Он был седым, весёлым чудаком днём и совершенно иным существом ночью.

 

Звали его Эвадор, было и тайное имя, данное при посвящении в тайны мироздания, ну а в городе его называли просто: колдун.

 

Жил Эвадор на окраине, но дом его был сокрыт от глаз: люди видели только тёмный овраг с кустарником. Запах ила предупреждал о недобром месте за три десятка шагов. Дом Эвадора словно в ином пространстве находился. И просто иногда вдруг появлялся здесь туманным миражом, по воле хозяина.

 

Отчаянный смельчак однажды замаскировался — заговорами, грязью на коже, отваром для успокоения мыслей и сердцебиения... И так ждал он, когда в этот мир вернётся призрачный дом Эвадора. А оное происходило, если колдуну надо было сходить в город, к людям, или ещё куда по делу колдовскому.

 

Дождавшись дома, смельчак выпрыгнул из оврага и быстро пробежал за левую стену дома, чтобы колдун не увидел его — а дверь уже скрипела, открываясь сама по себе, ведомая хитрым механизмом или чарами Эвадора.

 

Цель у смельчака по имени Зверолов была — просто глянуть в окна необычного дома-фантома. Что и сделал. Сильно прищуриться ему пришлось, ведь синий свет нестерпимо в глаза засиял с той стороны окна.

Видимо, такая защита стояла, заклинание Эвадора от чужих глядов. Но Зверолову удалось, всё же, приметить некий рычажный механизм там, внутри... И печь, чугунки, собаку ещё. Та вроде оскалилась, повернув морду к окну. Тогда Зверолов усомнился, что это собака. Скорее на волка похож был зверь, только чёрного, даже яркий волшебный свет черноту шерсти не делал светлее.

 

В следующий миг зверь метнулся в сторону и просто исчез. А за спиной Зверолова послышалось рычание, быстро переходящее в кашель, а после и в насмешливое:

 

— Здравствуйте, молодой человек, вы тут колдуна, случайно, не видели?

 

На губах Эвадора играла лукавая улыбка. Зверолов к тому мгновению уже лежал на спине, отчаянно чертя треугольники перед собой. Жест вершины, превосходства и стойкости. Заодно бормотал слова благодарности Великой Водоросли, породившей всё живое в этом мире зеленоволосых людей с синеватой кожей.

 

— Да успокойтесь вы, не трясите рукой так, а то ведь отвалится. Понимаете ли, мы с вашим небом… водой, вернее, вовсе и не враги, получается. А только необходимый для баланса сил противовес, — продолжал разглагольствовать Эвадор.

 

 

Зверолов думал: возможен побег или нет. Что делать-то вообще? Даже копьё с собой не взял, а тут нечисть во плоти.

 

Колдун беспокоил сановников, ибо росла известность его среди простолюдинов. То вылечит кого, то проклянёт. А вешать вроде и нельзя, ну вроде как страх свой сановникам признать. И себя жестокими выказать.

 

Вот и наняли те Зверолова для изобличения Эвадора. Вернее, рассчитали так: Эвадор гостя незваного обратит в прах, сведёт с ума или физически покалечит. Но бумаженция-то о договоре со Звероловом у них есть, из неё ясно: куда и зачем отправился парень. Потому и повод формальный появится всё выяснить у колдуна. А там уж сановники, вернее самый хитроумный из них — Димитри — лестью ли приторной способностям Эвадора или, наоборот, выказав предельные гордость и непочтение к Эвадору тому... заставит колдуна дерзкого признать или явить всем своё тёмное искусство.

 

Сами бесы могут прибежать спасать своего товарища. Тогда и покончено со смутьяном будет. Если же Эвадор кричать начнёт, ну тогда городничий его в умалишённые запишет и запретит ходить по городу. Хотя бы так.

 

 

Но вот встреча Эвадора и посланца сановников произошла, а Зверолов ещё жив и не покалечен. Эвадор же, улыбаясь наблюдает за пришедшим к его дому и поверженным на землю парнем.

 

Наконец, Зверолов строго и боязливо говорит:

 

— Отпусти меня, сила нечистая!

 

— Так ведь и не держу тебя.

 

— А ч-чего смотришь тогда?

 

— Ну, помочь может чем, думаю.

 

— Нет! Помощи не приму никакой! — и рубанул ладонью воздух Зверолов.

 

— Понятно, ты только не лежи там, а то коренья из тебя кровушку выпьют.

