0

Они появились на свет в один день – Соль и Скьёлль, человек и зверь. Соль – дочь герцога Фолькунга, Скьёлль – щенок его лучшей суки хельхаунда. По случаю первого события устроили праздник, второе мало кто заметил. Соль была чиста и невинна, а щенки несли заметный отпечаток скверны – странный цвет глаз, странная шерсть, тёмные зубы и когти. Герцог лишь отмахнулся от псаря, велев решать самому, а тот оставил приплод в живых. Близился пир, и он не хотел марать руки кровью.

 

1

Соль исполнился год, а из пятерых щенков выжил только один, да и тот выглядел хилым и слабым. Наверное, герцог давно приказал бы его утопить, не будь он по натуре учёным и натурфилософом. Алхимия, астрономия, механика – не сказать, чтобы Гуннар Фолькунг достиг в науках больших высот, но ему нравилось заниматься этим.

- До странности медленно он растёт, - размеренно проговорил герцог, глядя, как Соль играет со щенком. Маленький пёс оказался ласковым и добрым, а дочь – любопытной пронырой, и нашли они друг друга очень быстро. – Стоило всё-таки избавиться от него в первый же день. Теперь уже поздно.

- При всём уважении, господин, но не стоит ли сделать это сейчас? – спросил Олаф. – Соль огорчится, это верно, но держать рядом с ней зверя… я слышал, из-за влияния скверны вырастают варги.

- Он пока неопасен, - герцог задумчиво глядел в пылающий очаг. За окном было холодно, и слуги не жалели дров. – Вели псарям присматривать за ним. Если щенок начнёт рычать и скалиться на Соль – пусть убьют его. Если Соль забудет о нём – пусть тоже убьют.

Скьёлль прыгнул на девочку, яростно вылизывая ей лицо, и Соль радостно засмеялась.

- А до тех пор пусть живёт, - заключил Гуннар.

 

10

Соль не забыла о щенке.

С трёх лет они не разлучались, с шести без страха гуляли по окрестностям, а телохранители держались далеко позади. Когда же Соль стукнуло десять, её впервые отпустили в дальний лес за ягодами.

- Почему раньше отец не позволял мне ходить сюда? – Соль носилась по всем окрестностям, заставляя сбиваться с ног двух крепких крестьянок, которых герцог назначил ей в спутницы. Не без оснований он полагал, что чопорные придворные дамы вряд ли уследят за дочерью. Поодаль, как и раньше, ехали двое рыцарей с оруженосцами, десятком арбалетчиков и конюхом, но их забота – разбойники и дикие звери, об остальном же должны позаботиться женщины.

- Потому что это старый лес, госпожа, - догоняя Соль, пропыхтела крестьянка. – Много здесь водится странного, и не от всего могут защитить стальные мечи ваших рыцарей.

- Эльфы боятся хладного железа! Так вы мне говорили раньше!

- Здесь живут не только эльфы, госпожа.

Скьёлль вырос, но вовсе не выглядел на свой возраст. Его ровесники уже посерели и устали, дойдя до края своих жизней, Скьёлль же бегал, как молодой, отчаянно лаял на кусты и носился за палками, которые без устали кидала Соль. Он был похож на мать, а та, как и все хельхаунды, напоминала чёрного волка.

«Странное существо», - говорил Олаф. Подозрения Гуннара давно улеглись, советник же по-прежнему сомневался. Странности единственного друга Соль не давали ему покоя, он расспрашивал учёных, изучал старинные книги – только нигде не было ответа. И когда два года назад умер старый псарь, Олаф наставлял его преемника следить за Скьёллем.

Тот вежливо кивал и соглашался, думая о своём.

В лесу Соль перешла с палок на шишки, забыв о ягодах – лукошко оставалось пустым. Крестьянки качали головами, глядя на эти забавы, рыцари, спешившись, по-прежнему держались позади. Лишь когда Скьёлль вспугнул зайца и в два прыжка догнал его, один из них дал знак своим людям остановиться и подошёл ближе.

