Кабинка подъемника вздрогнула, ударившись с металлическим лязгом об пол туннеля на двадцать третьем ярусе пещер. Огонь в фонаре мигнул, но тут же выправился.

– Приехали, – Шелл открыл дверь лифта, выпустил свою спутницу, затем вышел сам.

Коридор утопал во тьме, только свет фонаря желтым пятном лежал у ног мальчика.

– Не так здесь и страшно, – прошептал он и захлопнул дверь подъемника.

Он храбрился, хотя всю ночь ему снился обитающий во мраке каверн Хозяин.

Едва раздался щелчок замка на защитной раме, кабинка поползла вверх. Теперь долгие месяцы сюда не спустится ни один человек. Только Шелл и его спутница будут правителями пещер и штреков.

– Не бойся, не пропадем, – мальчик присел на корточки и погладил серую шерстку крысы, что смотрела на него красными бусинками глаз. – Только не подведи. Будешь оберегать меня, а я позабочусь о тебе.

Грызун вытянул мордочку, ласкаясь, потерся об его ладонь. Вряд ли ему хотелось здесь находиться. Крыса побаивалась пещер и темных туннелей. И не она одна. У Шелла тоже подгибались ноги от мысли, что ему предстоит сделать. Но отказаться и отступить нельзя.

Шелл поправил врезавшуюся в плечо лямку рюкзака с едой, следующую порцию которой ему пришлют на подъемнике лишь через три дня, и поднял повыше фонарь, освещая каменные своды туннеля.

– Мы долго к этому шли, крыска.

 

…Торжество было закрытым. Не каждой год удавалось отыскать даже одного Кормильца, поэтому Праздничный Отдел дожидался, когда наберется хотя бы трое детишек.

В этот раз их было пятеро.

Каждый получил зеленый жилет и белую рубаху, в остальном все были одеты как попало – строгой иерархии для Кормильцев не существовало, детей набирали откуда придется.

– Крысу? – продолжая разговор, пробурчал рыжий вихрастый мальчишка. – Крысу я хочу. Но только особенную!

– Они все особенные, балда. Я слышала, что их тоже выращивают. Не так, конечно, как мы выращиваем кристаллы! Мы-то делаем это красиво, в благородных целях! – девочка говорила уверенно, будто перед ней лежала книга, со страниц которой она считывала каждое слово, либо выучила их давным-давно и повторяла неразумным спутникам.

– Ну и как же их растят? – усмехнулся Шелл.

– Собирают тела погибших Кормильцев и отдают крысам! Это тебе кто угодно скажет. Грызуны в них плодятся, вьют норки в потрохах, едят плоть. Наша кровь делает их… Ну, такими!

Девочка помахала руками в воздухе, будто бы это могло как-то помочь представить необычность крыс.

– Чушь, – сказал Шелл и поправил соломенную шляпу. – Крысы живут в питомнике. Копошатся в тряпье, лопают зерно. А сила у них от сыворотки, которую делаю из кристаллов.

Он не захотел рассказывать восторженным детям, что после сывороточной инъекции в лучшем случае выживает одна крыса из двадцати. Так можно и настроение праздничное испортить.

Впрочем, ничего торжественного их и не ожидало. Стюарды выстроили детей вдоль кое-как сколоченных козлов, накрытых крышками и застеленных алой тканью. Каждому Кормильцу передали небольшую клетку, в которой попискивал, либо спокойно спал остромордый зверёк.

Старший Кормилец сдержанно поздравил детей и даже дал небольшое напутствие:

– Крысы – ваше спасение. Не привязывайтесь к ним. Рано или поздно вам придётся расстаться. Пусть это никогда не случится, мы все на это надеемся, но всегда стоит держать в уме, что именно они будут мостом между жизнью и смертью в пещерах.

После скромного ужина дети гадали, какие способности подарят им крысы, когда настанет тот самый момент. Чего только не придумывали молодые Кормильцы! Хотя всегда это была лотерея, и чаще всего все обходилось приливом сил, отсутствием голода, жажды, или отменным зрением в темноте. Многие называли это мелочью, но именно такие мелочи спасали Кормильцам жизни десятки лет.

