Сталь клинка холодила плечо даже через свитер. Каменный пол больно впивался в колено, но Валька не обращал внимания, глядел только на Инти. Фигура мага казалась огромной и чёрной на фоне волшебного костра.

– Клянусь быть верным рыцарем, - начал Валька, - и никогда ничего не бояться…

Отблески костра плясали по высокому потолку и скользили по сияющим лицам детей и учеников. Румянилась в костре картошка и упоительно пахли зимние яблоки. К их запаху примешивался тонкий, еле уловимый цветочный аромат, такой неуместный и такой прекрасный в краю вечной зимы — духи леди Кэлиска. Она сама, худенькая, как мальчик, в простом чёрном платье и с зачёсанными назад тёмными волосами, была так неуместна в старой Башне — и, между тем, так прекрасна. В её тёплых, будто летний вечер, карих глазах поблескивали озорные искорки.

– Я принимаю твою службу, - улыбнулся Инти.

– Я буду рыцарем… - чего? Валька задумался. Ребята вовсю придумывали себе Ордена — Зык стал рыцарем Ордена Чести, Лия — рыцарем Ордена Красной Куницы. А каким рыцарем быть Вальке?

Его взгляд скользнул по зале. Малышка Элис сидела на подушке рядом с Кими Кэлиска и крепко обнимала Ташкиного кота. И решение пришло к Вальке, на мгновение перенеся его в холодный подмосковный лес…

 

Ночь стояла дивная. Мороз был горячим: воздух настолько промёрз, что обжигал щёки, и казалось, будто горишь в ледяном пламени. Лес вокруг турбазы шумел и качался под порывами зимнего ветра. Семиклассник Валька плыл между молчаливыми чёрными соснами и шарил по кустам лучам фонарика.

Днем они с родителями катались на лыжах, и Ташка потеряла розово-белую кошку. Как там её… хэллоу китти. Игрушка вывалилась из рюкзачка, пока дети бесились в снегу. Пропажу заметили только на турбазе, хотели с утра искать, но вот беда — Валька закашлял, лоб у него был горяченный, и под веки будто песка насыпали. Поэтому назавтра родители решили возвращаться в Москву. Но Ташке-то как без любимого кота?

Жгла вина, что заболел по дурости, испортил всем праздники. Поэтому, когда все легли, Валька выскользнул из зимнего домика и встал на лыжи.

Он узнавал знакомые места. Вот, кажись, тот пень, рядом с которым они устроили побоище. Чутьё не подвело — припорошённая снегом плюшевая кошка ждала под кустом. Казалось бы, хватай да тащись домой.

Но не тут-то было. Пошёл снег. Тяжёлые белые комья падали на лицо и за шиворот, и, что хуже, на лыжню. Валька больше не видел дорогу, и все деревья были на одно лицо. Мальчик полез в в гугл-карты, но мобильник глючил на морозе, а руки покраснели и не слушались.

«Да, влип я в историю», - стуча зубами, подумал Валька.

Продираясь через сугробы, он медленно погрёб туда, где деревья казались хоть немного знакомыми. Очередной приступ кашля чуть не свалил его в снег. Немного отдышавшись, Валька поднял голову и увидел серебряный куст.

На поляне вокруг него было светло, как днём. Даже снег тут падал медленнее.

Сквозь серебристые ветви Валька заметил тёмную тень. «Вдруг медведь», - у мальчика замерло сердце. Он перехватил лыжную палку поудобнее.

Тень вылезла из-за куста, и мальчик вздохнул с облегчением — это был не мишка, а румяный с мороза пацан.

– Привет, - осторожно сказал Валька. - Ты тоже заблудился?

– И вовсе не заблудился, - шмыгнул носом незнакомец, - я пришёл, чтобы набрать серебряных ветвей с Непечаль-древа. Инти делает из них подставки для магических шаров…

– Ты знаешь дорогу назад?

Чужой мальчик напрягся, ощетинился весь:

– А зачем тебе? Ты что, из этих? Из мертворуков? Хоть пытай, ничего не скажу!

– Слушай, я заблудился. Мне бы путь до турбазы узнать. Поможешь?

Паренёк смотрел с подозрением, но наконец изрёк:

– Ты тут замёрзнешь совсем, так что ладно, пошли со мной.

– Куда?

– Как куда? В Башню магов.

Так Валька познакомился с первым обитателем Драконьего края.

– Меня кстати Зык зовут, - с запоздалой вежливостью представился мальчик.

– Я Валентин. Валька.

– Уалько, - повторил новый знакомый. Он произносил имя непривычно, на испанский манер, и даже поправлять его не хотелось — больно красиво звучало.

Лыжи проваливались в мягкий свежевыпавший снег. Небо постепенно выцветало, и тусклый зимний рассвет просачивался между ветвями. Золотистые отблески скользили по заледеневшим стволам.

Тогда-то Валька впервые столкнулся с драконами. Это случилось так буднично, что он сперва даже не успел испугаться. Просто Зык внезапно толкнул его под дуб, за секунду до того, как тишину прорезал страшный вопль. Он шёл отовсюду, но главным образом сверху. Валька поднял голову и оцепенел. В просветах ветвей он увидел, как по серому небу летит зелёный дракон.

Крыло твари пробила струя пламени. Чудище взвыло и выпустило поток огня в ответ. Справа раздался гул, и какой! Будто валились и сгорали вековые сосны… И жутко зарычало нечто более громадное, чем то, что в небе! Ещё одна струя пламени просвистела так близко, что лицо обожгло. Деревья трещали от жара.

А потом, в водовороте дыма и огня, на небесной сцене появился второй дракон. Белый, будто седая борода, и куда больше зелёного. Твари сцепились, их крылья и хвосты переплелись. Брызги пламени летели во все стороны. Звери рвали друг друга зубами и терзали когтями, и воздух звенел от страшных воплей.

