Вот вы говорите – император, император... Ну, может и не говорите, но думаете. В смысле мечтаете. Мечтаете припасть к стопам, или, на крайний случай, облобызнуть Светлейшему хоть кончик мизинца. Угадал ведь? Вот! А есть такие, с позволения сказать, счастливчики, которые его Императорское Величество каждый день видят, а некоторые даже беседуют с ним. Я уж не говорю о тех, кому выпало величайшее везение – прикасаться к символу, не побоюсь этого слова – воплощению империи.

Так что придворному цирюльнику Цивику, как вы понимаете, повезло несказанно. Бриться император любил. Поэтому с готовностью подставлял монарший подбородок под острое цивиково лезвие и даже иногда благодушно сморкался в обшлаг безукоризненного цивиковского халата.

О таком простолюдин мог только мечтать. И Цивик до сегодняшнего дня был доволен работой, как квакушка любимым болотом. Но всему хорошему приходит конец. Надвигающуюся беду придворный цирюльник ощущал всеми фибрами незамысловатой души. Нет, он вовсе не вызвал гнев его величества. Властитель добродушно улыбался, демонстрируя непропорционально большие резцы, а под благородным носом-баклажаном всё так же воинственно топорщился ёжик куцых усов . Увы, улыбка императора не могла приглушить ощущение приближающегося краха. Ведь голова его величества откинулась далеко назад, удерживаемая лишь позвоночником. Из перерезанной шеи бил в потолок фонтан крови, а бритва, ставшая причиной столь фатального обезглавливания, всё ещё оставалась крепко зажатой в пальцах перепуганного цирюльника.

В голове Цивика мелькали самые ужасающие картины предстоящих пыток. Заплечные мастера при дворе Алигулы Первого славились своим мастерством и вкладывали душу в ремесло. Да и императорские колдуны мух не ловили, так что могли подсобить палачам, не давая раньше времени умереть жертве.

Кстати, о колдунах. Цивик перевёл взгляд на Гасуда. Старший лекарь сощурившись всматривался в происходящее. Может, ему объяснить, что бритва куплена только вчера? Что в кои-то веки цирюльник императорского величества решил подновить инструмент. Кто же знал, что лавочник подсунет заговорённое лезвие? Небось сейчас этот гад уже на полпути к Валадии. Шпион проклятый. Страдай тут за него...

Внезапная мысль мелькнула в голове, как убегающая от молнии лисица. Ещё не додумав её, Цивик начал действовать. Рука взметнулась вверх, злополучное обляпанное кровью лезвие почти дотянулось до горла Гасуда. Увы, помереть с музыкой не получилось. Старикашка оказался на редкость шустрым. Тело сковала неведомая сила. Словно невидимый великан сомкнул вокруг Цивика пальцы, зажимая цирюльника в могучем кулаке. На секунду подумалось, что колдуну хватит ярости, чтобы убить. Но нет, Гасуд не собирался дарить преступнику лёгкую смерть. Только обездвижил убийцу, а заодно ввёл в ступор начавших голосить слуг. С момента, когда Цивик, тщательно обходя прыщик возле кадыка, ухитрился оттяпать царственную голову, прошло от силы сто ударов сердца. И, судя по тому, что в помещении не стало тесно от ворвавшейся стражи, о новости знали только присутствующие.

Гасуд вперевалочку подошёл к тому, что осталось от императора, сокрушённо поцокал языком и попробовал водворить отрубленный орган на место. Ясно, что из этой затеи ничего не получилось.

– Идиот... – вздохнул колдун, оборачиваясь к цирюльнику. – Неужели было сложно воткнуть свою зубочистку в сердце или глаз? Ты же все энергетические линии перерезал. Сейчас хрен его откачаешь.

Цивик виновато потупил глаза и совсем искренне и саможалеючи всхлипнул, за что огрёб увесистый подзатыльник от старшего лекаря.

– Гасуд, я не нарочно, – тихо заскулил бедолага.

Колдун, вопреки ситуации, совсем не патриотично захихикал:

– Не хочешь вслед за этим? – кивок в сторону Алигулы. Цивик отчаянно замотал головой, чем вызвал новый приступ веселья. Вдоволь проржавшись, старикан подмигнул: – Есть предложение, юноша. Мы живём в неспокойное время. Сам знаешь. Валадия спит и видит империю разваленной на куски. Война в самом разгаре. Мы не можем себе позволить менять коней на переправе. Тем более – королей. Наследники Алигулы для военного времени не годятся. Зажрались. С ними государство потерять, как таракана прихлопнуть.

– Это печально... – цирюльник сделал вид что расстроился. На самом деле ему было глубоко наплевать на политику. Цивик хотел домой и желательно не по частям.

– Это печааально, – передразнил его колдун. – Где твоя башка была, когда самодержцу голову отпиливал? Короче, из всех присутствующих только твоя аура подходит. Так что выбирать особо не из чего. И учти, мне ничего не стоит упечь тебя в пыточную.

– Подходит для чего? – живо заинтересовался Цивик. Вместо ответа колдун шепнул заклятие и прищёлкнул сухонькими пальцами. Мир вокруг поплыл, а потом рухнул в чёрную бездну.

