Принять участие Конкурсные рассказы Главная страница Обсудить на форуме Правила участия
Пролёт Фантазии!

ПОХМЕЛЬЕ ОТТОВОРДЕМГЕНТШЕНФЕЛЬДА

 

Моя голова гудела свыше положенного, настолько, что было невозможно встать с постели; дак мало этого, - распотрошенные спиртом извилины вконец отшалели от флэшбэков вчерашней вдохновенной речи короля. «Бернд», - говорил король. – «Бернд, рыцарь мой…» - здесь стоит немного притормозить и пояснить, что этикет предписывает королю обращаться к воинам не по имени, а по фамилии, но назвать мою фамилию – это как попытка укусить собственный локоть, - может, и получится у кого, но в большинстве случаев занятие бесполезное.

 

Короче говоря, король не настолько любил свою работу.

 

«Бернд, рыцарь мой, страшная беда постигла наши земли. Королевство под угрозой, и всему виной чудовищный дракон! Эта тварь пожирает людей и скот, уносит в своих когтях юных дев, лишает родителей своих чад (помню, как на этом моменте придворные, ехидно усмехаясь напудренными лицами, тайком стали переглядываться между собой, - действительно, ужасный речевой оборот для короля), портит поля и сжигает хлеба. Но недолго адскому исчадию летать над горами и весями: тебе, сын мой, выпала великая честь уничтожить сие зло».

 

Откровенно говоря королевская речь была показухой. Такие уж у монархов должностные обязанности: с помпой обрисовать проблему, погудеть перед публикой и вселить в сердца людей страх и уважение. В интересах государства, как говорится. Придворные смотрят друг на друга, на пышно обставленную церемонию, на самодержца в золотистых одеждах, и думают про себя: вот какой замечательный у нас король: есть проблема – решает; печется о согражданах, не только мантию на троне просиживает и девок городских по вечерам порет. Нужный в государстве мужик.

Меня тоже не пожалели: снарядили по полной, - приволокли из подвалов лучшие доспехи, из оружейной достали самый здоровенный и блестящий меч (я и в руках-то его с трудом удержать мог, молчу уж о том, чтобы махать им в бою), натянули на голову гигантских размеров шлем со страусиным пером и выпустили на красную ковровую дорожку.

Я не подкачал: в ответ на королевскую тираду нес такой отборный бред, что, казалось, даже дворцовые мухи перестали жужжать, прилипли к стенам и заслушались. Да-да-да, Ваше величество. Ага, ага, ага. Рад буду стараться, государство сберегу, а уж за юных дев – так хоть тысячу драконов порешу за один взмах меча (хотя и не уверен, что смогу сделать этот взмах).

Всем понравилось, все похлопали и разошлись по домам.

 

Король заказал себе новую проститутку из квартала красных фонарей, а я наконец-то сбросил бутафорские жестянки и с удовольствием надел свои потертые кожаные шмотки.

Мой малютка-меч, который я называл Тычинкой, уютно устроился в кожаных ножнах под плащом.

- Ну а теперь о деталях, - устало прохрипел король. – Все как договаривались – мочишь дракона, и в довесок к нему моего дезертира, Блюменфельда. Десять тысяч золотых. Если устраивает – бумага с условиями на столе, перо с чернильницей в верхнем шкафчике.

- Вы как всегда точны и безупречны, Ваше Величество, - осторожно начал я. – Но позвольте спросить – чем именно провинились эти двое?

Мое шестое чувство, выработанное опытом профессионального убийцы монстров, подсказывало, что в этом деле был какой-то подвох. Насколько я прислушивался к разговорам местных, дракон, о котором шла речь, не сказать чтобы очень уж досаждал королевству. Всего-то пару раз за год уносил двух-трех овец, немного разбойничал на горных дорогах… но это обычное дело.

Убийство дракона – дорогое удовольствие, - армии он сжигает в мгновения, а наемники-одиночки, знающие подход к решению драконьей проблемы, заламывают невероятно высокие ценники, понимая, какая им грозит опасность.

По-честному, если все правильно сделать, то дело займет не больше пары недель: необходимо подобрать травяные масла, чтобы заглушить человеческий запах, пробраться в драконью пещеру и расставить там ловушку с ядовитыми кольями – вуаля, вот он, дохлый дракон.

