Бармен поставил на стойку флакончик с мутным газом. В полумраке таверны он слегка флюоресцировал фиолетовым. Тряхнув рогатой головой, начал причмокивать на своём. Из серьги на правом ухе я услышал перевод:

 

— Как обычно, записать на ваш счёт, мистер Не?

 

— Нет, дир. Оплачу через приёмник. И закроем счёт, — ответил я Бэн-Тэгу и взял со стола холодный на ощупь пузырёк.

 

— Вам разонравилось наше заведение, господин Не? — спросил бармен, доставая приёмник.

 

Да нет, дружище. Просто жить мне осталось недолго, а я привык платить по счетам.

 

— Нет, Бэн. Нужно улететь по работе. Возможно, надолго, — сказал я, вжимая печать перстня в мягкий считыватель аппарата. Он окрасился в красный, принимая платёж.

 

Я развернулся к сцене. На ней завораживающе двигалась полуголая ведьмочка. Каждые четыре такта музыки, искусно перевоплощаясь. Вот она — рыжая жгучая бестия, вот бледная сребровласая мегера, а вот черноволосая страстная смуглянка. Меняющие цвет глаза с вертикальными зрачками поймали мой взгляд, мягко проникли в разум, и вот уже на сцене она. Та, которую я не сберёг. Глядя на до боли знакомые изгибы, родинки и шрамы, я закрыл глаза. Она так не двигалась, её больше нет.

 

Поднёс флакон к носу, вдохнул. По-особому приготовленный яд летучей гримзы не убивал тело, но хорошо справлялся с эмоциями и чувствами. От ледяного газа спазмировались лёгкие, и пришло наконец безразличие и покой.

 

Отвернувшись от сцены, я придвинулся к телесфере. Она показывала какой-то ритуальный праздник храмовников. Заинтересовавшись, я положил руку на шар, и моё сознание оказалось в гуще событий.

 

Утробные напевы разносили непереводимые мантры по огромному куполу центрального зала. На массивном пирамидальном алтаре столпились жрецы в бесформенных балахонах. Один из них резко вскинул свой посох, и все разом затихли. Вышел второй и заговорил, не снимая капюшона:

 

— Мои братья и сёстры, звёздопоклонники! Сегодня знаменательный день для нашей с вами веры. Мы совместными усилиями наконец достроили наш звёздный ковчег.

 

Разношёрстная толпа радостно зашумела. Не дожидаясь, пока стихнут одобрительные шепотки, оратор продолжил:

 

— И теперь мы сможем отправиться к звёздам, чтобы познать их и ещё больше укрепить нашу веру. И никакие колдуны, никакие эксплуататоры законов природы, никакие попиратели конов мироздания не смогут нас остановить.

 

Люди взревели, вскидывая вверх кулаки, и наперебой выкрикивая кто ругательства, кто отрывки из мантр и молитв. Жрец продолжил:

 

— Уже в конце следующей седмицы мы…

 

Он резко умолк и отступил назад, по толпе прокатились испуганные возгласы. Я прислушался к себе, подсознание молчало. Что происходит? И вдруг я почувствовал, но было уже поздно. Удар, и всё вокруг поглотило фиолетовое пламя.

 

Меня, как рыбу на берег, выкинуло обратно в бар. Сдержав крик, я отдёрнул руку от сферы. Она горела огнём, шар же ничего не показывал. Оглянулся на людей. Все занимались своими делами, как ни в чём не бывало. Всё ещё ни черта не понимая, выскочил на террасу. Отсюда, с сорок второго этажа торговой башни, должен быть виден храм. И он стоял на своём месте. И тут до меня дошло. Это было видение. Идиот! Как я сразу не догадался. Немного отлегло, заработали мозги, анализируя произошедшее, но тут кто-то ко мне подошёл.

 

— Прости за беспокойство, дир. Я бы хотела извиниться.

 

Это была давнишняя ведьма. Всё-таки брюнетка. Хотя… Кто её знает.

 

— О чём ты, диа?

 

— Меня зовут Софилантика. Я по поводу твоей подруги. Мне очень жаль. Я не думала заглядывать так глубоко. Не копи тьму на меня, дир.

 

— Не страшись, Софи. Однако ловко ты мой барьер прошла. Надеюсь, лишнего ничего не подсмотрела?

 

— Что ты, дир. Как можно? Даже имени твоего не узрела. Как, кстати, тебя величать?

 

— Зови меня Не.

 

— О, господин благородных энергий?