 

***

 

– Глянь какой! Хорош, правда?

Голос был ну очень знакомым. Цивик его слышал совсем недавно. О! Точно! Это же старший лекарь. Цирюльник открыл глаза и тут же затрясся от ужаса. На него смотрел не кто иной, как зарезанный император. Живой и здоровый, всё с тем же шнобелем в поллица и вылупленными глазами.

– Мама! В смысле – ваше величество. Я так рад, что вы не того... этого...

До Цивика стало доходить. Гасуд, держащий зеркало, скабрезно заржал. Цирюльник коснулся щеки, каждый изгиб которой был ему знаком ещё с момента вступления в должность императорского брадобрея, взъерошил усы, которые так и не успел подстричь и вопросительно уставился на веселящегося целителя.

– Хочешь узнать, как я это сделал? – ухмыльнулся колдун, откладывая зеркало. – Как "как"? Как арбуз.

– В смысле – арбуз? – пролепетал Цивик, усаживаясь в постели и рассматривая своё и не своё тело.

– Ты что, не в курсе? – всплеснул ладонями Гасуд. – Сейчас расскажу. Меня шеф-повариха научила. Шикарный метод нарезания. Тут вся фишка в том, что нужно два арбуза. Один очищается как яблоко, в смысле кожуру долой, чтобы шар такой красненький остался, а вот второй арбуз напополам делится и ложкой вся мякоть удаляется. Главное, у второго кожуру не повредить. А потом внутрь ставится шар этот красный. Пабам! Крышечку снял, а там уже готовая мякоть, как жемчужина в раковине.

Чем дальше слушал его Цивик, тем больше проникался осознанием протопавшей по нему катастрофы.

– Постой! Ты что, издеваешься?

– Ну, может, чуть-чуть, – шаркнул туфлёй колдун.

– Абсолютно идиотский способ нарезания.

– Ничего ты не понимаешь в высоком искусстве, – обиделся лекарь.

До Цивика стало доходить:

– Ты что же это, гад, на мой скелет и потроха императорскую оболочку натянул?

– Ну, вы одной с ним комплекции были. Я же говорил – не из чего было выбирать.

– Эй! Ты же про ауру трындел. Я думал, что в таких случаях душу переносят.

Колдун возвёл очи горе:

– Какая аура-шмаура, идиот? Какая душа? Это сказки для быдла, вроде тебя. Хватит уже в облаках витать. Скажи, прикольно же получилось. Владыка на тебе как влитой сидит.

– Гасуд, – мрачно прервал разглагольствования Цивик, – где моё тело?

– Нашёл из-за чего волноваться. Я же говорю – как яблоко очистил. В смысле соскоблил всё и сжёг вместе с потрохами владыки. У меня времени на церемонии не было. Там трём слугам ещё память переписать нужно было, кровь отовсюду удалить. И вообще, ты не оборзел часом? Я тебя, можно сказать, от лютой смерти спас, а ты о каком-то там теле переживаешь. Эгоист!

В словах лекаря была определённая логика. Цивик помотал головой, стряхивая остатки паники, и спросил уже более спокойным тоном:

– Тебе-то это зачем? Только не надо муть про спасение империи разводить.

– Честно? Всегда мечтал побывать серым кардиналом, – гордо выпятил грудь старший лекарь.

– Карди... чем?

– Это из другой вселенной понятие, не парься, – махнул рукой Гасуд. – Лучше послушай расклад. Короче, слуги не в курсе, остальные пока не рискуют в опочивальню зайти, чтобы поинтересоваться опозданием. Там у нашего недавносдохшего приём намечался. Чтобы не было вопросов, надо побыстрее одеться, причесаться и... кхм... добриться.

Цивик покосился на чисто отмытую бритву, лежащую на столе, и поёжился.

– Может, сегодня без бритья? Что-то мне расхотелось кожуру второго арбуза скоблить.

– Это же надо, – умилился колдун, – человек, который каждый день имел дело с остро заточенной сталью, на поверку оказался знатным трусишкой. Зря переживаешь, брадобрей. Всю негативную магию я из инструмента убрал. Сейчас он безобидный как... бритва.

– Мог бы и до смертоубийства расстараться, – проворчал цирюльник, беря в руки злополучное приобретение.

– Не мог бы, – развёл руки Гасуд. – Магия в нём зазипованная была. Никак себя не проявляла, пока ты брить не начал. Я тебе не боевой маг, чтобы скрытые заклятия видеть. Пока ты себя в порядок приводишь, слушай инструктаж: сразу в палатах вели принести писчие принадлежности. И приказ продиктуй. Откажись от трона в мою пользу и иди с миром.

У Цивика от этих слов аж челюсть отвисла, а колдун мерзко захихикал:

– Было бы здорово так сделать, но, увы, в этой стране ещё не додумались до демократии. Так что придётся хитровывернутыми способами во власть переться. Короче, напишешь, что я теперь не дворовый лекаришка, а твой личный фаворит. И велишь распространить указ по всей империи.

Буркнув "ещё непонятно, кто больший эгоист", цирюльник таки приступил к наведению марафета.