- Впервые вижу подобное, - сказал он, взглянув на разодранный труп. Скьёлль сидел рядом, облизываясь. – Быстра же ваша собака, госпожа!

Так он сказал, а сам смотрел на капающую с морды Скьёлля кровь.

- Он убил зайчика! – закричала Соль.

- Убил. Разве собаки не должны загонять дичь?

- Но я же не хотела… Отдай! - она бросилась к Скьёллю, и тот отступил. Но зайца было уже не воскресить.

Крестьянки долго пытались успокоить её. Когда же они наконец вернулись в замок, кто-то позвал Олафа. Советник пришёл, покачал головой и отвернулся. Ему нечего было сказать, только в душе поселилось ещё больше сомнений.

 

16

Они поднимались по винтовой лестнице в Звёздную башню, где Гуннар Фолькунг обычно наблюдал за небом. Только сегодня ночь была пасмурной, и ни одна звезда не могла пробить хотя бы лучик на землю.

Их было трое: Орм, Соль и Скьёлль. Молодой рыцарь, всего месяц назад получивший свой пояс, дочь герцога и её верный пёс.

- Здесь нас никто не потревожит, - сказал Орм, прикрывая дверь. Ему не нравилось присутствие пса, но нравилась Соль, и юноша не смел возражать. – Вряд ли твоему отцу захочется посреди ночи заняться алхимией.

- Если он не вздумает проверить мою спальню, а он может, - прошептала Соль. – Но я положила вместо себя соломенную куклу, - она хихикнула.

- Он что-то заподозрил?

- Он всегда что-то подозревает. Помнишь, когда я переоделась в штаны и дублет и поехала с тобой кататься в луга? Он же тогда вздумал поискать меня и весь замок перевернул кверху дном.

- Да, и хвала Всевышнему, что ты ничего не сказала обо мне, - вздохнул Орм.

- Как я могла! – дурашливо возмутилась Соль. – Только он всё равно узнал. Не он, а Олаф. Этот противный старикан, по-моему, знает всё на свете.

- Но тогда…

- Тогда я сказала, что это был мой приказ, и ты не смел ослушаться. Мне просто всыпали, а тебя могли бы сослать в глушь, а то и чего похуже.

- Я не знал, - через силу признался Орм.

- Просто я очень сильно тебя люблю. И жду не дождусь, когда отец узнает об этом.

- Он узнает! Когда придёт время.

- А долго ли ждать?

- Не знаю. По-моему, он хочет выдать меня замуж за нудного старикашку.

- Это не порушит нашу любовь. Никогда… - Орм слегка наклонился к девушке. Та отстранилась.

- Лучше давай смотреть на луну. Видишь, вон там, облака разошлись?

- Я… - Орм хотел всё-таки поцеловать её, но вдруг увидел два алых уголька далеко в тёмном углу. Это же Скьёлль, понял он. Это всего лишь пёс, и тусклый свет играет на его глазах. Всего-то.

«Нет», сказал Скьёлль.

Орм повернулся и уставился на луну.

 

17

- Не хочу! Не хочу! Нехочунехочунехочу! – Соль ревела, не стесняясь ни Олафа, ни фрейлин, ни королевского посланника.

Её собирались выдать замуж – не за нудного старишкашку, а за молодого красивого принца, только Соль не хотела ни хрустальных туфелек, ни белоснежного платья. Ведь она уедет в столицу, оставив здесь Орма. Ещё вчера девушка думала, что хуже этой утраты быть не может, но сегодня Олаф потребовал оставить и Скьёлля.

- Ваш пёс – порождение колдовства, госпожа, - спокойно говорил советник, не обращая внимания на крики и слёзы. – О нём и без того судачат во всех деревнях Фолькунга, а при дворе будет только хуже.

Гуннар молчал.

- А я не хочу! – вопила Соль. – Я ненавижу вашего принца!

