– Расскажите, что еще вы помните? – благожелательный голос шёл из динамика и растекался по всей комнате умиротворяющим киселём. Так добрый доктор разговаривает с ребёнком после психологической травмы. Но я чувствовал себя превосходно и не видел причин столь пристального и обходительного внимания.

Почесал затылок, нащупал шрам.

Шрам был у Тарана. Он вечно вертел головой на сиденье передо мной. Таранов Антоха, прыщ на моей заднице. После того, как нас записали в одну группу на практику, он не переставал сочиться презрением.

– Буддист, – процедил Таран, как плевок, сквозь зубы, стоило увидеть меня, – палочки для еды взял?

– Взял, – жизнерадостно заулыбался я. Вообще, стараюсь больше улыбаться – людей это бесит.

– Контрабандой что ли? – пробурчал Макар, друг и собутыльник Тарана, – или на таможне побрезговали обыскать?

То, что я лечу с этими остолопами в одной группе, узнал уже при посадке на космолёт. Суета царила в зале ожидания. Кто-то опаздывал на регистрацию, кому-то не выдали пропуск в Космическое пространство. Взъерошенная Татьяна Аркадьевна – руководитель группы – бегала с нашими посадочными картами туда-сюда: снова что-то не сделали вовремя, не прошли какой-то контроль, а время поджимает. Впрочем, как всегда.

– Макаров, ты не поставил прививку Инс-3! Держи свою карту и пулей в медблок, у тебя пять минут! – она сунула ему в руку пластиковый квадрат и повернулась к Тарану, – Антон, твой багаж потеряли, сейчас некогда возврат оформлять, поедешь с институтским рюкзаком! Там есть всё необходимое!

Вытянувшееся лицо Тарана словно отяжелело от невысказанных матов. Видимо, запас спиртного, который они хитро готовили с Макаром две недели, останется на Земле. Практиканты отдельно – веселящее зелье отдельно, еще и Буддист в придачу.

Буддистом меня прозвали случайно, и к религии это не имеет никакого отношения. В начале учебы кто-то из одногруппников увидел в столовой, как я достаю из-за пазухи палочки для еды. На фоне привычных вилок - ложек это выглядело экстравагантно, хотя и не было диковинкой. Прозвище прилипло сразу, многие считали меня странноватым: на пьянки не ходил, с девчонками не заигрывал, в драки, несмотря на подначки, не вступал. Сидел всё время уткнувшись в книжку. Хотя на задохлика не похож, здоровяк, как говорили некоторые.

 

Ко мне подошло трое человек с соседнего потока: плечистый парень и две девушки, пухленькая и чернявая.

– Вы летите на Муравейник? – спросил плечистый, теребя лямку рюкзака.

– Ага, – сказал я.

– Нас с вами отправили, – радостно сказала та, что постройней. Я вспомнил, что однокурсники называют ее Ящерицей.

– Так – так –так, – тут же включилась Татьяна Аркадьевна пролистывая на планшете документы, – действительно…

– Третий курс межпланетной коммуникации, – подсказала Ящерица, а сама на меня поглядывает так искоса, покручивая чёрный локон.

– Да, да, вижу… Мне прислали ваши документы, но пропуска не дали! – руководительница всплеснула планшетом и снова умчалась к терминалам.

Тем временем объявили посадку.

***

– Что еще вы помните? – спросил невидимый обладатель приятного голоса.

Я теребил пальцы на руках, словно не хватало на них чего-то. Перстня или кольца.

Перстень был у Макара. Массивный, резной, с рубином. Он любил хвастаться, что это семейная реликвия досталась ему от деда. При посадке перстень пришлось сдать в камеры хранения, и Макар всю дорогу ворчал, что он-де вносил перстень в декларацию провоза личных вещей.

– Мы будем жить там в походных условиях, – втолковывала ему Татьяна Александровна, – Перстень может помешать работе на станции.

– Как будто я собираюсь там работать, – буркнул под нос Макар, – Буддист пусть работает. Вечно лезет вперёд, лучший студент года, блин!

Тарас угрюмо кивнул. Он всё никак не мог смириться с тем, что его лишили багажа.

 

Космическое агентство «Верже» не занималось частным извозом или туризмом. Только крупные поставки сырья, либо массовые переселения рабочих из одной колонии в другую.

Или вот студенческие практики, которые оплачивал Союз Институтов Земли.