 

Нравится?

Отлично.

А теперь будьте добры выложить недельный бюджет королевства в карман наемника.

 

Вот и получается – дешевле купить овцу за десять золотых (отдал пострадавшему – пострадавший не возмущается) и снизить пошлины на перевозку грузов по землям государства (дракон под настроение переворачивает тележки с товаром – беда, конечно, но купцы все равно останутся с наваром и приедут сюда не раз).

Так решается 90% всех проблем с драконами.

Вообще-то твари они мирные, умные, специально на рожон не лезут, ну а побезобразничать малость – то крылатым ящерицам-переросткам сам бог велел.

Следовательно, с подвохом дело. Знать бы с каким.

Опять же, дезертир этот… Убежал со двора – да и черт бы с ним. Сплошь и рядом такое происходит: задолжал кому-нибудь денег и не хочет отдавать. В чем проблема-то?

 

Подвох?

Подвох.

 

- Это уже не твое дело, парень, - отвечал мне король. – Берешься за работу – не задавай вопросов, не берешься – проваливай.

Хреновый из меня психолог.

Я задержал дыхание, скрестил за спиной пальцы и подписал королевскую бумагу.

Дело сделано.

Король просмотрел подписанный документ, утвердительно кивнул и, преисполнившись грусти, уставился в окно, высматривая на улице проститутку, которая должна была залечить его королевскую тоску. Ему тоже досталось во время церемонии: он вспотел под тяжелой мантией и теперь пах, словно стая бродячих собак.

 

В тот вечер я решил зайти в отдаленный горный трактир, вокруг которого частенько ошивался расстраивающий короля дракон, - разузнать что к чему, разведать суть проблемы.

Детектив из меня вышел еще хуже психолога. Я надрался так, что передвигаться мог только на четвереньках и строго по направлению к уборной.

И вот - результат – похмелье в чужой постели.

 

Ее зовут Валери. Сейчас она готовит мне яичницу, а я мучаюсь от головных болей, накрытый сомнительной чистоты козьей шкурой (видимо, это самая приличная постельная принадлежность ее жилища) и пытаюсь понять – как же меня угораздило переспать… с нею.

 

- Милый, завтрак готов. Сам встанешь, или мне принести?

Принести? Нет-нет-нет, ни в коем случае, я боюсь даже представить себе несчастную сковороду в её огромных лапищах. Да чего там - видеть ее я тоже не горю желанием (Это еще хуже! Гораздо хуже!), но, если на то пошло, - факт остается фактом: я спал с нею и должен нести ответственность за все, что вчера вечером посоветовала моему телу хмельная голова. Да и не то у меня состояние, чтобы возражать: мне бы передавить беспощадных гномиков, что гудят в моей голове, пытаясь пробиться своими гномьими молоточками через стенки черепа.

Я был беспомощным в своем похмелье, словно младенец в яме со змеями, и меня не звали Геркулесом, чтобы я мог ловко их перебить.

 

С большим трудом мне удалось подняться на ноги, нацепить на себя подштанники и выйти из комнаты (хах, «комната»… уж какое слово не приходят в голову при взгляде на это убожество, да вот только не «комната»).

- Где… Моя… Одежда…? – выдавил я из себя аж целых три слова.

- Ох, а ты не помнишь? Ты ее заблевал сверху до низу, пришлось снять, отстирать и повесить сушиться на улицу. Потом я отнесла тебя в постель, ну а там вдруг ррраз – и понеслась. Жаркая ночка была, м-м-м…

Та-а-ак, осторожно: нога левая, нога правая, желудок врозь, - медленно продвигаемся к старой деревянной развалюхе, гордо именуемой столом. Глаза в пол. Господи, не соблазни меня желанием посмотреть на это огромное… безобразное… необъятное существо. Как оказалось – женского пола.

Как оказалось – моя ночная возлюбленная.

 

Я представил себе нашего общего ребенка и меня чуть не стошнило.

 

- Ну-ну-ну, сладкий, успокойся. Садись за стол, покушай. Посиди пока в подштанниках. Твое белье никуда не убежит.

Я кисло улыбнулся и присел на стул, который оказался еще ужаснее стола. Старое иссохшее дерево затрещало под задницей, словно заговаривая со мной: «Эй, рыцарь похмельного образа! Страх потерял? Я сейчас развалюсь на палки и гвозди, а ты умрешь на хрен от перепада высоты!».