Схватка была беспощадной, но короткой.

Зелёное чудище камнем полетела вниз. Второй дракон спикировал и рванул её шею когтями. О падении проигравшего возвестил глухой звук удара.

Несло гарью.

– Так и живём, - по-взрослому вздохнул Зык, - наш Беланур опять победил. Пойдем, надо скорее добраться до Башни.

По пути Валька пытался переварить то, что сейчас видел. Вскоре деревья расступились, и он увидел…

Не совсем замок. Скорее, дозорную башню. Она взмывала, словно стрела, в серое рассветное небо. Её окружали крепостные стены с узкими бойницами, в которые ветер наметал снег. Под ними колыхались чёрные тени деревьев.

Наверное, Башня была бы прекрасна летом, когда плющ оплетает каменные стены, а вокруг цветут вишни…

– Мы много лет не видели весны, - грустно сказал Зык.

Только сейчас Валька заметил, что почему-то горло больше не жжёт, кашлять не хочется, да и дышать стало легче.

Ворота открылись с ужасным скрипом. За ними начинался дворик с теплицами, между которыми бегали и галдели мальчишки.

Несуразная свечка башни утопала в снежной вате. Иней лежал на каждом необтесанном камне, из-за чего казалось, что красноватые стены расписаны белыми узорами. На вершине, вокруг смотровой площадки, скалился зубцами парапет.

Миновав дворик, ребята вошли в Башню. Внутри она была чистая, прибранная такая, будто в средневековый замок заехала на денёк чья-то мама.

…Сказ о Башне был бы неполным без рассказа о человеке, который вдохнул в неё жизнь — и без которого Валька вскоре своей жизни не представлял.

В ту ночь его бесцеремонно растолкал Зык. Школьник сперва долго не понимал, где он и что вообще случилось. Он лежал на тряпках, а под тряпками было сено. В узкое окно сочился красный закатный свет.

– Пойдём, - торопливо прошептал Зык, - я тебе волшебный шар покажу. Инти отдыхает и не будет ругаться. Надеюсь…

Валька вылез из-под тяжелого зимнего пуховика и поспешил за Зыком. В каменных коридорах было темно, только кое-где горели факелы. Ребята спустились по витой лестнице, прошли пару мрачных галерей, пока не оказались в библиотеке. От пола до свода взмывали стеллажи книг и пергаментных свитков, и освещали комнату три круглых шара на резных деревянных подставках.

– Здорово, правда? - прошептал Зык. - Это всё Инти построил.

– Инти — это маг такой? - также тихо спросил Валька.

– Не просто маг. Инти, он… лучше всех. Ты скоро сам поймёшь.

В шаре переливалось северное сияние, и затягивала, манила ледяная глубина.

– Эти шары тоже Инти создал, - похвастался Зык, - можно что угодно увидеть. Хоть замёрзший водопад Кат-Лы! А хочешь на пещеру Беланура посмотреть?

Шар на мгновение вспыхнул, а потом сквозь голубовато-розовый туман проступили формы. Темная пещера, где каждый сантиметр покрывала позолота. Везде валялись горы монет и украшений. Даже помойная яма была отделана золотом! Единственным не золотым элементом оказались бочонки с вином…

– Стоило на минуту отлучиться, - хмыкнули неподалеку.

Валька и Зык моментально отлипли от шара. В дверном проходе стоял высокий человек. По его плечам рассыпались тёмно-рыжие волосы, тускло блестящие, будто старая медь. Чужак сказал:

– Привет, Зык, привет, гость из иного мира, - и подошёл к ребятам.

Вблизи его длинное лицо было даже красивым. Глаза — серо-голубые, как небо в ненастный день, и расходятся от них лучики морщинок — такие бывают у людей, которые часто улыбаются. И брови забавные — начало темно-рыжее, а кончики светлые, золотистые.

– Смотрите сколько хотите, я разве запрещаю, - сказал Инти, - я и создал эти шары, чтобы весь мир видел. Наш страшный и ужасный дракон — просто трусливая ящерица, которая любит всё блестящее. И нечего его бояться.

– А можно эту ящерицу прогнать? - спросил Валька.

– Можно. Есть два способа. Например, стать драконом, - каждое слово Инти было как упругий удар шпаги о шпагу, - потому что убить дракона может только дракон. Либо… есть магия намного древнее этих тварей. Эта магия рождается из людских сердец, которые объединяет надежда. Великое чудо, которое в прежние времена побеждало зло. И я верю, что мы все вместе сотворим это чудо и прогоним дракона.

С каждым его словом таял образ страшной твари в Валькиной памяти. И страх, царапавший мозг изнутри, медленно отпускал.

 

…А что Город? Во всём Драконьем Краю не было места безумнее!

Теснился он внутри крепостных стен, некогда прекрасно сложенных из камня; ныне же огромные пробоины были торопливо заделаны грубыми досками. Колыхались на ветру чёрные флаги с белым драконьим силуэтом.

Ещё у ворот Валька приметил среди обычных стражников жутковатые фигуры в чёрных плащах. Напоминали они монахов, но под свободными одеяниями позвякивали кольчуги. На поясах висели мечи. Но самыми страшными были их руки. Металлические перчатки охватывали, кажется, голую кость — настолько неестественно тонкими и длинными выглядели их кисти.

От ворот к судорожно стучащему сердцу Города вела тесная улочка, совсем задавленная невысокими домами. Надрывались барабаны. Женщины плакали. По бокам улицы стояли, оттесняя людей, черные фигуры в плащах.

По живому коридору плелись понурые юноши.