- Ваша дочь прекрасна даже в горе, герр Фолькунг, - выдержки королевскому посланнику было не занимать. – Однако я согласен с вашим советником: держать её собаку при дворе не стоит. В здешней глуши полно скверны и странных существ, сюда не заезжают клирики, зато в столице они бывают регулярно. Вы уверены, что собака имеет колдовскую суть?

- Более чем, - ответил Олаф. Соль с ненавистью смотрела на него. – Ему уже семнадцать лет, а посмотрите на него. Молод и силён, как щенок. Он понимает нашу речь и ведёт себя куда разумней, чем другие псы.

- Он хороши-и-ий! – снова заревела Соль. – Ну пожалуйста, пожалуйста!

- Я сожалею, дочь, - тихо проговорил Гуннар. – Идёмте, господа. Думаю, сейчас мы только мешаем ей.

Даже сквозь закрытую дверь было слышно, как Соль швыряет на пол бронзовые подсвечники и колотит ими по спинке кровати.

- Она настолько привязана к своему псу? – спросил посланник, пока они спускались в пиршественную залу.

- Да, к сожалению, - вздохнул Гуннар. – Они вместе с детства. Я надеялся, что к нынешнему времени Скьёлль спокойно умрёт от старости, но… - он развёл руками.

- В окружении невесты не должно быть ни намёка на нечто, связанное с тёмной магией или скверной, - предупредил посланник.

Зала была пустой, лишь слуги вытирали пол.

- Я запоминаю советы, даже услышанные всего лишь раз, - ответил ему Гуннар. – От собаки придётся избавиться.

- Только после отъезда Соль, - сказал Олаф.

- И верно. Тогда… - Гуннар задумался. – Я скажу ей, что мы отдадим его на псарню. К тому времени, как она снова посетит замок, Скьёлля уже не будет. Умрёт. От старости или болезни.

- А на самом деле?

- Прикажи егерю отвести его в лес и там зарезать. И хорошо заплати ему за молчание, а заодно и псарю. Если Соль вздумает расспрашивать, пускай ответит, как надо. Если проболтается – я скормлю его собакам.

Олаф кивнул. Возражений у него не нашлось.

Через три дня Соль уехала в королевской карете – печальная, задумчивая. Олаф нашёл верного человека и передал повеление герцога вместе с тугим кошелем, в котором позвякивало золото. Егерь спрятал этот кошель, надел на Скьёлля ошейник и увёл в лес.

Больше его никто никогда не видел.

 

23

Принц Хакон пребывал в печали, как и положено сыну, потерявшему отца. После траура он станет королём, а его любимая жена – королевой. Хакон думал, что готов к этому, но жизнь показала, чего стоят его наивные рассуждения: король умер внезапно. Просто замерло сердце, и принц не знал, что говорить и делать. Слава Всевышнему, отцовские советники не оставили его.

- Я не знаю, что делать, - он ходил по комнате туда и сюда, из угла в угол, и везде не мог найти себе места. Соль наблюдала за ним, прикрыв глаза. – Проклятье! Отец дал мне многое, но не всё. Через три дня коронация, а потом? Я не готов!

- Тебя просто пожирает горе, милый, - мягко ответила Соль. – Ты не ожидал того, что случилось, вот и всё. Но это пройдёт.

- Да? – он остановился и взглянул на жену. – Я не умею править государством, Соль! Я не должен был становиться королём сейчас!

- Многие получают корону гораздо раньше.

- И как они правят? Под юбкой матери, а то и просто сидят на троне, развлекаясь – с игрушками или девками, уж какой возраст выпадет!

- Ты сможешь, Хакон. И ты не будешь развлекаться с игрушками или девками. Уж я-то тебя знаю.

- Это так, - принц устало вздохнул. – Не буду.

- Теперь умойся и пригласи советника. Пусть расскажет о главных проблемах, о политике, обо всём. Когда придёт время, ты будешь готов ко всему.

- Это разумно. Но откуда ты-то знаешь, что делать?

Соль пожала плечами.

