Лорд Блэкмуд вновь посмотрел на часы. Заседание только началось, а ему уже хотелось уйти. Неудобный парик, ноющие суставы, слабый чай – всё это можно было терпеть. Но только на сытый желудок. Блэкмуду сегодня пришлось довольствоваться хлебом с маслом. И взбрело же лорду Тривайзу устраивать Собрание Пяти Лучей так рано! Хуже всего был шестой посетитель гостиной – рыжий русский господин с непроизносимым именем. Бабберков, Бедриков, Бедраков…

– Господин Батраков, – обратился к гостю Тривайз. – буду признателен, если вы введёте джентльменов в курс дела. И не бойтесь стучать ложкой! Это правило создано для слуги, а не для господина. И уж тем более – не для мага.

– Премного благодарен! – господин в углу комнаты у окна стал мешать чай, звеня ложечкой о край чашки. Блэкмуд отметил, что позиция джентльменом выбрана удачно – просматривается вся комната, в том числе двери. И путь к эвакуации рядом. Похоже, разведка нашла среди русских неплохого агента.

– Господа! – продолжил рыжий господин, достав из внутреннего кармана небольшую книгу. – Перед вами секретное оружие русских чародеев. Прошу взглянуть.

Батраков положил книгу на маленький столик, сделал несколько взмахов рукой. Окружённый слабыми голубыми искрами, столик с книгой медленно поплыл по воздуху, останавливаясь у каждого из пяти колдунов.

– Господа! У меня уже есть две гипотезы, – затянул тонким надменным голосом лорд Прауд. – На страницах это книжечки есть аура только одного заклинания. Страниц же тут меньше, чем в курсе Левитации для желторотых юнцов. Если это секретное оружие русских, остаётся одно из двух: либо в Китеж-граде работают гении, либо бороды окончательно проросли русским в мозг и сделали их ещё тупее. Разумеется, если такое возможно.

С лица Батракова не сходила ухмылка.

– Боюсь, господин Прауд, что верен первый вариант. Эта книга – прорыв в магии Призыва.

– В самом деле? – наконец обратился к гостю Квэшн. – Но стоит ли это Собрания Пяти Лучей? Не выстроена ли у нас оборонительная система? Неужели русские надеются пересечь Ла-Манш?

– Русские не собираются пересекать Ла-Манш, – перебил Тривайз. – Они намерены преодолеть сами границы нашего мира.

Ненадолго в зале наступило молчание. Блэкмуд вертел в руках и листал книгу, но без толку – в русских рунах у него всегда были пробелы. Он мог различить только одно слово: «попаданец».

– Границы мира? Это очаровательно! – рассмеялся Прауд. – Что же они хотят наколдовать на нашу голову? Может, скинуть на Букингемский дворец особо большого слона из иной реальности? Или высадить к нам роту инопланетных казаков?

– Рота им не нужна, – пояснил Батраков. – Русские с помощью этой книги могут призвать одного человека.

Прауд засмеялся особенно звонко. Ему вторил лорд Сайд.

– Прекратите! –Тривайз закричал и ударил посохом об пол. Повисла тишина. – Этот человек, о котором идёт речь, может стать самой страшной угрозой для Короны.

– Телепортируется он к нам, – продолжил Батраков, – из мира с практически отсутствующей магией. Притом телепортируется не полностью – только его сознание. Но не обольщайтесь. Китежские маги разработали механизм наделения его магическими силами: вселение в чужое тело. Для этого предполагается использовать отпрыска одного из русских Боярских домов. Желательно найти слабого попаданца, как магически, так и физически. Если он будет при смерти – тем лучше. Легче преодолеть межмировой слой и вселиться.

– Допустим, русским удастся переместить сознание из другого мира. Что же с того?

Тривайз произнёс заклинание. Перед чародеями появилась стандартная магическая доска. На ней – схема. На правой и левой сторонах были нарисованы две полусферы. Левая, красного цвета, была по-английски подписана «Другой мир», правая зелёная – «Наш мир». Красная палочка на левой сфере обозначала попаданца, зелёная на правой – донора тела. Половины доски были разделены фиолетовой пунктирной линией. Тут чародеи догадались без всяких подписей: межмировой магический слой.

