Пальцы

Грег Моррис очнулся в полной темноте, совершенно не понимая, где он и как он здесь оказался. Было очень тихо, и пахло машинным маслом и бензином. Он полусидел-полулежал в чем-то не слишком мягком, кажется, в кресле на тонком дерматине, хотя ручаться за это не стоило. А еще – он не чувствовал правой половины своего тела.

Осознание этого пришло к нему через несколько секунд после того, как он открыл глаза. Он дернулся и вдруг понял, что не может пошевелиться. Что-то накрепко обвивало его левую руку в районе запястья и чуть повыше локтя, удерживая ее прижатой к плоской шероховатой поверхности продолговатого предмета, уходящего вниз. Это что-то определенно не могло быть ручкой кресла, так как ручку кресла Грег чувствовал ногой – она опускалась до пола, и нога также была немилосердно притянута к ней чем-то тонким, напоминающим бечевку, хотя опять-таки с уверенностью он ничего утверждать не мог, так как было чертовски темно. А вот свою правую руку он не чувствовал совершенно, равно как и добрую часть правой стороны своего туловища. Не чувствовал, словно их не было, и все.

- Отлично! Это что за шутки? – произнес он в темноту чуть хрипящим голосом, а потом грязно выругался. – Эй! Вы меня слышите, так вас разэдак?

Однако никто ему не ответил. Собрав все силы, Грег вновь дернулся вперед, пытаясь передвинусь кресло. Ничего не вышло – более того, что-то остро врезалось в его грудь, подсказывая, что и туловище его также примотано к спинке стула.

Нет, ему не было страшно. В последний раз он по-настоящему боялся, когда ему было четырнадцать. Он помнил тот день так же хорошо, как будто это было вчера.

Майкл Додсон, парень из соседнего дома, с которым они дружили с детства, позвал тогда его и еще несколько парней прогуляться в Харфордширский лес. Они выдвинулись около полудня на тачке Боба Сточча – он тогда уже получил права. В багажник загрузили пару бочонков с пивом, и Стив, восемнадцатилетний брат Майкла, клялся, что “научит их пить, как это делают настоящие мужчины”. По старой дороге, проторенной еще лесорубами, когда в городе работала деревообрабатывающая фабрика, они заехали довольно-таки далеко, где Боб и свернул. Пока остальные извлекали из машины вещи, Грег и Майкл отправились собирать хворост для костра. Они отошли на приличное расстояние от остальных, постоянно спускаясь, пока не оказались в низине. Под ногами хлюпала грязь, местами доходившая до щиколоток, но здесь было много валежника – они набрали полные охапки, как вдруг Грег провалился. Его нога поехала на неустойчивой кочке, и он по пояс завяз в мутной густой жиже, выронив набранный хворост. Майкл начал смеяться, глядя на него, пока не понял, что Грег действительно не может выбраться из трясины. И тогда он совершил ошибку – бросился на помощь, вместо того, чтобы позвать остальных. И точно также провалился рядом с ним. Они бултыхались, пытаясь выкарабкаться, однако делали себе только хуже, все глубже погружаясь в грязную воду. Они звали на помощь, но никто не отзывался. Грега затянуло уже по подмышки, и вдруг он с леденящей уверенностью понял, что ему не выбраться. Птицы пели и прыгали по веткам, и ласково светило летнее солнце, но в воде было холодно и жутко. Мокрые травинки прилипли к его лицу, разукрашенному потеками грязи, когда его затягивало все глубже и глубже…

Тогда помощь подоспела вовремя, в лице неумело матерящихся перепуганных дружков, вытянувших их на канате одного за другим. Позже они неплохо выпили и заключили, что это именно в таких приключениях закаляются настоящие мужчины. Но именно в тот день Грег познал, что такое настоящий страх. Он видел его в обреченных глазах Майкла, он сам сполна ощутил его – в тот момент, когда болотная вода подступила к его распахнутому рту, жадно вдыхающему последние глотки кислорода…

С тех пор прошло больше пяти лет. Грег окончил школу (ничего примечательного, но и в когорте худших учеников он также не числился) и поступил в колледж, где почти сразу был принят в футбольную команду благодаря своему могучему телосложению. Именно здесь он и познакомился с Бертом Уилкинсом.

Берт тогда был на третьем курсе. Здоровенный, как бык, и почти такой же злобной, он носил значок капитана футбольной команды и встречался с Питти Эндрюсон – шикарной мажореткой из колледжского оркестра. Бог мой, это была девушка-мечта, пускающая обильное слюноотделение у всего мужского населения их кампуса. Это надо было видеть – как она пела соло, покачивая бедрами в такт музыке, когда оркестр давал марш, и барабаны выбивали бешеную дробь… никто, однако, не дерзал подходить к ней, потому что это попахивало крупными неприятностями, ибо Берт следил за своей Питти в оба глаза, а ссориться с Бертом никто не хотел. Разные слухи ходили о нем по всему колледжу, и если бы хотя бы половину из них можно было доказать в суде, то Берт давно бы уже сидел за решеткой. Поговаривали, например, что Берт имеет непосредственное отношение к исчезновению Томми Брайана осенью тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Полиции тогда так и не удалось его найти. Никто потом так и не узнал, куда делся Томми, но всему кампусу было известно, что за день до исчезновения он на своем велосипеде врезался в новый автомобиль Берта – шикарный автомобиль марки “Форд”, на котором до сих пор осталось несколько закрашенных царапин. С тех пор никто Томми не видел.

Берт был из той категории людей, которые считают, что им дозволено все. Он прогуливался по колледжу с самым дерзким видом, задирая других студентов, которые ненавидели и боялись его. Драки случались практически ежедневно, и победителем в них неизменно выходил Берт – во многом потому, что он всюду появлялся в сопровождении компании дружков, приходящих ему на помощь, если шутка вдруг оборачивалась для него плохо. Руководство колледжа закрывало на это глаза, потому что Берт приносил колледжу очки, одерживая победу за победой в футбольных матчах. Быть в его компании – значило быть в элите. Несмотря на свое независимое, подчас злобное поведение, Берт был настоящим лидером, способным вести людей за собой.

Его первая встреча с Бертом Уилкинсом произошла четырнадцатого сентября, когда Грег проходил отбор в футбольную команду. Новичков, желающих играть в футбол, разделили на три группы, и тренер, досматривающий их, объявил, что в резерв команды будут приняты все, прошедшие три этапа. На первом этапе – они сдавали нормативы – отсеялась почти половина. Оставшихся объединили в одну группу и запустили на поле, где они играли в квадрат. Это упражнение урезало их группу еще на три четверти. Их осталось всего шестеро, включая самого Грега. Им предстояло пройти третий этап – сыграть один тайм в смешанном составе с основной командой.

И они, конечно, были раздавлены, как ореховая скорлупа. Грег практически с первых минут перестал успевать за передвижениями других игроков, и откровенно потерялся на поле. Однако после свистка к окончанию тайма тренер подозвал к себе его и еще одного новичка и объявил им, что они приняты. Потные и грязные, игроки потянулись в душ. Там Грег отыскал Берта, обернувшегося махровым полотенцем с изображением голой девицы на мчащемся “чоппере”, и грубо толкнул его в плечо.

- Ты какого хрена так грубо играешь, урод?

Он знал, что в новом коллективе нужно было сразу правильно себя поставить, иначе позже заслужить уважение будет гораздо сложнее. Наступила тишина – все испуганно притихли, повернувшись к Грегу и Берту. В воздухе, казалось, затрещало электричество.

- Ты что-то сказал, г…ед?

Они были примерно одного роста и комплекции – сказывались многие часы, проведенные Грегом в тренажерном зале. Однако когда пронзительные глаза Берта цвета плавленого металла вонзились в его собственные, Грегу стало не по себе. Но отступать было поздно.

- Прежде чем еще раз захочешь нарушить на мне правила, пересчитай сначала зубы, понял, гавнюк? - процедил Грег. Кто-то громко присвистнул, раздался неуверенный смех. Остальные футболисты столпились вокруг них, образовав широкий полукруг.

- Врежь ему, Берт, - сказал Карлос Мигера, партнер Уилкинса в линии полузащиты. – Надери ему задницу!

Николас, второй принятый новичек, смотрел на него во все глаза. Больше всего на свете, казалось, ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда, но он не осмеливался сдвинуться с места.