- Просто знаю, и всё. Раньше у меня был друг… четвероногий друг, который помогал во всём. Но он остался в замке отца, и теперь всё время приходится думать самой.

- Почему же ты его не забрала сюда?

- Мне не позволили, - вздохнула Соль. - Но после коронации так и сделаю. Моё слово станет весить больше, чем слово отца, а я и без того шесть лет не видела Скьёлля.

- Всевышний наградил меня не только прекрасной, но и умной женой, - усмехнулся принц.

- Неужто ты наконец это признал? – улыбнулась Соль. – Ха, а вспомнить только, как я визжала, когда приехал тот вельможа с предложением свадьбы! Видел бы ты меня тогда!

- Мне рассказывали, - принц тоже улыбнулся.

В дверь постучали. Соль подняла голову – она не ждала никого в этот час, и если уж кто-то решился нарушить их уединение, повод и впрямь веский.

- Я открою, - Хакон шагнул к двери, а Соль нащупала тонкий кинжал, искусно скрытый в ручке кресла. В отличие от принца, она знала и о тех, кто хотел бы видеть на троне другого человека. Сейчас они затаились, притихли, но слишком уж удачный момент для убийства выдался сегодня.

- Приветствую, - раздался знакомый голос, и Соль вздрогнула от застарелой ненависти. Даже спустя шесть лет она не смогла забыть мягкую, спокойную, полную едва заметного яда речь Олафа. – Прошу прощения, мой принц, но у меня вести для вашей жены. Неотложные вести.

- Что? – она вскочила с кресла. – Пусть войдёт!

Олаф шагнул в комнату, но не дальше.

- Гуннар Фолькунг, - сказал он. – Он умер пять дней назад.

- Отец?..

Она вдруг лишилась всей своей уверенности, разом став такой же, как Хакон. Наверное, легко рассуждать, когда у тебя всё в порядке. Теперь она узнала, как трудно оказаться с другой стороны.

- Его убило чудовище на охоте в лесу.

- Скьёлль?..

Несколько мгновений Олаф колебался. Потом всё же сказал:

- Погиб вместе с ним, защищая хозяина.

Тогда-то Соль и разрыдалась, не заметив лжи в его глазах.

 

24

Прошёл год, а она не могла по-настоящему прийти в себя.

Хакон давно уже успокоился и думать забыл о смерти отца – на него свалилось слишком много забот, чтобы оставить в душе место для скорби. Не хватало его и для жены, но король всё же вырывал время у иностранных послов, у советников и дворян, чтобы побыть с ней хоть немного. Соль видела, как он разрывается между государством и семьёй, и не говорила ничего. У неё тоже стали появляться заботы.

Соль нашла способ хоть как-то отвлечься от мыслей об отце и Скьёлле, и способ этот пришёл сам. Впервые их попытались убить сразу после коронации – тогда кто-то бросил яд в кубок короля, но сработал защитный талисман, и вино отправилось на пол. Убийц не нашли, несмотря на все старания главы тайной службы - и тогда Соль занялась делом сама.

Она отправила тайного командора прочь в родовое поместье, взяла в свои руки агентурную сеть, и уже на следующий день палач рубил головы первым предателям. Из числа тех, кто некогда вступал в ту самую тайную службу и клялся защищать короля.

Мотивы, конечно, были просты. Очень уж многим дворянам не нравился Хакон, а не нравился он тем, что слишком охотно брал идеи с прогрессивного юга. Например, о том, что верховная власть – это король и только король, а совет лордов не должен иметь никакой силы. Что даже герцоги и графы – всего лишь люди и не могут указывать королю. Хакон хотел избавиться от своры надоедливых советников, которые не делали толком ничего, а те не хотели терять насиженные места.

Больше всех выступал герцог Бьёрн Лаурвиг, двоюродный брат умершего короля. Высокий, красивый, едва начавший седеть мужчина, верный традициям и разумно управляющий своей вотчиной, в иных обстоятельствах он и сам мог бы сесть на трон, а теперь рьяно старался сохранить в руках хоть немного власти. И за его спиной стояло немало людей.