По мановению руки Тривайза красная палочка оторвалась от левой полусферы, переместилась направо – через пунктирную линию. Палочка изменилась: теперь её тоже обвели фиолетовым пунктиром. Красная палочка приземлилась на левую зелёную полусферу и заслонила зелёную палочку. При этом верхняя часть красной палочки поменяла цвет на зелёный.

– Преодоление душой межмирового слоя порождает выброс арканной энергии. Заклинание русских помогает всю её включить в магическое поле перемещённого. В результате даже самый слабый наследник боярского рода превращается в мощнейшего мага, которого ещё не знал наш мир. Такого могущественного чародея зовут «попаданцем».

Гостиная загудела. Члены Совета смотрели друг на друга широко открытыми глазами.

– Чего же мы ждём?! – чуть задыхаясь воскликнул Квэшн. – Отчего не переписать заклинание на наш лад и не получить своего «попаданца»?

– Боюсь, скоро сделать это невозможно, – объяснил Батраков. – Ядро заклинания надо взламывать не менее года. К этому моменту казаки будут мыть сапоги в Тэмзе.

Комната снова загудела.

– Но есть другой выход. Более изящный.

Джентльмены заинтересованно посмотрели на русского гостя.

– Мы сами призовём русского попаданца, – на лице Батракова появилась широкая тонкая улыбка.

– Пусть вас не удивляет это предложение, – обратился к магам Тривайз. – Мы перехитрим русских. Они надеются призвать из другого мира человека мудрого и скромного, способного обустроить любое государство, но выбирающего роль верного слуги царя. Мы же подсунем им того, кто не в состоянии навести порядок в платяном шкафу, но жаждет поработить мир.

– Я обещаю, господа, – Батраков продолжал улыбаться, – что мы вместо лакомой закуски подсунем русскому медведю смертельную отраву.

***

В общаге на краю Саратова умирал человек. Помочь ему было некому – в будний день все соседи работали. Алексея Палыча ждала незавидная смерть. Он, не в силах пошевелить даже пальцем, лежал на холодном полу маленькой кухни. Рядом с бутылкой водки, выпавшей из рук мужчины, бегали тараканы. Сейчас Алексея Палыча посещали последние мысли.

– Эх, чего жжёт так сильно… И не видно нихрена… Ох, палёная была, палёная… Да разве найдёшь сейчас нормальную водку? В советское время чистая была, как слеза. Соберёшься с Васьком и Вовкой, подставишь стакан, а она тихо так – буль-буль-буль. И – накатим! За державу. Щас и накатить не за что. Такую страну просрали…

Господи, больно-то как… Так настоящий человек сейчас и помирает. Даже бабы рядом нет. Ушла, дура. Я бы ей сделал двоечку, как в армейке. И Чубайсу бы – двоечку. И дерьмократам. И гамну малолетнему. Дали б мне волю, всех бы к ногтю. Не лагеря, какое там – под трибунал. Я не Сталин, у меня нет лишнего гуманизьма. Господи, дали б мне шанс, я бы навёл пор… Пор-ря… К-ха!

Алексей Палыч плыл. Где – было неясно. Справа и слева пульсировало багровое марево. Из него всплывали страшные лица. Мужчина сжал пальцы в щепотку, чтобы перекреститься, но не успел. Что-то с силой кинуло его вперёд. Несколько секунд вокруг кричащего Палыча была только густая тьма. Наконец, прямо перед ним появился молодой человек. Он лежал с закрытыми глазами. Лицо его было всё ближе, ближе, ближе…

– А! Ёкарный бабай!

Палыч проснулся. Понял, что сидит на кровати, но что-то не так. Больные почки и печень не напоминали о себе. На гладких руках – ни волос, ни царапин. Но это было не главное. По всему телу разливалось тепло. Оно не жгло, не заставляло потеть. Чувствовалась приятная сила. Палыч решил, что он может всё. Во всяком случае, всё ему дозволено.

– Дмитрий Геннадьевич! – дверь открыла старомодно, но изящно одетая молодая женщина. – Завтракать пора. Вас внизу ждут mama и papa.

Тётка Палычу нравилась.

– Пусть ещё подождут. Иди-ка лучше сюда.

Тётка нахмурилась.

– «Иди сюда»? Terrible! Где ваши манеры…

– Да начхал я на манеры!

Палыч трахнул кулаком по столику, стоявшему рядом. Из правой руки вылетела струя золотистого дыма. Она как верёвка опутала до самой шеи тётку, притянула её к кровати. Палыч удивился, но ненадолго.

