Сизый дым

 

Кто бы мог подумать, что магу сложно найти работу в городе, где неиллюзорные лишь люди, да и то не все? Еще пару дней назад Мареку в голову не могло прийти, что он, подающий огромные надежды молодой заклинатель, чего греха таить – юный гений своего дела, вынужден будет слоняться по бесчисленным конторкам, выискивая себе место какого-нибудь клерка, а то и охранника. Но в мире бумаг и контор очередной студент был нужен так же сильно, как маг-выскочка в мире иллюзорных левиафанов. Тот же недоуменный взгляд поверх очков, тот же немного удивленный, но непреклонный голос: "Извините, молодой человек, ничем не могу помочь". И это в каких-то всеми забытых пыльных конторках. А в синклите его даже слушать не стали – выпроводили вон. Это только на словах матерые иллюзионисты рады новому поколению, готовы помогать юным дарованиям, а на деле гонят прочь, если ты не можешь за пять минут слепить какую-нибудь иллюзию, годную подметать улицу.

А что, если ты не можешь не наполнить свое творение хоть частичкой истории, капелькой жизни? Если тебе, чтобы создать дерево, нужен целый день, нужно выдумать и прожить вместе с этой иллюзией путь от семечка до раскидистого могучего дуба? Увы, таланты нужны обществу в строго ограниченном количестве.

Марек скользнул взглядом вдоль аллеи и поморщился: точеные стальные листья, витиеватые и узорные, целились острыми краями в набухшее небо, и по граням их катились капельки дождя. Ну и скверное должно быть настроение, чтобы иллюзии вытворяли такое со зрением.

А дома ждет Дагмара. Он дал ей имя, неуловимо похоже на свое собственное. И Дагмара думает, что приехала к нему жить из другого города, приехала в столицу к своему любимому, к молодому гению-иллюзионисту. Зачем он так захотел? Ведь мог же сделать просто заводную куколку, изящную, но совершенно безвольную, игрушку и развлечение на пару дней. Хотя, какая разница – все равно придется ее развеять, содержать такую хитрую иллюзию у него не хватит времени, сил и денег, ведь Марочка уверена, что она – человек. Она ест и пьет, спит, как человек. Она встречает его с обворожительной улыбкой и провожает с утра, она уверена, что приехала к нему уже давно, и неплохо бы им начать задумываться о свадьбе. И она начинает теребить его по этому поводу, как настоящий человек.

Консьержка на входе – искусно выполненная, но совершенно неживая иллюзия, приветливо улыбнулась и кивнула. Марек всегда видел ее как полноватую немолодую женщину, к тому же полупрозрачную – должно быть, создавший ее маг не слишком-то старался. Впрочем, для обычных людей она может выглядеть хоть престарелым лысеющим старичком, иллюзии порой выкидывают неожиданные зрительные эффекты, но на этот случай над ее местом висела позолоченная табличка, в которую была вставлена бумажка с именем "Антонина". Вот так. И теперь зритель может точно определиться хотя бы с полом.

– Добрый день, – устало кивнул Марек и, стряхнув в холле зонт, поспешил на второй этаж.

Квартира досталась ему от отца вместе с кое-какими сбережениями, но пока все шло к тому, что в будущем придется переселяться из центра ближе к окраинам. Если, конечно, Марек, наконец, не наладит торговлю иллюзиями. Только вот жадные сволочи из синклита никак не хотят даже выслушать его.

Дагмара открыла ему сразу, как будто ждала у двери все то время, что его не было. Светлые волосы забраны в две косички (одна уже растрепалась), на домашнее платьице повязан белый кружевной передник, в глазах – нешуточное волнение.

– Ма-арек, – протянула она, отступив на полшага назад, в коридор, – а ты что такой печальный?

Если иллюзии и не могли испытывать эмоций, то по крайней мере изображали их хорошо. Любой, кто увидел бы, как приподнялись изящные Марочкины брови, сразу бы поверил – вот, ждала, переживала, а теперь еще больше волнуется.

С кухни пахло печеными яблоками. Да, она еще и готовить умела...

Маг шагнул в квартиру и молча принялся разуваться. Снял плащ, шляпу, а зонтик-трость легким движением отправил в подставку для зонтов, и только лишь проделав эти действия, решился поглядеть прямо в настороженные Дагмарины глаза.

– Сделай чаю, – попросил Марек.

– Ладно, – девушка скрылась за дверью в кухню, через минуту высунулась оттуда, чтобы спросить, сколько сахара, потом воскликнуть: – А, две, я вспомнила! – и снова скрыться.

Мара, чай и яблочные пирожки прибыли в комнату очень скоро. Она опустила поднос на маленький и неприлично древний столик (под одну из давно расшатанных ножек была подложена книга Турека "Падение церкви"), опустилась на пол рядом с креслом и снова поинтересовалась:

– Ну рассказывай, что случилось-то?

Марек поглядел дико, осознавая, что, пожалуй, превзошел многих магов современности – Дагмара была слишком живой даже для продуманной до мелочей иллюзии.

– В синклите опять дальше порога не пускают. А больше студент-маг никому не нужен. – Он отпил чай – с сушеным шиповником, как он любит, и заерзал в кресле, чувствуя себя в компании девушки очень неуютно, хотя еще пару дней назад был безумно рад своему творению.

– Что они там понимают! – искренне возмутилась Мара. Даже кулаком по ковру стукнула: – Проклятые старые... а, сам знаешь, кто. Но, послушай, на этом ведь жизнь не кончается, правда? Ты обязательно что-нибудь придумаешь, ты же у меня такой умный, такой замечательный, – девушка чуть привстала, чтобы ласково погладить Марека по щеке. – У нас все будет прекрасно, вот увидишь!

И ведь, кажется, она действительно верила в то, что говорила.

Марек подавился чаем и долго кашлял так, что навернулись слезы на глазах.

– Послушай, Марочка, – наконец выдавил маг и еще раз кашлянул. – Нет, лучше не слушай. Дай-ка руку.

Она обреченно вздохнула, протягивая ладонь – мол, ну что ты еще придумал, лучше бы пирожок съел.