 

***

 

Алигула Первый как никто любил лоск и пышность. Любой его официальный, полуофициальный и неофициальный выход в свет сопровождался вычурными церемониями с непременным перечислением титулов, внесением атрибутов власти и присутствием целого табуна придворных и слуг.

– Твари! – раздался под самым ухом возмущённый писк. – Сколько же неуважения к носителю тайного знания. Значит, при бритье лекарь по этикету присутствовать обязан, а при вручении верительной грамоты от посла из какого-то непонятного Паприкастана нет? Надо срочно с этим что-то делать!

Цивик покосился на своё плечо, на котором устроился возмущённый до крайности Гасуд. Колдуна трудно было узнать. От прежнего старикашки осталась только голова с воинственно распушенными усами и всклокоченной бородой. Правда, голова эта была намного меньше булавочной головки, к тому же приделана к мушиной тушке. Муха из Гасуда получилась отменная. Её так и тянуло прихлопнуть.

– Но-но-но! – возмутился мух. – Ты сегодня уже одного грохнул, душегуб.

Цивик икнул от удивления:

– Ты что, мои мысли...

Колдун презрительно фыркнул:

– Что там читать? У тебя мысли, как у табуретки. Лучше держи поближе грамоту. Мне читать неудобно.

Цирюльник поднял листок повыше, а колдун извлёк откуда-то пенсне, водрузил на нос и погрузился в чтение.

"Интересно, у мух реально бывают проблемы со зрением?" – подумал Цивик.

– Эй, я всё слышу, – буркнул мух, не отрываясь от чтения. – Стекляшки так, для солидности. Постой... Это что ещё за самодеятельность?

– Где? – сделал вид что удивился цирюльник.

– Не валяй дурака, брадобрей. Что это за пункт: "В случае неповиновения со стороны нового фаворита тайной канцелярии полагается заключить Гасуда под стражу до дальнейших распоряжений". Что это за хрень? Мы так не договаривались.

– А, ты про это... – отмахнулся Цивик. – Гасуд, это всего лишь страховка. А ну как избавиться от меня решишь.

Мух сделал лапкой непристойный жест и продолжил чтение.

Пока фальшивый император держал перед колдуном написанный писарем под диктовку указ, церемония представления посла приближалась к завершению. Гасуд успел к самому концу, видимо, превращение в муху требовало некоторого времени. Цивик за это время и указ надиктовал и верительные грамоты принял. Теперь посол, пританцовывая, клялся в преданности и демонстрировал подарки короля Паприкастана.

– Цивик, ну ты и гад. У меня лапы чешутся содрать с тебя императорскую шкурку, – вновь запищал в ухо Гасуд. – Вместо наделения меня высочайшими полномочиями, ты, фактически, ещё больше власти в свои руки загрёб. Уж насколько Алигула сатрапом был, но ты его, похоже, решил переплюнуть.

– Говорю же – страхуюсь, – ухмыльнулся цирюльник, – Нам же невыгодно, чтобы под боком были те, кто хорошо знает привычки безголового чудика. Вот тебе и чистка рядов, и новые морды среди дворян, и меньше колдунов под боком. Хорошо, что Алигула жену и детей выслал подальше. Уж они бы нас вмиг раскусили.

– Эт да, – осклабился колдун, почёсывая лапкой пузико. – Какие планы, самодержец липовый?

– А вот у церемониймейстера и спросим, – подмигнул Цивик, подзывая подчинённого. – Жиг, что там у нас дальше по протоколу?

Расфуфыренный словно попугай церемониймейстер подобострастно поклонился:

– Обед, ваше величество

– Обед, это хорошо, – обрадовался Цивик. – А дальше? Охота? Девки?

– Нет, что вы. Сегодня же десятое число. Как обычно, будут проверять вас на подлинность.

– Это ещё что за зверь? – удивился цирюльник.

– Запамятовали, ваше величество? Среди трудов немудрено. Так, ничего особенного. Тайная канцелярия проверит вас своими методами. Ваше же личное распоряжение. Вот уж пятый год каждый месяц процедуру проводят.

– А зачем она? – нервно хихикнул Цивик. Потом, заметив удивление на лице Жига, гаркнул: – Живо докладывай, тварь. Пока я тебя в кипятке не сварил. Я тебя проверяю, разве не понятно?

Церемониймейстер вытянулся во фрунт и отчеканил:

– Вы, ваше величество, приказали на случай шпиёнской магии предохраниться. А ну как кто из вас, простите, потроха вынет и заместо них внутри засядет.

– Да ну! – ужаснулся липовый император.

– Ага, – закивал по-своему понявший его страх Жига.

– Молодец! Испытание выдержал. Свободен.

Обрадованный церемониймейстер галопом умчался на другой конец залы.

– Цивик, печёнкой клянусь, не знал я ни о какой проверке, – взвыл под ухом мух. – Я обычный лекарь. Кто меня до таких тайн допустит.