 

Зверолов и правда уловил шевеление вокруг себя, похрустывание. Он быстро вскочил на ноги, топнув по чему-то шевелящемуся в траве. Из под земли будто утробное урчание недовольное послышалось.

 

— Станешь врагом деревьев сада моего — не сможешь в гости на чай захаживать, — грустно заметил Эвадор.

 

— На чай? К тебе? — возмутился Зверолов.

 

— Ага. Тебя вот послали сюда сановники, а паучки да мухи всё мне донесли, послали тебя— чтобы ты погиб здесь, вот тебе и лучшие святоши городские... Игрушка ты в интригах их, выходит. Так стоит ли ради них тебе рисковать, служить им дальще?

 

Зверолов захлопал ресницами, обдумывая услышанное. Если колдун прав: воистину дурно с ним поступил Димитри, когда уговорил идти сюда! Ведь у Зверолова больной отец и ветшающий дом, кто будет хозяйство вести? Но, с другой стороны, сам согласился. Куш хороший очень уж обещали, то на бумаге писано. Сможет и дом починить, и лекарства достать. Сезон выдался неудачный, зверя мало в лесах стало, пушнины и мяса не добыл. Рад за любую работу взяться. Но ведь не так, чтобы стать жертвой в играх сановников...

 

— Сколько обещали? — Резко-требовательно спросил Эвадор и глаза его засветились изнутри алым.

 

"Гневается..." — Подумалось Зверолову и это улучшило настроение.

 

— Двадцать золотых монет! — выпалил он в лицо колдуну.

 

— Понятно, — задумчиво произнёс Эвадор, потирая подбородок.

 

— И я их получу! Хоть бы и душу пришлось вытрясти из Димитри! — Сказал запальчиво Зверолов.

 

— Душу вытрясти, конечно, можно. — кивнул Эвадор без тени улыбки. - Но мы лучше поступим иначе. Всё, что даст он сверху этих двадцати: моё. Согласен? Помощь моя тебе ох как нужна сейчас будет, поверь уж! Не то обвинят в колдовстве и тебя, друг мой.

 

— Это почему? — зарычал недовольный Зверолов, глядя исподлобья на хозяина дома. Сам стал вдруг быстро растворяться, исчезать в воздухе, становясь вьющимся, полупрозрачным дымком.

 

— Увидишь, почему. Но я дам тебе хорошего законника, тот мне должен, к тому же он в доле будет. А Димитри… Ошибся или не ошибся с написанием суммы, а должен уже гораздо больше. И ведь не разорятся: у них казна богатая...

 

 

***

 

— Две тысячи золотых??? — раздался резкий вопль на всю улицу из окон кирпичного особняка, где жил сановник Димитри. — Я не мог так ошибиться! Там было двадцать. Что, нам теперь каждого паршивого зверолова богачом делать?

 

Второй голос, едва слышный вороне, что аккуратно приземлилась на карниз окна и теперь внимательно прислушивалась к разговору, увещевал сановника:

 

— Понимаете, ваш зверолов взял утром у ростовщической конторы взаймы на ремонт дома двадцать золотых, а расплатился вот этим договором, потому вы должны теперь нам. По сделкам всё оговорено в уставе города и кодексе торгового сословия. А лишнее мы примем во имя вашей чести, которая не пострадает, если вы исполните писаное.

 

— Там был другой расклад, законник! Этот зверолов или как там его, вообще не должен был остат... — на последних словах запал Димитри быстро испарился, голос боязливо дрогнул.

 

— Да-да, сановник, продолжайте...

 

— Нет, я хотел сказать: здесь просто какая-то ошибка.

 

— Но оба договора, его и ваш — полностью идентичны в сумме стоимости услуги.

 

— Значит, наш был изменён, а тот — подправлен самим звероловом!

 

— Но тогда появляется сомнение в сотнях других бумаг и указов, хранящихся у сановного сословия. И мы вынуждены обнародовать это...

 

— О, нет! Это ещё хуже! Тогда у горожан будет повод... ко всяким придиркам!

 

— К сотням компенсаций. И сомнение в правильности всех предыдущих решений сановников. Даже и относительно висельников.

 

— Вы тянете из меня жилы, чтоб вас чер... чер... нет, я не должен так... уф, жарко.

 

"Кар!" — вдруг изрекла ворона на карнизе.

 

— Там эта птица вон ещё... дурной знак... лети отсюда, дура безмозглая. Кто, кроме вас, знает об этой бумаге?

