― Худо или добро?

Ира открыла глаза и посмотрела вокруг. Вернее, попыталась, но ничего не увидела. Ведь на ночь она плотно закрыла окно шторами, иначе, её утро начнётся с первыми лучами солнца. Она всматривалась в черноту, но всё тщетно. Ира не могла пошевелиться и дышать. Девушка понимала, что долго так не продержится. Что-то очень тяжёлое давило на грудь, а чужие прохладные руки сдавливали горло.

― Худо или добро? ― повторил душитель.

От натуги в глазах Иры появились белые отблески света, так как девушка пыталась пошевелить хоть чем-то. Но напрасно. Её словно парализовали. Появилась испарина на лбу. Пальцы на левой руке всё-таки поддались и зашевелились. Теперь пот тёк и по спине, хотя она на ней лежала. Ира не могла так умереть, не тот она человек. Девушка чувствовала, что если сейчас не сбросит этого мерзавца, и неважно кто он такой, с себя, то мать останется одна. Совсем. Брат не в счёт. А так нельзя.

― Худо или добро? ― спросил маленький тяжеловес. ― Ай! Отпусти!

Ирина левая рука крепко держала что-то. Девушка сделала глубокий вдох. Потом ещё один. И ещё. Несмотря на причитания душителя, его брыкания, Ира щёлкнула выключатель светильника на тумбочке. Свет осветил тёмную комнату, которая не изменилась со времён окончания школы. Дом. Её дом, в котором она родилась. И мама, и бабушка. Хотя ― сейчас девушка и снимает квартиру, но этот дом остаётся Ириным домом навсегда. Девушка посмотрела на того, кого держала, как оказалось, за шкирку.

Маленький, размером с кошку человечек с длинными волосами и в странной одежде, словно сбежал из музея «Народной архитектуры и быта». Не карлик, совсем нет. Очень даже пропорциональный мужчина. «Симпатичный» - подумала Ира и посмотрелась в зеркало.

― Ай! ― запищал человечек, делая странные знаки руками, и попытался укусить Иру, но она и не с такими справлялась. ― Убери зеркало. Оно плохое.

Она села к зеркалу спиной, чтобы странный человечек не видел его.

Ира ― грумер, по призванию и велению души. Каких только собак и кошек она не стригла часами. Каких только царапин на руках, ногах и других частях тела у неё нет. Так что попытка укусить Иру никак не встревожила. Она страдала от бессонницы. Каждый раз, когда приезжала к маме, делала всё, чтобы сохранить сон. Шторы плотные закрывала и очки для сна надевала. И всё равно ворочалась, ворочалась - как и в этот раз. И ведь стоило только в сон провалиться, как тут же появилась тяжесть в груди. Оказалось, этот мелкий ей кислород перекрыл. «Еще детей нет, а малышня спать не даёт» - пронеслось у Иры в голове. “Катька, как родила, так изменилась. Свободного времени нет совсем. Так ещё и ночевать у неё теперь невозможно. Плач, крики. Нет уж! Это чур без меня!”.

― Ты кто? ― в Ириной голове возник только этот вопрос.

― Домовые мы. Счастье в дом приносим, ― сказал человечек и таки дотянулся ладошкой и треснул Иру по локтю.

― Ау! ― завыла Ира, так как не ожидала такой силищи от маленького и лохматого домового. Хотя могла бы, учитывая, как сильно он её душил.

― Этот мультик про Кузьку я тоже знаю. Но я не Наташа, а ты не Кузька. Ты больше на хиппи деревенского похож, ― Ира потянула носом. ― Да, и воняешь навозом. Кто ты?

― Так это, Шуршунчик я. И не воняю — это я неудачно в курятник сходил за яйцами. ― Он почесал спину. ― Так худо или добро?

― Или. Ты реально домовой? ― Ира продолжала держать мучителя, который её чуть не придушил.

― Ну да, ― шмыгнул носом Шуршунчик. ― Конфета есть?

― Какого лешего ты меня душил? ― Ира опустила домового на постель, но продолжала держать за вышитую рубашку.

― Ох! Сложная ты Ирка, ― вздохнул Шуршунчик. ― И чеснок всё так же любишь, да?

― Причём тут чеснок?

― А мы вместе росли. Чеснок жуть как не люблю, поэтому и попался тебе. Не исчез, как положено хорошим домовикам. Получу от деда. ― Домовой пустил слезу. ― Конфету хоть дай, а? Только не разворачивай, я сам.

Шуршунчик посмотрел в глаза Иры, и весь мир куда-то ушёл. Ира бежала по берегу океана, смеялась. Ветер овевал лицо, а солнце садилось за горизонт. Она бежала за сыном, который…

― Стоп!

Ира очнулась, а домовой, шелестя фантиком от «Витьбы», засовывал в рот вафлю.

― Очнулась, да? ― почавкал Шуршунчик. ― Эх, силы маловато, но вот вырасту, стану, как дед Кузьма…

― Я не люблю детей, так что неубедительно. Больше так не делай, ― Ира погрозила домовому пальцем, а тот отодвинулся от неё.