Шелл глядел на свою крысу, спящую, завалившуюся набок. Казалось, в жирном тельце не может скрываться ничего удивительного, и он брезгливо потыкал ее пальцем. Крыса открыла красные глаза, недовольно моргнула и перевернулась на другой бок, будто человек ее вообще не интересовал.

Спускаясь на тренировках раз за разом в шахты и неся с собой клетку, Шелл постоянно думал о том, как же ему поможет ленивый зверёк. Остальные юные Кормильцы часто рассказывали о том, как удивительно ведут себя их питомцы. Но его лентяйка пока себя никак не проявляла.

 

Крыса послушно засеменила в темноту коридора, мальчик последовал за ней. Взгляд заскользил по стенам и потолку, подпоркам, сдерживающим толщу породы. Все было в новинку, интересно, ни в какое сравнение с тренировками на верхних уровнях. Там воздух и стены пропитались запахом человеческого присутствия, ходили вагонетки, спускались и поднимались добытчики. Людно, шумно. А тут чувствовалась древняя первородная сила, дикая мощь камня, все, как и миллионы лет назад. Лишь недолгое присутствие искателей слегка встревожило тягучую дрему места.

– Пятый поворот справа, – напомнил Шелл себе и крысе, словно животному требовались указания. Ее вело чутье. Иногда она останавливалась, оглядывалась, проверяя идет ли он за ней.

Надо будет дать крысе имя, если уж им выпало провести вместе столько месяцев под землей, подумал мальчик.

Он на миг задержался перед входом в пятый зал и затем шагнул через порог. Даже от тусклого света фонаря стены заискрились разноцветными всполохами, а когда пещеру озарят несколько огней – они засияют подобно сотням ламп.

Шел скинул на пол рюкзак, с трепетом провел ладонями по торчащим из породы кристаллам. Мало кто из людей видел такое сокровище. Едва искатели натыкались на подобные пещеры, они тут же сворачивали работы и быстро покидали подземелье, отметив только место его нахождения на карте. Больше туда не спускался ни один человек. Нарушение жестоко каралось, вплоть до смертной казни. Только Кормилец мог находиться здесь без вреда для кристаллов. От присутствия других людей они темнели и умирали. Кормилец в течение нескольких месяцев выращивал драгоценные камни, а когда они созревали, собственноручно снимал урожай и относил к подъемнику, где груз под охраной отправляли в лаборатории.

Там из них изготавливали внутренние органы и протезы, лекарства, продлевающие жизнь, и фильтры для очистки воздуха. Мало что могло потягаться в ценности с кристаллами…

Разве что сами Кормильцы.

Они не так часто рождались, наделенные редким даром слышать кристаллы, выращивать их, будто цветы или овощи. Но и гибли Кормильцы постоянно. Так уж случилось, что даже охрану к ним приставить не получалось, а опасностей на мало изведанных ярусах пещер хватало.

Загазованность. Прорыв подземных вод. Хозяин во мраке… Но чаще всего – обвалы. С ними оставалось лишь мириться, и Шелл уже знал, насколько опасными они бывают.

 

…Однажды он помогал одной из Старших Кормилиц, которая пестовала внушительного размера кристалл из пещеры в восточном рукаве шахт. Женщина изящно ласкала кристалл, было в этом что-то личное, даже интимное, и Шелл чувствовал себя смущенным. Поэтому пытался держаться в стороне. Это и спасло ему жизнь, когда кристалл вдруг лопнул, вывалившись из гнезда.

Острая отколовшаяся грань рассекла ноги Кормилице и сломала голени. И было непонятно, что хрустнуло громче – её кости или битые осколки под сапогами Шелла, когда он подбежал к женщине.

Пещера, как и всегда в таких случаях, лишившись сердца раньше срока, пошла трещинами, сбрасывая как шелуху мерцающую пыль и куски ороговевших кристаллов со стен.

Медлить было нельзя. Не один и даже не сотня Кормильцев погибли в подобных завалах.

Крыса Кормилицы оказалась в стороне – клетку засыпало боем и рассчитывать на особую помощь не приходилось.

– Ну, давай! – Шелл встряхнул свою клетку. – Выползай скорее!

Но его крыса лишь испуганно жалась к прутьям и смотрела на него огромными от ужаса глазами. С тем же успехом он мог бы таскать с собой домашнюю кошку!