Некоторое время Берт Уилкинс продолжал смотреть на Грега своим пронзительным взглядом, потом неожиданно расхохотался.

- Мне нравится этот парень, - заявил он, панибратски опустив мускулистую руку Грегу на плечо и повернувшись к остальным. – Он напоминает мне меня самого, двухлетней давности. Тебя как звать то, герой? – обратился он к Грегу.

- Грег Моррис.

- А меня Берт. Берт Уилкинс. – Он схватил его ладонь и крепко пожал. - Эй вы, посмотрите все на Грега! Перед вами настоящий мужик! Он, черт возьми, единственный, кто пообещал пересчитать зубы Берту Уилкинсу за последние два года!

И они начали подходить к нему и представляться. Тем временем Берт заметил новичка, оставшегося стоять слегка в стороне, когда остальные обступили Грега.

- Эй, а это у нас кто? Ты кто такой?

Он подошел поближе к новичку, который невольно отступил на шаг, и выглядел довольно-таки нелепо в своей баскетбольной майке – долговязый и тонкий, как стручок.

- Николас Дамфи, - произнес он с небольшим акцентом. – Я из Дании.

- Эй, да ведь это же тот парень, которого мы возили по полю вместе с Грегом! - воскликнул Стив Паттерсон, тыча пальцем в Дамфи. – Черт возьми, ну и техничный же это стервец! Я сам видел, как он финтом убрал одновременно Карлоса с Томом, а потом отдал пас за спину! Да и тебя, Берт, он тоже пару раз накрутил!

- Вот значит как, - Берт повернулся к новичку. – Я, приятель, может и не так техничен, как ты, но зато я капитан команды, и знаешь, что я тебе скажу?

Неожиданно он толкнул плечом Николаса в солнечное сплетение, и тот с хрипом рухнул на пол. Берт склонился над ним. – Так вот, будь ты хоть самый техничный перец во всем мире, в футболе дохлякам не место, пусть ты даже и из Дании. Так что качай мышцы, если хочешь быть в команде, парень, вот мой тебе совет, понял?

И он отвернулся.

 

Берт многое объяснил ему. Все люди, говорил он, делятся на тех, кто может чего-то добиться в этой жизни, и безликую тупую массу, обреченную влачить жалкое существование. Граница раздела между первыми и вторыми определялась силой и упорством. Все было предельно просто – если у тебя достаточно силы, чтобы противостоять своим неприятелям, и достаточно упорства, чтобы пробиваться к поставленной цели – значит, ты относишься к первой категории, иначе – ко второй. “Эти слабаки, - говорил Берт, - не годятся ни на что кроме работы у станка, где не надо думать и все уж давно решено за тебя. Они должны работать, чтобы обеспечить всем необходимым нас – тех, кто действительно может чего-то добиться. Игры по-крупному – это не для них. Слабаков выносят оттуда вперед ногами, Грег. Нужно быть сильным и уважаемым, чтобы выбиться в люди. Нужно заставить их тебя уважать.” Он говорил это, и Грег признавал, что Берт прав. Он прав, черт возьми, и не нужно говорить, что ты сам не думал об этом, Моррис. Ты всегда знал это – и именно поэтому ходил в качалку с четырнадцати лет, пока твои друзья просиживали штаны перед телевизором.

“Уважать себя” Берт и компания заставляли всех самым примитивным образом. Они разгуливали по кампусу и всюду совали свой нос, ставя свое мнение во главе угла. Они устраивали драки и дерзили на каждом шагу, поколачивая всякого, кто осмеливался перечить им. На парковках и стадионах они занимали лучшие места, не считаясь ни с чьим мнением. Постепенно Грег заметил, что его действительно уважают. В кампусе знали и опасались его, первокурсника, с ходу влившегося в главную школьную компанию. Теория Берта “о разделении”, как мысленно называл ее Грег, действительно работала – те, кому “не хватало силы”, подчинились законам, которые они установили. Их боялись парни и обожали девчонки. Даже в других колледжах слышали про них, и слава неслабо ударила им в головы. Грег Моррис был уже далеко не тем шкетом, который, морщась, пил темное пиво у костра, завернутый в старый плед и все еще дрожащий после того, как Боб со Стивом вытащили его из болота. Он был одним из первых людей в колледже, у него была репутация отличного полузащитника и, кроме того, он встречался с малышкой Синди Лидсонн, которая выбрала его, а не Роджера Крайтона, красавчика, игравшего гитарную партию в модном в те годы бойсбэнде – а это чего-то, да стоило. Он сам сделал себе имя, как говорится в таких случаях, и не слишком испугался, очнувшись в кромешной темноте. Это не могло оказаться ничем другим, кроме как чьей-то идиотской шуткой, и шутники потом здорово поплатятся за нее. Он был не из тех, кого выносят вперед ногами.

- Эй! Меня слышит кто-нибудь? Это не так смешно, как вам кажется! – крикнул Грег в темноту. – Кто-то потом очень сильно пожалеет, понятно?

Он не собирался показывать этого, но что-то темное постепенно начинало вползать в его душу, неприятно холодя позвоночник. Все это не походило на чью-то шутку. Черт возьми, совсем не походило. Если бы его просто связали, оставив в темноте, он еще мог бы надеяться на глупый розыгрыш. Но он не чувствовал правой половины тела. Словно там ничего не было. И это не походило на работу шутников…

“Кто-то украл меня. Украл и собирается порезать на органы …”

Страх удушливой волной поднимался в нем, заставляя бешено колотиться сердце. Грег был футболистом, спортсменом. Он помнил истории про торговцев органами, услышанные им в прошлом. Им нужны были именно такие люди – со здоровыми, развитыми внутренностями. Зачем толстосуму, покупающему себе новое легкое, вшивать его с прокуренными бронхами и почерневшей слизистой оболочкой? Кому нужно посаженная печень какого-нибудь алкоголика?

Грег представил, как загорается свет, освещая белые стены операционной, и он опускает взгляд на распахнутую грудную клетку – полупустую грудную клетку, из которой тянется множество проводков и трубок, а в дверях появляется высокий человек в длинном халате, прячущий лицо под белой маской хирурга, со сверкающим скальпелем в руках…

Он дернулся еще раз (проводки в его воображении покачнулись, и наружу из дыры в груди вывалилось несколько трубок, истекая желтоватой жидкостью), но безрезультатно.

- Так, отлично! Берт, Карлос, я вас раскусил, можете выходить! Том, отличная шутка, черт возьми! – он повернул голову из стороны в сторону, силясь рассмотреть хоть что-то. – Но вы не дождетесь, что я начну плакать и звать о помощи, хоть сто лет сидите, так вас разэдак!

Что-то громко щелкнуло у него за спиной, и Грег крупно вздрогнул, подавившись следующей фразой. Скрипнуло – кажется, открылась и закрылась дверь. С новым щелчком вспыхнул свет – не холодный белый свет, как в операционной, а грязный, темно-желтый, словно засохшая моча. Он осветил низкий деревянный потолок, стены, заполненные грубо сколоченными полками, на которых валялся всякий хлам вроде старых автомобильных покрышек, рессоров или дисков, и узкие верстаки с разложенными на них инструментами.

Грег Моррис был привязан к стулу с откинутой спинкой, так, что ему был виден только потолок и часть стены, включая верстаки. Быстро опустив голову, он с облегчением увидел веревки, стягивающие целую, неповрежденную грудь. А вот руки его были привязаны где-то внизу, так, что он видел только предплечья – остальное загораживали широкие ручки кресла.

- Ну вот, давно бы так, - бросил он за спину. – Вы ведь меня знаете, парни, и вообще не понимаю, чего вы хотели этим…

Справа от него возникла высокая фигура в черном плаще, с накинутым на голову капюшоном. Незнакомец беззвучно подошел к верстакам и встал прямо перед Грегом, так, что ему было видно лишь его широкую спину.

- Очнулся? – произнес голос из-под капюшона с легким акцентом, показавшимся Грегу смутно знакомым. Техасский? – Как спалось?

- Просто чудесно, мистер Черный Капюшон. Я бы назвал тебя Черным Плащом, но не хочу оскорблять этого защитника добра и правосудия сравнением с проходимцем вроде тебя, - сказал Грег, не желая показать испуг. Он и в самом деле не был напуган. Если этот выродок попробует ему что-то сделать – что ж, пусть потом пеняет на себя. Эта шутка зашла слишком далеко. Человек в плаще коротко рассмеялся.