Заткнись, доска.

Какая ужасная смерть для народного героя, победителя драконов: сел на стул с похмелья и умер от того, что тот сломался.

 

«Упал герой, стрелой подбитый, на поле раненых врагов…»

«Простите, сэр, вообще-то в этой строчке неточность, - герой заблевал свою одежду и умер от того что под ним сломался стул. Похмелье, сэр».

«Ах, да, точно, коллега. Мы, барды, такие выдумщики… Так и напишем: «И пьяный боров Бернд подох, сломавши стул с похмелья…»

 

Захотелось тряхнуть головой, дабы отогнать грустные мысли, но как же ж тут тряхнешь, когда при малейшем движении результат будет не менее плачевным, чем смерть от сломанного под задницей стула.

Прямо передо мной на поверхность стола опустилась черепушка, которая, видимо, служила гостевой тарелкой. В ней лежала обугленная бело-желтая масса.

- Кушай яишенку, милый… Старалась как могла. Вот твоя ложечка.

По правую сторону от снеди лег здоровенный костяной черпак.

 

Я закрыл глаза, пару раз повторил про себя «Отче наш» (сразу скажу - не помогло) и начал с опаской засовывать себе в рот эту еду. На вкус «яишенка» оказалась не менее чудовищной, чем ее внешний вид, но меня здорово выручал стойкий запах блевоты, оставшийся во рту с прошлой ночи. Так что кое-как я завтрак осилил.

 

Стул подо мной недовольно скрипнул.

Все неймется тебе, погибели моей хочешь, деревяшка?

Извиняй, не сегодня.

 

- А ты так и не сказал мне, как тебя зовут, симпатяжка… - подала голос Валери (Откуда я знаю ее имя? Думаю, ответ на этот вопрос найти несложно, однако для этого нужно вспомнить события вчерашнего вечера… но лучше не стоит. Нервная система целее будет. Валери да Валери, знаю да и ладно).

- Бернд. Бернд Оттовордемгентшенфельд.

- Бернд… как?

- Оттовордем… а-а-а, забей… Наверное, у меня самая длинная фамилия в германских землях.

- Ахаха, как же тебе живется… с такой фа-ми-ли-ей… ахаха…

О-о-о, нет, дорогуша, уж лучше у меня будет длинная фамилия, чем я хоть на один день, хоть на одну секунду окажусь на твоем месте. Мне же тогда придется передвигать неподъемную гигантскую массу, которую ты называешь своим телом.

Хотя, доля истины в словах есть.

 

- Вот как… Скажи, а часто это у тебя бывает… с мужчинами?

 

Не удержался. Спросил-таки. Ох, и влетит мне сейчас днищем сковородки по голове. Ну а чего, спрашивается, она над моей фамилией смеется? Да знает ли она, как тяжело жить с такой фамилией? Просишь знакомых бардов сложить о своих подвигах песню (даже золото даешь), - а они отказываются, нос воротят. Зарифмовать им, понимаете ли, сложно, запомнить текст им, понимаете ли, проблематично. Лентяи хреновы… Хоть бы рассказец какой настрогали, я ж столько монстров поубивал – мама дорогая! Ведущий эксперт в своей области!

Что же, навряд ли мне доведется озвучить эти факты, я даже первую букву своей фамилии сказать не успею, как мне прилетит подача в голову, - был Оттовордемгентшенфельд, не стало Оттовордемгентшенфельда.

Так и останутся следующие двадцать три буквы моей фамилии непроизнесенными.

 

- Ох, я даже считать замучилась, - ответила Валери. Во те на… И как понять – врет или нет? – Ходит тут один постоянно… Блюменфельд. Втрескался в меня по уши – прохода нет. Одно по одному: улетим, говорит, в далекие края, где только ты да я будем, ну и так далее. А я ведь девушка-то приличная, мне эти далекие края маслом не намазаны, мне ведь нужна какая-то стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Сядет такой на шею – и попробуй полетай: сколько хочешь крыльями маши, пока душа из тела не выскочит, - Валери проронила слезинку (бабах на пол!). - До Блюменфельда еще один был… странный… Главный я, говорит, главный. А чего ж тогда пахнешь собаками и помойкой? Не дала я ему, сказала, что гуляю с другим, вот он и ушел обиженный. Эх, не знаю что и делать…

После этих слов я почувствовал, определил по ледяным мурашкам на спине, что она краем глаза смотрит на меня, сверлит мое страдающее от перепоя тела: дескать, возьми девицу к себе в горницу, женой тебе будет верною. Хозяйкой, бляха-муха. Спутницей жизни. Яичницу готовить будет сутками.