– Не подходи к плащам близко! - предупредил Зык. - Это мертворуки! Если коснутся тебя, то всё, конец, помрёшь!

– А кого провожают? - спросил Валька.

– Сыновей, которых выбрали по жребию. Теперь они принадлежат дракону.

– Как это?

– Если дракон захочет, он сделает их мертворуками. Или просто съест, чтобы были силы нас защищать.

Валька выпучил глаза, и Зык пояснил:

– Думаешь, он так всем и рассказал, что дерётся с другими ящерицами за золото? Он говорит, что нас защищает, иначе придут другие драконы и сожрут нас всех…

– А они сожрут?

– Кто знает. Пока что нас жрёт и обворовывает он.

 

Мальчик тряхнул головой, выныривая из воспоминаний. Прямо на полу весело потрескивал колдовской огонь, и алые отсветы ползли по стенам из необтесанного камня. Язычки серебристого дымка летели к узорным окнам и просачивались сквозь щёлки.

Дети сидели вокруг на подушках, на низких скамейках и даже на стопках книг. Никто их не гнал из Башни, да и невозможно было их выгнать: на любые требования идти по домам они начинали злобно бычиться. Взрослые ученики мага на малышню посматривали свысока, но помалкивали, чтобы от Кими не прилетело.

В тени у самой стены сгорбился белобрысый Рик «Башня». Он крутил в руках кружку и безучастно смотрел в огонь. Лишь когда леди Кэлиска обращалась к нему, в его тусклых серых глазах загоралось что-то живое.

Мальчишки рассказывали, что Башню выбрали в жертву дракону. Он настоящий гигант, здоровый и крепкий, его запросто могли не есть, а сделать мертворуком. Но Рик решил не испытывать судьбу и сбежал. Три дня он прятался в лесу, чуть не замёрз насмерть, но его спас Инти. С тех пор «Башня» не выходит из Башни: от снежных просторов у него слезятся глаза, его сразу начинает трясти…

– А в вашем мире водятся драконы? - как-то спросил ученик Инти, рассеянный вечно встрёпанный Нэлис.

– Только в сказках, - пожал плечами Валька, - но там их быстро побеждают рыцари.

– Ого, - влез Зык, - и у нас рыцари побеждают драконов. И тоже только в сказках…

Вот тогда-то Валька и предложил всем посвятиться в рыцари. Ребята, конечно, радостно загалдели. А маг прервал тихий разговор со своей женой, леди Кими Кэлиска, и недоверчиво посмотрел на подопечных.

– Но я не король, - наконец сказал он мягко, - у меня нет полномочий раздавать титулы.

– Ерунда! - упрямо покачал головой Зык. - Ты наш король. Мой. Это самое важное.

– И меча у меня нет. Я же маг, а не боец…

– У меня есть.

Все обернулись. Башня медленно встал во весь свой огромный рост. В алом свете костра клинок в его руке тускло поблескивал. Это был, конечно, не рыцарский меч, а просто кинжал, но по лицам ребят Валька видел — этого хватит. В кругу друзей, в полумраке старой башни, и простой ножик станет настоящим мечом.

Первым в рыцари посвятили неугомонного Зыка. Он с трудом выстоял с минуту неподвижно и молча, пока Инти поочередно коснулся его плеч плоской стороной клинка и произнес слова посвящения. Своей дамой сердца Зык избрал леди Кими, и даже успел торопливо, смущенно поцеловать её руку. Пока посвящали других ребят, он сидел, вытянувшись в струнку, и влюбленно смотрел на супругов Кэлиска.

– А я могу быть рыцарем? - спросила худенькая большеглазая девочка лет двенадцати.

– Где ты видела бабу-рыцаря? - пренебрежительно отозвался Зык. - Сиди спокойно и жди, когда тебя кто-нибудь дамой выберет!

У девочки задрожала губа, и лицо противно сморщилось.

– Это ещё что за новости? - нахмурилась леди Кэлиска, - конечно, Лия, ты можешь.

Девчонкины глаза радостно засияли. Она показала обидчику язык и поспешила к Инти:

– Я буду рыцарем Красной Куницы!…

 

…Валька посмотрел на Ташкину котяру в руках Элис и сказал:

– Я стану рыцарем Розового кота.

Потом они ели изумительную печеную картошку, Инти катал Элис на плечах, а когда все нашумелись и клевали носом, полилась тихая и прекрасная, будто сон, песня…

 

Сила, жестокая сила

Гонит вперёд скакуна

Та, что меня полюбила

Встаёт предо мной, бледна.

 

Алые отсветы плыли по потолку. Вальку разморило в тепле, и он еле-еле сообразил, что поёт Рики «Башня».

 

…Богов за меня молила,

Хотела пойти к алтарю

В ночи много раз повторила

«Люблю, я тебя люблю».

 

Он пел о любви девушки и юноши, которые расстаются, потому что парня ждёт драконова служба:

 

Но в этой бессмысленной бойне

Мне выжить, увы, не дано.

Так мчись же вперёд, добрый конь мой,

Туда, где навеки темно.

 

Пусть мрак тихо шепчет угрозы,

Смыкается тьма за спиной.

Прощай навсегда, милый образ,

Не свидимся больше с тобой…

 

На душе у Вальки было сладко-тревожно. Пусть вокруг Башни беснуются драконы, зато здесь ярко горит костёр, рядом чудесные ребята, прекрасная Кими, и, самое главное, надежный, буквально сияющий изнутри Инти. И они всегда будут рядом, а значит — любые невзгоды нипочем!

– Можно я тоже спою? - спросил мальчик.

…Прошлым летом папа взял Вальку в экспедицию. Ночью в палатке археологов мальчишку посетила муза. Сон как рукой сняло, и он не смыкал глаз, пока не додумал до конца; а утром записал ещё до завтрака, безумно боясь, что строчки выскользнут из головы.

