Ларимоль смотрела немигающим взглядом куда-то вдаль, словно пыталась заглянуть за кромку леса. Вид у неё уставший, замученный, как-будто с десяток переходов шла скорым шагом. Со стороны это хорошо заметно, а учитывая в какой переделке она недавно побывала, можно было и не сомневаться.

Пригорок, на котором мы стояли, порос густым кустарником и летом выглядел бы живописно, но сейчас зима и голые, почерневшие ветки, торчащие из-под снега подобно маленьким копьям, создавали лишь неудобство и наводили тоску.

Даже в такой момент Ларимоль выглядела красавицей, тонкие черты лица, чувственные, слегка полноватые губы, глаза цвета весеннего неба с зеленоватым оттенком и с необычным удлинённым разрезом, чистая гладкая кожа с едва заметным смугловатым оттенком, роскошные русые волосы, — всё это указывало на благородное происхождение. Явно не простолюдинка и не из клана Охотников — их женщины повыше ростом и плотнее. Похоже, что пришлая, не наша, хотя одета, как обычно одеваются девушки в здешних краях. Сейчас я рассмотрел более подробно. Там, на месте боя, было некогда.

***

Печальное, в общем-то, вышло знакомство. Я был всего в двух переходах, но с подветренной стороны, потому шума не слышал, да и ветерок молчал, и лишь деревья нашептали, правда, с запозданием, что рядом что-то происходит. Угрозы не ощущал, а значит, можно было и не спешить. Пришёл как раз к концу схватки — шесть трупов на поляне, белый снег, весь истоптанный и местами взрыхлённый, словно два медведя боролись за добычу, сплошь усеян ярким кровавым бисером, где-то с пяток оторванных — именно, оторванных, а не отрубленных — рук, ног валялись рядом с телами. Знакомый почерк.

Сломанные древки копий и меч с половинкой лезвия сразу подтвердили догадку кто тут развлекался, а чуть дальше, за деревьями, в южную сторону вели следы. Крупные глубокие отпечатки говорили о размерах и силе того, кто ушёл целым и невредимым. Без единой царапины. Ничуть в этом не сомневаюсь.

С поляны донёсся едва слышимый стон. Ну надо же, кто-то ещё остался в живых? Обычно, он так не делает. Любопытно... Поспешил. Оказание срочной помощи тоже моя обязанность. Уткнувшись головой в основание дерева, лёжа на животе с подсунутой туда рукой, стонал, вроде как мертвец, но и не совсем... видимо, врата Эдема закрылись раньше, чем душа успела долететь. Создатель часто возвращает обратно тех, чьё время ещё не пришло.

Перевернул... понятно, руку прижимает к ране — ладонь вся в крови, сквозь пальцы продолжает сочиться, хотя и не столь обильно, снег впитал в себя сколько мог, создав защитную корку, вдоль левого бока цепочкой тянулись красно-бурые пятна. Сейчас подлечим. Так... что-то здесь не то. Волосы длинные, густые пряди... Девушка? Этого мне не хватало! Теперь придётся нести на себе до опушки леса, выпроваживать как можно дальше, сама-то вряд ли дойдёт. День только начался, а неприятности тут как тут.

Сначала прошёлся внутренним зрением. Рана глубокая, но ничего не задето. Ещё одна странность. Словно удар был заранее точно выверенным. Убивать не хотел или что-то остановило? Кровь убрал, рану закрыл — лечебной магии у меня достаточно, потёр девушке лицо снегом, чтобы быстрее пришла в себя. И первые слова, которые она сказала, когда открыла глаза, не то, чтобы озадачили — нет, конечно — просто они были предсказуемы, как полёт ласточки перед грозой.

И это не слова благодарности, на которые я рассчитывал в первую очередь.