 

***

 

Разнообразием блюд императорский пир может соперничать только с разнообразием императорских пыток. Виданные и невиданные блюда сменяли друг друга как узоры в калейдоскопе. Цивик и Гасуд ели как не в себя. На обоих перспектива скорого разоблачения подействовала кишкооткрывательным образом, поэтому, когда пришло время проверки, заговорщики еле-еле смогли встать на ноги. Маги из тайной канцелярии аккуратно взяли властителя под белые ручки и, рассыпаясь в извинениях и заверениях в преданности, сопроводили порыгивающего сатрапа в подземелье. Лекарь на полпути куда-то испарился. Цивик не был удивлён этим фактом. Ему и самому, ещё с начала обеда, хотелось сделать ноги, но, как назло, верховный магистр с дурацким именем Рамка всё время ошивался поблизости, сверля липового императора рыбьим взглядом. Приказать ему убраться трусоватый Цивик не рискнул и теперь страдал, понимая, что шитая белыми нитками маскировка под Алигулу скоро отправится коту под хвост.

– Сюда, ваше величество, – мурлыкнул на ухо Рамка, указывая на распахнутую массивную дверь. – Смотрите не оступитесь.

Цирюльник шагнул внутрь и встал, как вкопанный. Ему, как довольно законопослушному гражданину, не доводилось бывать в пыточной, но инструменты бедолага узнал сразу же. Наслышан был от слуг. Дыба, какой-то стол с шипами, раскалённые клещи. Всё это так напугало убийцу, что он чуть не хлопнулся в обморок. Выпадания в осадок не произошло только по причине могучей оплеухи, которую отвесил Цивику Рамка. От прежней благожелательности магистра не осталось и следа. Глаза метали молнии, голос был похож на шипение змеи.

– Признавайся, гад, что ты сделал с нашим любимым императором!

– Откуда вы... Ааааа!!!

Взвыл Цивик не от страха, а от дикой боли. Нет, это не Рамка приступил к пыткам. Просто в мочку уха вцепился хваткой бешеной собаки рычащий мух. Поняв, что смог обратить на себя внимание, Гасуд зашипел:

– Идиот! Ты что, не понимаешь, что это проверка?

– Да ну? – ахнул цирюльник.

– Ну да! – подтвердил колдун. – Давай уже, не стой столбом.

Цивик скрестил на груди руки и сказал скучающим тоном:

– Ничё не знаю. Я – император.

Как ни странно, слова подействовали. Рамка расплылся в улыбке и поклонился:

– Я в вас не сомневался, ваше величество. Продолжим?

– Продолжим, – потёр руки обрадованный успехом Цивик.

– Тогда подпишите дозволение на продолжение, – Рамка указал на столик с письменными принадлежностями, где лежала упомянутая бумага.

– Прочти сначала, – пискнул на ухо Гасуд.

– Без двукрылых обойдёмся, – буркнул цирюльник, однако бумагу прочёл внимательно. Собственно, там и читать особо нечего было. Надпись "Сим дозволяю продолжить проверку" и место для подписи с прилагающимся перечислением титулов Алигулы Первого.

Когда цирюльник широким движением ухватил перо, лекарь внезапно засуетился и попытался вновь укусить брадобрея за ухо. Опоздал он буквально на секунду. Цивик взревел от боли уже после того, как расписался.

– Гасуд, гад такой, я тебя сейчас прихлопну!

– Дебил, – прожужжал уворачивающийся от рук цирюльника колдун, – откуда ты знаешь, как подписывался безголовый? Это снова проверка.

Цивик ахнул и обернулся к Рамке. Главный боевой маг, не обращая внимания на суетливого владыку, внимательно изучал бумагу. Потом с неохотой кивнул:

– Это подлинная подпись, ваше величество.

Цивик и мух уронили челюсти.

– Магия... – прошептал цирюльник.

– Да щаз, – пискнул Гасуд, – просто мышечная память.

– Чего? – не понял Цивик.

– Повезло нам, вот чего.

– Слушай, колдун, у меня одного впечатление, что маги тайной канцелярии малость туповатые? Такие испытания дурацкие, словно на детей малых рассчитанные.

– Я бы их не стал недооценивать, – задумчиво почесал пузико мух. – Они действительно тупые солдафоны. Их умения сильны только по части массовых убийств, разрушений и причинения боли. Отсюда и тупость. Но расслабляться рано.

Через минуту стало понятно, что колдун не ошибся, опасаясь сюрпризов.

Рамка торжественно объявил о начале последнего, как он выразился, самого простенького испытания. Только начавшись, оно повергло в дикую панику Гасуда. Хотя внешне ничего страшного не происходило. Рамка и трое его подчинённых затянули какую-то заунывную то ли песню, то ли молитву.

– Говорил же, что этих упырей нельзя недооценивать, — горестно прожужжал в ухо мух. – Таких заклятий даже я не знаю.

– Со мной вроде всё в порядке, – пожал плечами цирюльник.

– Это пока. Насколько я понимаю, взывают к душе императора. Если он в мире живых, то магия на него не подействует. Ну а если мёртв, то припрётся на нас с тобой ябедничать.

– Гасуд, у тебя с головой всё в порядке? Ты же говорил, что душ и аур не существует.

– Конечно не существует, дубина. Только отражение нейронных связей от магнитного поля планеты ещё никто не отменял.

– Чего? – затупил Цивик.

