- Проклятье! Проклятье! – стучала единственная мысль в голове человека, пробиравшегося сквозь джунгли. Наконец, когда ноги утомились, Анчива присел возле одной из пальм и задумался.
«Проклятый дракон! Он появился так неожиданно. Нам всем просто не повезло» - более вяло потекли мысленные рассуждения. Дон Анчива де Бусканья Аронтос – молодой барон Империи, прибывший в эту часть Света, служа на флоте Его Величества. Как и все обычные дворяне в его случае, барон быстро оказался в одном из экспедиционных корпусов и во главе небольшого отряда был прикомандирован к галеону «Мармеда», который занимался картографированием местности. Как назло в очередной рейс вместе с Анчивой попал совершенно новый пушкарь, который кроме учений, наверное, нигде больше не стрелял. Совершенно естественно, что парень мог что-нибудь забыть, при виде дракона, приближающегося со стороны берега. Что-то напутав в пороховой баллисте, новичок совершил последнюю ошибку в своей жизни и взрывом, разворотив всю корму, обрек галеон на погибель. Подлетевший дракон, лишь довершил начатое.
В каком-то смысле де Бусканьи просто повезло. Он был единственным человеком, находившимся на корме. Его просто отбросило далеко в сторону от корабля вместе со щепками, и он оказался почти рядом с берегом. Цепляясь за одну из досок, Анчива вплавь добрался до берега и скрылся в джунглях.
- Ну конечно, это и раньше случалось. Но редко. Ну почему именно со мной? – горько сетовал молодой барон, - И вот теперь я в этих проклятых джунглях, того и гляди из-за каждой травинки может появиться проклятый эльфис. Тысяча драконов!
Эльфисами называли местных дикарей, которые почти полностью заселяли материк в этой части Света. Они считались кровожадными и совершенно нецивилизованными. У них не было огнестрельного и металлического оружия, вместо которого использовались каменные палицы и деревянные луки. Во время экспансии Империи однозначно распространялись слухи о том, что эльфисы жестоко убивают не только чужаков, но и самих себя во время своих ужасных и диких ритуалов.
- Если бы не мифрил, я бы, пожалуй, пошел ко дну, - устало мелькнула мысль. Стянув с себя мифрильный шлем с широкими полями и высоким гребнем, Анчива осмотрел себя, проверяя какие вещи остались при нем после этого ужасного злоключения на «Мармеде». Оба офицерских пистолета остались на поясе, а также чудесным образом сохранился пороховой мешочек, по морскому обычаю, сделанный из промасленной кожи. Порох был совершенно сух, и запасной патронташ остался на своем обычном месте, на поясе. Анчива зарядил пистолеты и проверил мифрильную саблю, еще раз возблагодарив богов за то, что мифрильное снаряжение выдается офицерам и совершенно не ржавеет, особенно во время морских купаний. После этого осмотрел весь мифрильный доспех. Несколько черных трещин проползло по нагруднику, и кое-где доспех почернел от взрыва, но в целом сохранился вполне пригодно для дальнейшей носки в диких джунглях.
Стояла обычная жара, и де Бусканья быстро просох. Синяя туника побелела от морской соли, но зато ушибы почти не чувствовались. Немного приободрившись, Анчива продолжил свое путешествие по джунглям. Вблизи берега джунгли были не очень густы, а кое-где мелькали небольшие поляны, покрытые причудливыми цветами с густыми ароматами.
Особенной цели у выжившего барона не было, и он шел вперед, еще не до конца понимая происходящее. Слоняться по берегу и пытаться докричаться до одного из своих кораблей, который внезапно появится на горизонте, было на первый взгляд сродни безумию. Страшная слава дикарей населяющих эти места играла свою роль. Была слабая надежда на то, что появится спасение, когда обнаружится пропажа корабля, но это произойдет не скоро.
Единственной ниточкой, за которую хватался молодой офицер Империи в надежде, спастись от отчаяния, было бездумное движение вперед, во что бы то ни стало. Позднее, он планировал выйти обратно к злосчастному берегу возле крушения галеона. Внезапно, наперерез Аронтосу вылетело ярко-рыжее пятно, и чуть было не повалило его с ног, с рыком скрывшись в кустах. Анчива хотел было вытащить пистолет и попытаться выстрелить вдогонку наглецу, как он увидел любопытную мордочку ягуара выглядывающего из куста. Это был совсем маленький ягуарчик, судя по размерам еще совсем детеныш.