Хакон уже поговаривал о наследнике, но всегда соглашающаяся с ним Соль на этот раз твёрдо ответила «нет». Убить младенца куда проще, чем убить взрослую женщину. А она не хочет терять сына – и пока не будет казнён последний заговорщик, наследника не будет.

Королю пришлось согласиться.

 

28

- У меня вести, моя королева.

Соль не повела и бровью. За последние пять лет она привыкла к визитам доверенного советника.

- Погиб гонец, который вёз вам письмо от Олафа Трогварсона. Его загрызло неведомое чудовище на тракте.

- Письмо? Откуда же тогда о нём узнали?

- Крестьяне нашли труп на дороге там, где она проходит через Чёрные леса. Обыскали, забрали себе ценности… но, счастью, у них хватило ума понять, кому адресовано послание. Оно попало к старосте, потом к моему человеку. Взгляните.

Печать была цела – письмо не читали. Соль осторожно развернула его, пробежала глазами написанные знакомым почерком слова.

 

Дорогая Соль!

Этим письмом спешу предупредить тебя о заговоре. Герцог Лаурвиг сделал мне предложение пойти против короны. Он был осторожен в словах, но всё же сказал главное: дворяне больше не хотят действовать тайно, они выступят открыто. Когда – мне неизвестно, но будет это скоро.

Я отправлю письмо с Ормом – он один из немногих, кому я могу верить. Надеюсь, ты ещё помнишь его.

Будь же осторожна.

Олаф.

 

- Орм… - прошептала Соль. Первая любовь, давно забытая и ушедшая в прошлое, снова подала голос откуда-то из глубин души.

Советник тактично промолчал.

- Ещё одно письмо с предупреждением о Бьёрне Лаурвиге и заговоре, - королева глубоко вздохнула и, наклонившись, бросила сложенный лист в огонь камина. – Но теперь они собираются напасть.

- Если это правда…

- Это правда, Хельм. Олаф не стал бы лгать мне. Я ненавидела его, да… но очернять не стану.

- Что делать?

- Подготовиться и ждать. Доказательств против Лаурвига у нас нет, только слова. Сейчас не те времена, что раньше. Речь идёт о дворянах, не стоит забывать.

- Могу ли я поискать улики?

- Только осторожно. И… скажи, о каком чудовище идёт речь? Мой отец и Скьёлль тоже погибли из-за него.

- Никто не знает. Возможно, это осквернённый зверь, но наверняка сказать нельзя. Я знаком с заключениями коронера о прошлых нападениях – клыки зверя по форме напоминают волчьи, но это всё, что он может сказать. Яда нет, раны дышат скверной. Больше ничего.

- У нас есть люди, которым можно заказать убийство этого чудовища?

- Можно поискать по наёмникам, думаю, многие заинтересуются, если предложить хорошую цену.

- Я предлагаю четыреста крон. Чудовище убило моего отца и верного рыцаря, который погиб, исполняя свой долг. Оно же убило собаку, которая росла вместе со мной. Теперь уже мой долг – отомстить за него.

Хельм склонил голову.

- Отдай приказ печатникам и глашатаям. Я хочу, чтобы каждый вшивый ландскнехт в этом королевстве знал, что от него нужно.

- Да, моя королева.

Соль долго ещё сидела в любимом кресле, глядя на закрытую дверь. Хельм осторожно притворил её, зная, что королева не любит резких звуков. За последние годы к ней слишком часто подсылали убийц, и теперь Соль вздрагивала от каждого шороха.

Что ж, думала она, в который раз ощупывая рукоять спрятанного в подлокотнике кинжала, может, оно и к лучшему, что Лаурвиг устал ждать. Тогда будет повод расправиться с ним раз и навсегда. Нужно лишь держаться настороже. И, главное, предупредить Хакона.