 

— То, что имя короткое, не всегда означает, что человек из вышних.

 

— Как скажешь, Не. А по поводу твоего барьера. Энергоконтур твой прохудился совсем. Надо бы ауру почистить. Никуда не годится. Могу с этим помочь.

 

Я посмотрел в хитрые хищные глазки. Как же, извинится она подошла.

 

— Благодарю, Софи. Но меня это не интересует.

 

— Ну как знаешь, Не. До встречи.

 

Девушка ушла, и я уставился на бурную столичную движуху. Между высотными башнями сновали вперемешку гравикареты и всадники на летающих тварях всех мастей. Эти хаотичные потоки сбивали с мыслей. Как и мороки пёстрых реклам.

 

Нару уже пряталось за горизонт, а Мален только поднималось на другом конце неба. Наступал чередень, ночи будут не скоро. И треклятая жара. Так, отставить. Надо было что-то делать. Нельзя позволить видению сбыться.

 

Я вернулся в таверну и подошёл к арке портала. Перед смертью можно не экономить. Поднёс печатку и выбрал пункт назначения на полусфере. Дрогнули энергопотоки, и разъехались створки, за которыми клубилось марево перехода. Я сделал шаг и тут же вышел в холле ведомства. Мрачный офис любимой работы встретил угрюмым безлюдием. Ну да, выходной. Но точно не у всех.

 

То-То-Фанг, как и предполагалось, оказался в своём кабинете. Бенгуанец поднял на меня лишь одну из четырёх пар глаз. И, не сумев скрыть удивления, спросил:

 

— Ты же в отпуске, рекун.

 

— А ты почему не на выходном?

 

— Ладно, зачем пришёл.

 

— Видение было. Кто-то хочет взорвать храм звездунов. Вместе с целой толпой прихожан.

 

После моих слов бурая кожа То-То заметно померкла, а взгляды устремились в разные стороны. Он что-то знал. Я не стал его торопить. Собравшись с мыслями, он заговорил:

 

— Это не наше дело, Не. Вышние приказали не рыпаться. Так что просто забудь. Ну и сейчас секретность мне подпишешь.

 

— Ты в своём уме, То-То? Ты меня услышал? Погибнет несколько сотен человек. Они там в Верховном Магистрате совсем озверели?

 

— Они не при чём. Это церковники.

 

— Что? Синод? Зачем им это?

 

— А затем, что их проект, на который они возлагали такие надежды, не оправдался. Я про ковчег. И когда это вскроется, их фанатики и последователи от них отвернутся. Власть уходит у них из рук. Стоит ли тебе объяснять, на что готовы люди, лишь бы её удержать?

 

— Они хотят обвинить во взрыве Магистрат?

 

— Да. Если они просто скажут, что маги помешали проекту, никто не поверит. Нужен резонанс, нужны мученики.

 

— Но я же видел там целую толпу жрецов в момент взрыва. Им и своих не жаль?

 

— А может, они и в курсе. Фанатики, что с них взять. Насколько бы ни был продвинут современный мир, как и тысячелетия назад, решает сила, глупость и уверенность. Остальное — пыль на страницах истории.

 

— А Вышние что? Почему они ничего не собираются делать?

 

— Так уж ничего. Мы собрали все необходимые доказательства обмана храмовников. И когда они обвинят Магистрат, тот раскроет правду. Мы обернём их коварство против них самих.

 

— А люди?

 

— Да что люди-то? Их туда за уши никто не тянет. Кто им виноват?

 

— Смотрю я во все твои глаза, Фанг, и не узнаю старого друга и надёжного напарника. Что случилось? Когда ты наступил на наши клятвы?

 

— Ой, перестань, рекун. И давно ты нас в хорошие записал? Всем не поможешь. Иногда приходится делать выбор. И я не собираюсь его делать в пользу безмажников и идолопоклонников. И тебе не советую.

 

Пока мы говорили, он подготовил бумаги и протянул мне. Я, не глядя, положил на них руку, развернулся к выходу и спросил:

 

— Когда это произойдёт?

 

— Кто из нас рекун, ты или я? — стараясь не смотреть мне в глаза, проворчал То-То, но, помолчав, добавил: — Насколько помню, презентация назначена на завтрашний вечер. Но я надеюсь на твою сознательность. Помни, ты подписал бумаги.

 

Я вышел из кабинета с мыслью, что клал я на эти бумажки. Что они для ходячего мертвеца?