― Ладно, но не могу обещать. Ответь на вопрос, а? ― Шуршунчик облизал пальцы от шоколада.

― Сначала ты. Первое, зачем ты меня душил. Второе, я сошла с ума? Хотя, нет, на второй вопрос не отвечай. Я точно нормальная. Третье, почему я? И ещё, почему ты сейчас такой мирный. ― Ира подняла фантик от вафли и разгладила.

― Странные вопросики. Давай я тебе расскажу, но скоро сказка сказывается, а не скоро дело делается. Тьфу ты! ― Шуршунчик почесал лохматую голову. ― Что-то не то… Не так дед Кузьма учил. А как там…

― Кх-кх! ― покашлял кто-то в углу и прошептал: ― Однажды, так повелось…

― Однажды так повелось, что появились домовые в домах у людей. Они смотрели за бытом, хозяйке помогали, скот глядели… ― неуверенно протянул Шуршунчик. ― А можно ещё вафлю? Уж больно вкусная.

― Кх! Какой скот! ― зашипел в углу старческий голос. ― Этим баган и везила занимались! Чего ты несёшь-то, Шуршунчик!

― Ой! ― зажмурился Шуршунчик и спрятался за спину Ире. ― Дедушка Кузьма.

― Не сдал! ― на кровать прыгнул чёрный кот, потянулся и превратился в точно-такого же маленького человечка, как и Шуршунчик. Только с седой бородой и волосами. Правда, очень ухоженного. ― Горе ты моё луковое. Пошли учить дальше. ― Старший домовой махнул руками, и Ира отключилась.

― Шуршунчик, внучёк, я говорил, что тебе рано предсказывать людям? ― Дед смотрел на внука, а тот опустил голову. ― Говорил, что ты не готов, потому что ещё не всё выучил? ― Голова Шуршунчика опустилась ниже, так что он чуть ли не пополам сложился. ― А теперь у нас что? Ты захотел предсказать Ире скорую свадьбу, на грудь ей прыгнул с вопросом. Хотя жениха я в ближайшие пять лет у неё не вижу. Так, что в твоих интересах, чтобы она худо выбрала. Придушишь её и всё. А то веретено судьбы не изменить. Ты промахнулся, но прыжок был. Теперь либо смерть, либо ищи ей мужа. ― Дед Кузьма дал подзатыльник внуку, и они исчезли.

 

― Какого лешего! ― Ира, не открывая глаз, чувствовала, как лучи солнца шарят по телу, а один самый смелый светил прямо в глаза. ― Ма! Ты зачем открыла шторы? ― крикнула Ира и сбросила одеяло. ― Придётся вставать.

Она взяла с тумбочки телефон и посмотрела время.

― Шесть утра? Серьёзно? В выходной, когда можно наконец-то нормально поспать?

Ира села и посмотрелась в зеркало на тумбочке. Там сидела злая надутая помятая тётка.

― А это что ещё такое? ― сказала Ира, глядя на два фантика из-под «Витьбы», которые вечером были целыми вафлями в шоколаде. ― Кто съел мои любимые вафли?

Ира-то, ничего не помнила про сегодняшнюю ночь. Волшебство домовых – это вам не в бирюльки играть. Особенно, если колдует опытная нечисть.

― Игорь, это ты съел мои вафли? ― Ира ввалилась в комнату брата.

Игорь, просто перевернулся на другую сторону, игнорируя сестру.

― Мелкий засранец! ― хлопнула Ира брата по одеялу. Хотя, нужно отметить, что никакой и не мелкий ― чуть больше двух метров. Вернулся с вахты, уставший, ему и дела не было до сестры. Да и мы с вами знаем, кто съел две вафли. Шуршунчик, как Ира отключилась, стащил у неё из сумочки вторую вафлю, пока дедушка не видел. Может же колдовать, когда нужно.

День у Иры пролетел, быстро, потому что много нужно было маме помогать. Частный дом не для слабаков. Это на картинке в интернете, на словах красиво, а по жизни ― один геморрой. Это в квартире можно сделать ремонт и отдыхать. В частном доме работа есть всегда. В любую пору года. Там невозможно сделать ремонт и больше не работать. Но мама Иры есть огород. Хотя, Ире иногда кажется, что это у огорода есть мама. «Чего изволите, господин лук? А вы госпожа картошка? Ой, а кто это у нас проснулся? Малыши голубика и ежевика?» Так что приходилось Ире постоянно приезжать и помогать.

Улеглась Ира поздно, смотрела перед сном сериал, да так и уснула.

― Худо или добро?

Ира открыла глаза, а внутри появилось чувство дежавю. Дышать было больно, и, если честно, невозможно. Что-то тяжёлое давило на грудь. Чужие руки сжимали горло так, что невозможно было даже слюну сглотнуть, а вокруг витал запах дюшеса. Вернее, леденцов, а не самих груш. Ира попыталась пошевелить пальцами руки, но тщетно. «Это домовой!» ― пронеслось в голове.

― Хи-хи! ― засмеялся душитель. ― Худо или добро?

