачитывали свои жалобы. Одинаковые. День за днём. День. Ночь. И всё в однотонной серой массе. Стеф не слышал ни своего голоса, ни чьего-либо ещё. Он вообще, честно говоря, разучился слышать.

Иногда Стеф очень сильно скучал. Только никак не мог понять, по кому или чему. Сердце рвалось на части, тосковало, грудь сдавливало от одной неуловимой ниточки мысли, за которую Стефу никак не удавалось зацепиться.

– Досадно, – бормотал он, не в силах ни заснуть, ни проснуться.

В один из таких одинаковых дней к Стефу пришёл пациент. Мужчина казался до боли знакомым, но как бы Стеф ни напрягался, не мог вспомнить, где его видел. Мужчина смотрел пристально, вдумчиво, как будто хотел увидеть что-то, недоступное для глаз обычного смертного. Стефа окатило холодом. Захотелось убежать.

Стеф приготовился задать вопрос, но его опередили.

– На что жалуетесь?

Он сглотнул и пробормотал:

– Я?..

– Нас здесь только двое, – заметил мужчина всё с тем же непроницаемым выражением лица.

Стеф замялся. Отчего-то стало тяжело дышать. Собственная тревога его разозлила, и он, зацепившись за это чувство, процедил:

– Пока единственный, на кого я могу пожаловаться – это вы. Если у вас никаких жалоб нет, уходите.

Мужчина смотрел на него ещё несколько секунд, а потом поднялся. И протянул Стефу какой-то пакетик. Стеф отшатнулся.

– Берите, доктор. Это чай. Травяной, особенный. От бессонницы помогает.

Стеф нахмурился.

– Как вы...

Но мужчина уже исчез. Стеф моргнул несколько раз, вылетел из кабинета, лихорадочно прошёлся по коридору, но никого не нашёл. Похоже, он начал сходить с ума. От тех же бессонниц.

Однако, когда Стеф вернулся в кабинет, на столе лежал тот самый пакет с травами. Стеф опустился в кресло, сунул руки в карманы халата и пробурчал:

– Галлюцинация, которая пытается меня отравить. Забавно.

Не то чтобы ему на самом деле было забавно. К этому моменту чувства вновь притупились и сиюминутный страх рассеялся.

И всё-таки ночью, как и всегда не имея возможности заснуть, Стеф поднялся с кровати и спустился на кухню. Не долго думая, вскипятил воду и заварил те самые травы, гадая, что это за яд и как быстро его убьёт.

Лучше бы это был яд.

Стеф вернулся в кровать, закрыл глаза и стал ждать. Но сон не просто не пришёл – более того, Стеф почувствовал себя бодрее.

– Чёртов придурок! Что ты мне подсунул?!

Он прошёлся по дому и понял, что ещё долго не заснёт. Ноги как-то сами вынесли его к морю. Стеф стоял и пытался вспомнить, когда был здесь последний раз. Он точно перестал приходить по какой-то причине, но какой? Всё его прошлое казалось мутным, покрытым серым туманом. Думать о нём было совершенно бесполезно.

Тогда Стеф мысленно вернулся к образу странного посетителя. Он точно видел того мужчину где-то. Серые глаза. Человек без возраста. Очень знакомый человек.

Сонливость накатила резко и неожиданно. Настолько сильно, что Стеф не смог добраться до дома. Опускаясь на песок, подумал только, что очень сильно – невероятно сильно – по ней скучает.

8

Горизонт горел, а небо розовело. Стеф лежал плашмя на спине, прижавшись щекой к шероховатой поверхности песчаного пляжа. Тело казалось невесомым, на душе давно не было так спокойно. Никогда не было. Сначала Стеф решил, что умер. На секунду даже порадовался такой возможности. А потом скосил глаза в сторону и различил очертания знакомого пирса. Накрыло разочарование: он всё ещё был на побережье Понтирия.