- Шутить будешь, значит… - он с шуршанием протащил по верстаку что-то, брякнувшее металлическим. – Посмотрим, останется ли у тебя такое желание, скажем, минут через десять…

- Послушай ты – Грег подался вперед, насколько позволяли веревки. – Эта шутка затянулась. Если ты немедленно меня не развяжешь, у тебя будут крупные неприятности. Ты даже себе не представляешь, насколько крупные.

Человек в плаще повернулся. Его лицо закрывала белая хирургическая маска, и под капюшоном поблескивали глаза – холодные, словно огоньки далеких звезд.

- А кто тебе сказал, что это шутка?

В его правой руке был зажат скальпель.

Грег рассматривал скальпель полных тридцать секунд, чувствуя, словно в нем что-то оборвалось и рухнуло в пропасть. Человек извлек из-под верстака старый стул, обитый дешевым дерматином, придвинул его поближе к Грегу и сел, закинув ногу на ногу и поигрывая скальпелем.

- Что… вы собираетесь делать? – спросил Грег неожиданно севшим голосом. Человек поднес скальпель к глазам и ногтем проверил его острие.

- Ты футболист, - сказал он наконец. - Профессиональный игрок. Но я хочу предложить тебе проявить профессионализм в другой игре. Игра называется “вопросы и ответы”. Правила очень просты: я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. В случае неправильного ответа я буду отрезать тебе один палец.

Грег почувствовал, словно в его желудок вогнали раскаленный провод, да так, что заломило в висках.

- Я обколол тебя анестезией, - невозмутимо продолжал человек, - поэтому тебе не будет больно. Скорее всего, ты даже ничего не почувствуешь. К сожалению, анестезии хватило только на одну руку. Поэтому, если ты будешь часто ошибаться, очень скоро мы перейдем к другой, и тогда… сам понимаешь. Да, должен предупредить тебя, что молчание также считается неправильным ответом. – Он сложил руки в замок и опустил их на колени. – Итак, Грег, ты готов начать игру?

Моррис лишь открывал и закрывал рот, глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег. От его показного спокойствия не осталось и следа. Он словно вновь превратился в того маленького мальчика, что пять лет назад лежал на покрытой сухими иголками земле, отплевываясь от болотной воды и ряски…

Человек в плаще выждал еще несколько секунд, потом пожал плечами и заключил:

- Ну что же, вот и первый неправильный ответ.

И он поднял скальпель, наклоняясь вниз, туда, где…

- НЕЕЕЕЕТ! – завопил Грег, изогнувшись, словно через него пропустили разряд тока. – НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! Не надо, пожалуйста! (человек в плаще вернулся в исходное положение) Я буду играть! Буду! Только не надо… не делайте этого, прошу вас… пожалуйста… - его голос снизошел до еле слышного бормотания. – Пожалуйста…

Его всего трясло, и он дышал часто и прерывисто. По его щеке скатилась крупная слеза.

Что-то негромко щелкнуло.

- Очень хорошо. Итак, первый вопрос, и на кону ваш Большой палец. – Человек усмехнулся. – Как в телепередаче, правда, Грег? Ты любишь телепередачи, Грег? Все эти “О, счастливчик”, “Колесо фортуны” и прочие?

- Да. Да… - сказал Грег, все еще тяжело дыша. Его сердце бешено колотилось.

Не стоит спорить с маньяком…

- Да, очень, - он посмотрел человеку в капюшоне в глаза, вновь напомнившие ему далекие звезды. – Послушайте, зачем это? Мы ведь можем просто поговорить, и я отвечу на все ваши вопросы… зачем это все?

- Я бы рад, мистер Моррис, но боюсь, что на таких людей, как ты и твои дружки, простые разговоры не действуют.

- На каких людей?

- А вот это ты должен мне сам сказать. И подумай хорошенько, прежде чем начнешь говорить. Не забывай, что пальцев у тебя не так уж и много.

Он задумчиво посмотрел на скальпель.

- Итак, первый вопрос: назови свое полное имя и место, откуда ты родом.

Грег посмотрел на него. Сглотнул.

- Грегори Скотт Моррис. Родом из Харфордшира, штат Небраска. Послушайте, зачем вам это? Ведь…

- Это правильный ответ, - сказал человек в плаще. – Следующий вопрос. Что тебе известно о Томми Брайане?

- Ч…что?

- Именно то, что я сказал. Что ты знаешь про него?

Почему он спрашивает это? Неужели он… но откуда?

- Так звали школьника из Харфордшира. Он пропал осенью тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Полиция не смогла его найти, - ответил Грег.

- Хорошо. А теперь скажи мне, что тебе известно об исчезновении Томми Брайана осенью тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Подумай хорошенько, прежде чем начнешь отвечать, - вкрадчиво проговорил человек в плаще. Что-то в этом голосе было такое, что Грега бросило в дрожь.

- Мне ничего об этом не известно, - помедлив, ответил он.

- Это неправильный ответ, - заявил человек в плаще. – Очень жаль, но ты проигрываешь один палец.

- НЕТ! НЕТ ЭТО ПРАВДА! КЛЯНУСЬ ЭТО ПРАВДА!!!

Человек в плаще стремительно наклонился вперед.

- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! НЕ НАДО ПОЖАЛУЙСТА НЕ НАДООООО!!!!

Раздался отвратительный звук, словно кто-то проткнул пластиковую бутыль с прокисшим кетчупом. Грег зарыдал, и слезы заструились по его лицу, падая на грудь.

- Н…нет… не надо… прошу вас… пожалуйста…

Человек в плаще медленно выпрямился. В его руке был зажат окровавленный большой палец, с серым хрящом, торчащим наружу из-под побуревшей кожи, и свисающими вниз сосудами, из которых толчками вытекали последние капли крови. Грег взвыл, отворачиваясь.

- Один, - заключил человек и бросил палец в ведро, стоявшее у его ног. – Да, Грег, боюсь, что пианистом тебе уже не быть. Как, впрочем, и гитаристом. Как, по-твоему, отнесется к этому Синди? Может быть, она вернется к своему прежнему дружку Роджеру, который так виртуозно исполняет свои аккорды? Наверняка у него найдется для нее какая-нибудь романтическая песенка, как ты считаешь?

Он подошел к верстаку и вернулся с бинтом и пакетиком пенициллина.

- Но не стоит отчаиваться, Грег, дружище. Некоторые люди живут и вовсе без руки – можешь ты себе такое представить? – он наклонился и принялся возиться с бинтом, обматывая место, где раньше был большой палец. Грегу очень хотелось увидеть, что теперь с его рукой, но она была привязана слишком низко, и ему было видно только предплечье.

– Ничего, четыре пальца это совсем неплохо, - заявил человек в плаще. – Но не стоит забывать, что четыре – это куда лучше, чем три, сечешь, о чем я?

- Пожалуйста… я же ничего вам не сделал… пожалуйста… - Грег Моррис трясся, как эпилептик, по его подбородку обильно стекала слюна. – Отпустите меня… я ничего не сделал…

Человек в плаще закончил колдовать с бинтом и вернулся на свое место.

- Возможно, ты даже сможешь играть в футбол, когда все закончится, - сказал он. – Если, конечно, закончишь валять дурака и начнешь правильно отвечать на мои вопросы… ну же, упокойся, или мне придется отрезать тебе еще один палец!

Грег мгновенно заткнулся, вытаращенными от ужаса глазами глядя на человека под капюшоном, и слезы продолжали стекать по его лицу.

- Вот так. Ты молодец. – Человек в плаще устроился поудобнее, перехватив окровавленный скальпель в другую руку. – Ну что ж, продолжим игру. Я повторяю свой вопрос: что тебе известно об исчезновении Томми Брайана?

Пауза. Глаза Грега, покрасневшие от слез, внимательно следили за скальпелем - человек в плаще перекидывал его из руки в руку. Вправо-влево, вправо-влево…

- Он… он мертв, - просипел наконец Грег, глотая воздух после каждого слова. – Его убил Берт Уилкинс.