Вдруг Кормилица замолкла. Шелл почувствовал, как холод окутывает его паутиной. Он обернулся, рассчитывая увидеть бездыханный труп, но…

Старая и израненная крыса, проломившись сквозь прутья клетки, забралась к Кормилице на грудь и лежала неподвижно.

– Жива! – выкрикнул сам для себя Шелл, приближаясь к женщине. Зверек поглотил ее боль, заплатив жизнью.

Словно эхо, пещера ответила сухим треском, проложив трещину по своду. Вниз сорвались несколько глыб. Мелкие осколки не пробивали толстую одежду Кормильцев, а глаза от колючей пыли защищали очки, но пальцы и щеки быстро покрывались алой росой.

Шелл стиснул зубы и закинул за спину клетку с бесполезной крысой. Он потащил Кормилицу как мешок с тряпьем до соседней штольни, и ждал каждое мгновение, что очередной отколовшийся кусок раздавит его как мошку.

И все.

Просто очередное имя в Чёрной Картотеке…

Даже после того, как Шелл оказался в безопасности, страх не оставил его. Дома, лежа в постели, он глядел на крепкий и надежный потолок, и ждал, что вот-вот он рухнет и размажет его лицо по подушке…

Тем не менее, с тех пор Шелл ни разу не попадал ни в завалы, ни в загазованные пещеры, не сталкивался с обитающим в глубине гор Хозяином. И продолжал таскать за собой ленивую крысу.

В глубине души Шелл знал, что крыса у него обыкновенная. У нее нет никаких сил, но досталась она ему не просто так.

Менять её на другую он не собирался. Так было даже лучше...

 

Шелл достал фонари, расставил вдоль стен и зажег огонь. Все в точности, как учили в Корпорации. О Кормильцах заботились хорошо: сытно кормили, выделяли лучшие комнаты, выполняли любые прихоти и тщательно охраняли. Кто владеет Кормильцами – владеет миром. Случалось иногда, что дикари, отказавшиеся покинуть умирающий мир по ту сторону камня, пытались убить Кормильцев, совершали нападения на обитель Корпорации, но все эти попытки заканчивались провалом.

Шелл достал из рюкзака коробочку, бережно раскрыл, показал содержимое крысе, с любопытством сунувшей в нее нос. У каждого Кормильца был свой способ кормления, выращивания кристаллов. Одни поили их кровью, другие согревали дыханием, третьи читали заклинания, четвертые – пели. Шелл собирался их выращивать музыкой. Приложив к губам флейту, он негромко заиграл, пытаясь определить, какая мелодия по вкусу камням.

Флейта принадлежала отцу Шелла. Он не был Кормильцем. Просто отлично играл на инструменте и обучил сына. Когда отца не стало, флейта досталась мальчику. Тоскуя по отцу, Шелл частенько играл на ней в сиротском приюте. И воспитатели заметили, что от его игры распускались или засыхали цветы, вторя его настроению.

Немедленно был послан сигнал главам Корпорации и в тот же день за ним прислали отряд вооруженной охраны. Так Шелл оказался в числе избранных, но вместе с тем навечно обреченным сновать по пещерам и выращивать кристаллы. Вначале сытая жизнь и внимание льстило мальчику. Потом пришло понимание, что он всего лишь инструмент в руках глав Корпорации, как и миллионы обычных людей. Просто обличенный лживым ореолом значимости. И… это не имело для него абсолютно никакого значения.

Шелл, продолжая играть, повернулся к крысе и засмеялся от ее потешного вида. Серенькая защитница сидела на задних лапках, встопорщив ушки и полуприкрыв в наслаждении глаза. Понравилась, значит, его игра. Едва мелодия оборвалась, она удивленно распахнула глаза и зашевелила усами.

– Буду звать тебя Нелепицей. Имя хорошо тебе подходит. А теперь пора немного перекусить и приниматься за серьезную работу, – он с улыбкой протянул ей кусочки сыра и хлеба. – Разделишь со мной эту шикарную трапезу?

Нелепица замахала в воздухе передними лапками, выпрашивая угощение.

– Так и думал.