Ответить колдун не успел. Перед глазами цирюльника потемнело, руки затряслись, а голову заполнила какая-то бесформенная и липкая мешанина мыслей. Цивик попробовал крикнуть, но вместо этого захрипел, закатывая глаза, а потом заговорил замогильным голосом:

– Цивик, скотина, ты меня порезал. Кто так бреет, баран неотёсанный? – ответить цирюльник не мог, поскольку разумом полностью завладел вернувшийся из мира мёртвых император. – Эй! Зачем я здесь? Рамка, это ты, что ли? Гадёныш, ты таки решил устроить бунт. Так я и знал, что тебе нельзя доверять. Решил тихонько удавить меня в своей пыточной?

Боевой маг, побледневший как полотно, стал лепетать оправдания, а потом неожиданно расхохотался:

– Ах, ваше величество, каждый раз вы меня застаёте врасплох с вашими шутками. В один день у преданного вам Рамки случится сердечный приступ. Кто тогда будет охранять вас от супостатов?

– Шутки? Ты ещё не видел, как я шутить умею, – зарычал Алигула.

– Охотно верю, – подобострастно поклонился Рамка. Затем маг сделал знак подчинённым, и император начисто исчез из головы Цивика.

– Хороший ты парень, если вдуматься, – хлопнул магистра по плечу цирюльник. Когда надо, Цивик умел завладеть ситуацией.

Рамка смущённо хихикнул и объявил, что окончательная проверка прошла идеально.

– Ты самый везучий жулик из всех мне известных, – шепнул на ухо воспрявший духом мух.

 

***

 

Хорошо быть на самом верху власти, согласитесь? Никто сверху не пнёт и снизу не грызанёт. Сиди себе, пей и пой с перепива. Всё лучшее – тебе. Всё на халяву, даже деньги. До последнего времени Цивик именно так и считал, причём имел к этому все основания. И продолжил бы так считать, если бы не одно нехорошее обстоятельство.

– Дай сюда, – буркнул бывший цирюльник, отбирая у Гасуда подзорную трубу. В окуляре вражеская армия показалась ещё более огромной. Король Валадии Пупуш Нулевой смог-таки объединить вокруг себя с десяток корольков поменьше и, позорно изгнав императорскую армию с островов, заявился на материк. Высадка валадийского войска прошла под прикрытием морского народца, у которого давно вырос здоровенный зуб на Алигулу Первого. Тот, видите ли, приказал добывать кораллы и жемчуг в священной бухте. Вот жаборотые и обиделись. Вызвали волны высотой в три этажа, которые почти весь императорский флот разбили в щепки. При этом флотилия Пупуша Нулевого нисколько не пострадала и обстреливала войска Алигулы всё время, пока с кораблей высаживался десант. В своё время, понадеявшись на мощный флот, императорские стратеги не удосужились возвести сколь-нибудь солидные береговые укрепления. Расплата за беспечность была на редкость кровавой. На тот момент, когда из столицы прибыло подкрепление, интервенты захватили прибрежные территории и добрались до подножья хребта. В горах наступление захлебнулось, уперевшись в линию мощных укреплений. Императорская армия встала намертво. Обе стороны стягивали силы, готовясь к решающей битве.

– Гасуд, вот я не возьму в толк, зачем мы здесь, – возмутился Цивик. – Из нас с тобой вояки, как из Рамки ночная бабочка. Пусть военачальники тут друг друга дубасят. Какой смысл тащить в столь опасное место императора?

– Феодализм, что тут поделаешь, – пожал плечами колдун. – Говорю же, не додумались ещё до демократии. В этом обществе принято, чтобы вождь с огроменной дубиной впереди стада бежал.

– Впереди стаи, – машинально подправил Цивик. – Не, ну что за дела? А ну как меня ранят? Или наоборот – грохнут.

– Ну да, это всем потерям потеря, – усмехнулся Гасуд, не обращая внимания на испепеляющий взгляд лжеимператора.

– Ты на его рожу посмотри. Вурдалак вурдалаком... Наверно спит и видит как жрёт на завтрак моё сердце.

Гасуд отобрал у лжеимператора трубу и прильнул к окуляру. Посмотреть было на что. Пупуш Нулевой представлял из себя не менее колоритную картину, чем Алигула Первый. Низкорослый, суетливый и заросший шерстью, как какой-нибудь бабуин. Борода, всклокоченная шевелюра, пышные усы и густые брови словно перемешались в один сплошной шерстяной ком, из глубины которого смотрели на мир налитые злобой глаза. Король Валадии, брызгая слюной, распекал кого-то из подчинённых и, видимо, чтобы казаться внушительней, размахивал перед носом бедняги остро заточенной алебардой.

– Да уж... не завидую тебе, брадобрей. Если он победит, то вдоволь покуражится, подвергая тебя разнообразным пыткам.

– Эй! Мы так не договаривались. Раз уж начал меня спасать, так будь любезен продолжить. Я же под пытками всё про тебя расскажу, лекаришка неблагодарный.

– А нечего было Алигуле шкурку портить, – резонно заметил Гасуд. – Ладно, ещё не всё потеряно. Вон, Зигвай топает, командующий твой. Видать, за инструкциями. Ты уж постарайся хоть пару толковых приказов из себя выдавить.