 

Грег Моррис не мог не слышать о пропавшем Томми Брайане – это происшествие потрясло весь их маленький городок. Его долго искали, сначала полиция, потом и местные жители. Позже к поискам подключилось даже ФБР. Отец Томми, Генри Брайан, входил в палату конгрессменов от штата и считался важной шишкой. В общем, это случай наделал много шуму. Одним из подозреваемых был Берт Уилкинс, студент колледжа, недавно назначенный капитаном колледжской футбольной команды, однако полиции пришлось отпустить его за недостаточностью доказательств. Не смотря на это многие в городе остались уверены, что к исчезновению парня Берт имеет самое прямое отношение. Ходило много толков о его поцарапанной машине – новеньком “Форде” тысяча девятьсот восемьдесят шестого года выпуска, который был подарен Берту его отцом, когда Берт получил капитанскую повязку. На правом крыле “Форда” еще несколько дней после исчезновения Брайтона красовалась длинная царапина, словно кто-то провел по борту машины лезвием тупого ножа. Говорили, что в день исчезновения Томми Брайтон катался на велосипеде, и многие увязывали в одно появление царапины на машине Берта и исчезновение паренька с его велосипедом. Однако для полиции этого было недостаточно, и Берт Уилкинс продолжал разгуливать на свободе.

 

Они ехали на том самом “Форде”, царапина которого (теперь тщательно закрашенная) наделала столько шуму в тихом Харфордшире. Берт курил самокрутку, внимательно высматривая копов. Внезапно из-за поворота вылетел велосипедист – мальчишка лет пятнадцати, в красной бандане и с рюкзаком.

- А, ДЬЯВОЛ!

Берт ударил по тормозам, выворачивая руль. Отчаянно завизжали покрышки, вгрызающиеся в старый асфальт, “Форд” занесло, и, прочертив четыре черные полосы, он остановился, на дюйм разминувшись с фонарным столбом. Парень на велосипеде развернулся и припустил в обратную сторону, часто оглядываясь. Берт высунулся в открытое окно и заорал ему вслед:

- Еще раз такое будет, и я тебя как следует отделаю, г…ед!

Грег, сидевший на соседнем сидении, ощупывал разбитую губу. Слава Богу, что он не забыл пристегнуться… а то до сих пор, наверно, летел бы по воздуху, гадая, когда же будет асфальт.

- Эй, ты в порядке? – спросил Берт, повернувшись к нему. Грег кивнул. – Чертовы малолетки… Куда только смотрят папочки с мамочками.

Они выбрались из “Форда”. Берт тщательно осмотрел его со всех сторон.

- Вроде бы пронесло. Еще немного – и я помял бы весь бампер. – Он указал на фонарный столб.

- Или сбил бы маленького засранца, - сказал Грег. – Вот бы вонь потом поднялась…

- Да… зато стало бы на одного кретина меньше. - Берт посмотрел вверх и вниз по дороге. Кроме них, никого не было видно. – Ладно, старик, поехали дальше. Я не против сейчас выпить чего-нибудь холодненького…

Тот вечер они провели у Берта, потягивая “Рафтман” под фисташки. На улице поливал дождь, но в комнате было тепло и сухо. В большом кирпичном камине горел огонь. Они с Бертом устроились на ковре совсем близко к камину, и принялись за пиво и орешки. Пива было достаточно – Берт притащил из холодильника целый ящик, полный холодных банок.

После четвертой банки Грег спросил:

- Берт, ты когда-нибудь попадал в аварии на твоем “Форде”?

- Да, всего один раз, - отозвался Берт. Его язык слегка заплетался от выпитого спиртного. – Я тогда посадил большую царапину на боку моего старичка.

Он имел обыкновение поглощать пиво с невероятной скоростью, и выпил уже как минимум вдвое больше, чем Грег.

- В городе всякое болтают об этой царапине, - осторожно обмолвился Грег.

- Я знаю, что говорят в городе, - заявил Берт, открывая себе очередную банку. – Они говорят, что это Берт прикончил мальчишку Брайтона, а потом спрятал его тело. Вот что они говорят. – Он сделал могучий глоток, а потом уставился на Грега своим немигающим тяжелым взглядом. – И знаешь, что я тебе скажу, старина? Они, черт побери, совершенно правы.

Он опустошил банку и отшвырнул ее в сторону. Потом сел, подтянув к себе колени, и закачался, как старый пес, глядя в огонь, горящий в камине. Грег безмолвствовал.

- Это случилось шестнадцатого сентября, - произнес наконец Берт. – Тремя днями ранее я впервые пришел домой с капитанской повязкой на руке. Отец был счастлив. Ты знаешь, он обожает футбол. Он очень мной гордился. Он немедленно поехал в Норт-Платт, а вернулся оттуда на новеньком, только с конвейера, красном “Форде”. И он подарил мне этот “Форд”. Грег, ты себе не представляешь, как я был горд. Это было мое достижение. Я заслужил этот подарок – заслужил по праву сильного и упорного.

Разумеется, я немедленно поехал обкатывать мой новый автомобиль. Стояла отличная сухая погода, было по-летнему тепло и солнечно. Я исколесил, наверно, весь город. Потом я решил проехаться до Харфордширского леса. Машина была отличная, она слушалась руля как хорошая жена своего мужа… да она и сейчас слушается не хуже, надо сказать. Так вот, я отправился в лес.

Он открыл еще одну банку пива и сделал глоток. Потом продолжил:

- Я отправился в лес. И вот, когда я выезжал из города, появился тот чертов мальчишка.

Берт снова посмотрел Грегу в глаза. Смотрел он долго, должно быть, пытаясь сфокусировать взгляд, чему упорно противостоял алкоголь.

- Он вылетел из кустов на своем чертовом велосипеде. Я не успел затормозить, а он не успел отвернуть. И руль его е…го велосипеда прочертил длинную полосу на борту моего прекрасного “Форда”…

Берт отвернулся к огню и начал раскачиваться пуще прежнего, словно его донимала зубная боль.

- Грег, я был взбешен. Я вылетел из машины, а он… вместо того, чтобы драпануть со всех ног… он начал извиняться… “мистер, пожалуйста, извините, я не хотел…” чертов кретин! В тот момент я готов был его растерзать. Не слушая его извинений, я врезал ему по морде, хотя он был мне едва ли по пояс. Славный вышел удар – его швырнуло в воздух, а потом он упал, прямо в кусты. И вдруг мне стало страшно. Мой гнев улетучился за секунду – так мне стало страшно. Пнув лежащий на дороге велосипед, я кинулся в кусты.

Брайтон валялся на спине, раскинув руки в стороны. Я хотел поднять его, но тут же с криком отшвырнул – я увидел, как болтается его голова. Как у тряпичной куклы… Грег, я сломал ему шею. А может, он сломал ее во время падения, это было уже не важно. Важно было то, что я убил его. Хотя, клянусь, я этого не хотел. Черт, я не хотел этого, Грег!

Неожиданно он схватил Морриса за руку.

- Я правда не хотел этого, - умоляюще произнес он. От него разило выпитым пивом.

- Я… верю, верю, - пробормотал Грег. – Конечно…

- Я был очень напуган, - продолжал Берт. – Я знал, что мне за это грозит. Моя жизнь была бы разрушена. И все из-за этой нелепой ошибки. Из-за срыва. Из-за чертовой случайности! Нет, я не мог этого допустить, Грег! Не мог!

Он отпил еще пива.

- Я посмотрел по сторонам – вокруг не было ни души. Тогда я еще раз сходил в кусты и вернулся оттуда с телом Брайана. Я засунул тело в багажник, а потом туда же уложил этот чертов велосипед… он высовывался наружу, но меня это не слишком смущало. Потом я поехал в лес. Я уехал довольно-таки далеко от города. Отец потом спрашивал меня, откуда в багажнике хвоя. Наверно, она нападала в щель, когда я проезжал под низкими деревьями… В общем, на опушке я остановил машину. Брайана я взвалил на плечо, а его велосипед понес в руке. Я спускался вниз, пока не дошел до болота. Я опустил туда сначала тело, а потом и велосипед. Их затянуло очень быстро. Потом я вернулся к машине и уехал домой. Это случилось шестнадцатого сентября восемьдесят шестого.

- И ты… никому не рассказывал об этом? – дрогнувшим голосом поинтересовался Грег. Берт помотал головой.

- Никому. И ты тоже об этом не трепись… если узнаю, что ты кому-то сболтнул… то ты познакомишься с Томми Брайаном лично, ты понял?

Грег торопливо закивал.