– Так-то лучше. Дверь закрой, – скомандовал он дыму. Тот послушно потянул за ручку, а потом подпёр дверь стулом. Тётка стала дёргаться, закричала, но рот ей быстро закрыла рука Палыча.

– Спокойнее. Приготовься лучше. На пощаду не надейся: я не Сталин, у меня нет лишнего гуманизьма.

***

Комнату отдыха прокурили сильнее, чем обычно. Александру Трофимовичу пришлось наложить ещё одно заклинание быстрого ветра. Поток воздуха неудачно сдул колечки дыма, в которые остальные волшебники пускали дымные стрелы. Что поделаешь – старый маг слишком сильно нервничал, вот и траекторию для ветра выбрал неудачную. Через минуту двери кабинета распахнулись, показался высокий укутанный в фиолетовый кафтан маг.

– Виктор Николаич, какие вести? – сразу спросил толстый волшебник, курировавший переписку заклинаний. – Нашли книжечку?

– Не нашли.

Волшебники напряглись: Архимаг Виктор Николаевич был не в духе. Он подошёл к креслу, достал трубку, щёлкнул пальцами – кисет сам развязался, в трубку полетел табачок. Остальные смотрели на Александра Трофимовича. Как куратор проекта, он должен был задать больше всего вопросов.

– А рыжий? – Спросил Александр Трофимович первое, что пришло на ум.

– А-на-ло-гично. Не поймали гада, – После первой затяжки Виктор Николаич явно подобрел. – Зато раскрыли. Шпион аглицкий, один из псевдонимов – Батраков.

Кто-то недовольно забурчал. Послышались вздохи. «Хороша ложка к обеду» – донеслось из угла зала.

– И Гришка Молчалин, выходит, попаданец?

– Да. Самый настоящий. И попрошу, господа, Гришкой Молчалиным его не называть. – Виктор Николаевич оглядел собравшихся. – Сами не хуже меня знаете, что не он это творит.

– Начал с того, – продолжил Виктор Николаевич, – что силой взял гувернантку, убил мать с отцом, разграбил имение. За два месяца захватил почти всю Саратовскую губернию. Взят Тамбов. Готовится к обороне Тула.

– К Москве прёт, мерзавец…

– На захваченных землях небывалое разорение. Всё реквизируется, или, как он говорит, «национализируется» на нужды армии. Все родовые маги на захваченных территориях уничтожены.

Последовало несколько вздохов. Потом – ругательств. Волшебники обещали лично разразить мерзавца молнией.

– Не волнуйтесь, господа, – успокоил коллег Виктор Николаевич, – с попаданцем мы ещё повоюем. Вы мне, Александр Трофимович, лучше ответьте: что дальше делать предлагаете?

– Решение, Виктор Николаевич, у нас есть. Простотой оно не отличается. Однако ответить англичанам мы сможем достойно.

– Это хорошо. Господа, – Виктор Николаевич щелчком пальцев потушил трубку, встал с кресла, – прошу нас с Александром Трофимовичем простить.

Александр Трофимович кивнул. Встал, двинулся вслед за Виктором Николаевичем. Вместе они вышли из комнаты, пошли по безлюдной галерее. В ней встали между двумя колоннами – там чары защищали от прослушки.

– Сами понимаете, Александр Трофимович, дело важное. Что же вы предлагаете?

– Предлагаю не совсем я. Вернее, не я один. О решении думал весь отдел. Мы думаем призвать англичанам попаданца. Разумеется, такого же скверного.

Глаза Виктора Николаевича загорелись. Идея Архимагу явно нравилась.

– Симметрично. Заодно и магическое поле британское израсходуете – так они нового попаданца только через год призвать смогут. Заклинание-то сильное. А по английским рунам прочитать сможете?

– Через две недели – сможем. Мы сразу, как узнали, что это англичанка гадит, стали на английском переписывать. Скоро закончим.

– Тогда, Александр Трофимович, предлагаю вернуться к коллегам. Докурим трубки, а потом подкинем англичанам самого отпетого негодяя.

***

В квартирке на окраине Лондона умирал человек. Родители его ушли на работу, предварительно отключив интернет. Поэтому возможности позвать на помощь у Джона не было. Мешала и чудовищная боль в животе – так отозвались выпитые таблетки. Джон надеялся, что покинет мир быстро. Видимо, Провидению было угодно иное.