«Ты кто?» — грубовато, но терпимо, «Где чудовище? Ушло?» — уже получше, боль она почувствует позже, когда шок пройдёт, мысли её до сих пор витают над полем сражения. Скоро они тоже улягутся, исчезнут, но остаточные эмоции останутся навсегда. «Неважно кто я, просто случайно оказался неподалёку, услышал крики и пришёл помочь, — звучит вполне правдоподобно, хотя, по сути, так оно и есть, ложь лишь приправа, добавленная в меру. — Чудовище, о котором ты говоришь, ушло. Имя ему Зверь и он может вернуться в любой момент. Нам нужно поторопиться»

Испуга на лице нет, зато решимости вперемешку со злостью, а последней намешано в разы больше, проявилось столь явственно, что вызвало у меня невольное уважение. Не девушка, а задира упрямая, такие бьются до последнего, пока шею не сломают.

Помог подняться, слегка придерживая за талию, не оттолкнула, не зашипела рассерженной недотрогой. Наверное, силёнок не хватает или надеется на дальнейшую защиту. Создатель мой, да куда я денусь, естественно, помогу. Эх, пораньше надо было придти. Кто ж знал... Потом вернусь — погибших захоронить, иначе хищники лесные мигом растащат и, чтобы это не произошло сразу после моего ухода, накинул на тела магическую сеть для охраны.

И только когда она сделала несколько шагов самостоятельно, без меня, спросил: «Что ты делаешь в Запретном лесу? Зачем пришла? Людей своих погубила, сама еле жива осталась... Нездешняя?» Она усмехнулась: «Да, я из Тригорья. Слышал о таком королевстве?» Не сказать, что досконально знаю о королевствах вокруг нас, мне это неинтересно, помню лишь те, с которыми поддерживаем отношения. Тригорье в их число не входит, однако, когда я был маленьким, брат что-то рассказывал, но за давностью лет всё забылось, осталось только то, что находится оно где-то на севере и довольно могущественное.

Копаться в полузабытых воспоминаниях дело неблагодарное, поэтому ограничился отрицательным жестом. Девушка вздохнула: «Ладно, это неважно. Я ищу мастера кожевенных дел и именно того, кто живёт здесь, в Запретном лесу. Только он может помочь, — она подошла к дереву, подняла меч, сунула в ножны. — Меня зовут Ларимоль, а тебя, друид?»

Смотри-ка, глазастая какая, толком не отошла, а уже заметила тёмно-зелёную косичку в моих волосах. Лишний повод быть осторожным в суждениях и поступках, такие особи любят ловушки устраивать. По интонации голоса понял, что имя, которое назвала, не её, вернее, одно из тех, которым пользуются в чужом окружении. Не основное. Наши кланы тоже так делают — для личной безопасности.

«Дарс, — чуть склоняю голову согласно этикету и вдруг замечаю лукавую улыбку на её губах... никак знает, кошка северная, насчёт тайных имён... но откуда? — Я могу довести до мастера, мне известно, где искать».

«Хорошо, — ответила она ровным бесстрастным тоном, в котором всё же проскользнули нотки удовлетворения. — Пошли...» Я не стал спрашивать зачем ей мастер-кожевник, причина одна — это мой брат. Лишний заказ не помешает.

***

— Отдохнула?

От поляны ушли недалеко, Ларимоль двигалась медленно, словно лошадь не евшая три дня, на пригорок пришлось затаскивать чуть ли ни силком. Пожалуй, передохнуть малость не помешает, спешить особо некуда. Зверь не придёт, манеры его изучены почти досконально, кроме некоторых тонкостей мною пока непонятых до конца. И говорить об этом девушке не стоит — в напряжении надо держать, иначе ляжет на снег, расслабится, заснёт. А мне что, сторожить? С какой радости...

— Да... — как-то неопределённо ответила Ларимоль и завалилась набок.

Ну вот, не успел подумать, а она уже легла. Обморок? Возможно, последствие шока, решившего покинуть свою жертву и отправиться на все четыре стороны? Скорее всего, так оно и есть. Видать, сильно Зверь её приложил, раз сознание потеряла. Опять нужна помощь: слегка хлопаю по щекам, затем провожу пальцем по надбровью, нажимая на определённые точки. Нет, никак не реагирует, не хочет приходить в себя.