Стеф приподнялся на локтях и огляделся. Над горизонтом протянулось зарево, но Стеф никак не мог понять, был то рассвет или закат. Сев, он обхватил колени руками и вздохнул. Тело по-прежнему ощущалось лёгким, дышалось свободно. Впервые за долгое время вместо пустоты его заполнила грусть. Он подумал об отце. Об отце... точно. Что с ним в итоге случилось? Стеф припоминал смутно, что был какой-то Небесный мост – столб воды, уходящий в небо за облака. Неясно, было это в действительности или просто ему приснилось. Отец, который уплыл в небо по тому самому Мосту – неужели такое могло произойти на самом деле? Стеф смотрел на горизонт и никак не мог понять, что в его воспоминаниях было настоящим, а что – воображением. Его родители, Иса, Леля...

Леля! Стеф подскочил, как ошпаренный. Он хватал ртом воздух, неспособный поверить, что по-настоящему забыл о ней. Стеф отвернулся от моря, хотел бежать обратно, позвонить, спросить, как она, – и окаменел. Не было никакой тропы, никаких домов. Только густой, шелестящий от ветра лес.

Стеф опасливо шагнул ему навстречу. Казалось, он спит, но всё вокруг ощущалось чересчур настоящим: во сне так быть не могло. Стеф почувствовал себя загнанным в ловушку. С одной стороны его сдерживало море, с другой – это странный лес, которого раньше не было. Топиться Стеф не собирался, но и идти в неизвестность не хотел. На секунду он решил двинуться вдоль берега, однако его планы нарушили маленькие золотые огоньки, один за другим вспыхнувшие между стволами и неожиданно ярко и чётко осветившие ему тропу меж деревьев. Выбор сделан за него. Оставалось только покориться.

Едва Стеф шагнул на тропинку, стволы сомкнулись за его спиной. Стефа бросило в холодный пот: там, где должны были остаться пляж и море теперь тоже простирался потемневший лес. “Но если я видел рассвет, отчего же тут будто ночь?” Ответа на свой мысленный вопрос он ожидаемо не получил. Но светлячки по-прежнему ждали его, поэтому Стеф несколько раз вдохнул, выдохнул, успокаивая расшалившиеся нервы, и последовал за ними. Золотистые огоньки, собравшись в единое светящееся облачко, поплыли над тропинкой. Казалось, Стеф шёл целую вечность. Кроме светлячков не было ни единого источника света, и Стеф то и дело боролся с наступающими приступами паники. Он не мог отделить воображаемое от действительного – кто-то в самом деле шёл за ним по пятам и наблюдал из-за деревьев или то было лишь его самовнушение? Отчего ему так отчётливо мерещатся чужие шаги?

И голоса... В самом деле, впереди слышались голоса! Внезапно страх покинул Стефа. Он вырвался вперёд – светлячки разлетелись в стороны, уступая ему дорогу.

– Прекрати, у меня нет времени.

– Перестань, я работаю.

– Ты что, не понимаешь, я занята?

– Выйди вон отсюда!

Стеф метался из стороны в сторону, холодея изнутри и покрываясь мурашками. Он знал этот голос, ледяной, властный. Знал эту женщину. Эта память хранилась глубоко, куда сам он в жизни не смог бы добраться. А теперь нечто тащило наружу зарытое неведомое прошлое, к которому Стеф отчаянно рвался, не понимая толком, зачем ему нужно вспомнить. Кажется, это было чем-то ценным для него. Но когда?

– И что, хочешь взять его на весь день?

К женскому голосу прибавился мужской:

– Конечно. Смысл мне тащиться с ним на час-два?

– Смотри ребёнка не напугай. Он тебя и не помнит толком.

В её предостережениях Стеф не слышал заботы, только ядовитую холодную неприязнь.

– Без тебя разберёмся. Сама говорила, что я отец хреновый, а теперь намекаешь держаться подальше?

– Да пошёл ты.

– Ага.

Они всегда такими были. Стеф чувствовал, ему не нужно было видеть этих людей, знать их в лицо. Она – не интересовалась. Его – просто не было.

– Мам, а когда папа ещё приедет?

– Понятия не имею. У него спроси.