Марек не рассуждал и не сомневался больше. Начать взвешивать все "за" и "против" – значит еще сильнее привязать себя к ненастоящей девушке. Маг мигом нащупал нужный узелок, на котором держался весь этот образ, и сразу же потянул невидимую магическую ниточку. Вот так просто: взять и потянуть, и иллюзия, создаваемая неделями, в мгновение просто истает в воздухе, словно и не было никогда в этом доме заботливой Марочки с ее пирожками и вечно настороженными понимающими глазами. Останется лишь запах печеных яблок и кружка чая, заваренная пару минут назад.

– ...И? – Мара лишь сочувственно похлопала его по руке. – Не переживай ты так, говорю же. Все хорошо будет.

Она почему-то даже не думала исчезать. Иллюзия, цепляющаяся за жизнь? Сопротивляющаяся тому, кто сотворил ее? Или... или все гораздо серьезней?

– …Все гораздо серьезней, – выдохнул Марек, и на лбу его выступили капельки пота. – Как?

– Что "как"? Как хорошо? Ну... очень хорошо!

Ее обеспокоенность медленно, но верно переходила в легкий испуг.

– По-моему, ты стал слишком много волноваться насчет всей этой, – Дагмара немного помолчала, – ситуации. Нервный стал. Отдохнуть, погулять надо.

Кажется, это чудное создание, которому едва-едва исполнилось два дня, всерьез собиралось учить его жизни.

– Да-а… растерянно протянул Марек. – Да, погулять. – Он вскочил с кресла, чуть не опрокинув шаткий столик. – Я ненадолго, Марочка, извини, не беспокойся, я скоро вернусь. Мне срочно нужно пройтись. – Заглянув в испуганные глаза девушки, маг смутился, что само по себе напугало его больше собственного бессилия в обращении с иллюзией. Хотел наклониться и поцеловать ее в лобик, но не пересилил себя и, еще раз буркнув извинение, умчался в прихожую, загремел там какими-то вещами, а через пару секунд хлопнул входной дверью.

 

 

…Марек вернулся глубоко за полночь, весь промокший и еле держащийся на ногах. Нелепо улыбнулся перепуганной до смерти Дагмаре, буркнув что-то, попытался всучить ей, судя по всему, так и не открытый по дороге домой зонт. Видимо, нес девушке букет, но тот оказался менее удачливым, нежели верная трость.

– Ма-арочка, Марь, не бойся. – Кивнул мужчина. – Ты не бойся, это ничего. – Марек говорил довольно складно для человека, за вечер опрокинувшего в себя пару бутылок виски. – Только никому не говори. – Предупредил маг, непонятно что имея в виду, и, не разуваясь, поплелся в комнату, рухнул в свое любимое кресло. – Марочка, ты пойми, я тебя не трону. Хоть что, не трону. – Забормотал он, прикрыв глаза. – Сначала хотел, а теперь не трону.

А она-то целый вечер его ждала, не понимая, в чем дело, и оттого ожидание терзало ее еще больше. Если человек, которого ты любишь, пытаешься поддерживать, когда ему трудно, и всячески о нем заботишься, вдруг начинает вести себя странно (то есть прямо-таки сходить с ума), волей-неволей станешь терзаться.

Первым делом, конечно, она проверила пирожки – может, неудачными вышли? Иногда и не подозреваешь, сколько всего можно вылечить обыкновенным желудочным порошком. Но причина явно была не в пирожках...

А еще, когда Дагмара вспоминала, как Марек на нее смотрел, ее начинало трясти. Он как будто хотел сделать с ней что-то ужасное, что-то плохое и непоправимое. Или не хотел, а пытался, и у него не получилось. Что же теперь с ними будет? Что будет с ней?.. Она же ни в чем не виновата.

– Ты не виновата, Марочка. Это я, дурень, я, – все бормотал маг, и веки его чуть подрагивали, а рука, вроде бы непослушная, потянулась к остывшей кружке чая на столе, но легла на нож. – Прости меня, прости.

– За что тебя простить? – девушка, собравшись было присесть рядом с возлюбленным, наоборот, отпрянула в сторону. – Ты чего-то недоговариваешь, Марек. Я чего-то важного про тебя не знаю? Ты от меня что-то скрываешь, да?

Если утром, задавая такой вопрос, Мара непременно смотрела бы ему в глаза, то сейчас она искала взглядом путь к отступлению.

Она уже не могла угадать, как прежде, его мысли, желания или настроение. Теперь он был непонятный, почти незнакомый... и она не понимала, нравилось ей это или все-таки нет.

– Ты что, боишься меня? – Мужчина словно бы очнулся, скинул с себя сонный бред, широко распахнул глаза и, уставившись на Дагмару так же удивленно, как она любила смотреть на него, медленно поднялся. Нож остался лежать на столе. – Ты меня боишься, Мара?

Та пожала плечами, вздрогнув, словно испуганный зверек.

– Ты стал... странный. Почему ты мне ничего не рассказываешь? И так себя ведешь...

– Ну, как? Говори. – Марек угрожающе – или девушке лишь показалось? – шагнул к ней навстречу. – Думаешь, это я тебя пугаю? – И маг вдруг громко рассмеялся, совсем как безумец из "Темной стороны доктора Кашпара", смутно припоминаемой Дагмарой пьесы.

Она глубоко вдохнула, тряхнула косичками и уверенно, почти обвиняюще выпалила:

– Ну, ведь не я же тебя! Ты... ты посмотри, в каком ты состоянии вообще! И не стыдно тебе? Тоже мне, "талантливый, подающий большие надежды иллюзионист"! Еле-еле на ногах стоит... А я, между прочим, ради него... – тут она всхлипнула, и это еще больше стало похоже на обвинение.

– Да что ты ради меня?! – Взревел Марек и пошатнулся, но на ногах устоял. – Ничего ты не понимаешь! Дура!

– Я дура?! – ахнула Марочка, возмущенная до глубины души. – Так, может, это я уже неделю работу найти не могу, а не ты? Ты же у нас самый умный!