Есть ещё один способ — потереть за ушами. И не просто так, а втирать круговыми движениями мазь, приготовленную целителем из горных трав и, само собой, заговорённую. Тоже даёт положительный эффект.

Неожиданный сюрприз, возникший, когда отвёл в сторону волосы возле её уха, заставил вновь меня напрячься, хотя и не в той степени, что раньше. Внутренне был уже готов. На шее, почти вровень с ушной мочкой, красовался небольшой рисунок двух скрещённых желудей. Линии контрастно-чёрные, ровные, чёткие, играют переливом, будто живые. Это уже магия друидов. Мне ли не знать, да и сам рисунок — тотем нашего рода. То, что Ларимоль никак не связана с нами, постоянно ощущалось на подсознательном уровне, но тогда, чем объяснить увиденное мною? Что за ожерелье загадок, заботливо подкинутое Создателем?

Достать из берестяной тубы, что висела на поясе, немного мази и втереть за ухом — дело привычное. Главное, результат — к счастью, оправдавший ожидания и отринувший прочь сомнения. Девушка шевельнулась, губы скривились от боли, в открытых глазах блеснул огонёк жизни. Вроде ожила.

— Что со мной? — спросила она, приподнимаясь на локте.

— Шок от ранения, наконец-то, дал о себе знать.

— Какого ранения? — она прошлась взглядом по кожаному нагруднику, затем ниже... увидела дырку с рваными краями и потемневшими пятнами крови, потрогала пальцами. — Ах... так это Зверь... я не успела...Ты залечил?

Столько времени шла и не замечала? Не зря говорил мой отец, что поступки женщины непредсказуемы, а мысли подобны прыжкам зайца, убегающего от погони.

— Не могу же я бросить такую красавицу умирать посреди леса, — решил отшутиться и заодно взбодрить девушку.

И тут же получил колкость, как украшение женского злословия.

— А если бы была дурнушка, прошёл бы мимо?

Ещё и глядит так ехидно, словно собирается добавить парочку оплеух. Взбодрил называется...

— Безусловно нет, в любом случае приду на помощь, — стараюсь говорить с примиряющей интонацией, чтобы избежать ненужной сейчас перепалки. — Правила нельзя нарушать.

***

Мы идём на юг. К вечеру, если повезёт, доберёмся до рощи, где столетних дубов больше, чем пальцев на моих руках. Сразу после них — ущелье, длинное, узкое, глубиной в два моих роста. Крутые склоны и быстрая, незамерзающая даже в лютые холода, речушка, что в самом внизу, служат отличной преградой для непрошеных гостей. Но не для меня.

За ущельем — холмы поросшие буком и сосной. Вот там и обитает мой род, известный как клан Старого Жёлудя. А дальше, через шесть переходов, территория другого клана — Белой Вороны. Наши друзья и соседи.

Солнце блеклым пятном тянется к горизонту. Холодает. Ларимоль идёт за мной след в след, не отстаёт. Уже хорошо. Не оглядываюсь, но ощущаю её присутствие и немного удивлён, что она до сих пор не просит остановиться передохнуть. Как бы снова не упала без чувств. Мне лишние хлопоты ни к чему.

Лес поредел, а затем и вовсе резко оборвался, открывая взору поляну с ослепительно белым снегом. От такого сияния режет в глазах, не даёт сосредоточиться, заставляет ступать по этой красоте с некоторой опаской. Последнее — часто обманчивое, но иногда соответствует истине. Под снегом — болото подмёрзшее, но кое-где лишь подёрнутое тонкой коркой, и пройти не провалившись в трясину, дано не каждому. Магии здесь никакой нет, просто надо знать, куда ногу ставить.

Я остановился. Обернулся, чтобы предупредить о болоте и был слегка, если так можно выразиться, обескуражен — Ларимоль выглядела свежо, подтянуто, будто это обычная пешая прогулка по лесу, а не трудный изнуряющий путь. На щёчках румянец, твёрдый взгляд, смешинка в уголках рта. Заставила себя собраться или подпитка внутренней энергией? Если второе, то опять возникают вопросы, на которые ответов пока нет.