 

***

 

Конечно, я не собирался закрывать на это глаза. Лучшее, что я придумал, — раскрыть правду до взрыва в храме. Соваться к магам за информацией я бы не осилил, а вот с безмажниками шанс был. Дурацкая затея, но всё равно уже нечего терять.

 

И вот я вдали от городских стен, а передо мной крепостные стены твердыни храмовников, их оплот науки и полигон будущих свершений. Во мне плещется целый коктейль из боевых зелий, на мне всё, которое было магическое оборудование. Валяюсь в голой степи, используя мимикрию, притворяюсь камнем. Глаза закрыты, но взгляд мой высоко в небе. Подключаясь то к одной, то к другой птице, я гоняю бедолаг для разведки. Пока безрезультатно. Идей было ноль.

 

И тут я увидел вдали колонну гравипоезда, мчащую прямиком к крепости. План быстро сложился в голове. Да, он был хреновым, но выбирать не приходилось.

 

Я рванул наперерез составу, усилители в костюме сдавили тело от напряжения. Не помешала бы магия, но слишком уж она фонит. Бежать по рассохшейся степи со скоростью голодного парда — такая себе идея. Нагнав несущийся в паре метрах от земли поезд, я понял — прыти мне не достаёт. Когда мимо проплывал уже последний вагон, я выбросил в его сторону руку. Размотавшись словно змея, рукав вцепился в один из выступов, и меня сдёрнуло с земли. Притянуло и с силой припечатало о ржавое железо вагона.

 

Искать подходящее место не было времени, мы уже подлетали к вратам. Я замер на обшивке, притворившись какой-то нелепой деталью. И оказался внутри крепости. Поезд, замедлившись, направился в док, а я, почуяв возможность, спрыгнул и затерялся среди оборудования и каких-то громадных деталей и механизмов.

 

Продвигаясь к нужному мне месту, я практически успел себя похвалить за мастерство, когда обрывки видений принесли мне пугающие образы. Их ни с чем нельзя было спутать. Кобальты. Если я их засёк, значит, и они уже идут по следу.

 

Нагнали меня на лестнице. Я заскочил в первую попавшуюся дверь и оказался в каком-то складском помещении. Побежал вдоль стеллажей уже не скрываясь, редкие люди с криками разбегались. Я понимал, что они гнали меня в ловушку. Один был сзади, другой где-то справа, а третий затаился впереди. Выбрав момент, я пустил фантом вперёд, а сам резко ушёл влево. И атаковал с фланга преследующую меня тварь. Боевой жезл выдал всю вложенную в него магию, сминая механистического монстра, как консервную банку.

 

Но обрадоваться я не успел, успел лишь выхватить мечи, чтобы попытаться отразить атаку сразу двух автоматонов. Запитанные магией, они бы стали проблемой даже для боевого колдуна. Что говорить обо мне. Увёртки, защита и тактическое отступление — всё, что мне оставалось. Но эти, похожие на собачьи скелеты, монстры были настроены серьёзно. И, судя по всему, в живых меня оставлять не собирались.

 

Ведомый провидением, я рубанул по каким-то верёвкам, и подвешенная в воздухе огромная деталь раздавила одну из сторожевых машин. Но именно в этот момент меня и подловила вторая. Мощный удар швырнул в ряды стеллажей. Я во что-то врезался, отлетел и воткнулся в одну из стен.

 

Сквозь мутную красную пелену ничего не было видно. Но сквозь гул крови в ушах я отчётливо слышал мерный цокот стальных когтей по каменному полу. Я шарил по карманам, будто забыв, что у меня ничего не осталось. Собрался с силами и развернулся к врагу лицом. Зрение возвращалось, чтобы показать мне приближающегося кобальта. Он резко прыгнул, занёс надо мной когтистую лапу и в последний момент замер, как игрушка, в которой кончился заряд.

 

И тут я заметил людей. Вот и охрана подоспела. Не могу не признать, что вовремя. Накинули на шею обруч-поводырь, и я сам, несмотря на боль и раны, поднялся и пошёл за ними. Кажется, левая нога сломана. Да и с правой тоже явно не всё в порядке. Это было неприятно. Страх так и не появился, но стало по-детски обидно. Так глупо. И ведь знал, что не сработает. Сопровождающие молчали, и я решил заговорить:

 

— Знаю, вы мне не поверите, но передайте своим, что завтра, точнее, уже сегодня вечером ваш Звёздный храм взорвут. Это я вам как рекун говорю. Сделайте хоть что-нибудь. У меня было видение. Сотни людей…

 

— Заткнись, колдун, пока ноги тебе не доломал. Побеспокойся лучше за себя. Помолись о быстрой смерти.