Разговор стремительно переходил на очень и очень высокие тона.

– Дура, какая ты дура. – рассмеялся мужчина. – Неделю! Чтобы ты понимала! Ты же… – Марек внезапно замолк, словно на него кто-то угрожающе рявкнул. Мара сверкнула глазами.

– Что я? Кто я? – шумно вздохнула, оглядываясь по сторонам, и нашла, что искала. – А, да все равно, что ты скажешь... скотина неблагодарная!

Быстрыми шагами подойдя к столику, она схватила с него пустую чашку и швырнула Мареку под ноги. Чашка разлетелась, разбрызгалась осколками примерно в шаге от него.

Маг, будто бы сраженный, плюхнулся в кресло, да так там и остался, глядя на Мару так, словно чашкой в него швырнул подсвечник или занавеска. Такого своеволия от иллюзии он не ожидал.

Она же обожгла его еще одним, особенным, женским взглядом – "И пусть тебе будет стыдно!" – и убежала в ванную, захлопнув за собой дверь. Скоро оттуда донеслись звуки старательно, но не слишком, сдерживаемых рыданий.

Если бы мужчина и нашел в себе силы подняться, пойти вслед за Марой, попытаться успокоить дурную иллюзию, то его поползновение бы все равно прервала такая неожиданная посреди ночи трель дверного звонка.

В ванной зашумела вода – это Мара умывалась, чтобы высунуться и хоть мельком взглянуть на незваного и порядком припозднившегося гостя. Но когда она приоткрыла дверь, то обнаружила, что Марек не соизволил пройти в коридор, а звонок снова затрещал. Мысленно обругав этого нахала, лентяя и некогда мужчину ее мечты (что характерно, в одном лице), Дагмара прошла к входной двери и отодвинула цепочку – пока что не впускать, а посмотреть, кого это принесло.

– Доброй ночи, – раздался незнакомый, но приятный мужской голос. В узеньком луче света появилась рука с удостоверением. – Полиция. На вас поступила жалоба от соседей.

– Ой, – только и смогла сказать девушка. Замерла, собираясь с мыслями, потом уточнила: – А... мне полагается вас впустить, или можно не впускать?.. У меня... у нас не прибрано. Очень.

И быстро смахнула ладонью предательскую слезинку, побежавшую по щеке.

– Что-то серьезное случилось? – полицейский, кажется, попытался заглянуть внутрь. По крайней мере, Дагмара, наконец, смогла разглядеть его лицо в неярком свете: зеленые глаза казались абсолютно бесстрастными. – Я могу чем-то помочь? – Вместо ответа вопросил припозднившийся гость.

Она замотала головой, старательно делая вид, что все хорошо.

– Нет-нет, спасибо, все нормально. Просто немного поругались, вот. Чашку разбили. Ничего серьезного. И мне, честное слово, очень жаль, что мы побеспокоили соседей, это случайно вышло, и больше такого не будет!

Впрочем, в этих своих словах Мара совсем не была уверена.

– Правда, спасибо, – зачем-то добавила она и попыталась улыбнуться полицейскому. Улыбка вышла грустной.

Детектив внимательно глянул на Дагмару, но ничего не сказал, что-то выписывая в блокноте.

– Мое имя Юзеф Олер, – не отрывая взгляда от бумаги, произнес мужчина.

– Кто там, Мара? – Марек, наконец, соизволил хотя бы поинтересоваться происходящим.

Полицейский вновь глянул на Дагмару, чуточку грустно и понимающе, словно у девушки на лице было написано, что она приехала издалека и вынуждена терпеть любые выходки возлюбленного, и Олер не раз видел таких растрепанных заплаканных девиц, что наутро неизменно будут с измученной улыбкой провожать своего избранника на работу (в лучшем случае), а после собирать осколки от разбитой посуды, чтобы вечером все повторилось как по нотам. У Юзефа с собой не было прибора, с помощью которого обычный человек мог понять, что перед ним иллюзия.

– Если что-то случится, передавайте в участок. Вы нездешняя?

– Да, я здесь не так давно живу, – впрочем, она не была уверена, насколько это являлось правдой. – До... до свидания, господин Олер.

Дверь поспешно закрылась. Юзеф услышал несколько шагов, а потом для него наступила тишина.

В этой тишине Мара сказала Мареку:

– Полиция, – добавила: – Соседи, шум... – и, пожав плечами, прошла на кухню.

Маг ничего не сказал.

 

 

Следующие три дня они почти не разговаривали друг с другом. Конфликт продолжался на другом уровне, который был бы незаметен для окружающих, но прекрасно угадывался его участниками – Марек видел обиду в глубине Марочкиных глаз, она же видела в его глазах раздражение и... вину? Впрочем, последнее она вполне могла себе воображать, потому что ей очень хотелось, чтоб Марек эту вину почувствовал.

Так или иначе, жизнь продолжалась: маг находил свой завтрак, обед или ужин в привычное время на кухне, но трапезничать ему приходилось в одиночестве. Для себя Дагмара стала готовить отдельно.

Она расценивала это как вынужденные меры, отчего-то сочтя, что Марек быстрее осознает свою неправоту и станет таким, каким был раньше, если она перестанет его замечать. Это было не презрительное игнорирование, не прятки по углам – девушка вела себя так, словно из возлюбленного Марек превратился в предмет мебели и это было совершенно нормально. Может быть, думала она, рано или поздно такое случается со всеми возлюбленными – они превращаются в шкаф, или комод, или колченогую табуретку.

Впрочем, Марек не спешил раскаиваться, и девушке иногда начинало казаться, что он вовсе не замечает происходящего, погруженный в какие-то странные раздумья. Маг много работал в эти дни, да только работа эта не приносила ему успокоения, и уж тем более не пополнила семейный бюджет ни на крону. Мужчина создавал иллюзии. Дагмара не вникала в его работу, но видела мельком, как он подолгу сидит в отцовском кабинете, запустив пятерню в нечесаные волосы, и думает. А после создает – животных и растения, тут же развеивает их, в отчаянье ударяет кулаком по столу и твердит "Не получатся, ничего не получается", хотя всевозможные кошки, белки и бабочки ведут себя как самые что ни на есть живые.