Всё же не удержался, спросил, когда подошла вплотную.

— Откуда у тебя рисунок за ухом? Это наш тотем...

Ларимоль зыркнула глазищами, словно клинком прошлась.

— Увидел всё-таки!

— Ну, знаешь ли... пока ты лежала без сознания, можно было и не такое найти.

Щёчки её вмиг румянцем покрылись, уж больно намёк прозрачным получился. Ну да, каждый о своём думает, хотя, иногда мысли могут и совпасть... Удивительно, но колкостью не ответила, не разразилась гневной тирадой с перечислением мужских пороков, не прошлась метлой по умственным способностям вашего покорного слуги. Сказала мягко так, словно мальчишку, на место поставила:

— Всему своё время!

Не люблю требовать, настаивать, когда в этом нет особой необходимости. Тем более, у девушки.

— Впереди болото и не везде оно мёрзлое... под снегом не видно, иди за мной точно по следам, шаг в сторону и провалишься в трясину, если успею — вытащу, а нет — значит, не судьба. Вспоминать буду иногда... за вечерней трапезой.

Она даже ухом не повела, лишь кивнула согласно.

— Веди уж...

В душе что-то шевельнулось — нет, не раздражение и не восхищение, пока-что нечто смутное, неопределённое. Потом видно будет, разберёмся, когда созреет.

Болото прошли спокойно, без нервных потрясений. Другого и не ждал. Ларимоль до сих пор в режиме энергетической подпитки и откат потом будет весьма тяжёлым. А мне тут каждый кустик, каждая травинка знакома, деревья, словно близкие родственники, всё расскажут и покажут, обитатели лесные завсегда помогут, только попроси. Это — мой дом. Да, тоже устаю, но достаточно прижаться к дереву, обнять и прошептать заветные слова и энергия сразу же потечёт в твоё тело, подобно живительному соку.

Ларимоль здесь чужая, кроме меня никто не поможет.

Симпатичная, явно не дура, брата моего ищет, заинтриговала своими недомолвками. В любом случае умереть не дам, поделюсь жизненной силой.

Дубовая роща вот она, рядом. Рукой подать. Быстренько проскочить, затем ущелье и — родные места, а значит, снова брата увижу, сестру, отца, друзей. Третий день в дозоре. Соскучился. И по времени, думаю, успеем до сумерек дойти, если только что-нибудь не случится. Ведь, по иронии — а Создатель в коварстве многолик — когда у тебя дела идут слишком хорошо, жди неприятностей подобно падающим осенним листьям.

Что и случилось — из-за деревьев вышел Зверь, глянул на меня, как на пустое место, затем на спутницу с уже более заметным интересом, и угрожающе оскалился. Ну, чего пристал? Лежал бы где-нибудь, отдыхал, так нет же, припёрся. Игрушку новую нашёл? Глазки-то чёрные раскрыл, чуть ли не с мой кулак каждый, слюнки из пасти бегут, в снегу дырки делают, весь напрягся в свой двухметровый рост — вот-вот набросится. И пока я раздумывал на предмет договориться, чтобы отстал — на это времени ушло всего ничего — но как-то упустил, что Ларимоль рядом и не прочь себя показать, как она моментально этим воспользовалась.

Учитывая их предыдущую встречу, оживлённую и не столь радостную, Ларимоль выхватила меч и бросилась на Зверя, крича на одной длинной протяжной ноте. Боевой дух поднимает что ли? Зверя этим не напугаешь, скорее, позабавишь. Он весело зарычал в ответ, словно предвкушая продолжение игры и, подождав, когда девушка подбежит ближе, небрежно махнул лапой. Ларимоль кубарем покатилась мне под ноги.

— Куда спешишь? — подал ей руку, а когда поднялась, хотел снова придержать за талию, но передумал, вдруг решит, что переступаю черту дозволенного, пользуясь возможностью, хотя это и не так. — Может, сначала я попробую?