Вспомнив гравюры на инструктаже, Анчива решил, что взрослые особи, пожалуй, более сильны и более огромны, доходя человеку до пояса. А этот малыш был совсем юн, и в нем не чувствовалось вражды. Убрав оружие за спину, барон наклонился и попытался выманить ягуара, ласково сюсюкая и делая призывающие жесты руками. Детеныш осторожно выполз из кустов и довольно заурчал, подставляя гладкую шерстку под мягкие движения человека.
Похоже, судьба сегодня до конца не наигралась и вновь преподнесла Анчиве сюрприз. Пока де Бусканья наслаждался общением с дикой природой, его внимание было полностью отвлечено. Именно в этот момент он услышал незнакомый голос, срывающийся на крик. Сердце упало куда-то вниз и, обернувшись, Аронтос лишь чисто инстинктивно увернулся от удара палицей, который нанесло довольно дикое на вид существо. Оно было одето в какие-то травяные одежды, с маской на голове, напоминающей морду дракона, и размахивало деревянной палицей, напоминающей весло с короткой ручкой, усыпанное каменистыми вставками.
- А вот и эльфисы! Попытались усыпить мою бдительность! Этим несчастным существом, – закипело внутри. Барон не успел заметить, как, вынув саблю, он сам перешел в атаку и начал наносить яростные удары, под которыми эльфис ошеломленно начал отступать, а потом, споткнувшись, упал в высокую траву джунглей. При падении маска слетела, открыв довольно миловидное женственное лицо с огромными черными глазами и необычно длинными ушами. Анчива, продолжая кипеть от гнева, вытащил пистолет и, направив его в сторону эльфиса, только в последний момент заметил, что это эльфиска. Немного ошеломленный, барон начал раздумывать. С одной стороны он хотел уничтожить коварного врага, но с другой стороны, воспитанный в рыцарских манерах прошлого, он не мог позволить себе поднять руку на девушку, пусть даже эльфиску.
Судьба вновь не дала право выбора несчастному Аронтосу. Ягуар, наблюдавший сцену битвы, и посчитавший все милой игрой, вновь полез к своему новому другу под ноги, с целью продолжить шалости. Бедный Анчива, не ожидавший опасности откуда-то снизу, опустил пистолет и попытался мягко оттолкнуть игривого детеныша ягуара. В этот момент дикая эльфиска почти мгновенно оказалась возле барона и одним ловким ударом повалила его с ног, в которых запутался злосчастный ягуарчик. Столь же быстро она прижала Анчиву к земле и приставила, неведомо откуда взявшийся каменный нож к горлу.
Теперь настал черед эльфиски задуматься. Анчива, мог с легкостью освободить руку и, внезапным ударом отбросить врага, но не мог решиться, опасаясь, что реакция у эльфисов быстрее человеческой. И снова игривая судьба решила взять все в свои руки. Напряженный Анчива вдруг ощутил, что в щеку его гладит что-то влажное и шершавое. Медленно повернув голову, он увидел давнишнего знакомого и не смог сдержать улыбку. Ягуар вмешался в общую свалку и, подойдя, начал вылизывать своим язычком лицо ошеломленного барона. В этот момент эльфиска, удивленно следившая за действиями врага и детеныша ягуара, рассмеялась задорным смехом, очень похожим на человеческий, который мгновенно разряжает обстановку и снимает напряжение. При этом она убрала свой каменный кинжал и поднялась, уперев руки в бока и весело разглядывая человека.
Анчива, продолжая искренне улыбаться, приподнялся на локте и погладил своего невольного спасителя. Тот довольный заурчал и, придвинувшись, потерся о блестящий мифриловый нагрудник. В этот момент Дон Аронтос опять услышал незнакомые слова, но на этот раз более тихие и мягкие. Он поднял голову и начал всматриваться в лицо говорившей. Это была довольно мелодичная речь, в которой несколько раз промелькнуло одно и то же слово, при этом эльфиска показывала на играющего ягуара.
Внезапно, воинственная эльфиска покачала головой, как будто поняла, что Анчива ничего не понимает и начала настойчиво звать ягуара, обращаясь, по-видимому, именно к нему:
- ЭцткЕмаль! Этцкемаль, - произносила она и добавляла еще несколько незнакомых слов. Видя тщетность усилий эльфиски, Аронтос схватил Эцткемаля и протянул его ей. Отдав, он показал на ягуара и назвал его по имени, а после, постучав себя по нагруднику, торжественно объявил:
- Анчива де Бусканья Аронтос. Дон, - спохватившись, добавил новоявленный исследователь эльфиского языка.
- Анчива. Дыр абыр. Дон! – веселясь, произнесла эльфиска, смешно вытягивая тонкие губки. Дон Анчива заулыбался, понимая, что его имя слишком сложно для мгновенного запоминания, и развел руками и произнес: «Анчива».