Она снова вздохнула. Хакон оказался прекрасным человеком и любящим мужем, но слишком мягким для трона. Он пытался облегчить жизнь простого люда и слыл добрым королём, а грязную работу за него приходилось делать Соль. Потому и убийц подсылали к ней: умрёт королева – не замедлит последовать за ней и король.

Только ни один наёмник ещё не прожил достаточно, чтобы свидетельствовать против своего нанимателя – гвардейцы предпочитали не рисковать. Да и тогда слово простолюдина не будет значить многого. Соль знала, кто её враг, знала, что он виновен – но ничего не могла сделать, даже сидя на троне рядом с королём.

Подготовиться и ждать.

Ждать.

Ждать…

 

29

Соль шагала по коридорам замка, окружённая гвардейцами. На ней было дорожное платье – самое удобное из тех одеяний, что она могла носить, на гвардейцах – начищенные до блеска латы. Обнажённые мечи сверкали в лунном свете, что сочился из окон.

Часы на площади били полночь.

- Они должны были напасть на меня, не на него, - сказала Соль, сворачивая в пиршественную залу.

- Наверное, они думали, что я продамся за титул и деньги, - ответил шедший впереди Хельм. Его меч был в крови. – И боя вообще не будет.

- Наверное. Но Хакон должен был…

Кто-то заглянул в открытую дверь.

- Она здесь! – услышала королева, и в тот же миг один из гвардейцев вскинул арбалет. Ответом был ужасный хрип – стрела попала в горло.

- Один, - безразлично заметила Соль. – Следующего возьмите живым.

Трое мужчин ринулись вслед за убитым, но, увидев латников, попятились. Снова защёлкали арбалеты, и зала огласилась воплями боли.

- Граф Рейнеке, - королева остановилась у пожилого мужчины, который корчился на полу – ему пробили ногу. – Печально видеть вас в таком обществе, - где-то рядом захлюпал перерезанным горлом другой раненый. – Не скажете, где сейчас Лаурвиг и остальные ваши соратники?

- Будь… ты… проклята-а-аа-а! - хрип перешёл в вой.

- У меня мало времени, граф, - Соль убрала подкованный сапожок с его ноги. - Говорите, или я вырежу вам сердце.

- Тронный зал, тронный зал! Там хотят судить короля!

- Ну, вот видите. Убей его, Хельм.

- Но я… - взмах меча оборвал его слова.

- В тронный зал.

- Да, моя королева.

Они пошли дальше. Дважды на пути попадались люди Лаурвига, обыскивающие замок, и оба раза тут же падали бездыханными. Никто не позаботился о том, чтобы убрать тела – это сделают слуги, когда ночь закончится.

Хельм послал людей перекрыть боковые выходы из тронного зала, откуда доносились громкие голоса. Затем он пинком вышиб главную двустворчатую дверь.

- Доброго вечера, господа, - Соль шагнула через порог. На неё уставились десятки испуганных глаз. – Прошу прощения за опоздание...

Ответом ей было молчание.

Замолчала и сама королева, увидев лежащего перед троном Хакона.

Мёртвого, окровавленного Хакона в окружении тел слуг – и Бьёрна Лаурвига с ножом в руке.

Соль глубоко вдохнула. Когда-то ей казалось, что она ненавидит Олафа, но только теперь стало ясно, насколько серыми и блеклыми были эти чувства. Теперь она поняла, что такое ненавидеть по-настоящему.

- Это было правосудие! – взвизгнул герцог.

- Сейчас будет правосудие, - Соль дала знак гвардейцам, и те шагнули вперёд.

Никто не пытался им помешать. Дворяне просто стояли и смотрели, как Бьёрн выхватывает меч, как его лезвие бессильно скрежещет о броню гвардейцев, как герцога разоружают и силой бросают на колени перед Соль. Наверное, они могли бы отбить своего лидера, но за спиной королевы стояли ещё два десятка латников, и никто не сделал ни шагу.