 

Трубач трубит тревожно

Зовёт нас в дальний путь.

Перед дорогой сложной

Я не могу уснуть.

 

Свети мне, милый месяц

Гори, мой костерок,

Пройдём с тобою вместе

Мы тысячи дорог.

 

Валька встретился взглядом с Инти. Маг смотрел тепло, и мальчик продолжил:

 

Мы встанем завтра рано,

В четыре или в пять…

В дороге дальней главное

Себя не потерять.

 

* * *

Делать снежных птичек оказалось совсем просто. Берешь комок снега, будет туловище. Присоединяешь шарик поменьше — голову. На голове отщипываешь чуть-чуть — будет клювик. А туда, где туловище, прикрепляешь пучок веточек — хвостик. По бокам рисуешь полукруги — это крылья.

Со своей снегоптичкой Валька возился минут двадцать, но у Зыка вышло куда лучше. Он вырезал форму из Непечаль-древа, залил туда воду и выставил за окно. После этого он отлил ледяных птичек для всех желающих.

У его вечной соперницы Лии тоже получилась красота: она нарвала из старого платья лоскутков и облепила ими снежную заготовку. Её птица напоминала распушившегося попугая.

…Только Рики не лепил птиц. Сидел на подоконнике и меланхолично смотрел на снегопад сквозь ледяные узоры.

– Это просто трата времени, - сказал он тихо. Но Валька услышал.

– Почему? Вот-вот Праздник Весны…

– Весна не придёт, рыцарь Уалько.

– Придёт! - горячо возразил мальчик. - Инти говорит — есть магия древнее и сильнее чар вечной зимы. Если мы все вместе в Праздник соберёмся и выпустим птиц — они оживут и унесут зиму, а без зимы драконы потеряют свои силы…

Рики оторвался от созерцания снегопада и перевёл взгляд на мальчика. Тихо сказал:

– Ты правда в это веришь?

– Конечно. Инти так говорит…

На другом конце зала маг что-то увлечённо растолковывал Нэлису и Кими. Он был словно яркая свечка, к которой каждый летел, как бабочка к огню.

– Ну, если Инти говорит, - Башня улыбнулся, хотя улыбка не трогала его глаза, - тогда попробуем!

Он легко соскочил с окна.

– Показывай, как делать твоих птичек!

* * *

Инти нервничал. Он, конечно, ничего не говорил, но Валька видел, как маг крепко сжимает пальцы в замок, так, что костяшки белеют, как хмурится, когда думает, что на него не смотрят, как почти не ест и порой отвечает невпопад. Инти побаивался, наверное, что на Праздник Весны никто не придёт. А успех зависел от того, сколько людей присоединится.

Беланур праздника пока не запрещал, но Город наводнили мертворуки. Их было ещё больше, чем раньше. Однажды Зык, задыхаясь, прибежал в Башню и рассказал, что видал их в лесу.

«А что, если они придут к нам, - наверное, каждый задавал себе этот вопрос, - а что, если мертворук прячется под плащом простого странника? Что, если случайное рукопожатие будет последним в моей жизни?»

Но Инти улыбался и стоял прямо, высокий и безопасный, и красота леди Кэлиска рядом с ним сияла ещё ярче, и каждому при взгляде на них становилось спокойнее.

…Люди начали прибывать ещё вечером. Неярким зимним утром, когда синими-синими кажутся и небо, и снег, людей уже собралось столько, что весь внутренний двор был забит. Народ толпился даже за воротами Башни, окружая её плотным живым кольцом. Все приносили своих птичек, а у кого не было, тем Зык дарил ледяных.

Валька стоял в этом взволнованном людском море, смотрел на румяные весёлые лица и точно знал, что всё получится. И пусть резкий холодный воздух больно царапал горло и лёгкие, на душе было удивительно легко.

Инти поднялся на крышу сарайчика вместе со своей леди, которая держала ледяную птичку. Кими тепло улыбалась всем гостям, но Инти был серьёзен и даже хмур.

– Я знаю, что все мы заждались весны, - загремел над башней его голос, - мы сидим в холоде и страхе, пока холодная, жестокая тварь греет брюхо над награбленным. Она, эта тварь, жрёт наших детей. Но есть вещи посильнее жадности и злобы. Сегодня, здесь, мы все вместе сотворим магию намного сильнее драконовской. Я поздравляю вас с Праздником Весны, друзья!

Валька поднял птичку повыше и любовался на лес рук, на снежных и ледяных птичек, которых золотило солнце…

И малышка медленно-медленно оторвалась от его ладоней и взлетела.

Под изумленный вздох толпы птички взмывали всё выше и выше. У женщин из глаз текли слёзы, но они, кажется, даже не замечали. Малыши аж рты пооткрывали. Радостно кричали мальчишки.

…А Инти стоял рядом с Кими и победно улыбался. Они оба улыбались. Валька навсегда запомнил их такими — сияющими, прекрасными, в окружении ликующей толпы и тысяч взмывающих в воздух белых птиц…

Драконий рык безжалостно разбил хрупкий момент счастья.

Валька застыл. Ужас выморозил его, приковал к месту. Небо разрезал сноп огня. Поток пламени вонзился в стайку птиц. Мальчик смотрел, как останки чудесных созданий медленно осыпаются людям на головы.

Белый пепел.

Серый пепел.

Черный пепел.

Осколки льда.

Вот и всё, что осталось от прекрасных, мгновение назад таких живых птиц.

А потом он увидел дракона.

В прошлый раз, во время страшного небесного боя, Валька толком не разглядел его. Но сейчас Беланур летел неторопливо и низко.