Муравейник был отдалённой и относительно безопасной планетой с мягким климатом, населенный полу разумными инсектоидами, а также множеством кишащих мелких тварей разной степени кусачести, которые, в силу своих крошечных размеров, не представляли для человека опасности. Вот эту прорву мурашей и отправляли год за годом собирать, исследовать, заносить в атласы третьекурсников биологических институтов планеты. И с каждым годом, казалось, видов становилось всё больше.

Нас вывели из сна при подлёте к Багровой Туманности. У смотровых экранов было не протолкнуться – каждый хотел запечатлеть себя на фоне клюквенного морса.

– А ты чего в стороне? – подошла ко мне Ящерица, покачивая бёдрами. Я вспомнил, почему её так прозвали. Она имела привычку подходить к парням в перерывах между парами, и, опираясь на стол локтями, крутить попой. Обычно все её разговоры сводились к тому, что ей одиноко и жутко не везёт в личной жизни.

– Он Буддист, – брякнул Макар, потирая палец: перстня не было, а привычка теребить осталась. – Того… со странностями.

И покрутил у виска.

Ящерица не обратила на него внимания. Заинтересованно глянула на меня снизу вверх.

– Правда буддист? Я вот тоже увлекаюсь эзотерикой: медитирую, рисую мандалы…

– Угу, – буркнул я и поспешил скрыться от неё. Скрашивать одиночество девицы с сомнительной репутацией в мои планы не входило. А ведь мы еще даже не высадились на станцию.

***

Я помню, как разбилась капсула.

Таран на трезвую голову еще хуже, чем на пьяную. Я первый пожалел, что потерялся его багаж с драгоценной контрабандой. Злость и раздражение Таран выливал исключительно на меня. И однажды, вернувшись на станцию с образцами, он получил нагоняй от Аркадьевны. Мол, мало собрал, а те, что собрал, уже у них есть. Мне же удалось наткнуться на гнездо красных «драконов». Красивейшие насекомые переливались алыми всполохами. Вся группа собралась в холле, чтобы поглазеть.

– Где ты их нашел? – удивленно протянула Ящерица, прижимаясь ко мне с одного бока.

– Спустился в разлом. Там пещера оказалась довольно обширная. И вот, в глубине…

– Без страховки? Один? – строго спросила Татьяна Аркадьевна, мельком взглянув на меня. А у самой глаза горят, отвести не может от капсулы. – Такого точно никто не находил…

– Да там делов-то… – улыбнулся я, и с содроганием вспомнил, как еле протиснулся через каменную щель обратно. Думал, застряну там, и привет.

Таран с Макаром стояли в стороне, а потом и вовсе куда-то пропали.

Меня они подкараулили уже в лаборатории.

Я задержался над отчетом. Да и просто сидеть и любоваться на драконов можно было часами. А они, присосавшись к прозрачным стенкам инсектария, будто наблюдали за мной.

– Слышь, Буддист! Ты себе пятерку и зачёт давно заработал, пора бы поделиться, – сходу начал Макар.

– С какой стати? – сказал я, пряча стилус в руке. На всякий случай.

Таран начал заходить с другой стороны стола.

– А чего ты заросший такой? – вдруг спросил Макар. – Ты ж буддист вроде? Они разве не лысые? Давай, мы тебе бороду с волосами уберём, а то как-то неправильно получается…

И, не замахиваясь, ударил. Планшет и компьютер полетели на пол, что-то треснуло у меня под спиной. Я врезался в капсулу, которая вдруг разгорелась ярким светом, ослепив всех в комнате.

 

Я заморгал. Свет был нестерпим. Голос уже шуршал у меня в голове, как далёкие волны.

– Вы помните себя? Как вы выглядели?

Я моргнул. Из слепящего красного света смутно проступала тень, силуэт человека. Он поднимал руки к лицу, разглядывал их. Одну, вторую, третью… Членистое брюшко тянулось сзади на полусогнутых ногах. Одна голова спала, вторая, бородатая, уставилась на меня в оба глаза. Отражение?..

– Мы собрали вас, как смогли, – шелестел голос, – некоторые конечности оказались утрачены безвозвратно, мы их восстановили по подобию из ваших воспоминаний.

– Где наша группа? Где станция? Где корабль?

– Всё осталось на месте, где было. Вы приняли излучение на себя. Очень неосторожно было с вашей стороны разорить наше «гнездо». И мы взяли вас в свой «инсектариум» Муравейник, кажется, так называется? Вы стали жемчужиной нашей коллекции. У вас удивительные мысли, требующие самого тщательного изучения. Мы долго не могли понять, как оно работает, ваше сознание, пока не догадались создать внутреннего собеседника. Таких замысловатых форм мы не встречали в нашей практике. Продолжайте мыслить! Что еще вы помните?