– Но я...

– Надо – позвони и спроси. Не будь трусом, не девчонка, в конце концов.

Возможно, женщина была права. Ведь он, Стеф, всегда был трусом и прекрасно это понимал. Он бежал от всех, кто был к нему близок. От родителей, Исы, Лели. Так и не смог заставить себя поехать за Лелей, даже несмотря на то, как сильно он её...

– Слушай, сын. Я занят на этой неделе. Давай в другой раз.

Стеф остановился, выдохнул. Кажется, он уже знал, чем закончится эта история. Они встретились всего пару раз. А потом отец всегда находил отговорки. Звонки становились всё реже, и реже, и в конце концов связь оборвалась.

Лес снова накрыла тишина. Светлячки окружили Стефа, потянули дальше. Он покорился, не колеблясь ни секунды. Ноги, кажется, сами несли его вперёд, по той же тропе, и не осталось уже ни страха, ни сомнений. Лишь смутное чувство, будто он находится во сне и некто всеми силами пытается растормошить его, вернуть в реальность.

Тропа вдруг оборвалась и впереди показалась поляна, залитая лунным светом. К этому моменту Стеф осознал, что его задача – следовать за всплывающими обрывками чьей-то жизни. А что будет дальше – не в его власти. Он шагнул на траву. Лёгкое дуновение ветра пощекотало его за ухом, прокатилось по поляне. Потоки закружились и превратились в прозрачные силуэты человеческих фигур – женской и мужской. Несколько секунд они стояли неподвижно, а потом отмерли. Женщина всплеснула руками.

– И что ты дочери скажешь? Иди, объясни это десятилетнему ребёнку.

Мужчина махнул рукой, и женщина дёрнулась в сторону, словно боясь удара.

– Дура, – процедил он.

– Я прошу тебя... Ты можешь не общаться со мной, но она твоя дочь. Вы ведь ладите, я не понимаю!

– Да что ты пытаешься понять?!

– Не кричи она же...

– Помолчи! Перестань анализировать меня, не пытайся залезть мне в голову. Ты сама выбрала такую жизнь. Я ничего тебе не обязан.

Раздался хлопок закрывшейся двери, и силуэты растворились.

– Юная любовь, неосторожность в пылу страсти. И к чему оно привело? К разрушенной семье.

Стеф пораженно перевёл взгляд на ту, что стояла рядом с ним.

– Карна?!

Мама Лели мягко улыбнулась.

– О, так ты меня помнишь. И правда, травы помогли.

– Ох. Так это был Велес.

– Верно, Стефан.

– Но почему...

– Подожди задавать вопросы. Ты ещё не всё увидел.

Она коснулась его лба кончиком указательного пальца, отчего всё померкло и Стеф ощутил, будто его утягивает ураган. Всего через мгновение он сидел за рулём автомобиля, а картинка перед глазами была расплывчатая и мутная. Он в панике вцепился в руль, не понимая, что происходит, не в силах элементарно ориентироваться в пространстве. Кажется, шёл дождь, но Стеф не был уверен, что ему не мерещится. Он начал задыхаться. Машину понесло в сторону, закрутило. Стефа окружила невыносимая стена звуков: гудки, скрежет, чей-то крик. Он зажмурился.

А потом всё закончилось. Дикой боли, к которой он готовился, не было. Он снова стоял на краю той поляны, перед ним Карна, а рядом с ней – Велес. Стеф сглотнул. Почувствовал слабость в ногах и бездумно опустился на землю. Он не знал, сколько просидел там – несколько минут, час, два, – тем не менее, Карна и Велес терпеливо ждали, пока он придёт в себя.

Наконец, он поднялся. Опасливо окинул взглядом стоящих перед ним людей: сурового мужчину и женщину с добрыми глазами. Это были не просто отрывки чьей-то жизни, это были его собственные воспоминания, он знал это, каждая клеточка его тела дрожала, осознавая этот факт. Только вот подобное было невозможно. Ни один человек не живёт две жизни.