 

— О, рукописная копия сделана в нашей канцелярии и заверена на всякий там, предположительно — неприятный, случай. Кроме того, в бухгалтерии сделан предварительный счёт по долгу. Так что не я один видел бумагу. И мне бы не хотелось, чтобы именно со мною вдруг, произошёл предположительно неприятный случай.

 

— Вы на что-то намекаете? Или хотите в чём-то уличить? Может, колдуна защищаете?

 

— Сановник, — примиряющий тон голоса собеседника был ещё слышен птице, чуть было вспорхнувшей, когда Димитри замахал на неё руками, но тут же вернувшейся обратно, на прежнее место: — мы готовы пойти навстречу вашему сообществу вершителей судеб простолюдинов. И списать, скажем, тысячу золотых! В знак уважения. Но другую тысячу мы, пожалуй, возьмём. С условием неразглашения проблем с вашим хранилищем...

 

— Да! Согласен! Уф, ну и умеете вы тянуть жилы, похлеще наших душедёров, скажу я вам.

 

— Ну, мы же не простолюдины, те часто даже не знают написания буковок на бумаге...

 

— Вопрос нужно решить быстро, мы рассчитаемся сегодня! С вас подпись о неразглашении.

 

— Конечно.

 

"Кар! Кар! Кар!" — теперь чёрная птица и правда сорвалась с карниза и улетела прочь.

 

***

 

Зверолов внимательно смотрел на чай, налитый ему Эвадором, смотрел, нависая лицом над чашей и принюхиваясь. Колдун обещал помочь ему решить житейские проблемы и не лезть в душу древними чарами. Хоть от подобного, едва ли не товарищества, Зверолов был не в восторге, но так уж сложились звёзды, рассудил он. Теперь они заодно против Димитри.

 

Эвадор усмехнулся:

 

— Да буду я на тебя ещё зелье тратить, брось ты эту свою подозрительность, пей чай уже, а?

 

— Неужели, они отдадут колдуну целую тысячу золотых!

 

— Отдадут. Их главный капитал: в авторитете сословия, потому мне просто нужно было правильно стрелу направить.

 

— Какой ты, однако, хитрый и...

 

— Я что и ты — ловец добычи, но моя охота — на души, погрязшие во лжи.

 

— Ещё и оправдываешь своё злодеяние.

 

— А может, справедливое воздаяние истинным хитрецам и злодеям творю?

 

— Они хоть в зверей не превращаются!

 

— О, это ещё не значит, что они внутри себя — люди. Мне нужно сегодня в паре мест побывать, во имя равновесия в мирах и временах. Тебе же лучше не появляться в городе пока. Оставайся и смотри.

 

Зверолов грустно вздохнул. И вынужден был признать: не Эвадор заварил всю эту кашу, интригу сплёл. Да и не сановники на самом деле, виноваты. Те лишь заложники своих догм. Бедность — вот настоящая злодейка и вершительница судеб. Она рассыпает щедро тени там, где прежде в жизни был только свет. Вот и он тогда взялся за работу сомнительную.

 

И ещё, он вдруг понял, что у живой природы есть незримые взаимосвязи, нити между всеми существами. Эвадор их видит и использует, приказывая чёрным птицам, например, подслушивать: о чём говорят недруги. И, слушая дальние разговоры, Эвадор сам словно сливается сущностью с той птицей, становиться ею на время. Зверолов теперь сам, в доме коддуна, оказался внезапно восприимчивым к новым для себя смыслам и знаниям. Почему так происходило, понять не мог.

 

Внутри дома эвадорова было много неизвестных Зверолову вещей, помимо вполне узнаваемых горшочков из глины и вазочек из фарфора. Пёстрое разнообразие красок создавало ощущение карнавала. И вдобавок, всё менялось из-за подвижных теней от пляски пламени в широком зеве печи. Потолок то вдруг становился ниже, то сквозь него будто просвечивало небо.

 

Табуретка у печи, с которой поднялся Эвадор, чтобы подойти к дальнему окну, перед которым торчали из пола некие рычаги и был круглый, корабельный рул; табуретка при взгляде на неё Зверолова зашагала, зацокала в тёмный угол сбоку от печи, на своих несгибаемых ножках и там стала уменьшаться, превращаясь во что-то вроде гриба.

 

— А что случилось с табуреткой? — зверолов указал на новоявленный гриб в углу.

 

 

Эвадор скрежетал рычагами, иногда поворачивал штурвал и всматривался в окно, напряжённо шепча что-то. За всеми окнами будто белая метель летела, иногда хрустели синие вспышки. Дом слегка трясся.