 

- Вот как… - проговорил человек в плаще. – Значит, в болоте… неудивительно, что полиция ничего не обнаружила. Болота под Харфордширом очень, очень глубоки…

Он помолчал, продолжая рассматривать Грега. Потом сказал:

- Что ж, это правильный ответ. А мы переходим к следующему вопросу. Почему ты не рассказал все это полиции?

Грег поспешно собирался с мыслями. В груди перебоями бухало сердце. Ему казалось, что оно намеревается выпрыгнуть наружу.

- Тогда его бы посадили, - сказал он. – А ведь это был… несчастный случай.

- Ты называешь убийство несчастным случаем?

- Но ведь он не хотел… пожалуйста… - его снова начинала бить крупная дрожь - пожалуйста, не делайте этого… не трогайте мои пальцы…

Секундная пауза, показавшаяся ему вечностью…

- Ответ принимается, - спокойно сказал человек в плаще. – В таком случае, ты не заявил в полицию на Питти Эндрюсон по той причине, что она тоже не виновата, так?

- Что? Я… не понимаю…

- Я задал тебе следующий вопрос, Моррис: чем занималась Питти Эндрюсон на парковке?

Откуда ему знать? Черт возьми, откуда ему знать???

- Я… видимо, она парковала свой автомобиль, - нашелся Грег. – Она постоянно этим…

- Ответ неверен. – Человек в плаще вздохнул. – Что ж, ты проигрываешь еще один палец.

Он наклонился.

- НЕТ! НЕТ, Я ЗНАЮ! Я ЗНАЮ!!! ОНА ПРОДАВАЛА ГЕРОИН! ОНА ПРОДАВАЛА ЕГО! ПОЖАЛУЙСТА! ПРОШУ ВАС! ПОЖАЛУЙСТА!

- Поздно. – Человек в плаще продемонстрировал ему второй отрезанный палец – на этот раз указательный. Короткая белая нить, обрезанная на конце, тянулась из него, сочась кровью. Моррис застонал. Неожиданно все поплыло у него перед глазами, и его вырвало прямо на себя. В желудке горячо пылало, а во рту стоял отвратительный привкус.

- Второй, - констатировал человек в плаще, отправляя палец в ведро. Затем занялся перевязкой руки. Грег плакал, тихонько поскуливая, мечтая потерять сознание, но оно упорно цеплялось за эту ужасающую реальность.

– Не стоит унывать, у тебя по-прежнему еще остается средний палец, - подбодрил его голос из-под капюшона, - а это значит, что ты еще сможешь посылать своих друзей на х…! Дело тут за малым – всего лишь ответить правильно на все оставшиеся вопросы. Ты готов, Грег? Можешь передохнуть, я никуда не спешу… Боже, ну и воняет же от тебя, братец!

Грег отвернулся в сторону, и его снова вырвало – на это раз горячая красноватая масса вылилась на сидение его кресла. Теперь он сидел в собственной блевотине.

Человек в черном капюшоне аккуратно вытер скальпель носовым платкам, мгновенно сделавшимся красным, и задумчиво посмотрел на его сверкающее лезвие.

- Итак?

- Пить, - прохрипел Грег. – Пожалуйста…

- Ну раз уж “пожалуйста” – человек в плаще поднялся и подошел к верстакам. - Вежливость творит чудеса, мой друг. – Он вернулся с криво обрезанной половинкой от пластиковой бутылки, в которой плескалось немного бурой жидкости. Грег жадно выпил все без остатка. Пожар в его животе немного утих.

- Что ж, продолжим, - человек в плаще поставил бутылочное донышко на пол и сел. – На чем мы остановились? Кажется, ты говорил что-то о наркотиках, которыми торгует мисс Эндрюсон.

- Послушайте, зачем вам это? – прохрипел Грег. – Зачем вы спрашиваете это все у меня? Кто вы?

- Кажется, в начале нашей беседы мы сошлись на мнении, что у нас тут проходит нечто вроде телевикторины. Так вот, остановимся на том, что это она и есть, только без камер, операторов, осветителей и прочей бутафории. Что касается моих вопросов – что ж, у меня небогатая фантазия, мистер Моррис. Это все, что я мог придумать. Но вернемся же к теме нашей беседы. Итак, расскажи мне все, что знаешь об этом.

- Я только знаю, что…

Он посмотрел на скальпель.

- Хорошо. Хорошо, я расскажу.

 

Он припарковал свой старенький “Фольксваген” у самой стены, заглушил мотор и стал ждать. Парковка была практически не освещена, только у въезда рядом с будкой смотрителя горели два фонаря. Будка, впрочем, была пуста. Над его “Фальконом” тоже был фонарь, но лампочка в нем давно перегорела, а столб был сильно согнут – он погнулся, когда на парковке пытался развернуться пьяный водитель на тяжелом грузовике. Брешь в заборе, кстати, тоже была его работой. В общем, здесь было чертовски темно, и только часы в кабине автомобиля светились уютным зеленым светом, показывая время – около двух часов ночи.

Грег сидел, откинувшись на спинку сидения и сложив ноги на переднюю панель. Время от времени он тянулся к бардачку, доставал оттуда бутылку с “доктором Пэппером” и делал глоток. Лениво менялись циферки на часах, постепенно переползая к половине третьего, когда через дыру в заборе проскользнула тень. Грег подобрался, выпрямившись в сидении и всматриваясь в темноту. Он умышленно припарковал машину так, чтобы его не было видно снаружи – и теперь наблюдал, как еще двое появились на парковке. Они подошли к первой темной фигуре, обменялись с ней парой-другой фраз. Чиркнула зажигалка, и слабый огонек осветил их лица. Грег увидел двух парней-чикано хлипкого телосложения, и молодую девушку, стоящую напротив них. Они еще немного потолковали между собой, затем парни отправились обратно к бреши в заборе и, один за другим, исчезли. Девушка осталась стоять на том же месте.

Грег выбрался из машины, тихо прикрыл дверь и, бесшумно ступая, начал подкрадываться к ней. Она стояла к нему спиной, шелестя чем-то бумажным. Даже в темноте были хорошо различимы ее шикарные формы, словно у фотомодели с обложки журнала для мужчин.

- Попалась! – сказал он, положив руки ей на плечи. Она вскрикнула, дернувшись, как испуганная лань, и стремительно обернулась.

- Господи! Как же ты меня напугал, кретин!

- И я рад тебя видеть, Питти. – Грег опустил взгляд на стопку долларов, которую она держала в руках. – Черт меня возьми, детка, если ты получила это за охрану парковки!

- У тебя всегда были идиотские шутки, Грег, -  сказала она.

- Не знал, что ты до сих пор занимаешься этой дрянью, Пит. Неужели ты не пробовала покончить с этим?

Она помялась – совсем как маленькая девочка, которую попросили встать на стул и прочитать стишок.

- Ты ведь знаешь, Грег, что Ирвин не позволит мне оставить это сейчас.

- Я думал, все уже в порядке.

- Нет, не в порядке. – В ее голосе промелькнула злость. – Все пошло наперекосяк, когда папа занял у Ирвина денег, и с тех пор никогда не было в порядке. Я думала, Берт рассказывал тебе.

- Мистер Эндрюсон хотел открыть собственное дело. Он занял у Ирвина неслабую сумму, а потом прогорел. Я знаю, - кивнул Грег.

- У папы был удар. Теперь он не может ходить, - произнесла девушка. Ее голос дрогнул. – Но Ирвину все равно. Он уже присылал к нам своих головорезов. Однажды. Он сказал мне, что я должна буду отрабатывать деньги за отца. Сказал, что для этого придется неплохо потрудиться. Он… такой мерзкий…

- Он… домогался до тебя? – внезапно спросил Грег.

- Грег, послушай…

- Домогался или нет? Пит, послушай меня, скажи только Берту или мне, и мы ему…

- Грег, вы ничего не сможете сделать. Правда. – Она слабо улыбнулась ему. – У него целый штаб охраны, все настоящие убийцы. Правда, лучше оставить все как есть.

- Ко мне на днях приходили копы, - мрачно сообщил Грег. – Спрашивали, кто толкает дурь в кампусе. Им что-то известно, Питти.

- И что ты им сказал?

- Сказал, чтоб не совали нос не в свое дело. Знаешь, мне показалось, что они вовсе не из полиции. И вообще нездешние. Один из них говорил с каким-то акцентом… таким, южным. Мне он не понравился.

