Я сидел на корточках возле одинокой могилы и помешивал можжевеловый чай в котелке. Было нечто завораживающее в том, как таяли лениво падающие снежинки в круговороте почти что уже кипятка. Пряный пар поднимался вверх и слегка затуманивал голову, уже и без того лениво-бездумную. Я ведь уже достаточно давно согревался у костра и оттаявшее тело привело и сознание в несколько потекшее состояние. Казалось, что сейчас, когда ледяной воздух отступил под мягким натиском костра, мир стал намного дружелюбнее, чем он был всегда, но хрустнувшая неподалеку ветка мигом разрушила эту иллюзию.

Стараясь не делать резких движений, я медленно повернулся и посмотрел на два горящих глаза, неторопливо приближающихся ко мне. Длинная волчья морда проступала из темноты по мере того, как мой ночной гость подходил все ближе и ближе к костру. Я молча таращился на волка, чья голова находилась примерно в полуметре над моей и даже не пытался потянуться к свертку со шпагой. Во-первых, чтобы справиться со зверем такого размера понадобилось бы ружье, а его у меня не могло быть по понятным причинам, а во-вторых...

- Слышь, мужик, - сказал волк хрипловатым голосом. - Закурить не найдется? Страсть как затянуться хочется, прямо мочи нет.

...это был перевертыш, а значит помимо ружья еще понадобились бы серебряные пули.

Немного помедлив, я вытащил из кармана тщательно сберегаемую самокрутку и протянул ее волчаре. Тот тут же плюхнулся на хвост рядом со мной, обхватил ее своими шерстяными маленькими пальцами и с видимым удовольствием воткнул ее в уголок пасти. Я вытащил из костра дымящуюся ветку и дал ему прикурить. Некоторое время он молча дымил, а я с тревогой наблюдал за его глазами. Пока они желтые, все в порядке, но если покраснеют... Прямо как у светофора, если подумать. От этой мысли я бы рассмеялся, но на юмор мне времени не дали.

- Ты в курсе, что чаевничаешь почти что на могиле? - поинтересовался волк.

Я кивнул и пожал плечами.

- Если есть другой способ попасть на Калинов мост, то я его не знаю.

- Калинов мо-о-ост, - протянул волк, присвистнул и стряхнул пепел в костер. - Вот оно что. Значит за царевной идешь?

- За принцессой, - кивнул я. - За какой именно, нужно пояснять?

Мы с волком немного посмеялись над этой шуткой, уже ставшей достаточно избитой, но все еще дежурной.

- Давненько я не встречал чудиков, типа тебя, - лениво сказал волк, осторожно протягивая задние лапы поближе к костру. - Думал Кащей давно научил вас искать более простой способ выбиться из грязи в князи.

Я неопределенно повел головой, но промолчал.

- Что за дар ты приготовил? - поинтересовался зверь, когда понял, что отвечать ему я не буду.

Я вытащил из под одеяла длинный сверток, размотал вощеный шнур и показал волку то, что должно было, в какой-то мере, определить мою судьбу.

- Золотая шпага? - иронично спросил волк. - Серьезно? Ее королевское высочество принцесса Хризантема уж точно никогда не видела оружия из...

- Это шпага сэра Оливера, - перебил я его.

- Гонишь, - тут же сказал волк и выбросил окурок в огонь. После чего, он немедленно принялся обнюхивать тускло поблескивающий клинок.

Я молча ждал, понимая, что торопить его не нужно, но предательские мурашки уже начали осторожно щекотать мою спину. План был продуман до мелочей, но именно из-за них, эти самые планы и рушатся, несмотря на всю свою хитроумность.

Волк закончил обнюхивать и уставился на меня своими желтыми фонарями.

- Запах древний, это уж точно, - сказал он. - Но с чего ты взял, что это именно она?

- Я был у лучшего оружейника и он подтвердил, что это оружие выковано из цельного золотого слитка. И при том, что золото мягкий металл, эта шпага не гнется и не ломается даже под ударом кузнечного молота.