 

— Табуретка живёт своим предназначением, — не отрываясь от навигации сквозь пространства и времена отвечал Эвадор. — Хорошая, полезная вещь.

 

***

 

Когда за окнами просияло солнце и зазеленели поля, тряска закончилась, Эвадор оделся странно вычурно, сказал что-то про встречу с каким-то Леонардо, про давнюю дискуссию меж ними, что надолго та сегодня не затянется, ибо тут скорее визит вежливости.

 

— А тебе со мной пока нельзя, мир этот знает своих, а чужих не жалует, здесь у всех и сердце с левой стороны! И волосы на головах чёрные чаще.

 

—Ого, чудеса заморские, — опешил Зверолов, у него-то сердце билось справа и волосы, как у большинства нормальных людей, были зеленоватыми, ведь руки неба создали людей из деревьев и водорослей. Откуда же пошло здешнее население, раз волосы не зелёные?

 

— Этот мир дальше всех морей, поверь Зверолов.

 

— Он среди ночных звёзд? Мы прилетели к нему в доме твоём, да?

 

— Нет, здесь другие звёзды.

 

— А кто он, с кем ты встречаешься?

 

— Ну, он учёный. И художник. Из деревеньки Винчи.

 

Эвадор взял книгу с перекошенной полки и вышел за порог. За окнами стало сумеречно, видимо дом опять переместился в недоступное взглядам извне пространство. В печи догорал огонь.

 

 

Зверолов грезил, задремав неожиданно для себя, когда что-то вернуло его разум к бодрствованию.

 

Эвадор уже опять стоял за штурвалом.

 

— Ты проснулся, чувствую! — Прокричал, не оборачиваясь, Эвадор. Дом в этот раз трясло сильнее и за окном слышался воющий гул.

 

— Куда ты гонишь? Изба развалится.

 

— Надо успеть, помочь вплести пару событий в ткань времени, потом отложится у народа в памяти, сочинят легенды полезные для развития разума и духа... Оно к балансу ведёт, что хорошо... Но ты снова уснёшь, то синдром пересечения миров, извини.

 

— Да ничего, итак меня не берёшь с собой.

 

— А ты хотел бы?

 

— Почему бы и нет...

 

— Это хорошо, что уже во вкус приключений наших входишь, ведь и встреча наша не столь случайна, мне сны были.

 

— Какие сны?

 

— Сегодня не смогу тебя с собой взять, в шкуре волчьей мне надо быть. Одного дурака, ваньку, покатать на спине, а потом пару овец задрать, нацепив овчинную шубу для маскировки... для морали во временах грядущих...

 

***

 

Зверолов спал и податливая в грёзах душа его свободно отделялась и отдалялась от тела, пересекая миры и времена, не до конца понимая: где она побывала и что увидела.

 

Но проснувшись, Зверолов твёрдо знал: встреча его с Эвадором и правда была не случайна. И ещё, знал про эти отлучки эвадоровские, что тот играет роли, воспроизводит события, некогда случившиеся, усиливая резонанс от них в умах, во временах... для загадочного баланса, судьбоносного для всего и вся расчёта.

 

***

 

Тысяча золотых — весьма увесистый ящик. В мешках золото переносить Эвадор посчитал дурным тоном. Носильщики хотели было занести ящик внутрь дома, но он их не пустил.

 

— Надо же, они отдали золото... — удивился Зверолов, когда они вернулись в мир, с которого началось их совместное путешествие в волшебном доме.

 

— Говорят, кто теряет золото — сохраняет душу, от чертей откупает.

 

— Да, слышал такое. Ты — чёрт, значит.

 

— Смешно, — и Эвадор действительно рассмеялся. — А вот если паровоз трубит, как слон: он слон или паровоз? А для слепого? А для того, кто помимо слепоты ещё и свято верит, что трубить умеют одни слоны?

 

— Стой, а что такое па-ро-воз? Чудо нездешнее?

 

— Вот о таких незнайках и речь!

 

— Я совсем запутался.

 

— С вами бывает, не переживай. Кстати, законник взял сотню монет за свою миссию по просвещению сановника Димитри. Много, но он рисковал. Дам тебе столько же, пожалуй. Так, на нужды всякие.