 

Остальные презрительно молчали. А ошейник больше не давал мне заговорить. Меня привели в помещение, переделанное под камеру. Когда дверь закрылась, обруч ослабил хватку, и я, оступившись, рухнул на холодный пол. Боль в который раз прокатилась по телу. Так и быть, полежу здесь.

 

***

 

Не знаю, сколько прошло времени, но лучше мне не стало. Дверь вдруг тихо открылась. В неё, крадучись, вошел охранник. Приглядевшись, я понял, что это девушка. Она подошла ко мне, держа меня на прицеле жезла, и заговорила:

 

— Расскажи, что ты знаешь про готовящийся взрыв.

 

Не успел я ответить, как пришло озарение. И я спросил:

 

— Кто-то из твоих родных будет там?

 

Глаза девушки испуганно расширились.

 

— Докажи.

 

Я почувствовал в ней зачатки того дара, который нёс в себе сам.

 

— Ты и так всё знаешь.

 

Она убрала жезл и села рядом, закусив губу.

 

— Тут со вчера что-то странное происходит, они что-то готовят или к чему-то готовятся. Всё перекрыли, всем ограничили допуск.

 

— Время ещё есть? До презентации, — зачем-то спросил я.

 

— Она уже через час, — вскинулась охранница.

 

— Предупреди их, отправь послание.

 

— Не могу. Говорю же, нас держат под контролем, не рыпнешься.

 

— Как тебя зовут?

 

Помедлив, она ответила:

 

— Гвильвилет.

 

— Меня зовут Не. Гвиль, ты понимаешь, что, если мы ничего не сделаем, они все умрут.

 

В глазах девушки просыпалась паника. В них читалось сомнение. И тогда я незаметно дотронулся до её руки. Глаза закатились, а я ждал, пока она увидит то, что привиделось мне.

 

Я успел закрыть ей рот, чтобы она не закричала, приходя в себя. Когда отпустил, по её щекам потекли слёзы, и она прошептала:

 

— Я… я видела его там. О боже! Они все… И он…

 

Не договорив, она встала, и я увидел решимость во взгляде. Сняла с меня обруч, помогла подняться. Дала мне табельное зелье для восстановления. Казённое пойло хорошим быть не могло, но лучше, чем ничего.

 

— Нужно добраться до стойла. Тогда мы сможем улететь, — зашептала Гвиль.

 

Я кивнул, и мы вышли в коридор. Последовал за девушкой. Ноги работали, но боль никуда не делась. И когда сквозь пелену жесточайших мук продрался знакомый образ, я чуть не рухнул от бессилия. Остановил Гвиль и сказал:

 

— Кобальт.

 

Она всё поняла и, помедлив, скомандовала:

 

— В ту дверь, налево, вверх на два этажа и направо. Бери кетцалькоатля, он там один, и он самый спокойный. Давай! Только успей.

 

Спорить не было времени, мы поняли друг друга без слов. Я рванул так, будто ноги были целыми. Хотелось обернуться, но не стал.

 

Влетел в стойло, как ураган, перепугав живность. Отыскав птерозавра, погладил его по голове. И правда, не буйный. Уже запрыгивая на него, увидел боковым зрением ворвавшегося кобальта. Погнав птицу к вылету, затылком чувствовал догоняющего пса. Повезёт — не повезёт. Стыдно признаться, но закрыл глаза.

 

Когда мы оказались в воздухе, сзади что-то лязгнуло. Открыв глаза и повернувшись, я как раз увидел падающую вниз тварь. Приятное зрелище. Кетцаль резко ушёл вправо, чуть не скинув меня. Совсем близко прошелестели фиолетовые лучи. Какой умный птиц, не то что я. Мы пошли зигзагами и вскоре скрылись в облаках. Дотронувшись до шеи птерозавра, попросил поторопиться. Крылья увеличили амплитуду и заработали по полной. Главное — успеть.

 

Пока мы летели, и боль, и слабость не только вернулись, но и усилились. Приходилось бороться с тем, чтобы банально не потерять сознание.