- Будь жив мой муж, я бы дала решать ему, - сказала королева, вытаскивая из волос заколку-розу. Блеснул тонкий короткий клинок – женское оружие, смертельно опасное в умелых руках. Светлые локоны рассыпались по плечам. – А он, несомненно, сохранил бы тебе жизнь. Он был мягким человеком и не любил крови. Ты отправился бы в изгнание и жил бы в бедности, но на свободе. Только теперь он мёртв!

Соль с размаху вонзила острие Бьёрну в грудь.

- Ты! Убил! Его! Как! Скотину! – с каждым словом она била снова и снова. Герцог повалился на бок, кашляя кровью. – Ты решил, будто можешь судить королей. Вот тебе королевский суд!

Она остановилась, запрокинула голову и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разум. Густые красные капли стекали по её пальцам, но Соль не пыталась стереть их.

- Что делать с остальными, моя королева? – спросил Хельм.

- Составь список поимённо и отпусти. Сегодня я проявлю милосердие.

У её ног умирал убийца мужа. Конечно, остальные тоже виноваты, но это он, это герцог Лаурвиг нанёс удар. Он устроил заговор. Он и получил по заслугам.

Соль решила, что всё кончилось.

Но она ошибалась.

 

30

Копыта стучали по утоптанной земле. Быстрее, быстрее! Конь фыркал, с губ капала пена, а Соль всё била и била его пятками, слыша, как позади перекликаются преследователи.

Она попалась, как глупая птичка, выехав из столицы в собственный замок. У входа в лес на них устроили засаду – тяжёлое бревно сшибло переднего всадника, арбалетными болтами засыпали остальных. Её хотели взять живой, но Соль рванула в чащу, благодаря Всевышнего, что додумалась оставить карету и ехать верхом.

Не требовалось долго думать над тем, кто напал на королевский отряд. Бьёрн Лаурвиг мёртв, но у герцога остался наследник, жаждущий мести. Он даже не скрывался, крича Соль, что настало время расплаты.

А теперь у него всё пошло кувырком. Нужно лишь оторваться, спрятаться в лесу, потом вернуться в столицу – и Соль вырежет весь проклятый род Лаурвигов, до последнего младенца, чтобы никто больше не пытался мешать ей. Сорняки нужно вырывать с корнем. Жаль, что этот урок она получила слишком поздно.

Она поняла, что всё кончено, когда ноги коня подкосились - кто-то из стрелков всё же не промахнулся. Соль вылетела из седла, лишь каким-то чудом не запутавшись в стременах, упала на мягкую хвою, и мгновением позже врезалась в дерево.

- Вот она, - сквозь боль донёсся голос. Молодой Лаурвиг - она запомнила его ещё тогда, на опушке. - Кто стрелял? Бочонок лучшего вина за мой счёт!

Соль подняла голову. Перед глазами всё плыло - удар не прошёл бесследно, но она всё же сумела разглядеть три силуэта. Трое, значит. Остальные отстали. Только ей сейчас и одного хватило бы с лихвой.

- Это был мой выстрел, господин, - один из силуэтов показал рукой куда-то в сторону. - Случайный, надо сказать. Я целил в шею, а попал в круп.

- Неважно! - Лаурвиг шагнул вперёд и с размаху пнул Соль в грудь, опрокинув королеву на хвойную подстилку. - Главное, что эта тварь наконец-то получит своё.

Соль хотела пожелать ему проклятье до седьмого колена, но вместо этого из горла вырвался лишь хрип.

- Чего? - юноша наклонился ниже. - А, я понял. Хочешь ещё? Получай!

Ещё один пинок, на этот раз в бок. Рёбра пронзило болью, и Соль стиснула зубы. Нет, они не услышат, как она кричит.

- Это только малая часть, - пообещал Лаурвиг, медленно шагая вокруг неё. - Ты даже не представляешь, сколько всего интересного я для тебя заготовил. Но сначала аперитив. Сначала - вот так!

Удар пришёлся прямо в лицо. Жёсткая шнуровка расцарапала щёку, прилипшие к ботинку иглы вонзились в кожу, и во рту появился солёный вкус.