– Чёрт, как же раскалывается голова… Почему я ещё жив?! Я выпил таблетки два часа назад и ничего, кроме рвоты, не получил! Таково качество лекарств, которые разрабатываются при нашем левом… Буэ-э… Сионистским правительстве. Они уничтожили Британию, Западную цивилизацию, а мне… Буэ-э-э! Мне умереть не дают.

Боже, какая боль… Боже, Господь! Услышь меня! Я твой верный воин. Я пытался спасти этот мир, как мог. Я изучал самую продвинутую… То есть, самую консервативную теорию! Я участвовал в дебатах, пытался предупредить людей со всего мира о марксистско-исламо-сионистской угрозе. И я бы продолжил, если бы мне не отключили интернет! В предсмертной записке я упрекнул родителей, которые уничтожили мои научно-политические труды. Они устыдятся. Конечно, если их мозги не совсем промыты либералами.

Господи, помоги мне! И я… Я спасу Западную цивилизацию! Буэ-э-э!

Джон провалился в бездну. Он ожидал ещё одного приступа рвоты, но понял, что рвать нечем. Тела не было. Вокруг всё оказалось таким же странным – со всех сторон смотрели искажённые багровые лица. Джон вспомнил одно аниме с похожим задним планом, но тут же напомнил себе, что аниме – дегенеративное искусство.

Мысли о дегенеративности не дали Джону заметить, как он стал приближаться к лицу молодого человека. Стало темно. Через секунду Джона будто куда-то впихнули. Теперь никакого юноши перед Джоном не было. Только голубое небо и кроны деревьев.

Джон присел. Посмотрел в удачно оказавшуюся рядом лужу, увидел перед собой того самого юношу. Когда в ответ на изумление юноша тоже поднял брови и открыл рот, Джон понял: это теперь его тело. Джон ненадолго испугался, но вовремя вспомнил принцип сохранения всяким арийцем нордического спокойствия. Кроме того, Джон неожиданно почувствовал в себе силу. Такого с ним не было никогда – даже после победы в особенно ожесточённом интернет-споре. Сила, разливающаяся по всему телу, давала понять: он способен на всё. Джон решил, что это – пробудившийся арийский дух.

Размышления о природе силы прервал стук копыт. Кто-то приближался. Повернув голову, Джон увидел всадника – молодого человека его же возраста с поразительно похожей внешностью. Всадник остановил коня, быстро слез, подбежал к нему. Присел рядом на одно колено. Джон отпрянул, но вскоре понял: всадник был взволнован, а не разъярён. Он явно не хотел причинить вред.

– Вильям, как ты? Ушибся? Мы обыскали всю округу.

У Джона было много вопросов. Но задал он самый дурацкий.

– Округу?

– Ты явно ударился. Прав был сокольничий – слишком грязно для охоты. Хорошо, что после падения ты уцелел. Где же конь? Дай себя осмотреть!

Джон отполз назад от молодого человека, потянувшего к нему руки. Судя по всему, это был родственник. Скорее всего – брат. Джон похвалил свою железную нордическую логику. Нордическая логика и осознание, что теперь на стороне Джона могучий арийский дух, сподвигли его придумать план. Джон попробовал направить свои силы в одну точку. Тут же увидел, что из правой его руки вырывается золотой дым. Брат удивлённо посмотрел на руку.

– Братец, когда это ты так наловчился колдовать?

Вместо ответа Джон поводил облаком дыма вправо-влево, а затем вытянул его и согнул, стиснув, как клещами, испуганного брата.

– Так ты говоришь, я твой брат? Старший или младший?

– Вильям, ты явно не в себе…

Золотой дым сдавил юношу сильнее. Тот закричал. Из маленького аккуратного носа потекла кровь.

– Старший или младший?

– М…Младший… Младший и единственный мой брат.

В иных обстоятельствах Джон испугался бы конфронтации – с марксисто-исламо-сионистами он сражался только в соцсетях. Но сейчас новая сила делала его более наглым. Джон понял, что раз ему достался шанс спасти Западную цивилизацию, надо использовать его на полную.

– Раз ты мой брат, вынужден тебя разочаровать. Ты, судя по наличию коня, а также сокольничего, принадлежишь к кровям благородным. Следовательно, располагаешь правом наследования состояния, которое может мне пригодиться для осуществления проекта сохранения арийской расы.