 

М-да, а перспектива умереть на стуле мне все больше кажется заманчивой.

 

Я даже не знаю как свалить-то. Голова болит, одежда мокрая, дела не делаются: дракон спокойно себе расхаживает взад-вперед, туда-сюда, Блюменфельд черт знает где, плюс, как оказалось, еще успел засветиться и здесь за каким-то лядом. Что за непонятная событийная ветка? Каким образом ее встроить в общую мозаику?

Как там писал мой любимый бард Чейзано? «И тут в моей усталой голове сошлися все куски загадки страшной…»

Надо было что-то придумать, найти верное решение, но обстоятельства не дали мне передышки: в облезлую пещеру, гордо называемую жилищем, кто-то вошел.

 

Я медленно повернулся и увидел на пороге рыцаря в сияющих доспехах, который в ярости скинул с головы шлем, явив на божий свет белоснежные кудри. От его блестящих вычищенных нитью зубов мне стало еще тошней, чем от яицницы Валери.

- Как это понимать?! - взвизгнул Блюменфельд (а это был именно Блюменфельд, у меня не возникло даже сомнений: мне показывали рисунки придворного художника. Конечно, пропорции лица кое-где не сходились, но саму суть автор портрета ухватил – ослепляющую блистательную натуру, от которой хотелось вывернуть наружу все, что съел со вчерашнего вечера. Как же мне сказал тогда художник? «Не переживай, ты мимо не пройдешь, увидишь - захочешь выбить ему зубы и отрезать волосы». «Как так?». «Встретишь – поймешь».)

 

- Как это понимать, женщина?! – продолжал Блюменфельд. – Это высшая наглость! Посторонний муж в одних подштанниках в нашей цитадели нежности и трепета! Ты разбиваешь мое сердце, о, королева. Чем пригрешился я, чем расстроил лик твой?

Ужасный человек. Ужасный.

Хочется выбить ему зубы и отрезать волосы – все как и обещал придворный художник (глаз-алмаз).

- Между нами все кончено, Блюменфельд! Ты мне разонравился! Вот уже где сидишь, - наверное, она попробовала дотянуться своей… конечностью до горла, но я даже из любопытства не хотел бы увидеть этот жест. – У меня есть новый мужчина, и он сидит прямо перед тобой!

 

Э-э-э!

Стоп машина, мы так не договаривались!

 

- П… п… пос-той-те… - прохрипел я. Мне хотелось толкнуть речь о том, что эта (как он там сказал… женщина… женщина?) тварь не имеет ко мне никакого отношения. Я как бы отдельно, и она как бы отдельно. Не нужно сцен. (Эх, если бы да кабы на гитарах были б крабы…) Похмелье, черт возьми, двух слов не свяжешь. – Н… н… не та-а-ак… громко…

Что я несу… Видимо, переспать с Валери у меня получилось точно также: увидел ее и подумал «Нет, ни за что, я никогда не притронусь к ней», а пьяное «Я» ответило мне «Да ну, брат! Сейчас ты у меня ее перемнешь везде, где глаз ляжет».

 

О-о-о, больная голова больного на голову Оттовордемгентшенфельда.

Как пел один из моих любимых бардов Резнерино: «Головою ударюсь о стену, я не знаю, что сделать ишо…»

 

Блюменфельд схватился за сердце и тяжко оперся о свод цитадели нежности и трепета (если что, это я имел ввиду стену жилища Валери). Похоже, его очень сильно расстроили происходящие события.

- Тогда у меня нет выхода, - горестно заключил Блюменфельд. – Я вынужден вызвать на дуэль этого мерзкого пакостника, эту мягкотелую тряпку, зовущую себя мужчиной. Натягивай свою мерзкую одежду, выродок, и выходи сражаться!