- Будь… ты… - выдохнула Соль.

- Она, кажется, что-то сказала. А, я знаю! Она хочет развлечься! Муженёк уже полгода как в могиле, пора уж и траур закончить. Что ж, я с удовольствием…

Он не договорил.

Чёрная молния сшибла молодого Лаурвига с ног. Юноша успел лишь коротко охнуть, прежде чем чудовищная пасть сомкнулась на его шее, оросив землю кровью. Один из охранников схватился за арбалет, другой развернулся и побежал прочь - но слишком медленно.

Огромный чёрный волк выпустил уже мёртвого герцога и повернулся к ним.

- Скьёлль… - прошептала Соль.

Волк сшиб с ног стрелка, который так и не успел зарядить оружие, и в два прыжка догнал убегающего. Короткий хруст, всхлип - и ещё одно безвольное тело упало на землю.

- Скьёлль! - крикнула королева.

- Скьёлль, - волк медленно повернулся. Нет, ей не показалось - он говорил. - Да… Ты знаешь моё имя?

- Знаю ли я? - Соль попыталась подняться и снова рухнула на колени. - Скьёлль! Ты жив!

- Жив, - прорычал волк.

- Разве ты не узнаёшь меня?

- Ты похожа на подругу из моего детства, - он мягко шагнул к ней. - Только пахнешь совсем не так, как она.

- Но это я! Вспомни…

- Нет! - он мотнул головой и сделал ещё один шаг. Теперь Соль могла разглядеть алый свет скверны в его глазах - тот самый, о котором однажды сказал ей Олаф и который она не желала видеть до сих пор. - Моя Соль - не ты! Моя Соль пахла радостью. А ты смердишь злом!

- Я… - королева запнулась. - Пожалуйста… - уже почти шёпотом закончила она.

- Моя Соль не такая, как ты, - волк подошёл совсем близко, и Соль почувствовала сладковатый запах из его пасти. Глаза зверя впились в неё жутким, совершенно нечеловеческим взглядом, и в них не осталось почти ничего от прежнего Скьёлля. - От неё не воняло страхом.

- Потому что я боюсь тебя! - отшатнувшись, выкрикнула Соль. - Потому что ты тоже не тот Скьёлль, которого я помню!

- Это всё проклятая тьма, - ответил волк, и его глаза вспыхнули красным. - Ты должна понимать, о чём я, ведь я чую её и в тебе тоже. Ты должна была уберечь меня от неё. Но вместо этого ушла.

- Я не хотела уходить!

Его глаза пылали, и на мгновение Соль подумала, что он бросится на неё. Но Скьëлль внезапно опустил голову.

- Помоги мне, Соль, - сказал он вдруг тихо. - Ты же сможешь. Как всегда помогала.

- Смогу, - прошептала королева, глядя в алый свет.

Скверна звала. “Посмотри”, говорила она, и Соль видела - видела себя, идущую к замку Лаурвигов вместе со Скьёллем и верными людьми. Видела себя с кинжалом, видела, как та, будущая, Соль убивает одного за другим её врагов. Как торжествует, стоя на залитом кровью полу.

Видела, как она идёт дальше. Режет глотки служанкам, а на её платье появляются всё новые и новые красные брызги. Видела, как с алым сиянием в глазах будущая Соль убивает детей, а Скьёлль впивается клыками в их ещё тёплые тела.

Видела, как скверна поглощает её людей одного за другим, и те склоняются перед королевой. Как убивают тех, кто устоял, а из самых тёмных уголков выползают ненасытные твари, чтобы присоединиться к её армии.

Скверна обещала всё это ей.

- Смогу, - повторила Соль, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы. Пальцы сами нащупали рукоять валявшегося рядом кинжала - того самого, из видений. Она ударила изо всех сил - туда, где под чёрной шерстью скрывалась яремная вена.

Скьёлль, хрипя, бросился на неё.

Соль до последнего старалась не кричать.