Оттолкнув меня с неожиданной прытью и подобрав оброненный меч, она вновь бросилась вперёд. Вот неугомонная, мало получила там, на поляне? Глянул на Зверя осуждающе и развёл руками, мол, видишь девушка не в себе, зачем дырку ей сделал, теперь поквитаться хочет. Оставь её в покое!

«У неё меч-оберег из нашего мира...» — прилетела мыслеформа от Зверя.

«Если это так, то почему меч не защищает её?» — немедленно отправил ответную. — «Ты ранил, но убивать не стал из-за этого?»

«Меч спит. Я не могу разбудить его. Мама может. Я хотел только поиграть, а они драться начали. Получилось нечаянно, я... не мог остановиться. Меч остановил. Он вздохнул и я услышал. Решил уйти, а самка не давала. Приставать начала. Пришлось ранить немножко...»

***

В нашем народе до сих пор живёт легенда о том, как в далёкие времена, когда между родами шла жестокая междоусобная война, в один из мрачных дней из леса вышел седой сгорбленный старик в белых одеждах и положил перед вождём нашего клана необычный меч. Что такого странного было в нём никто сейчас и не знает, столько поколений сменилось, многое подзабылось, подрастерялось. Известно только, что меч, как сказал старик, станет служить верой и правдой тому, кого выберет сам. Будет охранять от невзгод, защищать в бою и предупреждать о нападении.

Многие пытались поднять меч с земли — не получалось. И лишь когда подошёл мой прапрадед, меч сам прыгнул ему в руки. Вот так, провидением Создателя, прапрадед стал правой рукой вождя, а потом и вовсе главой клана. Именно меч, согласно легенде, помог прекратить войны и жить в мире и согласии. Как, почему и каким способом удалось этого достичь в легенде не было сказано ни слова. Прапрадед мой дожил до глубокой старости и умер в окружении родных. А знаменитый меч исчез и с тех пор, сколько не искали, так и не могли найти.

***

Зверь снова оправил Ларимоль валяться на снегу. Ей, разумеется, это сильно не понравилось, но, по крайней мере, дошло, что сражаться с таким чудовищем не под силу обычному человеку. Это всё равно, что ветке сопротивляться весеннему половодью. И на этот раз она не ринулась в драку сломя голову, а вопросительно, вперемежку с откровенным недоумением, посмотрела в мою сторону. Словно спрашивала, а ты чего стоишь, не помогаешь, хотя бы меч вынул из ножен ради приличия.

— Ларимоль, стой на месте, не двигайся и он тебя не тронет. Дай спокойно поговорить с ним.

От удивления она приоткрыла рот, блеснув бело-сахарными зубками, бровь изогнулась чёрной дугой, зрачки расширились, вот-вот заплачет, на щёчках алая заря расцвела, крылья носа затрепетали, словно листья на ветру. Одним словом — прелесть, а не девушка! Так и просится на холст, нарисовал бы, однако, прекрасно сознаю, насколько быстротечен сей миг... одно неверное слово, торопливое движение и всё неуловимо изменится и уже не будет того очарования, а самое обидное, что это никогда больше повторится.

— Ты... — Ларимоль чуть не потеряла дар речи от возмущения и гнева, — ...с ним заодно? Вы что, друзья? — растерянно опустила меч, прикусила губу. — Ничего не понимаю...

— Ну, во-первых, у него есть имя — Рискин, а во-вторых, он ещё ребёнок, и, как все малыши, любит поиграть, — задрав подбородок, многозначительно смотрю не небо. — Понимаешь, его дом далеко-далеко... за этими небесами, среди холодных звёзд прячется в бездне чёрной, невидимый глазу и, когда Создатель соизволит двум нашим мирам соприкоснуться сферами, те, кто живёт там, в чужом мире, приходят к нам...

Ларимоль успокоилась и уже не выглядела такой потрясённой.