Дни бежали за днями, похожие один на другой и заполненные музыкой, и заботой о кристаллах. Время осталось наверху, здесь царил другой ритм жизни.

Утро начиналось с нежной мелодии, трепетной и робкой, как ласковый поцелуй матери, осторожно пробуждающий после ночи. А когда кристаллы начинали просыпаться и сиять, в мелодию вплетались нотки радости. Ночь прошла, тьма уползла в недра горы. И ты жив, и готов снова наполнить выпавший тебе день чем-то значимым и важным, что давало бы ощущение твоей необходимости этому миру. После этого мелодия набирала силу, бурлила, выплескивала под своды пещеры ураган эмоций, от грусти до эйфории. И к ночи опять становилась журчащей как ручеек, умиротворяющей и уносящей в сон.

Время от времени Шелл делал перерывы. Он подсознательно знал, когда нужно остановиться и дать кристаллам полнее прочувствовать, впитать в себя услышанную музыку. В выпавшее время отдыха он либо натирал кристаллы бархатной тряпицей, либо обследовал соседние коридоры, либо занимался обучением Нелепицы. К сожалению, особенный дар так в ней и не проявился, но она была забавной и способной для простых команд.

Частенько они играли. Шелл прятал под бумажными стаканчиками небольшой камушек, и крыса безошибочно его находила.

– А ты ловкачка, – восхищался он ее способностями. – Окажись ты бездомной, с голоду бы не пропала.

Нелепица в ответ поднималась на задние лапки, а передними закрывала мордочку, словно смущалась.

Понемногу мальчик привыкал к жизни в подземелье. Его уже не тревожили ни темнота, ни толща породы над головой. Он просто делал свое дело и за работой забывал об опасностях.

Но после двух месяцев пребывания под землей Шелл вдруг проснулся в холодном поту от ощущения чужого взгляда. Нечто огромное, темное нависало над ним, пыталось высосать жизнь. Мальчик подскочил на тюфяке и выкинул вперед руку с ножом. Бессмысленный жест. От того, что обитало в глубине пещеры, оружие не спасало. Но в тот момент ему нужно было хотя бы ложное чувство защиты.

В тусклом свете фонаря высокая тень скользнула из зала вглубь туннеля. Это не было сном. Нечто приходило сюда. Ужас растекся холодком по телу. Шелл глянул на безмятежно спящую крысу и не сдержал возмущения.

– Тут ЭТО, а ты спишь?! Кто-то глядел на меня. Хозяин, наверное, явился! А если бы он мне шею свернул? Тоже мне охранница…

Нелепица уставилась на него непонимающе красными глазами. Затем дернула с обидой усами и забилась в угол пещеры, свернувшись клубочком. Шеллу стало неловко. А, может, ему все привиделось? Он позвал крысу обратно к себе на тюфяк, но Нелепица осталась на своем месте. В последующие дни она демонстративно ложилась ночью на пороге пещеры, показывая, что ему бояться нечего, она честно стережет его сон. Мальчик пытался с ней примириться, подсовывал и лепешку, и сыр, но крыса брала угощение с неохотой и не откликалась на зов поиграть.

Изменил все случай. Как-то обходя кристаллы с бархаткой, Щел увидел, как Нелепица вдруг метнулась в темноту коридора. Раздалась какая-то возня, визг и неприятный звук хруста костей. Мальчик, схватив фонарь, бросился на помощь. Нелепица лежала в тридцати шагах от пещеры, испачканная в крови и со сломанной лапой. С кем крыса сражалась было неизвестно, существо уползло в одну из штолен, только кровавый след тянулся по породе.

– Ну что ты наделала? Зачем одна побежала? Теперь хромать будешь, – Шелл склонился над Нелепицей, погладил по шерстке. – Сильно болит?

Она подняла мордочку и с жалостливым писком положила ему на руку.

Несколько дней мальчик выхаживал зверька, пока Нелепица не начала наступать на лапку. Шелл, как никогда, ощущал свою беззащитность и хрупкость перед караулившей за порогом пещеры опасностью. Теперь он не мог даже тешить себя ложной надеждой, что в случае чего крыса его защитит. Все это время ему приходилось одному ходить к подъемнику за припасами, сторожить вместо Нелепицы их сон. И продолжать работать, стараясь не прислушиваться к звукам в темных туннелях.