Он даже создал девушку, симпатичную, черноволосую, и Дагмара порядком перепугалась, встретив незнакомку в квартире. Только та даже внимания не обратила на Марочку, лишь улыбнулась и кивнула, будто бы жила здесь давным-давно. Мара решила не обращать внимания, и через пару часов очередная фантазия гениального мага исчезла вслед за своими животными товарками. Марек был подавлен и на следующий день ушел ни свет ни заря, а куда – не сказал.

Вынужденное одиночество Дагмары не продлилось долго. Ближе к полудню в дверь позвонили, и на пороге оказался уже знакомый детектив.

– Вы одна? Можно мне войти?

– А у нас сегодня все тихо, – недоуменно пробормотала она в ответ, – или вас не соседи вызвали?

Однако она открыла, еще не выслушав ответа, и жестом пригласила Юзефа (даже имя вспомнила!) в гостиную.

– Я расследую тут одно дело, связанное с иллюзиями, и хотел бы опросить возможных свидетелей. – Пояснил детектив.

– Ничего себе, – Мара покачала головой. – Да, и не такое в наши дни творится... А не хотите чаю? Я заварила вот только что. Или вам на работе не положено?

– Думаю, это не запрещено, – чуть улыбнулся Юзеф, присаживаясь в любимое кресло Марека. – Могли бы вы назвать свое имя? Думаю, нам так будет проще разговаривать.

– Дагмара, – представилась девушка, тоже улыбаясь. – Или просто Мара, чтобы покороче. Так что у вас за расследование? Вы рассказывайте, я тут пока, в кухне...

Она исчезла всего на минуту, чтобы появиться уже с подносом и дымящимися чашками.

– Ничего странного не замечали в последнее время? – ловко увильнул от прямого ответа детектив.

– Странных вещей? Или странных людей? Вроде нет, ничего такого, – Мара выдержала паузу и добавила негромко: – Замечала, правда, что некоторые люди ведут себя странно, обзываются, например, гадко, или упреками бессмысленными бросаются... но к вашему делу это точно не относится.

– У вас проблемы в семье? Простите мою бестактность, но этот молодой человек ваш муж? – Юзеф взял в руки кружку и очень пристально поглядел на Дагмару. Кажется, вопрос этот подбросило ему не обычное любопытство, а явное намеренье разобраться в том, что тут творилось три дня назад. Марочка даже догадалась, что хочет узнать он это за тем, чтобы задать еще один вопрос: "Обошлось без рукоприкладства?"

Девушка глубоко вздохнула и честно ответила:

– Ну... почти. Мы вот-вот поженимся! Как только Марек работу найдет... – Сразу же после этих слов она отвела глаза, не желая, чтобы Олер прочитал в них невысказанное "Если это вообще когда-нибудь случится".

– Ясно, – кивнул детектив, потягивая чай. – Значит, ваш жених странно ведет себя в последнее время?

– Д-да. Но это не "подозрительно", не "сомнительно", а именно "странно". Это, конечно, наше с ним личное дело, – щеки Мары слегка порозовели, – и не то чтобы я его в чем-то обвиняла... Все так странно! Мы ведь никогда не ссорились, даже по мелочам. Почему так получается?

Она уставилась в свою кружку – с дрожащей янтарной поверхности на нее смотрело ее собственное лицо, усталое, задумчивое, печальное.

– Вот у вас, детектив, есть жена? Вы с ней ругались когда-нибудь?

"Если судить по возрасту", прикинула Дагмара, "то, наверное, есть – лет сорок, в самом расцвете сил, и внешность совсем даже не посредственная. А если судить по профессии..."

Кажется, Юзеф смутился:

– Нет, у меня нет жены. Сами понимаете, работа не из безопасных… К вашему жениху не приходили какие-нибудь незнакомые люди? Или, может быть, иллюзии?

– Я не видела ни тех, ни других, – нахмурилась она, вспоминая. – Но... может быть, он встречается с кем-то вне дома? О боже, вдруг он и правда встречается с кем-то?!

Нотки ревности в голосе узнавались мгновенно.

– Вряд ли это… кхм… любовные дела, – произнес Олер и отвел в сторону карие глаза. – Простите мою нескромность.

– Не переживайте, я вовсе не подумала, что это нескромно, – утешила его Марочка, улыбнувшись. – А вы мне не расскажете, чего же касается ваше загадочное дело? И не может ли быть так, что мой... что Марек правда в этом замешан?

– Не беспокойтесь, я просто опрашиваю свидетелей. Рано делать выводы. Если вдруг случится что-то странное – дайте знать. – От детектива не скрылась запинка девушки.

– Обязательно, – честно пообещала Дагмара. Пододвинула к Юзефу поближе подносик: – Возьмите пирожок? С яблоками.

Оценить кулинарные способности Марочки детектив не успел: в замке, скрежеща, заворочался ключ, и через мгновенье на пороге оказался молодой гений, подозреваемый по странному и загадочному делу.

– Думаю, мне пора. – Полицейский поднялся. – Спасибо за помощь, – коротко поклонился он Маре и прошествовал в коридор мимо удивленного Марека, все же удостоив его кивком приветствия-прощания. – Если что заметите – сообщите. – Сказал он напоследок и ушел.

– Кто это был? – смог спросить ошарашенный Марек после минуты молчания.

– Детектив Олер, – очень важным и значительным тоном сообщила девушка и с грохотом поставила свою чашку на стол. – Который тогда приходил, ночью.

– Что ему было надо? – Он попытался спросить безразлично, но голос дрогнул.

– Да так... – Дагмара прищурилась с подозрением. – Он неподалеку расследует одно дело. Вроде бы связанное с иллюзиями. И просто зашел спросить, как у нас дела после того ужасного скандала, который так перепугал всех вокруг. Вот. А почему ты спрашиваешь?

– А как ты думаешь? – огрызнулся Марек. – Может, потому что это мой дом, и в мое отсутствие здесь появляются неизвестные детективы?