– Кто его стрижёт, хотел бы я знать, – шепнул Цивик, наблюдая, как карабкается по лестнице толстопузый военный. – У него бакенбарды разной длины.

– Ты ещё парикмахерские услуги ему предложи, – возмутился колдун. – Совсем от страха мозги растерял?

– Не дерзи императору, собака! – окрысился цирюльник.

Колдун одобрительно поднял большой палец и лучезарно улыбнулся.

– Ваше величество? – поклонился добравшийся Зигвай.

– Зиг, я рад вас видеть. Докладывайте.

– Прибыли борги. Готовы в бой хоть сейчас. Колдуны ждут двух магистров из восточных земель. Прибудут с минуты на минуту. Настроение в войске боевое. Мечтают вышвырнуть валадийскую шушеру обратно в море.

– Вот и ладушки, – обрадовался Цивик. – Приступайте. Мысленно я с вами.

Настала пауза, в течение которой Гасуд и Зигвай удивлённо рассматривали властителя. Первым очнулся командующий. Криво усмехнувшись, он медленно кивнул:

– Ваше величество изволите шутить? Понимаю. Хорошая шутка боевой дух поднимает.

Цивик вопросительно глянул на колдуна. Тот пожал плечами:

– Вождь и дубина, я же говорил.

– Пора облачаться в доспехи, ваше величество, – расплылся в радостной улыбке Зигвай.

 

***

 

На то, как закатывают в доспехи императора, собрались поглазеть все более-менее титулованные дворяне. Цивик подвывал и жаловался. Больше всего его возмутил шлем.

– Как можно носить на голове такое тяжеленное барахло? Гасуд, эта кастрюля испортит мне причёску!

– Вы что-то путаете, ваше величество, – ехидно усмехнулся колдун, – у вас не так много растительности на голове, чтобы её помять.

– А, ну да, – вспомнил об императорской кожуре цирюльник. – И всё равно мне всё это не нравится. Я похож на кузнечную лавку.

– Последний штрих, ваше величество, – лучезарно улыбнулся один из слуг, с поклоном передавая властителю мощный меч. Цивик, непривычный к любому холодном оружию больше бритвы, наверняка уронил бы его, если бы не та самая мышечная память. Так что лжеимператор не упал лицом в грязь и довольно ловко помахал мечом, вызвав восторженные охи и ахи подданных.

– Наш император – сама мощь. Не то что этот недомерок Пупуш, – с гордостью изрёк Зигвай.

– М? – заинтересовался Цивик.

Вместо ответа командующий протянул цирюльнику подзорную трубу.

– Ну, выглядит он, конечно, не так, как я, но всё-таки внушительно, – буркнул Цивик. Действительно, если закованный в сталь император был похож на вставшего на дыбы медведя, то его противник, тоже надевший доспехи, походил на низкорослого и мускулистого кабана. – Будем надеяться, что его зарубят уже в самом начале сражения.

– О, ваше величество, мы постараемся этого не делать, – заверил господина Зигвай. – Мы же знаем, как вам хочется самому перерезать негодяю глотку.

– Что, правда? – пискнул цирюльник. Все собравшиеся дружно закивали, даже вовсю веселящийся Гасуд. – Эх, кто этого безголового за язык тянул?

– Безголового? – не понял командующий.

Цирюльник безнадёжно махнул рукой:

– Ладно, проехали. Да будет битва.

Слова императора были встречены рёвом одобрения.

 

***

 

Заварушка началось, конечно, с колдунов. Там, где властители могут себе позволить содержать целый штат мастеров магии, военная наука летит псу под хвост. Любой военачальник подтвердит, что наличие хорошо укреплённых фортификаций, да ещё и на доминирующей высоте – огромный козырь, чуть ли не гарантирующий успех. Но это в обычных обстоятельствах.

Грохот обрушивающейся под теми самыми фортификациями скалы возвестил о начале битвы. Не будь у Алигулы Первого своих колдунов, тут бы всё и закончилось. А так – только началось. Башни, стены, замки – всё повисло в воздухе, словно под укреплениями была невидимая скала. Вся эта грозная масса не осталась на месте, а медленно поплыла в сторону войска валадийцев. Со стен в неприятеля полетели первые стрелы и копья. Только невидимый купол, которым накрыли своих чароплёты, не дал пролиться первой крови.

Колоссальная каменная громада летающей цитадели повисла прямо над головами валадийцев, а затем начала медленно опускаться. В какой-то момент показалось, что она раздавит вопящую проклятия армию Пупуша Нулевого. Но магический купол выдержал. Вот тогда в дело вступили борги. Эти жители отдалённой провинции славятся тем, что на них не действует магия. Поэтому непроницаемый для людей и предметов купол не остановил их. Они с рёвом спрыгнули в самую гущу вражьего войска. Естественно, на них не было никакой одежды, да и оружия никакого они под купол взять не могли. Но, учитывая, что средний борг весит как три медведя, обладает такой же силой и ростом с двухэтажный дом, отсутствие доспехов и дубин их нисколько не волновало. Огромными кулаками они прокладывали себе путь, усеивая его десятками трупов.