Питти спрятала деньги в сумочку и застегнула молнию.

- Пит, ты не думала рассказать копам про Ирвина?

- Конечно, думала! – на ее лице появилось испуганное выражение. Совсем как у маленькой девочки. – Я часто об этом думаю! Но копы такие свиньи, Грег! Пока они раскачаются, Ирвин уже будет в курсе, что я сдала его, и за нами придут. Он обещал убить всех нас, если я проболтаюсь. Он… он сказал, что отрежет мне голову… если я что-то расскажу!

Грег обнял ее. Она вся прижалась к нему, дрожа, как сухой лист на ветру.

- Мы что-нибудь придумаем, - тихо прошептал он ей на ушко. – Мы с Бертом помозгуем над этим, слышишь? Все будет хорошо.

- Грег… мне так страшно…

- Не бойся. Не бойся, все будет хорошо. Вот увидишь.

Он отстранился. Питти поймала его руку и крепко сжала.

- Давай я отвезу тебя домой.

- Грег… подожди.

Неожиданно она прижалась к нему и страстно поцеловала

(словно электрический ток прошел через его тело)

обвив шею руками. Потом отодвинула голову, глядя ему в глаза. Их разделял какой-то дюйм. Ее глаза были огромные, как блюдца, глубокого голубого цвета, цвета ясного неба.

- Грег, - прошептала она. – Не уходи.

Они попятились назад, пока он не уткнулся задом в капот “Фалькона”, где они вновь жарко поцеловались. Грег чувствовал восхитительный аромат ее волос, и жгучее желание волной поднималось в его теле. Питти Эндрюсон прижималась к нему все крепче, и она явно тоже этого хотела.

- Пит…

- Грег, я хочу тебя. Прямо сейчас…

Он отнес ее на заднее сидение “Фольксвагена”. Ее платьице задралось, обнажив шикарные загорелые ножки, дразнящие его, как мясной бифштекс голодного пса. Она сама стянула с себя трусики…

 

- Довольно, - оборвал его человек в плаще. – Мне неинтересно слушать о том, как ты поимел ее на заднем сидении.

- Я не мог заявить на нее в полицию, - тихо сказал Грег. – Не потому… что между нами было. Ирвин просто убил бы ее.

- Что за черт такой этот Ирвин? Ты слишком много тут о нем толкуешь. Мне уже начинает казаться, что ты выдумал его, чтобы покрыть свою подружку.

- Нет. Это человек, живущий в усадьбе на окраине города. То есть у него есть там усадьба, но сам он редко бывает там. Официально ему принадлежал деревообрабатывающий завод, но в восьмидесятом его закрыли. В городе поговаривают, что на самом деле Ирвин – большой человек в штате. Что его очень уважают в криминальных кругах. Карлос Мигера утверждал, что Ирвин занимается транспортировкой наркотиков. Организует их перевоз в другие штаты и дальше… за океан. Он очень хитер. Копы не могут задержать его, им просто не за что зацепиться.

Грег остановился, чтобы немного передохнуть. В глотке нестерпимо свербило.

- У него целый штат охраны. Они все настоящие головорезы… я сам видел. Как-то раз, когда Ирвин заезжал в свою усадьбу.

- Что ж… - пробормотал человек в плаще. – О’кей, ответ засчитывается. А сейчас – рекламная пауза. Передохни немного, дружище, и подумай, что ты будешь делать с оставшимися пальцами.

И он встал на ноги и вышел.

 

Грег Моррис сидел у себя в комнате на втором этаже и смотрел по ящику “Шоу Харли”, когда открылась дверь и в комнату вошла его мать. Он мельком глянул на нее, не отрываясь от экрана, а потом медленно повернул к ней голову. Ее лицо было очень серьезно.

- Что-то случалось, ма?

- Грегори (она обращалась к нему так в исключительных случаях), там внизу два полицейских. Они сказали, что хотят поговорить с тобой.

- Двое копов? – переспросил он. – Ко мне?

…они что-то узнали?

- Да. Я сказала им, что ты сейчас спустишься.

- О`кей. Я сейчас…

Он встал и выключил телевизор. Мать продолжала торчать в дверях, буравя его своим пронзительным взглядом. Она всегда смотрела так, когда хотела казаться жесткой и непреклонной.

- Грегори, во что ты вляпался? Это из-за Берта, да? Из-за него?

- Нет, мама. Я ни во что не вляпывался. Все нормально. – Господи, как же ему достали эти ее постоянные допросы! “Грег, где ты был прошлой ночью?”, “Грег, откуда у тебя этот синяк?”, “Грег, миссис Палник сказала, что видела тебя с Карлосом Мигерой. С кем ты яшкаешься, Грег! Что этот тип делал в твоей компании?”, “Грег, почему ты не хочешь разговаривать со своей матерью?”, “Грег, Грег, Грег…” – Послушай, я уже взрослый человек, ма! Прекрати трястись надо мной!

- Грегори, ты во что-то вляпался! Скажи мне, что случилось? Боже, зачем ты только связался с этим Уилкинсом…

- Мама, хватит! У меня все в порядке, понятно? Все нормально, и у меня, и у Берта тоже… хватит нянчиться со мной! Я уже не ребенок!

Он увидел, как затряслась ее нижняя губа. Боже праведный, опять начинается…

- Я твоя мать! Не смей так разговаривать со мной! Видел бы тебя сейчас отец…

- Ага, если бы он не сбежал от нас к той телеведущей из Сан-Франциско. Ма, иди скажи копам что я сейчас спущусь, ладно?

Она смерила его долгим взглядом.

- Если тебя посадят, я тебе передачки носить не буду. Запомни это, – глухим голосом сказала она и вышла из комнаты. Грег с облегчением отвернулся, копаясь в одежде в поисках рубашки.

Что могло понадобиться копам? Он сам никогда ничего не нарушал, не считая пары-тройки случаев на дороге, однако за парней из компании Берта он ручаться не мог. Том Рассел, Джонни Льюис и особенно Карлос Мигера явно были не в ладах с законом. Он подозревал это почти с первых же дней, когда начал тусоваться с их компанией.

Да еще и бедняжка Питти Эндрюсон, вынужденная толкать героин на колледжской парковке…

Натянув мятую клетчатую рубаху, Грег спустился в гостиную. В глубоких креслах сидели двое в штатском и пили кофе из изящных фарфоровых кружечек – в воздухе плавал приятный аромат свежемолотых зерен. Мать стояла в дверях кухни, скрестив руки на груди. Грег заметил, что у нее подергивалась левая щека.

- Мистер Моррис, - кивнул ему высокий коротко стриженый коп, сидевший в правом кресле. Он был худ и говорил с легким акцентом, выдающим его за уроженца южных штатов. Его напарник, напротив, был невысок, и ему явно не помешало бы сбросить пару килограммов. Он держал свою кружку, оттопырив в сторону мизинец. Когда Грег вошел, он коротко кивнул ему, не прекращая пить.

Под пристальным взглядом матери Грег пересек гостиную и сел на диван, прямо напротив копов.

(как в комнате для допросов)

- Извините, я хотел бы посмотреть на ваши удостоверения.

Копы переглянулись. Грег почувствовал, как за его спиной шевельнулась мать.

- Конечно, - произнес высокий коп густым голосом. Он полез в нагрудный карман, извлек оттуда значок и показал его Грегу. – Меня зовут детектив Стивен Ричардсон, а это детектив Шон Уитни (он кивнул в сторону напарника). Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, мистер Моррис.

- Я вас слушаю, - сказал Грег, закинув ногу на ногу и скрестив руки.

- Так… - Ричардсон вытащил из кармана диктофон в силиконовом чехле. – Не возражаете? – и, не дождавшись ответа, включил его и положил на стол. Грег хмыкнул.

- Итак, мистер Моррис… Грег. Позвольте я буду называть вас так. – Ричардсон откинулся на спинку, сцепив пальцы в замок и рассматривая Грега. – Мы расследуем дело, имевшее место в вашем колледже. Оно касается распространения наркотиков.

Грег ничего не сказал, и Ричардсон продолжил.

- Надо сказать, сложилась весьма неприятная ситуация. Харфордширский колледж - лучший во всей Неваде. А может быть, и во всей средней полосе. Многие приезжают издалека, чтобы поступить сюда. Колледжу принадлежат обширные и очень красивые территории, кроме того, у него отлично оборудованные и отремонтированные корпуса. Все это отлично, и все было отлично, до прошлого года, когда нескольких студентов в вашем колледже подсадили на наркотики.