- Отметка истинной любви, - задумчиво сказал волк.

- И самопожертвования. Сэр Оливер был бедным чудиком, который сначала выковал из волшебного слитка шпагу, вместо того, чтобы его продать, а потом сразил ею дракона, спасая принцессу.

- Я знаком с легендой о Золотом Эфесе, спасибо, - фыркнул волк. - Тут вопрос не в том, верю ли я тебе, а в том, веришь ли ты в то, что это тот самый клинок настолько, чтобы поставить на кон свою жизнь?

- Абсолютно, - твердо сказал я. На красноречие уже не было времени. Действие дурман-травы, которую я подмешал в самокрутку начинало проходить и скоро придется иметь дело с настоящим перевертышем, а не с обкурившимся.

- Тогда пошли, - хмуро сказал волк и одним прыжком поднялся на ноги. - У меня от твоего можжевелового пойла голова начинает болеть.

"Зато этот запах помешал тебе почуять дурман-траву", - подумалось мне.

- Так ты и есть Страж? - поинтересовался я, заворачивая шпагу и вешая сверток за спину. - Тот, кто пропускает через Калинов мост?

- Просто иди за мной, - проворчал перевертыш, потирая лоб.

Сколько мы шли через кромешную тьму замороженного леса, я не знаю. Время здесь словно перестало существовать. Иногда мне казалось, что я и сам уже превратился в призрака, старающегося не потеряться во мраке междумирья.

- Не любишь темноту? - поинтересовался волк, которого я даже не видел целиком. Передо мной колыхался лишь белоснежный кончик его хвоста, покачивающийся в такт его размеренной хотьбе.

- Люди - солярные существа, мы любим солнце, - пропыхтел я, споткнувшись об очередной корень. - Ночью мы спим.

- В легендах лунного народа есть одна история, - сказал волк. - Про двух первых безумно влюбленных друг в друга перевертышей, одного из которых убили охотники. В те времена еще не было ни солнца ни луны, один только день и потому, оставшийся в живых плакал, не переставая, и не мог утешиться, повторяя про себя: "Моя любовь умерла только сегодня." Тогда боги сжалились над ним и пустили на небо луну, чтобы появились день и ночь и чтобы «сегодня» могло превратиться во «вчера» и тот, кто выжил смог бы познать забвение и утешиться. Так что мой народ луну любит.

- А для холода этого чертова у вас какая легенда? - немного сварливо поинтересовался я.

- Здесь упал дракон - великий змей, которого, если верить тебе, сразила та шпага, что у тебя за спиной, - фыркнул волк. - Змей упал на скалы и его ледяная кровь покрыла весь этот континент. Теперь тут всегда зима и всегда ночь. Но погоди-ка. Чего это я все треплюсь. Теперь твоя очередь.

- У меня нет красивых легенд в запасе. Такая жизнь как у меня к ним не располагает, - сказал я. - Моя история банальна, но если хочешь...

- Хочу.

- Ладно. Мой отец был принцем, а мать простолюдинкой. За день до моего совершеннолетия, когда во дворце, представляешь, чтобы никто не заподозрил, готовили торт с 16 свечами, меня и мою мать вышвырнули из дворца и отправили из волшебного края к людям. Ну а для гарантии, мои царственные родичи заплатили работорговцам, чтобы нас продали тем, кто устраивает бои насмерть на потеху публике. Моя мать была опытной воительницей и убила бы меня без проблем, но она поддалась мне, хоть и не сразу.

Я ощутил, как при воспоминании о тех событиях привычно заныли мои глубокие шрамы.

- Если бы те твари заподозрили, что она щадит меня, то убили бы нас обоих. Может таков и был план моего родителя, не знаю. Но мне поддались и я победил. Оружие, что у меня за спиной, пропитано кровью человека, который сказал мне: "Я люблю тебя, сын," сразу же после того, как я проткнул его сердце. Все это я преподнесу в дар Хризантеме.

Белый кончик хвоста замер и исчез, сменившись волчьими глазами, смотрящими будто бы прямо в душу.