– Если бы у неизвестных детективов не было причины, то они бы и не приходили, – беззаботно отозвалась Мара. – Они же не приходят к тем, кто ни в чем не виноват.

– Обычно не приходят. Постарайся не пускать незнакомцев, если у них нет ордера на обыск. – Маг даже скандалить не стал, угрюмый и злой удалился в свой кабинет. Стоило ему скрыться, Марочка высунула язык и скорчила рожицу. Все равно он не видит – а ей приятно.

 

 

Марек не спал всю ночь. Утром появился из кабинета растрепанный и уставший, с черными тенями, залегшими под глазами.

– Готовь завтрак еще на одного… человека. – Бросил он хлопочущей на кухне Марочке.

– Ты гостей ждешь? – удивилась она, но возмущаться не стала. Тарелкой больше, тарелкой меньше.

Но на секунду промелькнуло в сознании: "Ага, вот сейчас и явятся эти самые... незнакомые люди! Или иллюзии!" Ох, Марек, куда же ты впутался?

– И разогрей какого-нибудь мяса. – Предупредил он. – В отличие от своих каменных собратьев, он любит поесть. – Не успела Мара осмыслить сказанное магом, как тот громко и даже как-то торжественно добавил: – Сфинкс, иди сюда и познакомься с Дагмарой.

То, что предстало затем перед ее взором, заставило ее ухватиться за столешницу. До нынешнего момента Мара и представить себе не могла, что иллюзия может быть... вот такой.

Сфинкс показался ей огромным – уже потом она поняла, что ростом он был всего на голову выше Марека, просто для того, чтобы войти в кухню, ему пришлось склонить могучую шею. Он напоминал, конечно, те изваяния, что охраняли университетскую лестницу (почему она их вспомнила? Когда она была в университете?), но был живым. Наполовину человек – мышцы переливаются под оливковой кожей, длинные темные волосы спадают на плечи, желтые глаза смотрят вертикальными зрачками прямо ей в душу, – и наполовину лев, четыре лапы с громадными острыми когтями и хвост.

– Приветствую вас, – его голос оказался глубоким и низким, и говорил он, растягивая "с", – хозяйка.

– Э... я... тоже приветствую тебя, – Дагмара растерянно взглянула на мага. – Ты его сотворил? Зачем?

– За тем, чтобы всякие детективы не совали нос не в свое дело. Он будет тебя охранять.

– Охранять меня от полиции? Марек, это смешно. Ведь не может мне угрожать полиция!

– Вчера я не видел перед домом полицейской машины. – Бросил Марек коротко и уселся за стол.

– Он мог прийти пешком! – Мара вдруг поняла, что защищает Юзефа не только потому, что полиция не должна ошибаться или подозревать невиновных, но и потому, что детектив Олер был внимателен к ней и вежлив. Не то что некоторые.

– …И подделать удостоверение. Если он тебе его вообще показывал. – Фыркнул маг.

– Показывал, и... – девушка махнула рукой. – Ладно. Ты же все равно сделаешь, как тебе виднее, и никого не станешь слушать. Ешьте.

Сфинкс, словно только и ждал команды, улегся на львиные лапы, а ладони положил на стол – по обе стороны от своей тарелки, на которой дымилось мясо. Дагмара мягко улыбнулась и подвинула к нему нож и вилку.

– Это в левую руку, – она указала на вилку, – а это в правую. Давай я покажу.

В конце концов, пусть он лишь наполовину человек (а если вдуматься, то и существует лишь наполовину), но он будет жить в этом доме и манеры ему привить она обязана.

Сфинкс благодарно муркнул и стал нарезать свой кусок, внимательно глядя на Мару.

Маг посмотрел на них, как на конченных идиотов, но ничего не сказал.

 

 

Слежку Марек заметил только у самого дома, и поздно было уже куда-то деваться – пришлось нырять под знакомую арку и спешно прятаться за тяжелыми дверьми парадного входа. Он же видел этих людей еще у синклита, но тогда внимания не обратил, что два незнакомца следуют прямо за ним. Теперь же не оставалась никаких сомнений – это слежка, самая настоящая. Словно мальчишка прильнув к щели в двери, Марек следил, как незнакомцы останавливаются во дворе, неуверенно оглядываются, но не решаются подойти к единственному входу. Наверное, им нужно было знать лишь где он живет. Смутное беспокойство терзало молодого мага с самого утра, он никак не мог определить его причину, и все равно пошел в этот проклятый синклит, на этот раз уже с намереньем зарегистрировать сфинкса и тем самым хоть как-то привлечь внимание к своей особе. Ведь сфинкс, пусть не был таким же живым, как Марочка, но все-таки являлся отменной иллюзией, и, чем провиденье не шутит, мог бы заинтересовать кого-нибудь из тех, сверху. Но его по обыкновению прогнали прочь с недоуменными возгласами "Что за шутки?!". Только подумать! Каждый маг имеет право, нет, даже обязан регистрировать иллюзии разумных существ, создаваемые им. А его просто погнали прочь. От такой несправедливости хотелось выть в голос или вовсе схватить дуру-секретаршу за грудки и хорошенько встряхнуть, хотя она, конечно, совсем не виновата – это все те, сверху, не хотят пускать к себе таланты. Ха! Да если бы они знали, что Марек фактически уподобился Создателю!..

"Но, может, они и так знают… – испуганно подумал маг, и его бросило в жар от одной этой мысли. – Знают и поэтому не хотят пускать… А, может, готовят что-то… Откуда знают? Нет, нечист этот "детектив", нечист! Он видел Марочку, и если у него при себе был иллюзор, то он знает, что она не обычная девушка. Сколько он с ней просидел, о чем говорил?.."

Слежка тем временем все же решила не брать дом мага приступом и спешно повернула обратно, Марек лишь заметил, как спина в сером плаще скрылась за углом. Не сомневаясь ни секунды, маг последовал за незнакомцами, очень осторожно, позволяя им отойти достаточно далеко. Но те даже ни разу не обернулись, настолько были уверены в том, что остались незамеченными.