– Ух! Вот и конец небритым мордам, – обрадовался Цивик, втайне надеясь, что достанется и королю Валадии.

– Я бы на вашем месте не был бы столь уверенным, – хмыкнул лекарь. – У них явно козыри припасены.

Гасуд как в воду глядел. Из-под земли взметнулись струи воды, каждая толщиной с человека. Одного борга такой струёй подбросило так, что он, пролетев сквозь купол, кровавой лепёшкой разметался по основанию летучей цитадели. Остальные сразу же стали осторожней, отскакивая, как только земля под ногами начинала вибрировать. Вдохновлённые валадийские воины тоже не ударили лицом в грязь. На боргов обрушились сотни топоров и копий. Несмотря на то, что толстая кожа хорошо защищала гигантов, они всё-таки постепенно слабели. Ещё один борг взлетел, подхваченный водяной струёй.

– Эй, что за дела! – возмутился лжеимператор.

– Морской народец, – вздохнул Зигвай. – Зря мы их обидели...

Битва постепенно перемещалась в сторону от цитадели. Либо валадийцы могли проходить сквозь купол, либо он растягивался в ширину, но теперь большей части войска не грозила опасность быть раздавленными.

– Вон он, я его чувствую! – заорал один из колдунов, привлекая внимание боргов и указывая на что-то на ближайшем холме. Самый крупный из гигантов кивнул, выхватил из толпы валадийцев субтильного пехотинца и бросил орущего бедолагу, словно камень. Какой-то старикан метнулся было с вершины, но был сбит летящим солдатом. Удар если и не убил его, то точно покалечил. В ту же секунду купол лопнул, как мыльный пузырь. Летающая цитадель ухнула вниз, придавив с десяток валадийцев. Ни за что не держащийся в этот момент Цивик кубарем полетел вниз и, если бы не расстарался один из императорских магов, разбился бы вдребезги. Встав на ноги, цирюльник с ужасом обнаружил себя в окружении тысяч врагов. Судя по тому, как безуспешно пытались прорваться на помощь его подданные, купол снова восстановился.

– Только попробуйте его тронуть, и я тому сморчку голову откручу. Как цыплёнку.

Все обернулись к тому самому боргу, который так метко нейтрализовал колдуна валадийцев. Гигант держал под мышкой верещащего Пупуша, небрежно поглаживая шлем бедолаги. Не было сомнений, что он и правда собирался выполнить угрозу.

– Тольква попробуй, – проквакали ему в ответ. Представителя морского народца лжеимператор видел впервые. Эдакая прямоходящая жаба в половину человеческого роста сделала пасс перепончатой лапкой и Цивик оказался заключённым в радужный пузырь. Стенки никак не поддавались, даже мечу. Пузырь слегка сжал цирюльника, и тот взвыл от страха.

– Битва владык? – прищурился жаборотый.

Борг неохотно кивнул.

Валадийцы и имперцы дружно взревели от восторга. Словно предстояла не драка их сюзеренов, а собачий бой.

 

***

 

Обстановка собачьего боя сохранилась и тогда, когда пришло время поединка. В центре валадийских позиций освободили площадку, а улюлюкающие зрители расположились вокруг, причём самые шустрые облепили близлежащие деревья. Сидели вперемешку, отчаянно спорили, делали ставки.

– Гасуд, я дурею со всего этого, – шепнул Цивик. – Посмотри, некоторые из моих дворян ставят против меня. Им что, развлечений на войне мало?

– Простые люди, простые запросы, брадобрей, – так же шёпотом ответил лекарь. – В этом мире пока грязных методов войны не придумали, а то бы тебя давно разобрали на детали. Но всему своё время.

Ответить цирюльник не успел. Грянули трубы, и на ристалище шагнул Пупуш, рассеянно вертя в руке алебарду.

– Пора, ваше величество, – расплылся в улыбке Гасуд. – Не посрамите честь империи!

– Ну ты и гад, – зашипел лжеимператор, – зачем меня спасал, если сейчас на заклание благословляешь?

– Спасал? Чисто в виде эксперимента. Иди давай. Этот, волосатый, заждался поди.

Цивик витиевато выругался, извлёк из ножен меч и под громкие овации шагнул навстречу противнику.

Пупуш грозно зыркнул из щели в шлеме и покрепче перехватил алебарду. Цивик попытался пугануть валадийского королька искусством владения оружием и чуть не выронил меч. Видать, мышечная память дала сбой. Соперники сошлись под громовой рёв толпы и звон металла. Первые удары цирюльник отразил на удивление легко. Подумалось, что Пупуш играет с ним, как кошка с мышкой. Уж слишком неуклюжими были выпады и удары. Соперники кружили по площадке, изредка делая попытки атаковать. Это могло бы длиться долго, если бы Цивик случайно не задел королька по шлему. Вскользь. Не причинив вреда. Отреагировал Пупуш мгновенно. Махнул алебардой снизу вверх, выбив из руки лжеимператора меч. Приём был подлым и эффективным. Выбитое оружие блеснуло в воздухе и улетело к палаткам у края площадки. Король вполне мог праздновать победу, если бы не одно "но". Алебарда полетела вслед за мечом.