- Лифис, - протянула эльфиска и, обнимая ягуарчика, подняла шлем с драконьей мордой, валяющийся в густой траве, и устремилась куда-то вглубь джунглей.
- Эй, куда ты? Постой! Тебя зовут, Лифис? – кричал, переменившийся в лице Анчива. Он подхватил свою саблю, которая отлетела при его падении, и увидел палицу, которой орудовала Лифис. Барон также схватил злосчастную дубину и побежал за эльфиской…
- Глупый, глупый человек, - отчаянно выстукивало мысль за мыслью сердце Лифис. Она остановилась, сама не понимая, почему дает этому наглецу догнать себя, - Он даже глупее чем только что родившийся Этцкемаль. Ему повезло остаться в живых, только благодаря тому, что Дух Этцкемаля так полюбил его!
- Послушай, Анчива, - она попыталась уговорить барона, делая отталкивающие движения рукой, - Уходи, очень тебя прошу! Дух Этцкемаля любит тебя и позволяет тебе идти своей дорогой.
Но непослушный человек ничего не понимал и упорно тащился следом, что-то возражая и блистая своей великолепной улыбкой, от которой сердце Лифис странно сжималось и начинало стучать немного быстрее.
Внезапно остановившись, юная эльфиска задумалась:
- Пожалуй, этот глупый Анчива совсем не отвяжется. Он совсем похож на хвост Этцкемаля среди лиан. Я помогу ему. У него доброе сердце. Пусть его убьет кто-нибудь другой! Нет! Пусть он будет жив! Кто я такая, чтобы решать его судьбу? – лихорадочно менялись мысли одна на другую. Все еще соображая, Лифис инстинктивно выхватила палицу из рук барона, которую он услужливо протянул, и прицепила на пояс рядом со шлемом.
Люди считались совершенно жестокими дикарями, которые пришли с экспансией в родные земли Лифис, когда она стала юной послушницей в храме Духа Этцкемаля. Старшие эльфисы высказывались очень резко относительно человеческой расы, считая, что каждый пришелец должен быть уничтожен. До последнего момента Лифис думала именно так. Но Анчива умудрился все испортить, нарушив логичную схему мира, выстроенную мудрыми учителями в храме. План пришедший послушнице в голову на первый взгляд был довольно прост. Она планировала пробраться в зал с алтарем и похитить один из камней Духа Призрачного Дракона. Этим приспособлением эльфисы пользовались для срочной доставки сообщений на большие расстояния. Камень мгновенно перемещал оператора или посылку в нужную ему точку на континенте. Эльфиска часто пользовалась этим способом, чтобы увидеться с родителями, живущими на другом конце ее огромной страны. Неизвестно почему, чужак пробудил в ней симпатию и готовность помочь во чтобы то ни стало. Никакого другого способа заставить барона исчезнуть из ее жизни, Лифис не пришло в голову.
- Но как мне сделать так, чтобы Анчива смог воспользоваться Духом Призрачного Дракона? Он, наверное, ни разу не пользовался такой вещью. Ладно, придумаю потом, - отбросила Лифис тревожную мысль.
Наконец, юная спасительница остановилась и строго глянув на Дона сказала:
- Пойдем, чужеземец. Дух Этцкемаля был милостив и ты будешь свободен, - Лифис сделала призывающее движение рукой и устремилась вглубь джунглей, ловко приподнимая лианы и обходя огромные стволы пальм.
- Странная эта эльфиска, - задумался Анчива, - То отгоняла, теперь зовет за собой.
Но тревожные мысли быстро отпустили, стоило упасть взгляду на ладную фигуру Лифис. К своему изумлению, барон не только доверился этой дикарке, но и послушно брел за ней, раздумывая о жизненных хитросплетениях. Когда она оборачивалась и смотрела прямо ему в глаза, сердце уходило куда-то вглубь, а мысли напрочь исчезали из головы, оставляя лишь четкий образ огромных и глубоких черных глаз.
Внезапно маленький отряд вышел на небольшую поляну, открывшую огромный блок какого-то каменного здания. С удивлением, Анчива начал догадываться, что это огромная ступенчатая пирамида, которые так любили изображать на гравюрах инструктажа, где были описаны типичные здания эльфисов. Лифис украдкой приложила указательный палец к губам, и губы барона пересохли, но инстинкты вовремя подсказали, что нужно вести себя как можно тише. Де Бусканья, оглядываясь, поспешил за эльфиской, но до входа в храм они так и не смогли добраться. Видимо здание по периметру было нашпиговано ловушками, и одна из них сработала. Аронтос повис вниз головой, громко ругаясь и проклиная все на свете.