 

 

***

 

Приключений и новых знаний у Зверолова стало хоть отбавляй. На тысячелетия в прошлое протянулась память его. Большое колесо мироздания катилось в вечности, подминая под себя миллионы душ и вознося иные миллионы, в сотнях миров вставали и заходили солнца разных цветов и размеров, где-то волшебников боялись и стремились избавиться от них всеми возможными способами.

 

А где-то их безмерно почитали и готовы были учиться у них тайнам мироздания. Перекосов много, всегда и везде, сами волшебники тоже под разными углами смотрели на развитие миров.

 

Одни раскачивали лодку, другие старались сохранить её от всяких волнений, следуя доктрине баланса. И часто тьма притворялась светом добра, и часто свет бывал жесток и тёмен при оплате счетов.

 

***

 

Ситуация их встречи повторялась в отражении прошлого, повторится и в будущем. Сановники вроде Димитри всегда плели интриги, втайне желая заполучить силу Эвадора или подчинить его ради своих, не всегда полезных людям, нужд.

 

Однажды, в предыдущем воплощении, Эвадор уже ловил возле своего дома Зверолова и тот становился его учеником. Долгие годы был подмастерьем и помошником, соратником и другом. Пока однажды они не решили сыграть в обмен разумами. Или, если под иным углом посмотреть, телами...

 

— Я хочу увидеть эти другие миры, Эвадор, — сказал однажды тогда Зверолов.

 

— О, я ждал этой просьбы, теперь ты и правда готов встать у руля этого дома-корабля, а я могу отдохнуть пару лет, наложив на память свою заклинание молчания...

 

— Как же ты сделаешь это, если тебя все узнают в лицо и покоя тебе не будет? — Спросил весело Зверолов.

 

— Ну, есть один способ, если ты согласишься... И объяснишь подробно, что мне нужно делать, чтобы не вызывать подозрений в подмене, потустороннем двойничестве...

 

— Ты хочешь обменяться душами на пару лет и пожить в оболочке Зверолова и жизнью обычного Зверолова? — Спросил задумчиво сам Зверолов, прикидывая, каково быть внешне старым и мудрым, управлять домом и вершить дела баланса и просвещения миров в образе Эвадора...

 

— Сколь много ты уже понимаешь, мой друг. Ты не забудешь, кто ты. А я отдохну от себя и памяти... Ведь ты хочешь увидеть другие миры и их обитателей, твоя жизнь в городе тебя давно не прельщает, я же хочу отдохнуть от своих приключений именно в таком, тихом течении бытия... Потом мы встретимся и вернём ситуацию в исходную точку.

 

— А если я напутаю с навигацией или не то сотворю в мирах?

 

— В тебе говорит сомнение, мой друг. Работы будет немного, ведь все последние годы я и прочие славно потрудились для баланса. Нигде никаких апокалипсисов не предполагается, миры развиваются, войны редки...

 

— Что ж, попробуем, — кивнул Зверолов, подняв ладонь на уровень глаз и мысленно прощаясь с привычным телом.

 

Эвадор-в-теле-Эвадора кивнул.

 

Потом они обменялись телами, привязанными каждое к своей судьбе и роли. Один для опыта и мудрости, другой для отдыха от опыта и мудрости.

 

 

***

 

Эвадор-в-теле-Зверолова прозрел, вспомнил весь этот расклад окончательно и смотрел теперь на своё же лицо, что носил ныне сам Зверолов, стоящий перед ним. Удивлялся колдун многим вещам.

 

— Ты за эти пару лет научился обращаться в зверя и видеть на расстоянии глазами птиц? — восхищёно сказал настоящий Эвадор, вспомнив недавний трюк с советником Димитри.

 

— Да. Видимо, внешность располагает к постижению тайн природы, вроде связи между всеми живыми существами. Ну и книги тут древние вон на полках...

 

— И скольким войнам ты позволил начаться, пока я чудил в твоём теле, отдыхал в городе под твоей личиной...

 

— Миры находятся в балансе. Но тебе пора самому вернуться к вопросу баланса миров.

 

— Конечно, мы снова станем самими собой, чтобы внешнее и внутреннее совпадало. Ох, чтобы я ещё раз устроил себе такую потерю памяти — нет уж, хватит! Отговори меня от подобного обязательно!

 

— А что, не сладко жилось?

 

— Ну, друг мой. Скучноватая, откровенно, у тебя там жизнь.

 

— Того ты ведь сам искал.

 

— Теперь наши судьбы слишком переплетены оказались, чем это отразится в будущем: не представляю.

 

— Ну, поживём — увидим, Эвадор.

 

— Да.