Его огромные крылья закрывали полнеба. Всё брюхо облепили монеты и блестящие бриллианты, не оставляя ни единой щели для стрелы. Остальное тело покрывала плотная, белая, с серебристым отливом чешуя. Каждый коготь был длиной с Вальку, а о чудовищных размерах крокодильей морды даже думать не хотелось.

Дракон медленно обводил взглядом толпу, и, казалось, запоминал каждого. Валька не мог отвести глаз, и, когда Беланур посмотрел на него, внутренне содрогнулся. Это был взгляд рептилии. Древней, бесконечно сильной и бесконечно жадной.

– Бежим! - закричал кто-то, Вальку дёрнули за рукав, и он наконец-то отмер.

В давке люди толкались, кто-то кричал, мальчик споткнулся было… Но его схватили за шиворот и потащили к укрытию.

– Я знал, что будет так, - процедил сквозь зубы Рики, - знал…

Беланур ограничился медленным кругом вокруг Башни и, рыкнув напоследок, скрылся в облаках. Люди медленно приходили в себя, дети плакали, самого Вальку трясло. Он только что наглядно увидел, какие они маленькие и слабые рядом с драконом. Одного рыка, одного взмаха чудовищных крыл достаточно, чтобы они побежали. Что ему их птички?…

Когда стемнело, Валька вышел за ворота подышать. Люди уже разошлись. Тем, кто пострадал в давке, помогли супруги Кэлиска с учениками. Наконец-то было тихо. Мальчик прилёг прямо в снег за кустами. Он лежал и смотрел сквозь ветви на надкусанный лунный диск на тёмно-синем небе.

Почему дракон просто не сжёг нас всех вместе с Башней? - думал Валька. Впрочем, ответ пришёл легко и быстро. Зачем жечь кормовую базу, если можно её грабить и потихонечку подъедать годами?

Хрустнул сучок. Снег скрипнул, будто кто-то старался идти тихо, но у него это получалось так себе. Валька подавил желание вскочить. Перевернулся набок и убедился, что кусты его надежно прикрывают. И увидел три темные тени, почти незримые в темноте.

Он узнал мертворуков по чёрным перчаткам на неестественно худых, будто истлевших до кости руках. И что-то у него щёлкнуло, когда он понял…

Они шли из Башни! Они шли из Башни!

Они были в толпе в этот день!

Валька с трудом заставил себя лежать не шевелясь. Нужно было дождаться, когда они пройдут. Если они сейчас его заметят… В голове вопила сирена.

Мертворуки шли мучительно медленно, будто у них было всё время мира. Они о чем-то говорили, и их голоса сливались с треском ветра и шумом деревьев. Наконец они скрылись из виду.

Валька полежал ещё пару минут, и это были самые длинные минуты в его жизни.

Лес спокойно шумел, и мальчик решился. Вскочил на ноги. И сразу же рванул, не оглядываясь.

У ворот он столкнулся Нэлисом. Ученик воскликнул:

– Эй! Смотри, куда идёшь!

– Где… Инти…? - задыхаясь, пролепетал Валька.

– Отдыхает. Он очень устал.

– Нэлис, мертворуки!

Парень нахмурился, и Валька, чуть не плача, повторил:

– Мертворуки, они были тут! Я их видел!

Нэлис бросился в Башню. Валька за ним. Проклятая лестница петляла. А потом они услышали крик…

В покоях Кэлиска пред ними открылась жуткая картина. Кими и рыжая ученица, Арика, пытались удержать Инти, который бился в судорогах на полу. Его лицо было красным, глаза закатились.

Нэлис загородил его и схватил мальчика за плечи:

– Позови сюда остальных учеников, понял?

– Д-да, - пробормотал Валька.

– Ну же, пошёл!

Мальчик на ватных ногах выполз за дверь, и ученик тотчас её захлопнул.

Тысячи мыслей одолевали Вальку одновременно. Он знал, что у Башни есть магическая защита. Но вчера вечером её ненадолго убрали, чтобы люди могли прийти на праздник. Видимо, этим и воспользовались мертворуки, чтобы… чтобы…

Отставить панику! Тут много молодых магов. Инти сам их обучил. Они не позволят учителю умереть. Не позволят и точка!

Всю ночь в Башне кипела работа. Извечные недруги, Зык и Лия, вросли в скамейку напротив покоев Инти, и укусить себя за ухо было бы проще, чем их выгнать. По обрывкам взрослых разговоров дети понимали, что дело плохо. Никто, кроме самых маленьких, не спал, да и те задремывали на короткие часы, а потом просыпались и хныкали, поддавшись общей тревоге. Ночь казалась бесконечной.

…Валька сидел в библиотеке. За узким окном медленно выцветала ночь и бледнели звёзды. Дверь отворилась с тихим скрипом. Мальчик вскинулся, с надеждой посмотрели на Нэлиса.

– Как он? - спросил Валька, боясь услышать ответ.

Ученик запустил пальцы в растрёпанные патлы и прикрыл глаза. Медленно сказал:

– Очень плохо, но, надеюсь, выкарабкается. И… рыцарь Уалько. Мы хотели, чтобы Инти тебе сам сказал, но… в общем, придётся мне.

Он достал из кармана искусно вырезанную из Непечаль-древа птичку. Та с минуту спокойно сидела у него на ладони, а потом вспорхнула, сделала круг и снова замерла.

– Мы с Инти долго думали, как помочь тебе вернуться домой. Мы выяснили, что ты угодил в разлом между мирами. Чтобы попасть обратно, надо снова пройти через разлом, и эта птичка укажет тебе путь.