- Ты за этим хочешь вернуться в волшебный край? - предельно серьезно спросил волк. - Хочешь отомстить своему отцу, а принцесса Хризантема будет твоим пропуском к его смерти?

- Нет, - совершенно искренне сказал я. - Мой отец давно умер и даже если мне и было за что ему мстить, то уже поздно. Мне нужна принцесса Хризантема потому, что я устал быть получеловеком и полуэльфом. Для одних я эльф, для других нет, но ненависть ко мне одинакова с обеих сторон. Я хочу покончить с этим раз и навсегда. Я целый и цельный и докажу это всем.

- Думаешь титул заставит дураков смотреть на тебя по-другому? - усмехнулся волк, по-прежнему не сводя с меня пристального взгляда.

- Мне наплевать на их мысли, - спокойно сказал я. - Меня устроит просто заткнуть им рты венцом у меня на голове.

Волк немного помолчал, а потом топнул лапой и странный гул наполнил воздух вокруг нас. Тьма вдруг медленно рассеялась и я увидел, что мы стоим на каменном мосту, а прямо перед нами окованная черным железом дверь, ведущая в уходящую за облака башню.

- Хризантема наверху, - сказал волк. - А за этой дверью тебя ждет Кащей. И если хочешь доброго совета от случайного попутчика, то разворачивайся и уходи. За те 10 лет, что принцесса заперта в этой башне, никому не удавалось пройти Кащея, а их было много.

- Я готов к нему, - с видимым спокойствием сказал я, поправляя сверток за спиной. - Я верю в то, что со мной шпага сэра Оливера и...

- И она тебе не поможет, - прервал меня перевертыш.

- Ты не веришь, что это она?

- Нет. Я это знаю. От нее исходит такое незримое сияние, какое остается только на оружии, сразившем дракона. От него и болит моя голова. Но она тебе не поможет. Кащея не победить. Нельзя одолеть того, кто не будет сражаться.

- Что ты имеешь в виду.

- Узнаешь это там, внутри. Я не вправе рассказать.

- Ты не случайный и уж точно не попутчик, каким назвал себя, - тихо сказал я. - Ты тоже страж принцессы. Ты — первое испытание.

- Даже если и так, - ухмыльнулся волк. - Я решил пропустить тебя, что скажешь мне напоследок?

- В самокрутке, что я тебе дал, - сказал ему я после выверенной недолгой паузы, - была дурман трава.

- Да я ее сразу учуял, - фыркнул волк. - Можжевеловая вонь может сбить зеленого новичка, а я старый волк и встречал и растерзал многих, но никто из них не пытался меня обмануть так примитивно. И намерение обмануть я понимаю, но почему ты признался?

"Устраиваешь коварный поступок, но достаточно неуклюже, чтобы тебя спалили, а потом, когда твой противник записывает тебя в негодяи, обезоруживаешь его, покаянно признавшись в своем коварстве. Теперь у него чувство вины перед тобой и ты можешь делать с ним, что угодно. Ты достаточно опытный волк, чтобы учуять дурман, но мы, люди, непревзойденные лжецы и манипуляторы, до нас всем видам далеко."

- Я не хочу войти туда, где, возможно, потеряю жизнь, - сказал я, - с грузом лжи на сердце. Ты не сделал мне ничего плохого и я не хотел расстаться с тобой неправильно.

- Если бы ты не признался, - тихо сказал волк, - я бы разорвал тебе горло, улучшив момент.

"О, я знаю".

- Но раз уж ты признался, - сказал перевертыш, снова ухмыляясь, - скажу тебе и остальное. Я сделал бы это из жалости. Твоя история тронула меня, что тут сказать. Так слушай: Кащей он вроде детектора лжи, способного уловить даже самое микроскопическое сомнение в словах отвечающего и расценить это как ложь. А если ты, по его мнению, солжешь, то…

- Довольно!