"Идут за мной от синклита, будто бы им всего лишь надо было знать, где я живу. Но я называл свое имя в синклите! Чего проще – спросить в университете. Что-то здесь не так". – Размышляя, Марек то прятался за стальными деревьями, то вжимался в влажные стены, когда ему казалось, что незнакомцы вот-вот обернутся и увидят его.

Мужчины не дошли до синклита полквартала, остановились посреди улицы, чтобы затеять яростный спор. Ему удалось подобраться достаточно близко и спрятаться за углом. Шум в ушах и частое буханье собственного сердца поначалу не давали расслышать слов, но как только пара фраз достигла студента, сердце будто бы замерло, а слух необычайно обострился.

– Да такие иллюзии раз в сто лет создают! А то и в тысячу! – Нисколько не заботясь о том, что его слышат прогуливающиеся по улице люди, вскрикнул один.

Второй говорил тише, но Марек расслышал обрывки фраз:

– … до этого следили… может… опасно. Иллюзия хороша, но… маг… его надо кончать, иначе… – Что "иначе", Марек не расслышал, но ему хватило и того, что, растрепанное ветром и разбитое уличным шумом, донеслось до его ушей. Вряд ли фразу "Его надо кончать" можно воспринять как-то двусмысленно.

И маг предпочел воспринять ее именно так, как слышал.

 

 

Мара и не думала, что прежняя веселость и беззаботность, которые улетучились куда-то за последние несколько дней, смогут так легко к ней вернуться. Сфинкс оказался внимательным и вежливым слушателем (что было ей сейчас так необходимо), но помимо этого он создавал ощущение надежности, защищенности... примерно для этого, кажется, Марек и пытался его создать.

Впрочем, если бы он увидел, как Марочка играет с кисточкой на сфинксовом хвосте, он бы усомнился в своем творении. А затем задумался бы – не вышел ли и страж несколько более живым, чем ему требовалось?

К счастью, у Марека в голове совершенно не осталось места, чтобы уделить его еще и размышлениям насчет своих иллюзий. Зато там вились неутешительные мысли насчет того, что у него дома есть пистолет, кое-какие сбережения, а время пока на его стороне.

– Мара! Собирайся, быстро! Только самое нужное. Мы уезжаем! – Вместо приветствия выпалил Марек и кинулся в свой кабинет, более не обращая внимания на озадаченные иллюзий.

– Уезжаем?! – девушка, до того сидевшая на полу рядом со сфинксом, вскочила на ноги. – С чего это вдруг такая спешка?

Страж остался невозмутим – свою задачу он мог выполнять и здесь, и в любом другом месте, куда бы ни приказали отправиться хозяева.

– Потом все вопросы, – донеслось из кабинета, и что-то жутко загремело. Похоже, Марек двигал стол.

– А я не хочу потом! Я хочу, – Дагмара ринулась в кабинет, длинная юбка взметнулась, как от порыва ветра, – хочу сейчас узнать, куда мы собираемся и почему! Марек, ты ведешь себя... подозрительно!

– Если бы ты была умной девушкой, то заткнулась бы и делала, что я говорю, – даже как-то обреченно произнес маг. А еще Маре показалось, что он быстро спрятал что-то в карман плаща.

– А если бы у тебя кроме самомнения было хоть немножко здравого смысла, ты бы сразу объяснил мне, что к чему, и не пришлось бы тратить время на глупые споры, – парировала она.

– Некогда. – Отрезал мужчина. – Собирайся скорее, иначе… может случиться кое-что плохое.

Это звучало как серьезная угроза, и Марочка решила последовать указаниям. К тому же, она чувствовала, что ее аргументы в споре все равно перевесили, потому что возражать маг перестал – вот и она тоже перестала и отправилась к шкафу, собирать сумку. Вещей у нее было немного, но о еде в дорогу предстояло позаботиться.

Сфинкс, прищурив желтый глаз, лениво наблюдал за тем, как в сумку летят платья, платки и кофточки.

– Заверни какой-нибудь еды. – Добавил Марек, на этот раз полезший за большое зеркало в гостиной.

В дверь раздался звонок.

Девушка замерла на полпути к кухне.

– Ты кого-нибудь ждешь, нет?.. Я тоже, – уж не та ли это опасность, которой так испугался маг, сама явилась к ним на порог? Но, открыв дверь, Мара увидела за ней... детектива Олера.

– Это вы? – удивленно выдохнула она.

– Не открывай… – Марек выглянул из гостиной и тут же заткнулся. Рука сама собой скользнула в карман.

– У вас проблемы? – Приподнял бровь детектив.

– Н-нет, что вы... никаких проблем, только мы немного заняты сейчас, – она встала так, чтобы загородить полицейскому проход: пожалуй, не стоит ему видеть, как они собирают вещи. – Вы пришли продолжать расспросы, или... еще за чем-то?

Краем уха она уловила низкое утробное рычание сзади, пока еще негромкое, но грозящее перерасти в оглушительный рык в случае опасности. Она спиной почувствовала, как сфинкс готовится к прыжку, даже уловила, как ей показалось, движения его хвоста – как плеть, туда-сюда.

– Гляжу, у вас в семье прибавление. – И как детектив разглядел?! – Надеюсь, иллюзия зарегистрирована?.. Впрочем, это не в моей компетенции… Я зашел попросить вас по возможности не покидать город в ближайшие три-четыре дня.

Марек напрягся, стиснул что-то в кармане, а лицо его приобрело выражение крайней решительности.

– Э... хорошо, – пообещала Дагмара, прекрасно зная, что сдержать это обещание любимый (а любимый ли, теперь-то?) ей не даст. – Извините, я бы вас угостила чаем еще раз, но сейчас не получится. Мы будем здесь, детектив. Удачи вам с расследованием, – и поспешно закрыла перед ним дверь, догадываясь, что ее поведение наверняка показалось подозрительным.

Обернувшись к Мареку, она развела руками – мол, ты и сам все слышал.

– Проклятье. – Прорычал мужчина. – Он наверняка будет следить… Все равно уходим сейчас, крышами. Ясно? – Обратился он главным образом к сфинксу, который запросто мог унести на своей спине всадников, а уж совершать виртуозные кошачьи прыжки – тем более.