Нэлис оставил его одного и побежал помогать Инти. Валька стоял посреди библиотеки и скользил взглядом по стеллажам, по прикрытым тканью волшебным шарам, по заиндевевшим окнам, а потом снова смотрел на птичку в руке. Там, куда она приведёт, были мама с папой, которые с ума сходят от беспокойства. Там была маленькая Ташка — она, наверное, заждалась своего кота. Там были школа и волейбол. Там наступит — если ещё не наступила — нежная весна, а за ней жаркое лето. А здесь лишь собачий холод да мертворуки по лесам разгуливают, убивают направо и налево, и драконы дерутся над головой…

А ещё в этом мире Валька рыцарь. А рыцари не убегают.

* * *

Через несколько недель очнулся Инти. В Башне вмиг посветлело. И пусть он еле ходил и опирался на руку леди Кими, он был жив! И улыбался по-старому, только глаза оставались печальными.

Однажды вечером костерок горел неярко и давал мало тепла — а может, он горел как обычно, просто морозы окрепли за окном. Рики «Башня» тихо пел ребятам, а Лия подпевала, положив вихрастую голову на плечо Зыку. Леди Кими болтала с Арикой. И Валька заметил, что Инти один. Сидит на ступеньке, сгорбившись, обнимает сильно похудевшие плечи и смотрит в одну точку.

– Всё хорошо? - осторожно спросил Валька.

Инти поднял на него тяжёлый, какой-то потерянный взгляд, и молвил:

– Я так боюсь… не дожить до весны. Замучил этот проклятый холод…

И Валька сделал единственное, что пришло ему на ум — стащил с себя пуховик и накинул на широкие плечи мага. На взрослом человеке маленькая курточка смотрелась комично, но лицо Инти немного просветлело. Он хлопнул себя по лбу и сказал:

– О боги, что я говорю… я стал слишком сентиментальным. Забирай свою куртку, рыцарь Уалько.

 

Зык повадился устраивать вылазки в город, и напарника себе нашёл совсем неожиданного — Лию, рыцаря Красной Куницы. Из первой вылазки ребята принесли грустные новости — люди совсем подавлены. Они разочарованы, что маги заперлись в своей башне, бросили их наедине с драконом.

А из второй вылазки Зык вернулся потрёпанным, трясущимся, с рассеченным лбом и совершенно безумным взглядом. Один.

– Её… забрали… стражники забрали, - еле выдавил мальчик.

В ту ночь Вальке не спалось. Он прошлепал к лестнице, чтобы подняться на башню. И, уже подходя к смотровой площадке, заслышал тихие голоса.

Подслушивать — совсем не рыцарский поступок. Но его словно вела неведомая сила. Он на цыпочках преодолел ещё пару ступенек, выглянул из люка и увидел две закутанные в плащи фигуры. Инти лежал, положив голову на колени своей леди.

– Они доверились мне, - тихо говорил маг, - я заставил их поверить в чудо. И где мы теперь? Эта девочка, Лия…

– Твоя смерть не спасёт её.

– Может быть, я погибну, а может, и нет, кто знает? Чудо ещё возможно. В прошлый раз не получилось, потому что недостаточно людей поверили, может и я верил недостаточно… Но если я вернусь в Город, вдруг эти люди обретут веру? И магия, которая сильнее драконьих чар, разгонит зиму…

– А если нет, Инти? А если дракон тебя просто сожрёт?

– Тогда мне не придётся больше мучиться от стыда перед ними всеми. Я ведь обещал спасение. И вот что получилось…

Леди Кэлиска нежно гладила его волосы, а он — смотрел только на неё. Они казались единым целым.

– Что мне сказать, чтобы ты передумал? - глухо спросила Кими.

– Ничего, любовь моя. Лучше подумай, как наконец-то придёт весна. Ненавистный снег начнёт таить. Ручьи побегут по склонам гор. Проклюнется первая трава — как давно мы не видели этих зелёных побегов, родная? Первые цветы потянутся из земли. Окутает деревья нежная листва, похожая на зелёный дым. Дети, впервые увидевшие весну, будут носиться среди изумрудных просторов. А тебя, любовь моя, я поведу к оттаявшему водопаду. Мы будем стоять под цветущей вишней и любоваться радугой брызг…

От вкрадчивого голоса Инти хотелось зареветь, и Валька не выдержал, выбежал на смотровую площадку. Кэлиска вскочили.

– Что ты тут делаешь?! - воскликнула Кими. - Марш спать! Тут холодно!

– Нет, - он обнял Инти за пояс, - не пущу. Не уходи! Пожалуйста!

– Рыцарь Уэлько, - строго сказал маг, - ты мне веришь?

– Верю, но…

– Тогда поверь и сейчас. Я знаю, что делаю. Со мной ничего не случится. Понял?

– Да, - выдавил Валька, вытирая некстати выступившие слёзы.

– Тогда… пора прощаться. Совсем ненадолго, обещаю.

* * *

Без мага дни потянулись унылые и похожие один на другой. Даже волшебные шары не давали ответов. Душу скребла противная, мучительная мысль:

Какой бы ни был план, он провалился.

 

…А потом Инти умер.

Его тело притащили мертворуки на кривом почерневшем обозе. Они так торопились, а людей вокруг было так много, что Валька увидел мёртвое лицо лишь на мгновение.

Когда речь про мертвецов, в книгах часто пишут: «казалось, что он просто спит». Но Инти не выглядел спящим. Он выглядел ужасно, безнадёжно мертвым. Его лицо было белым, как бумага. Валькин мозг просто не мог сопоставить живого и весёлого Кэлиска, который обнимал жену и заразительно смеялся — с вот этим вот… телом. Пустой оболочкой, которая никогда больше не оживёт и не улыбнётся.

– А почему Инти не встаёт? - пролепетала маленькая Элис, до рези в горле напомнившая Вальке Ташу.