Пришедший из ниоткуда и отовсюду голос вдруг заполнил все мое существо звенящей болью такой нестерпимой, что я рухнул на колени. Снова сгустился черный туман, что-то стиснуло меня со всех сторон, словно гигантская рука, и я потерял сознание.

Когда я очухался, Кащей сидел прямо передо мной. Даже не знаю, кого я ожидал увидеть после всех тех сказок и полумифических историй об этом персонаже, но это точно был не кто, а скорее что. Пальцы Кащея походили на длинные тонкие когти, отливающие хромированным металлом и больше походили на заточенные, гнутые спицы, скрепленные шурупами в тех местах, где должны были быть фаланги. Остальное его тело, утопленное в высоком кресле, скрывалось в клубящемся сумраке, а в голову были встроены мерцающие золотом… фары?..

- Получеловек… бастард… слабая волшебная кровь, - голос Кащея звучал будто бы из старого кассетного магнитофона. - Твой поход за принцессой был обречен изначально. Ты будешь уничтожен. Возможно… или нет. Вот тебе надежда, подкрепись ею.

Кащей подался вперед и мой желудок завязался в тугой узел, когда я рассмотрел его, так сказать, рот. Больше всего он походил на камнедробилку, состоящую из гнутых, покрытых засохшими бурыми пятнами зубьев. А еще, верхняя и нижняя челюсть непрерывно двигались, создавая омерзительный звук трущихся друг о друга зубов, усиленный раз в 10.

- Я перетирал в кроваво-костную кашу королей, принцев и воителей бессчетные годы, - сказал Кащей своим механическим голосом без признаков эмоций. - Они до сих пор все еще кричат внутри меня. Все они приходили сюда и грозили мне волшебным оружием или пытались подкупить, чтобы вызволить тех, кто пришел сюда добровольно.

- Так Хризантема не твоя пленница, - задумчиво сказал я, изо всех сил подавляя страх, что мешал мне думать и слушать. - Я подозревал, но не был уверен.

- Она потеряла ребенка, - холодно сказал Кащей. - Ее скорбь нужно было запереть не только внутри, но и снаружи. Холод бесконечной башни замораживает даже горе.

Вот тут я и забыл и о своем страхе и вообще о чем бы то ни было. Весь мир внутри меня словно замер, ожидая вопроса, от которого зависело все, что произойдет дальше.

- Когда она пришла к тебе?

- Это первый твой вопрос и он станет последним при любом исходе, - сказал Кащей. - Можешь задать другой, это позволяется.

- У меня нет других вопросов, - совершенно искренне сказал я.

- 10 лет и два дня назад.

Вот так и ушел окончательно мой страх и больше не возвращался. Когда наконец получаешь тот ответ, которого и боялся и хотел одновременно, внутри остается только звенящая пустота, упоительная в своей простоте. Из-за спины вышел волк, встал по правую руку от Кащея и фыркнул.

- Все те, кто приходил до тебя, - сказал перевертыш, - либо сразу спрашивали, как убить Кащея либо задавали этот вопрос, получив возможность передумать. И в этом был хоть какой-то то смысл. А ты то что спросил?

Пальцы-спицы опустились на голову волка и слегка потрепали ее.

- Он готов к смерти, - сказал Кащей. - Вот почему задал бессмысленный вопрос. Разве твой знаменитый нос не чует, как ему уже все равно?

Волк немного посопел и неопределенно что-то проворчал.

- Может уже закончим все это? - тихо и устало спросил я. - Что дальше? Я не могу пробиться к Хризантеме, у меня нет оружия для боя. Если бы ты ответил на мой вопрос по-другому, я развернулся и ушел бы, но что сказано, то сказано, а значит, спрашивай теперь ты.

- Ты знаешь, что можешь просто уйти, - сказал Кащей, - знаешь про правило трех вопросов, это проникло в ваши сказки, но остаешься. Зачем ты желаешь умереть? Это первый вопрос. Ответишь лживо и умрешь. Только правда открывает путь к Хризантеме.

Я глубоко вздохнул, немного подумал и ответил:

- Я — человек и смерть все равно придет ко мне с отсрочкой или без.