Ричардсон буравил его тяжелым взглядом, словно надеясь таким образом выдавить из него признание

(“Да! Это был я! Я сознаюсь в содеянном!”)

и заставить раскаяться.

- Я все это знаю, - заявил Грег. – Детектив, я ведь не в вакууме живу. И не хожу, натыкаясь на стены. Про наркотики нас уже допрашивало руководство школы. В нашем кампусе выборная администрация, и там сидят уважаемые люди. Я уже давно рассказал им все, что мне известно об этом. Чего вы еще хотите?

- Просто мы думали… что, может быть, вас известно несколько больше, - подал голос второй детектив. Он говорил с низким, свистящим придыханием – должно быть, он был болен астмой или чем-то в этом роде. Ричардсон кинул на него быстрый взгляд.

- Да? И почему вы так думали?

Ричардсон снова посмотрел на напарника. Потом проговорил, тщательно подбирая слова:

- Грег, мы ведь тоже не в вакууме живем. Мы знаем про твоих друзей из футбольной команды. – Он подался вперед. – И знаем, что про них рассказывают.

- Полиция склонна верить слухам? – Грег скептически изогнул бровь.

- Слухи можно и проверить, - мягко сказал Ричардсон. – А если они правдивы, то и доказать. В таком случае все, скрывающие правду, могут понести наказание наравне с преступниками. Ты понимаешь меня, Грег?

Краем глаза Грег увидел, что мать бесшумно перешла от дверей к стене за креслами – чтобы видеть его лицо. Ее губы были плотно сжаты. Она подозревала его. Подозревала собственного сына, и боялась этого…

- Да, детектив, я вас понимаю.

- В таком случае, я спрашиваю еще раз. Известно ли вам что-нибудь о торговцах наркотиками в колледже? Вы можете сообщить нам хоть что-нибудь?

Он подумал про Питти Эндрюсон. “Она попала в плотный капкан”, сказал ему Берт. Ирвин взял ее в оборот, когда ее отец отказался выплачивать ему долги. Он сказал, что Питти должна будет все отработать, потому что ее отца хватил удар, и он стал недееспособным. “Этот сукин сын отлично устроился” – так говорил про него Берт. И конечно, он заслужил свое по праву сильного и упорного. Он трудился без устали, прорабатывая свои схемы до мелочей. На него ничего нет. Копы и ФБР могут сколько угодно подозревать его, но он чист перед ними. А Питти не станет заявлять в полицию, потому что это погубит ее семью. Лучше оставить все как есть – пока. Так говорил Берт.

А Берт редко ошибался, и Грег хорошо усвоил это.

- Мне нечего вам сказать, - проговорил он, внимательно следя за своим голосом.

Голос его не подвел.

 

Он застыл, тупо рассматривая автомобильную покрышку, валяющуюся на полке. Его рвота нестерпимо воняла, и от этого запаха тошнило еще больше. В висках тупо стучало, боль попеременно усиливалась и ослабевала, накатывая волнами, как морской прибой.

Он думал про свою искалеченную руку, и из его глаз катились крупные слезы. Три пальца на правой руке. Как у курицы…

А вот перед вами Грег Моррис – единственный в колледже человек-курица. Грег по прозвищу Куриная Лапа. Подними руку, Грег! Хей Хо! Вон он, смотрите! Парень с куриной лапой!

А еще он ощущал неприятные мурашки там, где в правую подмышку врезался узел перетягивающей его грудь веревки. Заморозка начинала отходить.

Сзади раздались тяжелые шаги, и человек в черном плаще занял свое место.

- Я думаю, мы можем продолжить, - сказал он, устраиваясь в своем кресле. – Ты как, Герг, ничего? Готов?

- Да… да, - торопливо пробормотал он.

Щелкнуло.

- Итак, очередной вопрос. Расскажи мне про пожар в усадьбе.

Грег повернул голову и посмотрел в его глаза

(они все так же поблескивали, напоминая ему звезды в ночном небе).

Потом сказал:

- Вы ведь и сами все знаете. Иначе зачем бы вы задавали эти вопросы.

(ПРАВИЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ)

- Таковы правила игры. – Грег не видел его лица, но ему показалось, что человек в плаще неприятно улыбнулся под хирургической маской. – Ты отказываешься от ответа?

Он знал. Он все знал…

- Было восьмое июля, - сказал Грег.

 

Было восьмое июля. Солнце уже клонилось к горизонту, но духота стояла невыносимая, словно Господь Бог решил испечь Харфордшир с окрестностями исполинской в духовке. А может быть, Харфордшир просто медленно опускался в адское пекло – ручаться никто не мог. Листва на деревьях пожухла и шуршала, словно камушки в пустой тыкве. Все окрестные ручейки пересохли, и даже Хардфоршир-ривер опустилась на несколько метров и напоминала теперь Бирнский ручей.

В тени деревьев, недалеко от последней автозаправочной станции, принадлежавшей “Дельте”, которая располагалась на выезде из города (или на въезде в город – кому как больше нравится) стояла беседка, напоминающая последний форпост, провожающий отъезжающих. Раньше тропинку, ведущую к беседке, пересекал ручей, но теперь он пересох, и муравьи суетливо копошились в его песчаном русле.

В беседке сидели Грег Моррис, Берт Уилкинс и Карлос Мигера. Все трое молча потягивали пиво из банок, занятые каждый своими мыслями. Напряжение так и витало в сухом воздухе. Ждали.

Наконец (прошло полчаса, а может, и все полтора) между деревьями промелькнула темная тень, и в беседке появился Том Рассел.

- Едет! – выпалил он запыхавшимся голосом, потом схватив с лавки начатую банку и делая жадный глоток. – Целый кортеж. Мерседес и куча громил на мотоциклах… - Рассел кинул взгляд на Берта – твой информатор не ошибся.

- Такие не ошибаются, - отрезал Берт. Он допил свое пиво и отставил банку в сторону. Потом посмотрел на часы. – Ну что, парни, я думаю у нас есть еще полчаса. Если кому-то нужно отлить, советую сделать это сейчас. Потом действовать нужно будет очень быстро.

- Питти знает? – негромко спросил Грег. Берт помотал головой.

- Я не стал ей говорить. Незачем ей знать об этом.

Он обвел их долгим пристальным взглядом. Грега в который раз поразили его глаза – словно две формы, наполненные расплавленным металлом.

- Готовы? – спросил у них Берт. Возражений не последовало. Карлос смачно сплюнул на пол. – Тогда пошли.

В тот день они собирались разделаться с Ирвином Фишером. Ни Грег, ни Берт нисколько не сомневались в правильности задуманного. “Копы поблагодарят нас за это” - усмехнувшись, сказал тогда Берт. Грег кивнул, вспомнив слова Питти.

“он сказал, что отрежет мне голову,  если я что-то расскажу”

Берту удалось разузнать, что восьмого числа Ирвин посетит свой дом в Харфордшире и пробудет в нем несколько дней. Однако охрана Фишера представляла собой серьезную проблему. Обзвонив несколько строительных фирм, Берт купил чертеж дома, напоминающего усадьбу Ирвина (рабочим надолго запомнился этот “сын нефтяного магната”, с его колоссальными планами) и они как следует изучили его.

Их целью было определить расположение спальни в доме Ирвина. Берт заключил, что лучшее место для этого – как и на чертеже схожего дома – на втором этаже, ближе к стене, обращенной в сторону леса. С этой стороны дом почти опирался на высокий холм. Расстояние от стены дома до забора, окружающего усадьбу, с этой стороны не превышало шести метров. Высота забора составляла два с лишним метра.

Настал день, когда их обрывочные знания в физике пригодились им в реальной жизни.

 

Этого “Харли” Берт купил, когда ему было четырнадцать. Мотоцикл достался ему почти бесплатно – его предыдущий владелец, пьяница Робби Мильтон, и сам был рад от него отделаться, потому что “Харли” занимал слишком много места в гараже, где Робби зачастую приходилось ночевать самому, когда жена не пускала его в дом после очередной попойки. Это был древний, побитый мотоцикл, дребезжащий, как старая телега. Берт купил его втайне от отца, пряча его за гаражом; но ему не пришлось долго пользоваться приобретением, потому что отец, купив себе автомобиль, отдал ему свою практически новенькую спортивную “Ямаху”.