Девушка вздохнула, если бы могла, а лучше ― прибила этого мелкого гадёныша, который душил и не давал спать. Ира похлопала по кровати, чувствуя, как заканчивается кислород и долго она так не продержится. Домовой отпустил Иру, та сразу щёлкнула выключателем и схватила книгу с тумбочки.

― Тебе худо, а мне добро! ― Она стукнула маленького Шуршунчика по голове, а тот отключился.

― Уважаемая, а кто вас учил так делать? Маменька не могла… Переехала… Злых людей слушаешь. Негоже так, обижать малышей. Шуршунчику то только сто первый годочек пошёл. ― Рядом с Ирой появился маленький старичок. ― Дед Кузьма, будемо знакомы.

― Ага, ― кивнула Ира и замахнулась на дедушку, а тот махнул рукой, и книга стукнула Иру. Она отключилась.

― И вот наделал ты делов-то. ― Дед подул на внука, тот открыл глаза. ― Да, если она выберет “худо”, то ты её даже придушить не сможешь. Силёнок маловато и мастерства. Как бы она тебя за черту не отправила.

Старший домовой хлопнул в ладоши, и дед с внуком исчезли. Как и “Витьба” из сумочки Иры. Как Шуршунчик это делает, уму не постижимо!

 

― Доченька вставай, я тебе блинчиков напекла, ― мама сидела на кровати Иры. ― Уже одиннадцать, а ты всё спишь. Неужто домовые тебя усыпили? ― засмеялась мама и поцеловала дочку.

― А? ― Ира открыла глаза, зевнула. ― Домовые? Домовые! Мне сон снился, как будто домовой меня душил. И что-то спрашивал…

― Худо или добро?

― Да. А ты откуда знаешь?

― Мама рассказывала, что домовые так делают. Если девушке приснилось, что домовой душит и спрашивает про худо или добро, то нужно выбрать добро. Иначе задушит. Но вообще — это хороший знак. Значит, в твоей жизни грядут изменения.

― Отличный выбор. Жизнь или смерть, ― хмыкнула Ира. ― Ой, мам, если придёт ещё раз душить, то я отвечу, ― сказала Ира и пошла с мамой на кухню завтракать. Или обедать. Это смотря с какой стороны посмотреть.

Вечером Ира уехала к себе на квартиру, обещая вернуться через неделю. И своё слово сдержала. В пятницу вечером в 21 30 вышла из вагона и поехала к маме. Поздно уснула, а потом…

― Худо или добро?

Воздуха не было, руки и ноги не двигались. Даже мыслей в голове у Иры не было. Вернее, ничего она не успела подумать, потому что давление быстро ослабло.

― Добро, - ответила Ира, вспоминая мамины слова. Хотя хотелось назвать “худо”. Работы столько, что пора и ценник поднимать за стрижки. Тем более, что она недавно вернулась из Питера, где проходила очередное обучение грумеров. А все выходные занимает мама. Одна отдушина поездки в поезде. Хоть можно не работать.

На тумбочке загорелся светильник

― Я домовой Шуршунчик… ― представился человечек.

― Нет, ― кто-то шикнул из угла.

― Хорошо, добро так добро. ― Шуршунчик щёлкнул пальцами, и Ира уснула.

 

 

― Игорь, ты опять съел мои вафли! ― Ира с утра забежала к брату в комнату, за что получила подушкой в голову. ― Ай!

― Отвали. Не люблю я твою «Витьбу», я зефир люблю.

― Может действительно домовой съела, ― шепнула Ира, вспоминая сегодняшний сон.

Она пошла завтракать и рассказала маме, что ей снилось.

― И ничего он мне не рассказал. Просто сказал хорошо, на мой ответ.

― Хорошо, ― повторила и улыбнулась мама. ― Скоро жених у нас будет. Поверье такое.

― Игорь женится? ― удивилась Ира.

― Да нет, ― рассмеялась мама. — Это к тебе домовой пришёл, так как скоро твоя свадьба.

― Да какая свадьба, мама? У меня и нет никого. Да и некогда, работа и ты.

― Хорошо, ― повторила мама.

В воскресенье Ира уехала, а мама налила в два блюдца молока, положила песочные печеньки, которые вечером испекла, и сказала:

― Угощайтесь, мои дорогие. Благодарю за дочку. Я уж не думала, что она замуж выйдет. А если муж будет, то и внуков дождусь.

Мама выключила свет и ушла. Из-за духовки вылез Шуршунчик и дед Кузьма. Малыш сразу накинулся на угощение, а дед сказал:

― Кушай, кушай. Да учись лучше, а то всё забываешь. Уедешь завтра с Ирой. У тебя важное задание ― найти жениха, раз уж предсказал. Да смотри мне, выбирай домовитого, работящего. Горе ты моё луковое. Хотя в твоём случае, яичное. И каждые выходные приезжай, буду дальше тебя учить. ― Дед Кузьма обнял внука. ― Горе ты моё, непослушное. И мойся там, почаще. Хорошо, что в городе кур нет.

― Да, ― протянул Шуршунчик. ― Зато есть вафли. ― Он юркнул в Ирину сумочку, залез в пакет с вафлями и уснул.

Поверили, что он уснул? Ха! Да шуршит он там вафлями! Весело будет Ире!