Наступала горячая ответственная пора. Кристаллы начали созревать. Один за другим они наполнялись силой, разрастались от бурлившей в них энергии, приобретали насыщенный цвет, и надо было уловить тот самый момент, чтобы успеть вытащить их из гнезда, не дав перезреть и разлететься на осколки. Это была бы непоправимая потеря. Каждый кристалл с нетерпением ждали наверху, каждый был под учетом. Кристаллы – жизнь. Такова реальность современного мира. И Шелл не хотел подвести веривших в него людей. Бережно вынимал созревшие кристаллы из гнезд, заворачивал в промасленные мешки, грузил на тележку и каждые три дня катил груз к подъемнику. В ответ получал припасы и инструкции.

Урожай был знатный. Мальчику было чем гордиться. Он ведь спасал человечество, так говорили…

Порой в мыслях Шелл прикидывал, на какое благое дело пойдет кристалл, скольких безнадежно больных вылечат, сколько очистительных станций установят. И тогда, после череды жутких войн, моров и катаклизмов, мир начнет меняться и станет добрее к уцелевшим людям… Мысли были наивными, но Шелл пестовал их, взращивал, подобно кристаллу. Пусть жизнь внутри Корпорации полна интриг, и общество далеко от идеального, главное ведь – результат?

Вскоре главы Корпорации оценили его рвение и прислали в награду гроздь винограда и гранат. Символично и очень щедро по нынешним временам. О существовании подобной вкуснятины до Шелла доходили лишь слухи.

Нелепица поправлялась быстро и уже стала сопровождать мальчика до подъемника. Шла, слегка прихрамывая, и часто останавливаясь на отдых. Но с ней было спокойнее и веселее, а дорога казалась короче. Обычно крыса семенила впереди, а Шелл брел следом, болтая без умолку, чтобы заглушить страх пред темнотой подземелий. Звук собственного голоса придавал смелости. Нелепица поддерживала беседу, время от времени вскидывая на спутника глаза и кивая, словно в знак согласия. После ранения между ними возникла странная связь, они чувствовали и понимали друг друга без слов.

Они уже подходили к своей пещере, когда Шелл наскочил на внезапно замершего зверька. Сначала подумал, что Нелепица устала и решила немного передохнуть. А потом увидел его.

Воплощение тьмы подземелий.

То ли сотканный из сгустка плотного тумана, то ли настолько заросший черными волосами, что не различить лица, он возвышался от пола до потолка и заполнял весь проем коридора. От фигуры веяло жутью и смертью. Тяжелый взгляд невидимых глаз приковал мальчика к месту.

Шелл не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть от ужаса.

Мрак, что властвовал в штреках, был живой легендой. Десятилетиями Старик забирал людей, и ни Корпорация, ни самые отважные и хорошо вооруженные бойцы не могли одолеть его. Оставалось лишь смириться с существованием истинного властителя подземелий.

Шелл сглотнул вязкую слюну.

Смерть всегда сопровождала его с того момента, как он вошел в пещеру. Но лишь теперь мальчик осознал, что боится не за себя. Даже не за Нелепицу.

Кристаллы.

Без Кормильца они перезреют, лопнут, забрызгав пол пещеры бесполезными осколками…

Хозяин всхрапнул, заставив мальчика сжаться, и уставился на флейту, торчащую из кармана его куртки. Что-то проурчал, указав крючковатым пальцем сначала на инструмент, потом на губы Кормильца.

– Хочешь послушать? – робко спросил Шелл.

Он вынул флейту дрожащими руками и лишь со второго раза сумел к ней прильнуть, поначалу угодив себе в подбородок.

Звуки выходили нервными, резкими от волнения, но потом к пальцам вернулась чувствительность, они привычно забегали по отверстиям инструмента, мелодия выправилась и потекла плавно.

Похоже, музыка пришлась хозяину подземелий по вкусу. Он слегка закачался, тихо урча. Его шерсть вспушилась еще сильнее, по волоскам забегали искорки электрических разрядов.

В мыслях о музыке затерялся даже страх Шелла. Лишь на краю сознания мелькнул вопрос – что будет, когда он закончит играть?

Поэтому Кормилец не останавливался, пока не потемнело в глазах.