- Уже не полуэльф и даже не получеловек, - сказал волк, и впервые я услышал в его голосе искреннее уважение. - Говорит, что он человек.

Кащей молчал, а я стиснул подлокотники так, что из моего пораненного пальца выступила кровь.

- Ответил расплывчато. Находчиво. Словно мутная вода, под которой не видно дна. Вздумал хитрить со мной? Вот мой последний вопрос: если ты освободишь принцессу, то не сможешь взять ее в жены и останешься тем, кто ты есть. Если же не будешь ее освобождать, то я убью тебя, каков твой выбор?

Волк сочувственно ухмыльнулся, а я… я сказал то, что и должен был, так как давно уже знал, что ответ на загадку «принцесса в замке» всегда нечестный.

- Я хочу ее освободить.

Волк одобрительно ухмыльнулся, а Кащей откинулся назад. Я не чувствовал, но знал, что он прощупывает меня, стараясь найти малейшие следы лжи. Челюсти его продолжали омерзительно скрежетать.

- Да будет так.

Золото в глазах Кащея потухло, руки его упали и он вместе со своим троном опустился куда-то вниз, в клубящийся туман.

- Пойдем, - серьезно сказал волк, направляясь к винтовой лестнице, открывшейся в стене, что была за троном Кащея. - Теперь видишь, что в игре Кащея победить нельзя. Либо ты умираешь, либо принцесса освобождает место для другой дуры, а ты остаешься ни с чем. Тебе еще повезло, повезло, что ты отказался от своей мечты. Все остальные упорствовали до конца и умерли. Обычно он задает вопросы таким образом, что вы либо лжете и умираете, либо осознанно даете ответ, ведущий к смерти, думая, что это испытание,.. и умираете. Но с тобой он был как-то не очень искусен. Хотя я не критикую, ты — герой и все такое.

- Дело в шпаге сэра Оливера, - сказал я, тяжело поднимаясь по лестнице. - Она не только на тебя воздействует, но и на него тоже.

- Хитер как змей, - фыркнул волк. - Хитрость у нас за ложь не считается. Даже жаль, что ничего ты от этого похода не получишь.

Когда деревянная дверь ведущая в башню открылась, сердце мое банально замерло в груди, когда я, наконец, увидел ту, что когда-то не смог завоевать мой отец. Я увидел ее лик год назад, когда до нашей глуши дошел слух, что принцесса снова в замке, правда, до сегодняшнего дня я не знал, почему. Ее изображение я видел всякий раз, когда открывал медальон, доставшийся мне по наследству. Она была все так же неизменно и ослепительно прекрасна, ведь 200 лет для эльфийки — не возраст. Хризантема подняла на меня свои дивные глаза, поднялась и приблизилась, не говоря ни слова. Я опустился на одно колено, волк отступил на шаг, а волшебное сияние мягко окутало меня благостной тишиной и покоем. После этого, мне оставалось только развернуть сверток и положить к ее ногам шпагу сэра Оливера. Когда-то ее носил мой отец, и она не могла не узнать ее. Я выждал положенное для узнавания время, протянул руку и достал из свертка предмет, чью железную природу и должна была в первую очередь заглушить шпага. Я поднял пистолет и выстрелил Хризантеме прямо в сердце. Ее отбросило к стене и потом уже все было не важно.

Я парил в блаженной пустоте и лишь краем сознания отмечал, как волк рвет мое тело когтями. Кажется он рычал и ревел и рыдал, поливая мое убиваемое тело слезами и кровью. И еще он кричал что-то о том, что я подлый лжец. Именно так, он решил, что я мерзкий лгун, и вы не поверите, но моим последним чувством перед тьмой была обида. Я ведь не солгал ему ни разу, по сути. Просто в своей истории о моей горемычной судьбе поменял своих родителей местами. Так я и ушел во тьму, с последним чувством обиды и последней мыслью, посланной в остекленевшие глаза принцессы Хризантемы: «До скорой встречи, мама. Свидимся в аду.»