С этими словами грозный рыцарь выхватил из ножен здоровенный меч.

 

Я, конечно, понимал, что мое присутствие в контексте сложившейся ситуации может очень сильно огорчить влюбленного в Валери (о, боже… что я несу…) человека, но, как воин чести, не мог позволить кому-либо подобных выражений в свой адрес. Хотелось ответить Блюменфельду столь же красноречиво, развернуто, во весь размах словарного запаса, но похмелье… похмелье сковало мой язык.

В очередной раз я ляпнул:

- Да я тебя… на Тычинку посажу…

Блюменфельд удивленно вскинул брови.

- Что? – коротко бросил он. Кажется, даже голос у Блюменфельда зазвучал ниже, настолько он не ожидал подобной реплики. – Как… как это понимать, женщина? Мало тебе изменить мне, так ты сделала это… с мужеложцем?

 

Без комментариев.

 

Невероятное умозаключение вконец перевернуло что-то в голове Блюменфельда, меч выпал у него из рук, а сам Блюменфельд театрально упал на колени, закатил глаза и воззвал тонким голоском к небесам:

- О, Господь! Чем прогневил я тебя, что ты столь жестоко мстишь мне! Моя возлюбленная изменила мне с мерзким мужеложцем! С коварным подстерегателем безвольных мужских тел! Ох, горе мне, горе!

Блюменфельд зарыдал так, что ему бы позавидовали профессиональные плакальщицы. Его голос плыл в пространстве, отражаясь от сводов оскверненного храма, словно песня одного из моих любимых бардов Мэнсонсино: «Как во поле не хотел любить я отдых-травушку, но томилась-сохла та по мне…»

Театральные действия продолжились. Валери, издав низкий рык (видимо, смесь ненависти и фатума), сгребла Блюменфельда в охапку и отнесла в комнату, где я недавно спал; накрыла его той же козьей шкурой, под которой лежал и я, и вернулась назад.

- Вот, всегда с ним так. Впечатлительный, как ребенок. Но ничего. Через пару часов перестанет страдать, переварит.

 

Мне были побоку страдания Блюменфельда. Преодолевая похмелье, я поднялся со стула и направился к выходу. Где там должны висеть мои мокрые шмотки? Скорее бы снарядиться и свалить из этого ада! Не собираюсь я разбираться кого и за что надо убить, итак все понятно с этим дурдомом, маскирующимся под цветущие плодородные земли.

 

К черту это идиотское королевство, где сумасшедшие рыцари плачут, словно женщины, короли пахнут собаками, а драконы цепляют в трактире наклюкавшихся странников и спят с ними в своих пещерах.

 

Я выбрался на божий свет и увидел родные тряпки, раскиданные по близлежащим камням. Пещера Валери находилась на склоне одной из местных гор. Внизу, как на ладони, виднелись поля, и отчетливо вырисовывался тот самый трактир, откуда я ночью выполз, пьяный в сопли, и был подобран драконом, которого меня наняли убить. И так уж получилось, что дракон-то был женского пола, и заиграло во мне «слабо?».

Проклиная все и вся, я стал натягивать на себя мокрую одежду.

- Уже уходишь? – подавлено прорычала у меня за спиной Валери.

- Знаешь, надоел мне этот психоз. Есть у тебя хахаль, - вот ему и радуйся.

- Все вы, мужики, такие… сначала обещания, любовь, а потом в мокрую одежду – и бежать.

Валери всхлипнула. Звук был такой, как будто зазевавшегося путника затянуло в болото.

- Какие мужики?! – заорал я. – Какие мужики? Да ты ж поехавшая! Ты ж, блин, здоровенная ящерица! Ты ж дракон! Летай со своими!

- Вчера ты мне другое говорил, - резонно заметила Валери.

- Зачем тебе это? – я сменил тему. – Что есть у людей-мужчин, чего нет у драконов-мужчин?

Валери покраснела (серьезно! Я б никому не поверил, если б мне сказали, что драконы умеют краснеть, но вот – вижу своими глазами – чешуйчатую морду заливает краска!) и опустила глаза к земле.