Мертворуки сказали, что дракон не убивал мага. Он сорвался со скалы, когда хотел украсть драконьи сокровища. Якобы Инти всегда завидовал белануровскому богатству. Так и погиб — позорно и по-дурацки, сломал шею.

Валька не верил.

– Убийцы! - крикнул он.

Только сейчас мальчик понял страшный смысл фразы «унести тайну в могилу». Мёртвое тело никогда не расскажет, что с ним сделали перед смертью.

Труп протащили по тесным улочкам через весь город, до заброшенных каменоломен за северными воротами. Несколько десятилетий назад, до прихода вечной зимы, там кипела работа, но с тех пор грунт промёрз и стал крепче камня, и разработка шахты почти прекратилась. Штольни стали кладбищем, куда сбрасывали покойников, дабы не копать могил в заледеневшей земле.

Туда же, к другим безымянным мертвецам, швырнули тело Инти. Небеса плакали снежным пеплом, и люди молча наблюдали, как мертворуки заваливают вход. Один из них плюнул на холодные камни. По толпе пронёсся вздох. Мертворук помахал людям рукой в металлической перчатке, и Валька готов был поклясться, что под своим чёрным капюшоном этот урод веселится.

– Раз такой смелый, что лицо прячешь? - крикнул мальчик.

– Кто это сказал? - несколько мертворуков направились в его сторону.

Толпа сомкнулась перед лицом Вальки, закрывая мальчишку живым щитом. Зык оттащил его подальше и, глотая слёзы, прошептал:

– Совсем обалдел? Нам мало потерь?

Мертворуки разошлись. Сквозь ряды горожан протиснулась Элис со снежной птичкой в руках. Осторожно, точно живую, усадила её на мёртвые камни. Не прошло и четверти часа, как горожане облепили вход в пещеру и все пространство вокруг него белоснежными птичками.

 

…Раньше Валька не понимал, почему душевную боль сравнивают с физической. Теперь понял.

В первые минуты, получив страшные новости, ты не до конца их осознаешь. Он мёртв. Такие простые, но такие непостижимые слова.

Затем до тебя постепенно начинает доходить, и боль вступает в свои права. Он мёртв, он мёртв — и тебя складывает пополам в спазме сухих рыданий. Ты не можешь вздохнуть, как от удара под дых, лишь судорожно хватаешь ртом воздух.

Ты видишь мёртвое лицо, и оно, кажется, теперь выжжено на внутренней стороне твоих век. Ты понимаешь, что смерть — это взаправду, и этот человек больше никогда не улыбнётся тебе. Лицо так и останется бледным и неподвижным навечно. До тех пор, пока время не превратит его в косточки.

Ты пытаешься отвлечься, пытаешься думать о чём-то другом. Но мысль внезапно делает крутой вираж и ты вспоминаешь: он мёртв. Всё кончено. И пригвождает к месту страшное осознание, что дракон мог убить его не сразу, а перед этим помучить. Осознание настолько ужасно, что ты сидишь с широко распахнутыми глазами и тупо смотришь в одну точку.

А в другой раз, потеплее запахиваясь в куртку, понимаешь, что его никто не согрел в последние минуты, и он умер посреди вечного холода. И последним, что он видел перед смертью, были вражеские морды… И тогда слёзы начинают течь сами собой, помимо твоей воли, и ты торопливо их утираешь — мальчики не плачут.

Со временем резкая боль притупляется и становится ноющей. Но она приходит с прежней остротой, когда, забывшись, думаешь: «надо у Инти спросить», и вспоминаешь, что он уже никогда тебе не ответит.

* * *

Вскоре ушёл Рики «Башня».

В то утро Валька встречал рассвет, сидя на крыльце, и парень об него споткнулся.

– Ты куда? - удивился мальчик.

– Ухожу.

Валька хотел сказать, что он больше никого не отпустит, что вы, взрослые, только и умеете, что самоубиваться об драконов, но Башня предупреждающе поднял руку:

– Не бойся, не стану я сдаваться. Пойду к дракону Иэлису, которому докучает Беланур. Есть у него славное человеческое ополчение, и оно неплохо вырезает мертворуков…

– Этот Иэлис тебя сожрёт, - сказал мальчик, - дракон есть дракон.

– Пусть, если это поможет задать жара Белануру.

Валька мотнул головой:

– Инти никогда бы так не поступил:

Башня невесело усмехнулся:

– Мой тебе совет: подумай, как поступил бы Инти, и сделай наоборот. Если, конечно, не хочешь закончить как он.

Злые слёзы снова подступили к глазам Вальки, и мальчик опустил голову, чтобы не расплакаться на глазах у противного взрослого.

– Мне тоже больно, - тихо сказал гигант, - просто я скорблю самым опасным способом…

– Каким же?

– Делаю выводы.

– Поэтому ты выбрал между драконов?

– А что мне остаётся? Сидеть и ждать, пока вас всех поубивают? Знаешь, я больше не верю в чудо, зато верю в месть. Я слишком долго бегал от войны, и, кажется, пора перестать убегать.

Он протянул Вальке руку, но тот сделал вид, что не заметил. Башня пожал плечами и, глубоко вздохнув, сделал шаг за порог. Дрожь пробежала по его плечам, но он тряхнул головой, прогоняя страх, и ушёл в метель.

Вечером редеющая компания снова собралась в зале. Кими заплетала косички девочкам и старалась шутить и подбадривать их, но все видели, что она еле держится. Её глаза покраснели от слёз.

– Спой свою песенку, - попросил Зык Вальку, - леди Кэлиска она нравится.

– Трубач трубит тревожно… - тихонько начал мальчик.

На душе скребли кошки. И он понял, в чём дело, только к последним строчкам: «В дороге дальней главное — себя не потерять…»

А вот и нет. Главное — не потерять других.