– Вильям, что с тобой?! Зачем эти заумные слова?

– Скажу проще. Мне придётся убить тебя. Тогда я получу богатства и титул нашего отца и пробью себе дорогу наверх. И будь уверен: я спасу Западную цивилизацию!

***

Главный маг Франции спешно искал свои штаны. Лиза, любовница, услышала внизу шаги мужа, и скорее пошла его отвлекать. Главный маг уже натянул панталоны, но никак не мог найти книгу с заклинанием, потерянную прошлой бурной ночью. Муж Лизы, министр магии, может простить жену за измену, но главного мага за потерю единственного экземпляра заклинания по призыву попаданца – едва ли.

В это время подземный полигон Берлинской Магической академии заливал светло-золотой свет. Немецкие маги заканчивали ритуал призыва попаданца. Больше всех радовался Старший Имперский маг – благодаря его открытию Германская империя получит сразу двух попаданцев. Одного, похуже, подкинут лягушатникам, другого, умного, заставят служить императору.

– Немецкая магия – лучшая в мире! – закричал и рассмеялся маг. Подопечных это не пугало – безумие было старой традицией немецкой магической школы. Главное, чтобы враги рейха дрожали.

На другом конце земли в американском Конгрессе кипел спор. Республиканцы утверждали, что расходы по призыву попаданца должна взять на себя демократическая Калифорния, а демократы настаивали, что платить за всё придётся республиканскому Техасу. После выступления Советника по магии вопрос сняли: каждый из штатов обладал своим магическим полем и мог призвать собственного попаданца. Часть расходов оплачивались из федерального бюджета – государству было выгодно заполучить пятьдесят супермагов.

Вскоре каждая страна, обладавшая своим магическим полем, располагала попаданцем, а то и несколькими. Примечательно, что даже у держав со слабой колдовской разведкой оказались книги с заклинанием призыва попаданца. Все их приносил некий рыжий мужчина с труднопроизносимой русской фамилией. Несмотря на странные обстоятельства обретения могущественного заклинания, лидеры и верховные маги мировых держав оставляли подозрительность и спешили призвать попаданца. Все понимали, что страна-соперник вот-вот получит своего могучего чародея.

Ближайшие пять лет получили название Войн попаданцев. Историки будущего выделили бы в них три этапа:

Этап войн попаданца с государством. Обычно первый попаданец, который призывался за счёт магического поля государства, оказывался «подкидышем». Он, специально выбранный магами конкурирующего государства, всеми силами старался прийти к власти. Такой попаданец не скупился на насилие, грабежи, совершение самых отвратительных военных преступлений. Армии государства не было достаточно, чтобы его остановить.

Этап войн двух попаданцев. К этому моменту маги пострадавшего от попаданца-«подкидыша» государства успевали призвать своего, «нормального» попаданца. Ему давались чрезвычайные полномочия и ресурсы для победы над врагом. Впрочем, редко это удавалось – силы сторон были равны. Кроме того, даже самые достойные «нормальные» попаданцы вскоре после обретения магических сил повторяли путь своих противников – грабили, жгли, убивали.

Этап войн двух и более попаданцев на территориях двух и более государств. Здесь что-либо отследить становилось невозможно. И попаданцы, и пострадавшие государства призывали новых людей из иных миров, лишь бы уничтожить разросшуюся угрозу. Помогало это мало. Каждый попаданец стремился возвести свою империю. Ни один союз не оказывался долгим – почти сразу попаданцы ссорились и вероломно атаковали недавних друзей. Многим завоевателям стало тесно в границах старых государств, они вторгались в соседние страны, где их ждали местные попаданцы.

Миллионы гибли, земля стонала. За всем этим с вожделением наблюдала некая потусторонняя сила.

***

Блэкмуд никак не привыкал к похлёбке из требухи. Он с радостью позавтракал бы хлебом с маслом, но теперь про эту роскошь приходилось забыть. Почти всех коров в Англии убили, когда армия одного из попаданцев отступала. Победитель, занявший столицу, распорядился построить собственный дворец. На работы согнали крестьян со всей округи, так что жать пшеницу было некому. Хлеб везли из Франции, но корабль с грузом сгинул в очередном морском сражении.