- Ну-у-у… - протянула она. – Вы быстрые… верткие… и еще, если взять размер дракона-мужчины и размер человека-мужчины, то они не очень то…

 

- Все! – прервал я ее, демонстративно прикрыв уши ладонями. – Хватит! Не хочу слушать. Советую тебе подальше убраться со своим Блюменфельдом. Слышал, король объявил на вас охоту…

- И что? У меня огня на всех хватит. Хоть армия, хоть одиночки. Тебе вон, яичницу только так поджарила.

- Эх, женщина, было б все так просто… - я устало засунул Тычинку в ножны и накинул на плечи мокрый плащ, который повис на мне, словно половая тряпка. – Прощай.

- Может, помочь тебе спуститься вниз? Знаешь, я умею летать и все такое…

- Нет уж, спасибо… Я спущусь сам.

- Эх, жаль, что ты был слишком пьян и ничего не помнишь… иначе ты не смог бы уйти от меня. Я знаю как сделать мужчине приятно.

 

Ее глаза игриво сверкнули.

Я почувствовал себя мышью, которая увидела приближение когтей орла.

 

Мне хотелось сказать ей: «Что ж, в таком случае я рад, что напился вдрызг», но вместо этого я махнул на прощание рукой и зашагал вниз по склону, проклиная назойливую боль, с которой каждый шаг отдавался в голове.

 

***

 

- …значит, не появлялся целых две недели, - задумчиво произнес король, не собираясь подводить итог моему насквозь бессмысленному и лживому отчету.

- Да, Ваше Величество. Я проверил все каналы: поговаривают, что дракон и Блюменфельд, если, конечно, верить деревенским выпивохам, покинули границы королевства. Драконья пещера пуста, на протяжении двух недель там никто не появлялся. Не вижу смысла продолжать поиски: континент большой, да и угрозы, собственно говоря, Вашим землям больше нет. Видимо, эти двое прознали о принятых Вами мерах, и сбежали вместе.

- Хм, ты думаешь, что дракон вот так просто возьмет и сбежит с первым попавшимся встречным? Найдет в нем что-то особенное и сбежит?

- Не могу ответить прямо, Ваше Величество, - я уклонился от выпада короля, но понял, что тему разговора понемногу надо закапывать, иначе проколюсь. – однако тратить свое время на ожидание… этого я не могу себе позволить, ибо не уверен, что дракон появится. Я понимаю, что работа не сделана, и, как честный охотник, не возьму платы.

 

Господи, как же больно было говорить эти слова. Лишняя деньга никогда не была лишней в моих карманах.

 

Король бросил на меня исподлобья тусклый взгляд и устало прикрыл глаза. Мне показалось, что с его души упал тяжелый камень, его перестали грызть тревожные сомнения. Кажется, он смирился с чем-то.

- Что же, Бернд, так, наверное, будет лучше. Ступайте.

Я утвердительно кивнул и направился к выходу из королевского кабинета.

- Один момент, Бернд, - окликнул меня самодержец на пороге. – Скажи мне, ты когда-нибудь страдал запретной любовью? Такой, что готов был отречься от своего титула и своего имени?

Мое второе «Я» зудело, словно туча болотных комаров, меня так и подмывало ляпнуть что-то типа: «Ну, довелось мне однажды пороться по-пьяни с драконихой, которую до меня охаживали король и его подданный, но ничего свыше того». Но мое второе «Я» теперь ничуть мне не угрожало – я уже неделю как не пил, и последствия моего похмелья выветрились, словно дурной сон.

- Не могу вспомнить, Ваше Величество, но точно могу сказать, что не было ни одной живой души, ради которой я бы отрекся от своей фамилии или от имени своего клинка.

- Твоя фамилия чертовски длинная, Бернд. Почему ты носишь ее? Поменял бы…

- О, это такая же длинная история, Ваше Величество, как и последовательность букв в фамилии, и я не хотел бы утомлять Вас ею.

- Понятно… заглядывай как-нибудь в наше королевство ближе к осени, расскажешь. Осенью вечера длинные, погода пасмурная, все равно нечего делать, - с этими словами король сделал мне знак рукой.

Я поклонился на прощание, вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.







RPG-Zone
На главную · Конкурсные рассказы · Принять участие · Обсудить на форуме · Правила участия

Пишите нам: contest@rpg-zone.ru
Последнее обновление - 3 мая 2013 года. http://fancon.ru
Яндекс.Метрика