В голове сами собой сложились совсем другие, злые строки:

 

Беспощадные злые силы

Превратили наш дом в край могил.

Те, кого эти силы убили,

Так хотят, чтобы мы победили,

Так хотят, чтобы мы отомстили,

Я надеюсь, нам хватит сил…

– Нельзя ожесточать своё сердце, рыцарь Уалько, - покачала головой Кими, - нужно продолжать дело Инти и не терять надежды. Он знал, что мы огромная сила. И, рано или поздно, чудо наконец-то случится…

Вальку обдало холодом. Такого ужаса он не испытывал даже под взглядом Беланура. Потому что дракон не так страшен, как потерявшие разум друзья.

Бесполезно ждать чуда или надеяться, что дракон подохнет от старости — даже если так случиться, на его место придёт новый дракон, хуже прежнего. И это будет происходить, пока люди не станут силой сами по себе и не научатся убивать драконов.

Да и мертворукам, драконовским пособникам, давно пора отстрелить гнилые клешни.

Но Кими, Зык, Нэлис этого не понимали. Может быть, берегли свои чистые души и чистые руки — но что от них толку, если вокруг умирают прекрасные люди?

 

…Тогда-то Валька и решил уйти. Ночью он захватил куртку и тихонько выскользнул в промерзшую каменную галерею.

– Значит, сбегаешь?

Он обернулся — и увидел в дверном проёме растрёпанного Зыка. Тот смотрел исподлобья, насупившись.

– Да, - ответил Валька, - и тебе советую. Птичками, песенками и этим дурацким чудом мы не победим.

– Предатель, - отчётливо сказал Зык, - ты бросаешь всех. Ты о леди Кэлиска подумал?

– А Инти о нас подумал, когда шёл умирать?

Больше Зык ничего не говорил.

Ночь стояла тёплая — насколько это возможно среди вечной зимы. Мороз не кусался, снег тихонько похрустывал. Лес колыхался, словно разбуженный от зимнего сна великан, и тревожно шумели ветви над головой.

Вдалеке громыхало драконье побоище. Ещё одно селение сгорит от случайной струи пламени, ещё сколько-то бедолаг погибнут от свалившейся на головы туши. А может, оба дракона выживут в бою, и будут потом восстанавливать силы, пожирая подданных. И Валька сейчас мог сделать только одно — не умирать, пока не придумает способ сокрушить этих тварей. А ещё мог надеяться когда-нибудь спасти остальных ребят.

Когда-нибудь он найдёт способ — и драконам с их драными мертворуками не поздоровится.

 

Валька шёл за волшебной птицей, пока вдали не показались огни турбазы.

Мальчик только сейчас понял, как сильно устал. Веки пекло, тёмные силуэты деревьев расплывались перед глазами. Птица села ему на ладонь и застыла, снова превратившись в деревяшку. Он автоматически сунул её в карман. Залаяла собака, кто-то закричал, а потом всё стало чёрным.

* * *

Оказалось, в нашем мире Валька отсутствовал всего пару часов. Родители успели поднять на уши всю турбазу и начали прочесывать окрестности. А потом мальчика нашли в сугробе без сознания.

Несколько недель он валялся в больнице с коронавирусом.

Пока Валька болел, пришла весна. Ему стало лучше, и родители забрали его домой. Однажды рано утром, пока все ещё спали, он проснулся и понял, что чувствует себя великолепно. Сознание наконец-то было кристально ясным. Мальчик набросил куртку, выскочил на балкон, распахнул стеклянные створки и глубоко вдохнул сладкий весенний воздух. По стеклу стучали тоненькие прутики берёзы с набухшими почками. Снег во дворе потемнел, местами слез, и по проталинам важно гуляли грачи.

Рука Вальки случайно скользнула в карман и вытащила серебристую птичку.

Значит, тот мир не привиделся ему в ковидном бреду…

За многоэтажками небо было золотым. Пахло весной — весной, до которой Инти так и не дожил. Валька представил, как освобождённый дух вырывается из ледяной тюрьмы и взмывает над снежными просторами, залитыми первыми лучами солнца…

Слёзы снова полились из глаз.

…Вскоре после смерти Инти, Рики «Башня» объяснил Вале: «Ты просто слишком маленький, а бедствие, которое охватило наш край, слишком большое. Ты можешь понять только его кусочек, который ближе к тебе. Ты плачешь об одном человеке, при этом пропускаешь через себя остальные беды, и от этого ещё больнее…»

– Валя! Валенька, что случилось? - мама обняла рыдающего мальчика и увела в комнату.

– Его убили… - сквозь слёзы прошептал Валька.

– Господи. Солнышко, кто тебе это рассказал? Коля, поди сюда! Сколько раз повторять, не смотри ютуб при ребёнке! А если он в школе что-нибудь брякнет?

– Лен, не суетись, - папа аккуратно отстранил жену и усадил Вальку на диван, - рассказывай, Валентин, по порядку.

И мальчика будто прорвало. Слова лились вперемешку со слезами. Мама стояла в дверях, прижимая руку ко рту, а отец слушал очень спокойно, только в уголках глаз у него появились грустные морщинки.

– Теперь ты наверное думаешь, что я сочиняю или с ума сошёл, - обречённо сказал Валька.

– Вовсе нет, - ответил папа, - но позволь дать совет. Впредь не ищи драконов по колдовским лесами. Эти твари водятся и в нашем мире.

 

… Драконы не боятся снежных птичек, теперь Валька уяснил это накрепко. Драконы их сжигают. Это всегда грустно и больно. Но грустить надо самым опасным способом — делать выводы. Искать решения. В конце концов, у каждого дракона есть слабое место.