Но вот флейта умолкла в замерших пальцах, подземелье погрузилось в тишину, а смертельный удар так и не обрушился на Кормильца.

Шелл открыл глаза.

Хозяина не было видно.

Ушел бесшумно, как и появился.

Крыса продолжала стоять замершим столбиком, тоже с трудом веря, что жива. Мальчик подхватил зверька на руки и бегом бросился к пещере. Только оказавшись среди кристаллов, он выдохнул.

А затем рассмеялся.

С Хозяином Шелл встречался потом еще несколько раз. При встрече мальчик прикладывал руку к груди и кланялся в знак уважения. Хозяин урчал в ответ. Иногда приходил на звуки флейты и наблюдал из мрака, а потом исчезал.

 

Говорят, если жизнь некоторое время течет спокойно и равномерно, жди скоро неприятностей. Это за счастьем надо гнаться, искать годами, а беды караулят за каждым углом. Эхо отдаленного взрыва в туннеле и стало тем спусковым крючком, уничтожившим без остатка тихий устоявшийся мирок Шелла.

Сначала дрогнул камень под ногами, потом долетел гул. Шелл упаковал созревший кристалл в мешок, уложил на тележку и вышел в коридор. Опоры стояли нерушимо, порода не дышала, но стены подозрительно гудели, стоило приложить к ним ладонь. Выбежавшая следом за мальчиком Нелепица встопорщила шерстку и с опаской шевелила усами.

– Тоже не нравится этот звук? – Шелл присел перед ней, погладил, успокаивая. – Надеюсь, это не обвал. А если и он, то очень далеко от нас.

Она вцепилась коготками в его ладонь, встревоженно пропищала.

– Нет, мы не пойдем к подъемнику, не время. Подождем, вдруг ложная тревога.

Они вернулись в пещеру и занялись своими делами. Флейта допевала последние отрезки колыбельной, когда Шелл оборвал мелодию, почувствовав неладное. Беспричинная тревога нахлынула внезапно. Несла она в себе что-то неправильное, плохое. И Нелепица ощутила это тоже. Подкралась к выходу, заглянула за угол.

Вначале они услышали шаги, потом тихие голоса. Но как кто-то смог сюда проникнуть не через подъемник?

Шелл приказал крысе не высовываться. А сам сгреб мешки с кристаллами под старую перевернутую тележку, затушил ручной фонарь и спрятался за скальный выступ у входа пещеры, сжимая в руке нож.

Незнакомцы приближались. Звук шагов стал громче.

На стенах туннеля уже заплясали отсветы огней

– Двигай, Майс!

– Не могу, нога…

– Да плевать на твою ногу! Вколи себе сыворотку.

– У меня последняя ампула.

– Зато нога еще одна есть, верно? Хватит одной? Эту, видимо, придется отрезать нахрен.

Скрытый темнотой, Шелл из укрытия наблюдал, как один из чужаков засопел и принялся рыться в широкой ременной перевязи, что перехлестывала его грудь.

В обители Корпорации никогда не носили такой странной одежды. На незнакомцах были плохо выделанные меха, широкие штаны и тяжелые сапоги на высокой подошве.

Никаких шокеров или газовых баков – лишь старые ружья, что, казалось, должны были кануть в безвременье вслед за угасшим миром.

Двое из четверых незнакомцев носили длинные бороды, но у одного она поседела, словно пропиталась инеем промерзшего мира. Двое других скрывали лица за респираторами.

Седобородый шел впереди других, освещая путь факелом и сверяясь с картой.

Тот, кто носил имя Майс, закатал окровавленную штанину вбил в рану нечто, похожее на капсулу.

– Жжет, – просипел он сквозь зубы.

– Потому что разбодяжено спиртом, – Седобородый щелкнул пальцем по карте и остановился. – Вот это место. Нашли. И Кормилец жив.

– Откуда знаешь? В пещере ведь темно! – Майс, привалившись к стене, едва ворочал языком.

– Нутром чую, здесь еще Кормилец. Затаился. А сердечко то стучит, бьется бешено. Тук-тук-тук. Верно говорю? Ну, выходи уже, не обидим.