- Грязные эльфисы! Пропади вы пропадом, - не успел он это договорить, как его окружила пятерка эльфов с луками, и раскрашенными лицами, а Лифис куда-то исчезла вместе с ягуаром.
Барона связали и протащили к ближайшему входу. Потом уже он почти ничего не запомнил. Огромные лестницы вниз и вверх, яркие широкие и узкие темные коридоры, все смешалось в мыслях, и без того насыщенными образами сегодняшних событий...
Во время переноски Дон видимо потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил себя на куче соломы в небольшой каменной комнате с узким окошком, через которое были видны звездны ночного неба.
- Да, похоже, она меня заманила в ловушку, - задумался Анчива и, приподнявшись на локтях, осмотрелся. Сабли и пистолетов не было. Шлем валялся в углу комнаты, а рядом стоял кувшин. Барон встав, осмотрел стены, обнаружив узкую маленькую деревянную и глухую дверь с задраенным окошком. Взяв кувшин, он обнаружил воду и отхлебнул несколько глотков. Мысли стали ярче и логичней:
- Вполне возможно, Лифис не виновата, - преположил Аронтос, вспоминая удивительные глаза эльфиски, - Может быть она хотела как-то помочь мне, но судьба вмешалась, и я теперь торчу в этих застенках.
Юная послушница опять корила себя:
- Как я могла забыть про ловушки? Теперь Дух Этцкемаля расстроится, узнав, что так не вовремя убили его любимую игрушку в виде человека.
Дойдя до алькова, она отпустила ягуара, а тот умчался прочь, ища новые игры. Анчиву скорее всего убьют рано или поздно после допроса, а скорее всего во время допроса. Порядок обращения с пленниками как ни странно был известен любому жителю страны эльфисов. Увидев, как офицер Империи повис вниз головой, смешно ругаясь, Лифис чуть было не рассмеялась, но вспомнив о патрулях, мгновенно спряталась в одном из проходов в храм, проследив за действиями сородичей. Теперь она знала где находится барон, но никак не могла сделать выбор между чувством долга к Родине и своей странной симпатией к этому человеку. Конечно, родичи беспечны и охрана не выставлена, но вот имеет ли право Лифис отпускать его?
Наконец, окончательно что-то решив для себя, послушница отправилась на вечернюю трапезу. Стемнело быстро и, заглянув в зал алтаря, Лифис уже стояла перед дверью в узницу к ее недавнему знакомому. Сердце стучало так, что казалось сейчас все услышат и ее схватят. Смешанные чувства все еще боролись между собой. Но, послушница, внезапно повиновавшись некоему внутреннему наитию, повернула рычаг, открывающий дверь темницы.
Дверь распахнулась и она шагнула внутрь. Он молча повернулся разглядывая в звездном свете ее. Вдруг он улыбнулся своей широкой и ослепительной в ночи улыбкой. Несчастное сердце Лифис, сжалось еще сильнее, чем тогда в джунглях, и она не произвольно сделала несколько шагов навстречу Анчиве:
- Анчива, - только и смогла произнести она, подавая небольшой округлый черный камень ему навстречу. Послушница совершенно не представляла себе, как будет объяснять использование Духа, да и в этот момент пропали все мысли, сменившись бесконечным вниманием и разглядыванием странных, но миловидных черт человека.
Барон молча приблизился, мягко сжав руку с камнем и, совершенно неожиданно коснулся своими губами ее губ. Звезды, до этого маячившие где-то за темным силуэтом Анчивы, внезапно заслонили собой все пространство в разуме Лифис. А когда она так же мягко отстранилась, коснувшись пальцами щеки чужеземца, несколько горячих капель, ярко блеснувших в свете звезд, пробежали из ее темных и глубоких очей. Теперь рука сжимала лишь одинокий черный камень...
Дон Анчива де Бусканья Аронтос мгновенно оказался на одном из патрульных кораблей, курсирующих видимо между обломками Мармеды. Была ночь, но матросы слонялись по палубе, выискивая взглядом в волнах что-нибудь важное. Солдаты с удивленными криками бежали к нему, но он ничего не слышал и не видел, кроме образа столь знакомого лица, заслонившего весь обзор.
Барон, не удержавшись, рухнул на колени, что-то громко выкрикнув и выбив вмятину рукой в деревянном настиле палубы, и до боли сжимая другой рукой одинокий темный камень, так похожий цветом на ее глаза...