Теперь старому доброму “Харли” предстояло послужить для дела.

Они собрались в лесу, на самой вершине холма, у подножия которого располагалась усадьба Фишера. Их было пятеро – Грег, Берт, Карлос, Том и “Харли”. Карлос неторопливо проверял застежки на своем обмундировании – он был одет в футбольную форму, с мотоциклетным шлемом на голове. Том колдовал над мотоциклом.

- Проверь все как следует, - сказал ему Берт. – Любая ошибка, и мы поджарим Карлоса, сечешь, парень?

- Ошибки не будет. – Том выпрямился и вытер пот со лба. – Мы уже все проверяли. Этот шнур горит ровно двадцать секунд. Черт, ну и жарища же сегодня!

- Не так уж и много, - заметил Грег, глядя вниз. Склон холма, спускающийся к забору усадьбы, казался ему чертовски большим. – Надеюсь, мы не обсчитались, когда производили расчет.

- Надеюсь на это изо всех сил! – сказал Карлос и усмехнулся. – Дьявол, парни, знаете, что сейчас пришло мне в голову? Жизнь – отличная штука! Как тебе такое, Берт? Я начинаю философствовать, как чертов Диоген!

- Все будет о`кей, - проговорил Берт. – Сделай это – и сразу назад. Веревку натянуть не забыли?

- Сделал, - отозвался Том. – На положенной высоте, все как надо. Меня чуть не засек тип во дворе, когда я залезал на дерево. Черт, да там полным-полно охраны! Я едва успел спрятаться за ствол.

Начинало темнеть. Они стояли, глядя вниз, на потухающие один за другим окна усадьбы. Ирвин совершил трехчасовой перелет, ему наверняка захочется отдохнуть.

Наконец в спальне – точнее, в комнате, где по их предположениям находилась спальня – погас свет.

- Пора, - сказал Берт. – Карлос… удачи тебе.

Они по очереди обняли его, и он уселся на “Харли”.

- Эй, парни! Я похож на ангела смерти?

Двигатель мотоцикла взревел, и Том тотчас поджег торчащий в сторону фитиль. Маленький, плюющийся искрами огонек медленно пополз к бензобаку. Издав боевой клич, Карлос газанул, и старина “Харли”, выплюнув струю земли и опилок, рванулся вперед.

 

- Там у самого забора был обрыв, - пояснил Грег. – Видимо, часть холма стесали, чтобы построить усадьбу. Получился вроде как естественный трамплин. Как раз между деревьями. Мотоцикл подскочил на нем, Карлоса выкинуло из седла, и он повис на веревке. А “Харли” перелетел забор и вместе с оконным стеклом рухнул прямо в комнату на втором этаже.

Он помолчал, еще раз прокручивая в памяти тот момент. А там было, на что посмотреть.

- Раздался взрыв, - продолжил он. – Бабахнуло как надо, огонь был повсюду. Карлос успел отбежать на достаточное расстояние, чтобы его не задело. Дом вспыхнул, словно пропитанный бензином. А потом пламя перекинулось на ближайшие деревья.

Позже мы узнали, что Ирвин уцелел. В ту комнату заходил его слуга, чтобы разжечь огонь в камине. В газете на следующий день я прочел, что при взрыве не пострадал ни один человек, не считая нескольких ожогов у прислуги, когда они бросились тушить пожар. Можно сказать, что нам повезло.

- Огонь, перекинувшийся на те деревья, очень скоро распространился по лесу, - негромко сказал человек в плаще. – И через несколько дней пламя охватило уже полштата. При такой погоде, деревья вспыхивали мгновенно. А торфяные болота под Харфордширом до сих пор продолжают гореть. Вам повезло, ничего не скажешь.

Он помолчал. А Грег внезапно осознал, что чувствует веревку, врезавшуюся в кожу на его правой руке. Его сердце подпрыгнуло до кадыка, как чертик в коробочке.

Господи, еще чуть-чуть – и заморозка полностью отойдет…

- Что ж, это был финальный вопрос, мой друг, - объявил вдруг человек в плаще и поднялся, пряча что-то в кармане. – Игра “вопросы и ответы” завершена, и ты, по крайней мере, не проиграл. Кстати, - добавил он, похлопав по плечу застывшего Морриса – не забудь забрать свои пальцы, хаха!

Раздался громкий щелчок, и Грег почувствовал, как ослабли опутывающие его веревки. Потом за его спиной хлопнула дверь, и стало тихо.

Сотрясаясь от крупной дрожи, которую он никак не мог унять, Грег одна за другой выпрастывал из-за спинки веревки – они оказались обрублены чем-то очень острым. Потом исступленно схватил свою правую руку левой и рывком поднял ее к самым глазам. В эту секунду, казалось, у него перестало биться сердце…

Потом он увидел.

Его рука была полностью цела. Все пальцы сидели на своих местах, там, где они и должны были находиться.

Он перегнулся через ручку кресла, глядя вниз.

На низком чурбане лежала изрезанная трехпалая кисть из розового резины, рядом в маленькой миске была налита алая бутафорская кровь, незаменимый атрибут любой голливудской съемочной площадки, а возле ножки кресла стояло глубокое ведро, в котором валялись два отрезанных пальца.

 

*  *  *

 

“Нью-Йорк таймс”, 22 июля 1989 года

НАЙДЕН УБИЙЦА ТОММИ БРАЙАНА

Нашумевшее дело об исчезновении Томми Брайана, пропавшего 16 сентября 1986 года в городке Харфордшир, штат Невада, наконец раскрыто. Напомним вам обстоятельства: Томми Брайан, четырнадцатилетний сын Генри Брайана, конгрессмена штата, не вернулся домой с велосипедной прогулки и до сих пор числился пропавшим без вести. Поиски, производимые полицией штата и агентами ФБР, никаких результатов не дали, и дело было временно заморожено. Однако, как сообщают последние данные, ФБР продолжило расследование, и 21 июля было объявлено об его полном завершении.

Тело мальчика было обнаружено на дне болота в Харфордширком лесу. Обвиняемый в убийстве Брайана двадцатилетний Берт Уилкинс сознался в содеянном под грузом неопровержимых доказательств. Пока доподлинно неизвестно, что явилось этими “неопровержимыми доказательствами”, но, как сообщают осведомленные источники, поводом к задержанию Уилкинса стало донесение, полученное от частного лица. В настоящее время Берт Уилкинс…

 

“Нью-Йорк таймс”, 4 августа 1989 года

КОНЕЦ ИРВИНА ФИШЕРА ПО КЛИЧКЕ “БЕШЕНЫЙ”

Агент ФБР, пожелавший остаться неназванным, торжественно поздравил американское сообщество с освобождением нашей страны от господина Ирвина Фишера, более известного в уголовных кругах под кличкой “Бешеный” – одного из крупнейших криминальных авторитетов современности в Соединенных Штатах. Агенты ФБР долгое время шли по его следу, разыскивая улики, способные скомпрометировать Фишера, и наконец таковые были найдены. Как сообщают власти, Фишер оказал сопротивление при задержании и был убит. Подробнее о криминальном прошлом Фишера читайте на странице…

 

“Харфордшир Ньюз”, 3 августа 1989 года

ПОЖАР В ХАРФОРДШИРЕ УНЕС 4 ЖИЗНИ

2 августа, около двух часов ночи в доме по Спринг-стрит произошел пожар, унесший жизни четверых человек. По предварительным данным, в огне погибли Питер и Диана Эндрюсоны, а также их девятнадцатилетняя дочь Питти и восьмилетний сын Джим. Причины пожара выясняются. Пожарные, приехавшие через десять минут после возгорания…

“Нью-Йорк таймс”, 10 августа 1989 года

АГЕНТ ФБР ПОЛУЧИЛ ПРЕЗИДЕНТСКИЮ ПРЕМИЮ

Стивен Ричардсон, 38 лет, уроженец Техаса, получил президентскую премию и был повышен по службе в связи с блестящими успехами в расследовании громких дел, за развязкой которых этим летом затаив дыхание наблюдала вся Америка. В его послужном списке числятся обнаружение пропавшего без вести Томми Брайана из Небраски, поимка убийцы Берта Уилкинса и разоблачение крупного криминального деятеля Ирвина Фишера, а также…


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...