 

Мы вынырнули из облаков прямо над городом. Среди многочисленных высоток-башен я разглядел купола храма. Пикируя вниз, я прицелился в одно из огромных и красивых витражных окон. С надеждой, что оно не крепкое. Дотронувшись до птицы, практически перехватил управление. В последний момент выставив вперёд клюв и сложив крылья, она со мной на спине влетела в святилище, осыпая его разноцветными осколками стекла. Вернув себе контроль, птица ушла на вираж, сбрасывая скорость. Люди внизу кричали, пригибаясь. Замедлившись, кетцаль пошёл на посадку, и в этот момент в него ударило сразу несколько фиолетовых лучей. Мы врезались в пирамиду алтаря и покатились вниз.

 

Поднявшись, я увидел перед собой мёртвого птерозавра. Ноги подкосились, и я осел. Услышал сзади шаги. Повернувшись, увидел приближающихся жрецов и заорал:

 

— Бегите, идиоты, сейчас тут всё взлетит на воздух!

 

Потом подумал и добавил:

 

— Меня послала Гвильвилет! Я от Гвильвилет!

 

Один из жрецов резко остановился и переменился в лице, остальные посмотрели на него и замялись. Тот первый развернулся и поспешил уйти, все последовали за ним. Я остался один сидеть и смотреть на бездыханное тело кетцалькоатля. В голове была мёртвая пустота.

 

— Жалко птичку. Да, дир? — услышал я знакомый голос.

 

Не веря и не понимая, оглянулся. Ведьмочка? Она уверенно шла ко мне, держа в руках... Что? Посох прокола. Что, того лоборога, происходит?

 

— Эх, мужики, глаз да глаз за вами надо.

 

Подойдя, подняла меня одной рукой и ударила посохом в пол, пробивая метрику пространства. Под нами образовалась воронка, и уже проваливаясь в неё, я успел увидеть знакомое фиолетовое пламя.

 

***

 

Мы сидели в центральном парке перед озером тысячи поцелуев. Когда-то давно, в прошлой жизни, это было наше любимое место. Точнее, её. Оно нравилось ей, а меня это устраивало. Мозги отказывались работать. Может, я всё-таки умер.

 

— Да, выглядишь ещё хуже, чем в нашу прошлую встречу, дир. Хотя прошло всего ничего.

 

— Кто ты, чёрт возьми, такая?

 

— Я подруга Эль. Боевая подруга. Знаю она не говорила обо мне. Много лет я работала под прикрытием. Думаю, не нужно объяснять.

 

— Эль… Ты знала Эль? — спросил я как в бреду.

 

— О, совсем тебе хреново. В общем, она просила за тобой приглядеть и кое-что передать. И я из-за тебя чуть было не нарушила обещание. Она мне говорила, что ты безбашенный, но не суицидник же. Ладно, вот.

 

Она протянула мне кольцо. Кольцо Эль. Взяв его, в сознании прокатилась череда образов, что меня аж скрутило от боли и отчаяния. Софи положила руку на моё плечо. Магическое воздействие немного привело в чувство. Я повернулся к девушке, сказал:

 

— Спасибо, Софилантика.

 

— Эль называла меня Ланой. Потому что я от этого бесилась. А я называла её Итиль. Потому что никакое она не солнце, а вылитая луна. Ладно, дир. Оставлю тебя наедине с ней. До встречи, герой.

 

Уходя, ведьма развернулась и помахала рукой, на миг превращаясь в Эль. Или мне это только показалось. Я посмотрел на кольцо, собрался с духом и надел его на мизинец. Как же радостно и горько было снова услышать её голос. Он звучал у меня в голове.

 

«Привет, любимый Не. Знаю, что грустишь. Да-да, ты предупреждал. Я виновата перед тобой, но знаю, ты не будешь долго злиться. Ведь ты для меня — целая жизнь. Я даже не помню себя без тебя. Помнишь пляжи Аракена? А Тумбурские горы? А как нас с тобой чуть не проглотил болотный червь? Как ты ругался тогда. Я даже представить не могу, каково тебе сейчас. Я бы точно не пережила. Но ты сильный, ты справишься. Я знаю. Пожалуйста, живи за нас за двоих. Прошу... И даже не сомневайся, мы обязательно встретимся снова. Точно-точно. Но потом. Не торопись ко мне. Обещаешь? Любовь моя, пообещай мне! Люблю тебя. Твоя Эль».

 

Этот мир просто раздавил меня. Забрал самое дорогое. Она всегда спасала меня. Берегла. Даже после смерти продолжает это делать. Разве могу я отказать тебе, солнышко? Надо жить, значит, будем жить. Я встал на ноги и через боль пошёл. Пока не знаю куда, но это неважно. Живём.