К рынку Блэкмуд шёл один. Совет Пяти Лучей давно не собирался – в последнее время магов либо убивали, либо порабощали для нужд какой-либо армии, собираться стало опасно. Прауд и Сайд пытались диктовать попаданцам свои условия, но поплатились головами. Тривайз прятался в другом конце города, Квэшн куда-то сгинул. Блэкмуд остался в одиночестве. Лондон казался ему таким же неприкаянным – дома смотрели пустыми окнами на улицу, по которой ходили одни женщины и старики. Немудрено – за последние пять лет город пережил восемь осад, пятнадцать аннексий и двадцать мобилизаций.

На толкучке Блэкмуду крупно повезло – у вдовы фабриканта он выторговал две консервы сардин.

– Эх, – вздохнул Блэкмуд, - к ним бы ещё пива.

Вдруг сзади кто-то заговорил.

– Пиво, дорогой друг, предложить не могу. Только пинта дешёвого джина.

Блэкмуд быстро обернулся, приготовил правую руку для сотворения заклинания. Перед ним стоял Тривайз. Бывший глава Пяти Лучей одет был так же жалко, как и сам Блэкмуд – в старые штиблеты, штаны из грубой материи и бесформенную куртку.

– Зря вы, друг мой, хотели колдовать. Во-первых, сразу себя выдали. Во-вторых, нынче особо не поколдуешь.

– Ещё бы, - согласился Блэкмуд, – с таким-то полем.

Оба посмотрели наверх. Небо в полуденный час было багровым. Облака слабо заслоняли странные, будто нарисованные коричневой кофейной гущей фигуры. Ничего удивительного – после пяти лет беспрерывных призывов попаданцев и войн магическое поле Земли источилось, а через тонкую оболочку проглядывало Междумирье. Двое магов вздохнули и побрели к Гайд-парку – закусить. Старое место, где оба они в прошлом часто гуляли, приобрело совершенно иной вид. Деревья вырубили, скамейки убрали, поставили высокую ограду. Строили дворец попаданца – очередного диктатора Лондона.

Даже короли Британии не возводили такие хоромы. Позолоченная ограда была украшена затейливыми вензелями. У широкой мраморной лестницы на постаментах красовались позолоченный лев и позолоченный же грифон. Колонны здания с помощью специального заклинания также покрывали золотом. Башни здания, толще, чем у ныне разрушенного Букингемского дворца, возвышались над обветшалыми и разрушенными домишками Лондона. Для большей внушительности их покрывали драгоценными камнями. Стоит ли говорить, что дворец, несмотря на богатство, был абсолютно безвкусным?

– Думаю, создают его на последние средства старой доброй Англии, – Тривайз отхлебнул джина, закусил сардинкой.

– Что и говорить, - нахмурился Блэкмуд, – спасибо этому господину Беддеркопфу… Баренкову, Бертракову…

– Батракову, – послышался знакомый голос.

Перед Блэкмудом и Тривайзом будто из неоткуда возник рыжий господин. Одет он был так же, как пять лет назад, с лица не сползала улыбка.

– Рад, что вы, о маги Британии, соизволили сказать мне спасибо. Я тоже вам благодарен. Во-первых, вашими усилиями люди призвали кучу попаданцев, последствия чего премного меня рассмешили.

Блэкмуд хотел использовать остатки своей магии, чтобы стереть наглеца в порошок. Но вовремя остановился. В глазах русского господина он заметил потусторонний, нечеловеческий блеск.

– Во-вторых, – продолжал Батраков, – призванные вами и вашими коллегами попаданцы с превеликим усердием творили заклинания, чтобы уничтожать вражеские города и армии. Этим они истощили магическое поле Земли. Скоро оно вовсе исчезнет. Тогда мои хозяева смогут, наконец, посетить ваш мир.

Блэкмуд и Тривайз синхронно посмотрели наверх. Узоры на багровом небе стали более чёткими. Маги увидели, что это – невероятные, перекошенные злобой лица, хозяева которых жадно взирают на их родную планету. В этот момент Батраков захохотал. Под его ногами вспыхнуло пламя, после чего рыжий джентльмен исчез.

– Да, – вздохнул Блэкмуд, – похоже, нашему миру действительно конец.

– Не переживайте так сильно, друг мой, – потрепал его по плечу Тривайз, – теперь это в любом случае не наш мир. Это – мир попаданцев.