– Р-разумеется, хозяин, – получеловек-полузверь почтительно склонил голову. – Я унесу вас, куда вам будет угодно.

– А... а куда нам будет угодно? – осмелилась спросить Марочка, запихивая в сумку вчерашний пирог. – Куда мы вообще собрались?

– Подальше от города, – буркнул Марек и на секунду устало прикрыл глаза.

 

 

Вот уже неделю они – беглецы, подозреваемые в неведомых преступлениях, – скрывались в глуши, в давно заброшенной охотничьей избушке посреди леса. Как Мареку удалось найти это убежище, Дагмара не знала. От кого и почему они пытались скрыться, ей тоже было неведомо – маг по-прежнему мрачно хранил молчание, и это лишь подкрепило подозрения девушки.

Несомненно, он сотворил что-то запретное, недозволенное, и теперь его ищет полиция во главе с детективом Олером. Возможно, каждый раз, когда Марек покидал хижину (что происходило ежедневно и длилось порою с утра до поздней ночи), за ним по пятам с величайшей осторожностью следовали лучшие сыщики, а он старательно заметал следы. По крайней мере, Марочка очень хотела в это верить – ведь других объяснений тому, для чего было Мареку постоянно уходить в лес и всегда возвращаться злым, раздраженным и молчаливым, у нее не находилось. А может, просто не хотелось думать о худшем.

И, конечно, все те долгие, одинокие часы, что ей приходилось проводить в избушке, давно бы свели ее с ума, если бы не Адельмар – такое имя она решила дать сфинксу, раз уж тоже считалась его хозяйкой, с магом наравне. Откуда-то она знала, что на древнем наречии это имя означает «благородный и смелый». Стражу имя понравилось, и теперь он с удовольствием отзывался на него, а девушка с удовольствием окликала его этим именем.

С ним можно было поговорить обо всем: о том, сколько звезд на небе, о том, почему сверчков не слышно поутру, о том, какие запахи приносит с собой ветер. Адельмар всегда слушал с интересом, а говорил медленно, взвешивая каждое слово. Дагмаре часто казалось, что сфинксу было бы проще разговаривать на каком-нибудь другом языке, позабытом давным-давно – на языке, который помнят лишь древние развалины и пустыня.

Страж порой покидал ее тоже, ведь кто-то должен был охотиться в лесу, добывать им хоть какую-нибудь пищу. Адельмар, впрочем, не уходил надолго, а перед уходом непременно исследовал окрестности хижины, тщательно принюхиваясь, – не ходят ли рядом чужие? Но за всю неделю постороннего присутствия так и не обнаружилось. Тогда Мара задумывалась, уж не зря ли они покинули город, нарушив данное Олеру обещание? Не привлекли ли этим глупым бегством лишнее внимание и подозрение? А еще приходили к ней и такие мысли – не является ли все это частью замысла Марека (не того Марека, которого она знала всегда, а того, которым он стал совсем недавно)?

Ма-арек… Бедный, глупый, запутавшийся, обманутый собственной гордостью! Она ловила себя на том, что думает о нем все реже, а когда думает, то лишь убеждается – все-таки он был ее ошибкой. Не с тем, ой, не с тем решила она связать свою жизнь… А как теперь развязать – непонятно.

Да и Мареку было непонятно, что делать дальше. Неужели у него больше не получится создать такую же великую иллюзию? Неужели единственный шанс потрачен так бездарно – на девчонку, глупую и никому на этом свете ненужную? Он бы мог сделать что-нибудь грандиозное! Воскресить какого-нибудь великого полководца или мага, а то и вновь показать миру настоящего живого змеекрыла. Он бы мог творить существ подобно создателю всего сущего, но из-под тонких исцарапанных пальцев выходили всего лишь иллюзии, мертвые с рождения полководцы и змеекрылы.

Марек злился, готов был выть и кидаться на бесчувственно шуршащие вокруг деревья. Марек готов был на что угодно, лишь бы вновь сотворить.

Утопая в своей бессильной злости, студент совсем потерял бдительность, полагаясь на чутье сфинкса. И судьба не преминула воспользоваться этим, чтобы вновь бросить его в ледяной омут отчаянья. За Мареком следили. С самого утра. Он чувствовал это, и растревоженному сознанию мерещились тени, полицейские и маги, только и ждущие момента, чтобы схватить гениального иллюзиониста. Наверняка, они убьют его, чтобы он больше никогда не смог сотворить что-нибудь живое – слишком опасно оставлять такого заклинателя в живых. Да он сам бы полжизни отдал, лишь бы в его руках очутилась какая-нибудь мышь, не тающая в воздухе от одного дуновения ветра.

– Сволочи… проклятые завистники, – бормотал студент, продираясь сквозь кусты туда, откуда слышался беззаботный смех Марочки. Ему казалось, что кто-то идет по пятам, но стоило обернуться – и лес коварно замолкал, оставляя за спиной лишь ехидные посвисты мелких пичуг и спокойный шорох листьев.

Обычно девушка издалека успевала услышать, как Марек подходит к избушке, а сфинкс, разумеется, успевал его почуять. Но сегодня Мара не услышала, а Адельмар, если и почуял, то ничего ей не сказал.

Вошедший иллюзионист, распахнув дверь, обнаружил, что страж (хранитель! защитник!) лежит на полу, протянув лапы вперед – точно как статуи на университетской лестнице, – а Дагмара (любимая! драгоценная!) сидит на широкой львиной спине и заплетает сфинксу длинные темные волосы.

Еще она улыбалась, и от этого становилось совсем невыносимо. Его не встречали, не бросались на шею, не сказали даже спасибо за постоянную заботу... Марочка совсем без него не скучала, это же видно.

Марочке на него теперь наплевать.

– А, ты вернулся, – она даже повернулась к нему не сразу, но когда увидела его лицо, сразу выпустила из пальцев прядь чужих волос. – Поешь, мы там тебе оставили...

– Ты совсем идиотка? – почти что прорычал, будто сфинкс, мужчина.