– Тебе есть что сказать, Стефан? – голос Карны звучал мягко и ободряющее, однако он не позволил себе обмануться. От ответа зависело многое. Зависело всё.

– Я... Он умер, да?

– Как тебе кажется?

Стеф зажмурился, провёл рукой по лицу.

– Он, да, я думаю, да. Он был...

Стеф запнулся.

– Кем он был, Стефан?

– Не очень хорошим человеком.

– Отчего же?

Стеф глубоко вдохнул, собирая мысли в кучу. Стоило признать, что увиденное и услышанное поразило его до глубины души. Наверное, потому что касалось его напрямую. Тот человек точно так же, как и он, был оставлен родителями. А потом оставил свою семью.

– Вы ведь пытаетесь сказать мне, что я могу закончить, как он? Если не отпущу прошлое?

Карна вдруг перестала улыбаться, посмотрела на него пристально, серьёзно.

– Но разве ты не понимаешь? Это уже произошло.

Стефа обдало холодом.

– Я мёртв?

Велес, кажется, не сдержавшись, чертыхнулся и отвернулся. Карна же покачала головой и ответила вопросом на вопрос:

– Стефан, заслуживает ли этот человек второй шанс?

Он посмотрел на руки. Их охватил тремор, и Стеф сжал ладони в кулаки, не в силах унять дрожь. Человек, который был брошен, бросил в последствии дорогих ему людей, единственную семью. Он любил их, но испугался. Чего же он так испугался?

Своего прошлого.

– Я не знаю, – честно признался Стеф. – Возможно, заслуживает. Если он хотел этот шанс, если понимал свою ошибку... Но, думаю, у него не было времени подумать об этом.

Он зябко повёл плечами: перед глазами всё ещё проносились события страшной аварии. Не покидало ощущение дежавю, пусть и казалось абсурдной сама мысль, что он уже когда-то это пережил.

– А ты, Стефан?

– Заслуживаю ли я?

– Хочешь ли ты.

Он прикрыл глаза, сделал долгий вдох и такой же выдох.

– Я только Лелю хочу увидеть.

Рядом с ней он правда жил. И помнил.

Карна рассмеялась. Звонко, искреннее, с облегчением.

– Не сомневайся, Стефан! Вы встретитесь скорее, чем ты можешь себе вообразить.

Он не успел ничего ответить, Карна просто растворилась в воздухе. Исчезла, будто её тут и не было. Вместе с тем Стефа словно укутали тёплым одеялом. Он перестал дрожать и ощутил невероятное облегчение, чувство, что всё будет хорошо. Теперь, когда он очнулся, обязательно будет.

Велес наградил Стефа долгим взглядом, цепким и угрожающим, при этом по-прежнему стоя к нему в полоборота. Стеф испытал безграничную вину и раскаяние. Велес сказал:

– Хочешь знать моё мнение о том человеке?

Стеф кивнул.

– Он получил уже множество шансов. Больше, чем даётся обычному смертному. Червяк, благословлённый ангелом. Мои жена и дочь считают иначе, но я не верю, что человек, однажды угробивший свою жизнь, заслуживает второй попытки. А тебе была дана третья. Четвёртая. Пятая. Ты всё тормозил, мялся на месте, отворачивался, пятился. Когда достаточно было протянуть руку и принять то, что тебе так любезно предлагали. Новая жизнь – даром.

Велес приблизился, заговорил тише:

– Если ты снова сбежишь, как трус, Стефан, я лично приду за тобой. Этот шанс – твой последний.

Стеф не успели ни обдумать его слова, ни ответить. Его потянуло назад, всё вокруг завертелось, сжалось до точки и схлопнулось. Буквально через пару секунд Стеф вновь очнулся на песке пляжа.

– Стеф! Ты как?

Веснушчатое лицо, голубые глаза, наполненные беспокойством.

– Леля!

Стеф сел, порывисто схватил её за руку.

– Как ты здесь... Что... Где твои родители?

Леля рассмеялась.

– Мои родители интересуют тебя больше всего?