– Дебила кусок, – взбесился Пупуш.

– От имбецила слышу, – огрызнулся Цивик.

Правители бросились к оружию практически одновременно. Добежать не успели – сцепились в драке, как два молодых кота.

– Сдавайся, носатый! – ревел король, пытаясь наставить противнику фингал.

– Сам сдавайся, нестриженная макака! – вторил император, у которого никак не получалось задушить оппонента.

Доспехи надёжно защищали драчунов, вокруг бесновались подчинённые, а исход схватки всё ещё оставался неизвестным. В угаре борьбы цирюльник и король закатились в палатку. Как только оба скрылись с глаз зрителей, Пупуш взревел:

– Тайм-аут, дебил. Дай дух перевести.

Цивик, которого порядком утомила схватка, с готовностью отпустил противника.

– Совсем свихнулся, сатрап, – плаксиво заныл Пупуш. – Я чуть палец не вывихнул.

– Ещё вопрос кто сатрапее, – окрысился Цивик. – Как ты вообще живёшь со всем этим, урод?

– С чем? – не понял Пупуш.

– С желанием убивать, со страхом, что собственные дети удушат тебя во сне, чтобы забрать корону, с такой идиотской причёской, в конце концов.

– Я попрошу! – возмутился король. – Ты себя видел, носатый? Кто тебе такие поножи выковал? И меч дебильный, несбалансированный. Во всей империи нормального кузнеца не нашлось?

– Вот только мнения копны сена вместо головы мне и не хватало. Хоть бы бороду себе подправил перед боем. Если бы не метод арбуза, стал бы я с таким замухрышкой общаться? Ни-ког-да.

– Метод арбуза? – насторожился Пупуш.

– Не бери в голову, – устало махнул рукой лжеимператор. – Пошли, Пупушка, будем добивать друг друга во славу... не знаю во славу чего.

– Постой, – буркнул король. Немного поразмышляв, властитель империи протянул руку: – Меня Кемрик зовут, а не Пупуш. Кузнец я.

Цивик ахнул:

– Так это что же получается, тебя тоже из двух арбузов собрали? Я – Цивик. Цирюльник императора. Тебя-то как угораздило?

– Новую алебарду для него выковал. Кто же знал, что на неё заклятие наложено. Если бы не Грюнь, маг королевский, гнить бы мне в казематах.

– Меня лекарь наш спас. Гасуд. Прикинь, он в муху перекидываться может.

– Подумаешь. Грюнь в комара умеет.

– Слушай, что нам теперь делать‐то? – нахмурился Цивик.

Кемрик заговорщицки подмигнул:

– Есть идея.

 

***

 

Выход правителей под ясные очи народа был встречен свистом и криками, которые, впрочем, быстро смолкли. Подданные поняли, что произошло что-то уникальное. И император, и король были без шлемов, к тому же вели непринуждённую беседу. Первым подал голос Зигвай:

– Ваше величество? Что-то не так?

– Всё нормально, дорогой Зиг, – лучезарно улыбнулся Цивик, – у нас техническая ничья.

– Ничья? – командующий даже икнул от удивления.

– Вот именно, – поддержал коллегу Пупуш, – пат, как в шахматах.

– В первый раз такое... – удивился Зигвай. – И что теперь?

– Теперь надо дипломатию налаживать, – развёл руками Цивик, – ничего другого не остаётся. Будем решать вопросы на местах, так сказать. Торговля, натуральный обмен, песни, пляски, стихи. Вот ты в стихи можешь?

– В молодости писал слегка, – почему-то смутился командующий.

– А квак же армия? – подал голос жаборотый.

– Армия очень даже нужна, – кивнул Пупуш. – Для борьбы со внешними угрозами. Мало ли какие рептилоиды объявятся. Опять же – поддержание себя в форме для служивых, соревнования всякие.

По смешанной толпе недавних врагов прошёл гул. Обсуждали новости, дивились, строили планы.

 

***

 

На крыше палатки, в которой два властителя обговорили план действий, устроились двое двукрылых.

– Спасибо, что помог, Грюнька, – хлопнул комара по спине мух.

– Всегда рад, Гас, – ответил королевский маг. – Только ты же знаешь, как я к твоим экспериментам отношусь. Власть развращает. Эти двое быстро забудут, что из народа пришли. И превратятся в Пупуша и Алигулу.

– Превратятся, – согласился лекарь, – но у нас всегда наготове новые арбузы. Мы же серые кардиналы этого мира.

– Слушай, Гасуд, давно хочу тебя спросить. Ты всё время оперируешь понятиями одного погибшего мира. Кардиналы эти, шахматы, которые ты сюда притащил. Не надоело ностальгировать?

Мух посерьёзнел:

– Знаешь, Грюнь, они же не все поголовно плохие были. Хоть и сами себя уничтожили. Было в этой цивилизации рациональное зерно. Имперцы и валадийцы такие же. Но пока не пропитались злом насквозь. Так, играются в крутых, а сами пока совсем дети. Не хочу, чтобы так же кончили.

– Альтруист! – хохотнул комар.

– А то, – ухмыльнулся мух, почёсывая себе пузико.