Прятаться не имело смысла. Да и оружия, кроме ножа, у Шелла не было. Он мог бы сидеть, как скальный зверек, и ждать, пока его выколупает из норы хищник. Или проявить смелость.

Шелл выбрался из укрытия. Ноги подкашивались, но он старался говорить без дрожи в голосе.

– Кем бы вы не были – уходите. Вам тут нельзя находиться. Иначе все кристаллы погибнут. Только Кормильцы могут прикасаться к ним!

– Гляди-ка, и впрямь живой. Даже Старик его не тронул. Он ведь щелкает их, как насекомых! А у этого недоростка даже крыса была ненастоящая…

Как ненастоящая? Хотя, да, ненастоящая. Но откуда они о том знают?

– Извини, малыш, но без кристаллов мы не уйдем. Раз не хочешь, чтобы они погибли – доставишь их в наш лагерь сам! – решительно проговорил Седобородый.

Двое в респираторах переглянулись.

– Беньи, но у нас ведь есть правила, – Майс оттолкнулся от стены. – Кормильцев в расход, кристаллы – наружу.

– Ты плохо слышал? Кристаллы в чужих руках превратятся в труху, а в этот раз я хочу принести целые. Правила игры меняются. Пусть Голова либо считается со мной, либо сам закладывает взрывчатку и наводит Старика на детишек. Мне осточертело смотреть на их трупы. Если заберем двоих-троих живыми…

– То Корпорация узнает об этом и наше поселение вобьют в снег, – злобно договорил за него Майс. – Одна твоя задница из сугроба торчать будет. Ни информаторов, ни договора с… питомником.

У Шелла перед глазами порхали огненные искры. Он оказался в узле каких-то заговоров и выбраться отсюда можно было либо мертвым, либо пленником.

– Разговор окончен, друг, – Беньи встряхнул винтовку. – Эй, пацан, тащи кристаллы и дуй за нами… И побыстрей. Ненавижу пещеры.

– С чего вы взяли, что я пойду с вами?

– Не глупи, малыш, – Беньи повернулся к нему и поднял винтовку. – В смерти смысла нет. А ты вынесешь отсюда жизнь.

– Вы воры. И убийцы.

– Ну, положим, это так, – Седобородый нисколько не смутился. – Но считать вас учат? Ваши толстожопые властители? Так давай считать вместе. Убивает один. Умирает один. Живут – сотни. Им совершенно наплевать, кто кого убил и кто как умер. Они просто живут и имеют на это право.

– Ты о чем? – Шелл настолько удивился, что едва не выронил флейту.

– О, житель сказочной страны, взращенный Корпорацией, даже не подозревает, что творится по ту сторону камня. Ваши хозяева доят умирающий мир, выгребая из него остатки злаков, растений, прочего мусора, который еще сохранился в обледеневших городах. В руинах живет такая погань, что ваш Старик рядом с ней не опаснее клопа в спальном мешке.

Беньи надвинулся на него. В льдистых глазах горел опасный огонек.

– Спокойно, друг, мальчик в этом не виноват… – пробормотал Майс, но не решился прикоснуться к рассвирепевшему спутнику.

– Раз он тут цедит обличающие речи, так пусть и сам послушает. Мы дохнем, пацан, дохнем день за днем. Затертые льдом, усыпанные снегом, ободранные ветром. Вы здесь жрете фрукты. И растите кристаллы. Чтобы истолочь их в пыль и сделать лучше жизнь кучки жирдяев. А мы вынуждены прозябать в нищете, торгуя собой, в надежде хоть изредка получить сраное лекарство или наркотик, от которого не чувствуем боли или страха. Понимаешь? Сотни, тысячи убитых жизнью бедолаг. Обреченные на смерть. У них нет будущего, нет шанса вырваться из ледяного ада. И в этом твоя вина и других Кормильцев. Вы приговариваете их, снабжая кристаллами своих хозяев. А как же остальные? Где надежда и правда для них?

Шелл не успел ответить.

В коридоре мелькнула быстрая тень, и голова одного из мужчин покатилась по полу.

Чужаки вскинули оружие и принялись стрелять в темноту проходов. Из-за грохота выстрелов они не заметили, как тень появилась с другой стороны и утянула с собой в тьму туннеля второго мужчину.

– Кто это был? Старик? – вскричал Майс.