– Ты теперь всегда будешь бросаться оскорблениями или сделаешь перерыв хоть на день? – хладнокровно бросила в ответ Дагмара. Со спины Адельмара, однако, она слезла и стояла теперь за ним, недобро прищурясь.

– Ты научилась огрызаться у него, как дикая кошка? – Нет, Марек совсем не ревновал, она же всего лишь иллюзия! Но почему так мерзко на душе, и хочется придушить голубков голыми руками? – Меня убьют, а тебя заберут маги, и будут препарировать как какую-нибудь лягушку. Так что продолжай развлекаться, недолго осталось!

– Не знаю, во что ты нас втянул, – гневно воскликнула Мара, – но мне это уже совсем не нравится! А то, что ты говоришь, милый, очень похоже на угрозу – и с чего же ты взялся мне угрожать? Может быть, ты руку на меня поднять собираешься?

"У тебя духу не хватит", хотела было продолжить она, но ей помешал Адельмар:

– Хозяин, – сказал он мягко, – простите меня, но вы проявили непочтительность.

Марек напрягся, да и кто бы не напрягся на его месте, стоя перед четырьмя сотнями фунтов мышц и когтей, пусть даже иллюзорных, но все же вполне могущих задать трепку кому угодно.

– Иллюзии будут учить меня? – глянуть удивленно не получилось, получилось лишь отступить на шаг. Где-то в лесу хрустнула ветка. – Да вы мне жизнью обязаны!

– Что-о?! Это ты мне обязан, а не я тебе! – едва ли не в ярости воскликнула Мара, пропустив его первую фразу. – Ты, гнусный, мерзкий, самовлюбленный...

– Заткнись, шлюха! – Неожиданно громко взревел иллюзионист.

Едва эти слова слетели с его губ, мощный удар львиной лапы опрокинул его на пол. Затем эта же самая лапа опустилась ему на грудь и слегка прижала.

Человеческое лицо сфинкса, бледное от гнева, возникло точно перед ним, почти нос к носу.

– Такие оскор-рбления... отвр-ратительны, – Адельмар зашипел. – Вами пр-ридется взять их назад, хозяин, и пр-ринести извинения.

От объявшего его ужаса Марек даже не сразу сообразил, что ему достаточно подумать – и сфинкс просто исчезнет.

– Пошел прочь, – хрипло прошептал маг и дернул нужную магическую петельку. Тяжелая лапа лишь сильнее надавила на грудь. Маг побледнел пуще прежнего. – Ты… живой. – И непонятно было чего в его голосе больше – священного трепета или животного страха.

– Я такой, каким меня создали, – бесстрастно отвечал сфинкс. – А теперь возьми свои слова обратно, не заставляй меня ждать.

Выстрел был вроде бы негромкий, но эхо разнесло его по всему лесу. Марек все еще глядел на Адельмара с трепетом, а в его руке дымился пистолет, направленный прямо в брюхо мужчине-льву.

Мара вскрикнула и закрыла лицо руками. Иллюзорный сфинкс развеялся, оставив после себя лишь струйку сизого дыма, что поднялась к потолку и исчезла вовсе.

– Что же ты наделал? – прошептала девушка, качая головой. – Он был такой... такой...

– Настоящий? – как-то недобро произнес маг, поднимаясь. Пистолет он все еще сжимал в руке, и рука эта, словно бы против воли хозяина, медленно направила дуло на девушку. – Я тебя сотворил, Дагмара. Прости меня.

– Нет, – она качнула головой, отказываясь соглашаться – или отказываясь простить. Медленно, мучительно медленно она потянула к магу тонкую руку; кончики пальцев подрагивали – Мара, конечно, знала, что ладонью пулю не остановишь.

Второй выстрел растревожил застывший лес. Марек распахнул глаза, словно ребенок, увидевший что-то небывалое, схватил ртом воздух и повалился на пол охотничьего домика.

Детектив Олер опустил пистолет.

– Дагмара, вы в порядке? – осведомился он как можно более сдержано, но в дрогнувшем голосе прозвучали нотки беспокойства. Невозможно было придумать вопроса глупее, но и молчать Юзеф не мог. – Я следил за вами…

– Я так и знала, что вы станете нас преследовать, – она обхватила себя за плечи, тяжело вздохнула, глядя, как тело Марека превращается в сотканный из дыма силуэт и растворяется в воздухе. – На самом деле, угроза была... не такая уж большая. Но хорошо, что вы успели, детектив – мало ли, как могло повернуться.

В глазах Мары засеребрились подступающие слезы.

Детектива прошиб холодок. Юркой змейкой скользнул вдоль хребта и притаился где-то в груди. Он знал, что магов, перед тем, как допустить их к созданию иллюзий для людей, проверяли на профессиональную пригодность, и конечно же слышал скандальную историю, случившуюся с месяц назад. Тогда молодую студентку, подающую надежды иллюзионистку лишили возможности создавать иллюзии для других – она была психически больна, а больное сознание не лучший советчик в магическом ремесле. Даже в паре газет про это написали, но не сообщали имя. Детектив и подумать не мог, что…

– Дагмара, – произнес он, стараясь сохранить спокойствие и даже вложить в свои слова уверенность. – Дагмара, выслушайте меня, пожалуйста. Вы нездоровы. Вам надо пойти со мной, я отведу вас к врачу. Вы – маг и создавали иллюзии для себя, и эти иллюзии загнали вас сюда. Понимаете, Дагмара?

Она замотала головой:

– Они были как настоящие! И вели себя как настоящие! Вы... неужели вы ничего не понимаете? И вы, и все они – никто не понимает... И я не могу с вами пойти, я не пойду. Это совершенно точно.

– Дагмара. – Вновь проникновенно начал Юзеф. – Не переживайте. Сейчас мы вместе пойдем отсюда. Ничего плохого не случится, не бойтесь. Вы сами делали себе больно.

– Я знаю, – сказала Дагмара.

И в комнате не осталось никого, кроме нее и струйки сизого дыма, что поднялась к потолку и исчезла вовсе.