— Из чужого мира... — задумчиво разглядывая Зверя, она, судя по выражению лица, словно решив наконец-то снять тяжкий груз с души, некий секрет не для чужих ушей, сказала: — Точно такой же бродит в нашем королевстве, пугает жителей, гоняет скот, поселения разоряет. Перепробовали всё, что могли, даже чёрную магию, ничего не помогло. Теперь понятно почему матушка, похоже, знавшая причину, но не говорившая об этом никому, послала за сетью-накидкой в этот лес, где, по её словам, некий мастер-кожевник сумеет изготовить такую, что способна будет усыпить чудовище на долгое время.

— Может, — согласился я, отлично зная возможности своего братца. — Хотя вряд ли захочет по той причине, что у нас договор... они не выходят за пределы Запретного леса, а мы не трогаем их. Война никому не нужна.

— Тогда кто разоряет наш край?

Зверь прилёг на снег, поджав задние лапы и, как мне показалось, внимательно слушал. Ну да, Рискин не в первый раз приходит в наш мир и кое-чему научился, разговор понимает, наверное, тоже.

«Это изгой. У нас его потеряли и не могут найти. Я позову маму. Она вернёт изгоя домой!»

Уж чего-чего, а появления мамы хотелось бы меньше всего, я-то ладно, встречался с ней раньше, как-то притерпелся, но для Ларимоль это, наверняка, обернётся очередной потерей сознания. Когда перед тобой неожиданно возникает гора мышц, покрытых чёрной шерстью, напоминающих скорее железную щетину, а взгляд огненно-красных глаз давит к земле так, будто стремится закопать поглубже, ноги, помимо твоей воли, сами несутся подальше от этого места. А если, не приведи Создатель, ещё и сражаться, то это станет последней глупостью в твоей жизни.

«Подожди. Девушка испугается, когда увидит кто пришёл. Надо объяснить»

— Рискин сказал, что сейчас придёт его мама, — я посмотрел на Ларимоль с сочувствием. — Она разберётся с вашим Зверем и... чтобы ни случилось, держи себя в руках. Тебе ничто не угрожает.

Ларимоль как-то странно усмехнулась, то ли не поверила, то ли видала и пострашнее. Ироничная улыбка резвым ветерком пробежала по её губам.

— Да... а как вы разговариваете? — спросила она. — Ты молчишь, он молчит...

— Очень просто... мыслями. Когда Рискин присылает свои, они возникают у меня в голове... я чувствую, что это чужие, потому-что отличаются сильно. Нет, у тебя не получится, это особый дар и чтобы научиться им владеть, нужна помощь или Рискина, или его сородичей.

Ларимоль собралась задать следующий вопрос, но я предупреждающе махнул рукой: пришла мыслеформа от Зверя.

«Я позвал!»

Ну что ж, встречаем. Значит, разговор состоится и, скорее всего, недолгий, взрослые теперь редко приходят в наш мир, зато малыши — часто и почему-то зимой. Нравится что ли... Интересно, а меч-оберег заберут или оставят?

Слева от Рискина, между деревьями сгустился белесый туман, сразу ставший плотным, осязаемым — руку протяни и на ладонь тут же ляжет кусочек белой плоти чужого мира. Для тех, кто не подготовлен к такого рода игрушкам, лучше не подходить и не трогать. Иначе, вся кровь превратится в лёд за два удара сердца.

Ощутимо пахнуло холодом, признак того, что сейчас откроется Переход. Это слово не я придумал, так сказал Рискин, обозначив границу, через которую можно попасть к нам только после определённого ритуала. Также и к ним... Я не знаю и знать не хочу как это делается, и не потому что боязно или отсутствует какой-то интерес. Как ни смешно, но я спокойно отношусь к возможности побывать в чужом мире, просто нет уверенности, что смогу вернуться обратно, хотя Рискин не раз приглашал в гости, обещая защиту при неприятных встречах.

По его рассказам это мир бескрайних равнин, покрытых вечными снегами, мир промозглых ветров, дующих с утра до вечера, голых мрачных скал и скудной растительности, место, где ночь длиннее, чем день, а всё живое подчиненно одной цели — выжить.