– Живо, хватаем кристаллы, мальчишку и деру! – Седобородый указал на расползающуюся по своду и стенам трещину. От тряски после взрыва подпорки съехали, и часть свода заметно просела. Столбы с перекладинами трескались и лопались один за другим.

Обвал спас их от ярости Старика, но…

– Что вы наделали?! – Шеллу стало обидно до слез. – Теперь все кристаллы погибнут!

Беньи присел перед ним.

– Ты жалеешь кристаллы, а обязан жалеть людей. Иди с нами. Тогда ни ты не умрешь, ни другие Кормильцы. Нам больше не будут нужны, понимаешь?

– Да. Пойду, – кивнул Шелл. Он хотел помогать людям не только в мечтах. И, если правда такова, как рассказывают чужаки, стоит воочию убедиться в этом. – Я заберу кристаллы, а вы не приближайтесь к мешкам, пока тщательно не упакую.

– Но мы не успе… – начал было Майс, но слова его утонули в треске и грохоте.

Шелл быстро добежал до основной пещеры. С потолка уже начала осыпаться порода вперемежку с умирающими невызревшими кристаллами. Мальчик торопливо сложил на тележку заготовленные мешки, подхватил крысу и заторопился наружу.

– Если они не лгут, мы сделаем куда больше полезного, Нелепица, чем могли рассчитывать!

Раздался жуткий треск, свод содрогнулся и рухнул на голову мальчика.

Мир померк. В нем плавали голоса, полные боли отчаянья крики и жуткий треск рушившихся опор…

– Малыш, очнись. Мы сейчас тебя откопаем, – кто-то тряс Шелла за плечо, хлопал по щекам.

Он с трудом приоткрыл глаза. Беньи и Майс суетились вокруг него, лихорадочно освобождая из-под завала. Они действовали споро и откопали его почти по пояс, осталось лишь убрать породу с ног.

Туннель заволокло кружащейся взвесью, сквозь нее едва пробивались огни.

Живой, с облегчением подумал Шелл. А потом услышал, как ругнулся Беньи и понял – что-то не так. Он выгнул шею, повернув голову набок, глянул вниз. Его ноги приняли на себя основной удар и превратились в кашу. Запоздало пришло ощущение растекающегося по телу холода и угасающих сил. Шел умирал.

– Мы не сможем тебе помочь, – мрачно произнес Беньи. Он забрал мешки с уцелевшими и разбитыми кристаллами, отдал спутнику. – Прости, парень.

Крыса суетилась вокруг Шелла. С жалобным писком ткнулась носом ему в шею.

– Заберите Нелепицу, – говорить было тяжелее с каждым вздохом. Дыхание вырывалось с хрипом. – Она обычная, но…

Последнее слово мальчик еле успел выдохнуть.

Жизнь утекала из него. И крыса будто почувствовал это.

Зверек запрыгнул к нему на грудь и подбежал к лицу.

Шелл удивился, что взгляд у нее сейчас куда разумнее, чем раньше. И глаза глубокие, как два бездонных колодца. Он смотрел в них, не отрываясь, и боль ушла.

А затем вздрогнул и обмяк.

Беньи с Майсом могли бы поклясться, что видели собственными глазами, как еле приметное облачко сорвалось с его губ, и крыса втянула его в себя, выдохнув в ответ в приоткрытый рот мальчика.

Нелепица запищала и спрыгнула с мертвого тела на камни. Обернулась и мотнула головой в сторону прохода.

– Мы заблудимся, – простонал Майс, – из-за пыли ничего не видно, а ты потерял карту!

– Не трясись, – усмехнулся Беньи. – Возьмем одну из ламп, а крыса выведет нас на поверхность. Она ведь чует, где выход.

Нелепица по-человечески кивнула. Теперь в ней уживалось два сознания. И будь Шелл по-настоящему жив, осознал бы, что за дар был у его зверька.

Крыса устремилась по туннелю. Она знала, куда бежать. Чувствовала, откуда доносится поток ледяного воздуха. Так или иначе, часть кристаллов удалось спасти, а Шелл… теперь Шелл постарается вырастить новые. Даже заключенный в тело крысы, он попытается.

Для тех, кто остался по ту сторону камня.