– Нет, что ты, нет. Я так рад тебя видеть, правда. Я... у меня сердце сейчас разорвётся.

– Давай как-нибудь обойдёмся без этого, – Леля бросила взгляд на море, шумно накатившего волнами на берег. – Я всё же надеялась встретить тебя не здесь. Что сказали родители?

– Что я не заслуживаю второго шанса, – Стеф усмехнулся. – Ну, точнее, это были слова Велеса. Карна, кажется, по-прежнему ко мне расположена.

– Да, мама другая, – Леля кивнула. – Насчёт папы... не бери в голову, он просто беспокоится.

– Он правильно делает. Всё-таки ни тогда, ни сейчас я не смог стать хорошим человеком.

– Не говори так, Стеф. Твой путь ещё не окончен. Да, родители решили вмешаться, но только потому, что они сами боялись. За меня, за тебя, за нас. Иначе – я уверена! – ты бы вырвался из этой паутины сам.

Стеф обхватил руками колени. Сам он далеко не был в этом уверен.

– Но... Леля, почему я?

– Что ты имеешь в виду? – она явно не ожидала такого вопроса.

– Ты ведь знала всё, верно? Ты могла выбрать кого-то... лучше.

– Я не выбирала. Я лишь хотела подарить любовь тому, кому всегда в ней отказывали. А ты сам меня нашёл, помнишь? На этом самом берегу стал приставать ко мне и спрашивать, почему у меня лицо в рыжих точках.

– Ах, да, – Стеф смущённо отвернулся. – Припоминаю.

– Видишь? Выходит, это ты выбрал меня.

Он не нашёлся, что ответить. Действительно, он ведь никогда не смотрел ни на кого другого. Быть рядом с Лелей казалось естественно. Правильно. Поэтому вся его жизнь после того, как она уехала, превратилась в сплошное серое пятно.

Он спросил:

– Почему ты здесь?

– Приехала тебя проведать.

– Тогда давай уедем вместе. Я хочу уехать с тобой. Если я всё ещё тебе нужен.

Вместо ответа Леля поцеловала его.

– Леля, – прошептал Стеф. – А что будет потом? Ты ведь как Велес и Карна – не обычный человек, правда? Я буду стареть, а ты...

– Разве это важно, – мягко перебила она, озорно прищурившись. Её любовь, искренность, теплота были почти физически ощутимы. Стеф успокоился. Он легко поверил в то, что всё будет хорошо. Всё сложится.

Леля встала, протянула Стефу руку. Он поднялся следом.

– Пойдём, соберём твои вещи. Если, конечно, у тебя не осталось важных дел в городе.

– Нет. Больше меня тут ничего не держит. Но скажи, я забуду Понтирий?

– Непременно, Стеф. Но ты будешь помнить некий городок, в котором вырос. Так же, как Иса.

– Иса? У неё всё в порядке?

– Не беспокойся, всего пара дней за пределами Понтирия – и она в норме.

– Тогда, – Стеф улыбнулся, чувствуя себя безгранично счастливым, – надеюсь, я никогда не вернусь.

Леля кивнула, чмокнула его в щёку и неспешно направилась в противоположную от берега сторону. Она не торопила Стефа, словно давая ему время попрощаться. С родителями. С прошлым. С морем Нави.

Стеф последний раз окинул взором пляж и поспешил догнать Лелю, гадая, отчего столько времени не мог на это решиться. И Понтирий, наконец-то, остался позади.

 

 

 

ССЫЛКИ:

https://hogwarts.ru/library/show.php?cat=1&id=39503&uid=guest - откуда Понтирий

 

https://proza.ru/2015/06/24/226 - имена

 

https://inpot.ru/?p=20012 (https://inpot.ru/?p=19959) - о богах

 

https://xn--80aae0ashccrq6m.xn--p1ai/article/783/%D0%A1%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%B1%D0%BE%D0%B3%D0%B8%C2%A0%E2%80%94%20%D1%82%D0%BE%D0%BF%2026%20%D0%B1%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%B2%20%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%B0 - о богах