Этот мир, собранный из угроз и опасностей — не самый лучший для путешествий и приключений. Тем более, для нас, привыкших к лесу, солнцу, теплу и безмятежной жизни. Риск оправдан, когда он тщательно продуман. Без гибельных последствий.

Рискин вдруг привстал и с покорностью уставился в туман: там шевельнулось что-то смутное, тёмное. Воздух как-то враз наполнился тягучим ожиданием, волной накатилась немощная слабость, выдавливая страх из всех уголков сознания наружу, желудок погнал комок тошноты прямо к горлу, рассчитывая заменить потерю следующей порцией, мышцы рук и ног напряглись помимо воли, подготавливая тело к сражению, запах смерти невидимый глазу, но открытый чувствам, стремительно расправлял над нами призрачные крылья.

Рискин так не умеет, он пока-что ещё маленький. За спиной тихонько ойкнула Ларимоль. Когда успела туда переместиться? А ведь стояла в шаге от меня. Сразу вспомнилась её ироничная улыбка... ну-ну, я-то знал, чем закончится противостояние. Прошёл через это, а вот ей учиться сдержанности придётся ещё долго.

Как всегда, мама появилась неожиданно, вроде пустота и раз... перед тобой уже громадина, наводящая ужас одним только своим присутствием. Поразительно, но запаха от неё не было совсем, да и от Рискина тоже. Любое существо, любой зверь обозначивает своё присутствие запахом, а тут... ничего. Даже намёка нет. Очень нехорошее свойство, дающее отличный шанс напасть первым.

Отпустило напряжение, смыло рябью повседневности, тошнота, не спеша, вернулась в своё логово, оставляя неприятное ощущение горечи и желания поскорее попить холодной водички.

«Скажи принцессе, что изгой больше не будет беспокоить их королевство» — взрослые свои мыслеформы делают короткими, но содержательными.

Принцесса? Ну... были у меня догадки, что Ларимоль с виду не так проста, прячет в себе какую-то тайну, не хочет показывать другим. А также, она владеет магией. Естественно, до моего уровня не дотягивает, но тоже неплохо. Когда втирал ей мазь за ухом, мои пальцы часто покалывало, словно кто-то тихонько тыкал чем-то острым, явление столь характерное для чужой магии, что ни с чем другим не спутаешь. Я уже тогда подумал, может, Ларимоль из нашего рода? Предположение показалось настолько диким и необычным, что сразу вызвало отторжение. Теперь появилось сомнение.

— Ларимоль, его мама сказала, что изго... то есть Зверь, который в вашем королевстве гуляет, отправлен домой, — не оборачиваюсь, но знаю, ловит каждое моё слово и, если до конца ещё не пришла в себя, общий смысл всё равно должна понять. — Можешь возвращаться... хотя, полагаю, у тебя другое мнение.

Изумлённый возглас заставил меня отпрянуть в сторону и обернуться — меч-оберег в руках девушки светился голубоватым пламенем, вдоль дола клинка змеёй струился белый дымок, источая аромат чудовищной жестокости, прямо-таки убийственной. Словно голодный зверь перед прыжком.

«Проснулся...» — восторженная, угадываемая по интонации, мыслеформа пришла от Рискина.

«Это было сделано по двум причинам...» — теперь присоединилась мама, — «первое — только так можно перенести его в наш мир, второе — артефакт вам сейчас не нужен, многие живущие здесь хотели бы им владеть, а это вызовет распри и новые войны. Мы этого не желаем, вы — тем более. Меч-оберег вернётся в Хранилище на своё место. Рискина я забираю с собой, ему пора заняться делом».

Лицо у девушки стало такое... будто на лесную жабу наступила.

— Я слышала, что сказала... мама, — Ларимоль растерянно глянула на меч-оберег, потом на меня. — Значит, это не легенда и всё по-настоящему?

— И да, и нет, — ответил снисходительно, при этом с грустью глянул на Рискина, нам пора прощаться. — Расскажу позже, когда дойдём до стоянки нашего клана. Тебе же туда надо, верно?

В том, что Ларимоль услышала мыслеформу, заслуги Рискина и его мамы, как подсказывал мне внутренний голос, и близко не было. Это работа меча, признавшего в девушке свою будущую хозяйку! Вывод напрашивался однозначным и простым, как восход солнца — в ней тоже текла кровь моего прадеда!

Получается, что она близка мне и по духу и по крови настолько, словно мы росли в одной семье? Странно, тогда почему я ничего о ней не слышал? Хотя... что-то подспудное, зревшее всё это время в моей голове, уже готовило ответ, но, не хватало последнего штриха, завершающего мазка кисти, чтобы картина притянула ускользающий взгляд.

Мучительно напрягая память, копошась в самых отдалённых закоулках, штрих этот всё же удалось вычленить из, казалось бы, давно забытых картинок, мыслей, полустёртых эмоций. Детское прошлое, далёкое, но не потерявшее блеск и кажущуюся свежесть, отозвалось голосом брата, рассказывающего о старшей сестре нашего отца. Её, вроде, забрали в какое-то королевство в обмен на что-то или кого-то...

Это единственное, что сейчас нужно было знать для понимания ситуации. Остальное — догадки, ожидающие завершения.

— Принцесса Ларимоль... королева не только ваша мать, но и одна из нас?

Вопрос задан прямо в лоб и ответ ожидался утвердительный и никакой другой. Небольшая задержка, вызванная исчезновением Рискина, мамы и, разумеется, меча, принцессу не смутило. То ли психика притупилась из-за череды необычных событий, то ли начала привыкать, но внешне она выглядела вполне нормально, ожидаемого всплеска эмоций не последовало. Да и вопрос этот, думаю, ждала давно и терпеливо, не торопя событий, заранее просчитав нужный момент, когда можно будет всё рассказать.

— Ну что ж, если Создатель, наконец-то, дал твоему разуму толику просветления и скрывать то, о чём ты уже стал догадываться, нет смысла, скажу что да, королева моя мать и поход за сетью-накидкой не самое главное...

— Меч-оберег?! — разбросанные там и сям кусочки глубоко спрятанной тайны, начали складываться в боле-менее ясную картинку. — Ты должна была передать его моему отцу?

Ларимоль посмотрела с нескрываемым интересом и немного смущённо, словно ожидала чего-то другого.

— Смотри-ка, быстро соображаешь! Вот уж не ожидала, что старейшина твой отец! Сам понимаешь, я не могла раскрыть истинную цель, не зная кто передо мной, предполагая, что ты обычный дозорный, которому нельзя доверить сокровенное. Тем более, не сказал откуда... и только когда о тотеме упомянул, да и то, не показав свой, я еле сдержалась, чтобы не броситься тебе на шею. Так обрадовалась... а потом подумала, что надо быть осторожней. Не спешить...

В какой-то мере девушка права. Мы оба скрывали свои настоящие помыслы и мотивы, не заботясь о последствиях. Ещё один вопрос, цепляясь за предыдущий, выплыл из тумана неопределённости.

— Меч-оберег ты принесла не просто так... хранить в королевском замке стало опасно? Или есть другая причина?

Ларимоль молча кивнула, было видно, что объяснять она явно не хочет. Хотя и так ясно... когда тайное становится явным, кто-то обязательно начнёт плести интриги, чтобы заполучить искомое. Скорее всего, кому-то понадобился артефакт, а для этого все средства хороши.

— Долго рассказывать, — наконец-то проговорила Ларимоль. — Идём, уже темнеет. Завтра...

И тут она права: убираться надо побыстрее, ночью здесь холодно и опасно. Я протянул ей руку.

— Пошли... сестрёнка?

Лицо девушки посветлело и стало каким-то более нежным, привлекательным, словно внутренние тревоги наконец-то ушли, уступив место спокойствию..

— Нет, лучше позади буду идти... как раньше. Не бойся, не потеряюсь.

Нисколько в этом не сомневаюсь.

Характер у неё, как у прадеда.