Солнце взошло над городом Гуанчан и над уездом Мэйгуй, что в долине реки Суньхуа. В бирюзе утренней прохлады, готовой одеться в оранжевый дневной зной, лилась песня людей, вышедших на поля дабы отдать свой пот земле и, в конечном счете, взять с неё богатый урожай.

Колокола храмов наполняли звоном влажный ветер, несущий плеск речных волн. Тяжелые удары молотов, загоняющих сваи в илистое дно, отбивали ритм жизни.

Старик открыл глаза, пробудившись ото сна, и увидев пылинки, пляшущие во льющихся с неба лучах солнечного света, понял, что рассвет уже давно миновал, а значит не было никакого смысла вставать и куда-то идти. Но колокола раздражали.

- Эй, старик, ты чего тут разлёгся? – осведомился упитанный монах, вышедший из широких и тяжелых дверей храма, украшенных затейливой резьбой. – Тут тебе не постоялый двор! Убирайся отсюда!

Было немудрено принять бородатого старика в замызганном грязном халате за нищего.

- Это буддистский или даосский храм? – спросил старик, поднимаясь на ноги и опираясь на посох, полированный временем сжатых рук.

- Ты стоишь перед вратами храма Истинного Знания, – монах шагнул в сторону, указывая на ворота. – Только слепой не знает этого знака!

- А-га, ты загораживал его спиной, но теперь я вижу, - старик прищурился. – Это знак общества бездельников. Я разделяю вашу веру и хочу полежать у порога этого храма ещё немного.

- Собака! Ты смеешь издеваться над великим?! – вскричал монах.

- Как смею я, ничтожный, издеваться над воротами, на которых нарисованы две половинки задницы с родинками, - сварливо сказал старик. Едва монах понял суть его слов, как его лицо побагровело и он сжал кулаки, и тогда старик ударил его прямо в лоб концом посоха. Монах упал в траву как подкошенный и взявшись за голову принялся стонать.

- В следующий раз не мешай тому, чьё Дао сильнее твоего, - назидательно изрёк старик. – И будь вежлив с тем, чьего Дао ты не знаешь. Узри же звезды и постигни дзэн большой палки.

С этими словами старик развернулся и пошел прочь от дверей даосского храма, не сомневаясь, что просветлённый монах, как придёт в себя, тут же побежит кому-нибудь жаловаться. В прошлый раз, когда по голове получил монах-буддист, всё было именно так – не важно к какой вере принадлежат глупцы, их образ мышления и действий одинаков.

Однако же, если бы время обратилось вспять, событиям суждено было повториться, ибо мастер Шао прибыл в Гуанчан следуя велению сердца, и не собирался покидать его, пока не выяснит, почему веление сердца заставило его стоптать туфли по пути в этот богатый и красивый город.

В миг, когда старый мастер приступил к обзору товаров на рынке, он ощутил раздвоение реальностей, и в одной из них находились его чувства и разум, и первое было чувством голода, разбуженное ароматами жареного мяса, и веление разума добраться до него было логичным следствием из этого; а во второй было полнейшее отсутствие денег на еду. Допустить раздвоения реальностей мастер Шао не мог, это было бы неправильным.

- Ты накормишь меня бесплатно? – спросил он парня, переворачивающего над углями палочки, с нанизанными на них кусочками курицы.

- Ты, наверное, шутишь.

- Ты бы накормил голодного буддистского монаха бесплатно? – продолжал мастер Шао

- Они и так жирные, - усмехнулся парень.

- А даосского?

- у них всегда есть деньги, - ответил парень.

- И, конечно же ты ни во грош не ставишь конфуцианство.

- Конечно. Торговля подразумевает, что ты получаешь что-то в обмен на деньги. Это незыблемая истина.

Мастер Шао жадно поглядел на подрумяненные кусочки мяса, нанизанные на палочку.

- Ты называешь суть вещи торговлей, и от этого она обретает форму торговли, но есть и другие формы.

- Это какие же?

- Например, я предвижу, что скоро ты накормишь меня досыта твоим мясом и не возьмешь за это денег, - сказал мастер Шао. – И тем самым совершишь хороший поступок, а хорошим людям помогает само Небо.

- Это была глупая шутка, старик. Нет денег - иди своей дорогой… Эй, чего ты тут уселся?!

 

Солнце коснулось зенита, а мастер Шао всё сидел, привалившись спиной к стене лавки торговца специями прямо напротив жаровни с углями, на которой исходили вкусными запахами кусочки курицы, нанизанные на палочки. Парень, торговавший им, с беспокойством смотрел на сидящего у стены старика, не сводящего голодных глаз с мяса. Мимо проходили люди, некоторые останавливались и, спросив цену, покупали палочку-другую.

Наконец парень вздохнул и, сняв с углей одну палочку, подошел и протянул её старику:

- Слушай, возьми – и уходи.

- Видимо ты принял меня за нищего, - возвысил голос мастер Шао. – И назвав меня так в мыслях, придал мне форму, но суть моя иная – и я не возьму эту жалкую подачку.

- Да ты совсем обнаглел, старый…- пробормотал залившийся краской парень, и решительно развернувшись, вернулся на свое место. Идущие по переулку люди были подобны песку времени, и было этих песчинок несчетное количество, они появлялись из ниоткуда будто из тьмы времён, и уходили вникуда, и не было точки отсчета окромя солнца, нещадно жгущего землю пламенем зноя.

А парень доставал тыквенную флягу и сбрызгивал мясо водой, чтобы оно не было жестким, по его лицу градом катился пот, его беспокоил странный старик в грязном халате и поток покупателей стал истончаться, чтобы явиться полноводной рекой ближе к вечеру, когда спадёт зной.

Мастер Шао сидел у стены неподвижно, словно превратившись в статую, его шляпа-доули[1] хранила в тени покой морщинистого лица, лишь тёмные глаза блестели, впившись в столь близкую, но такую недоступную пищу.

Парень-торговец же, помимо беспокойства ощущал так же нечто вроде восхищения стариком, который хоть и был непомерно наглым, но в то же время – уверенным и гордым, являя собой недостижимое величие духа над соблазном плоти.

Из-за спада торговли, ему пришлось уменьшить количество готовящегося мяса чтобы оно не пропадало зря. Одна из трёх кадок с замоченным в масле и мёде мясом уже опустела, вторая была на подходе.

Солнце лениво двигалось - по небу а тени удлинялись – на земле, когда парень попросив соседа-торговца овощами приглядеть за мясом, отбежал в отхожее место. Сосед, с интересом следивший за борьбой духа и голода, не преминул позубоскалить:

- Что, старик, урчит в брюхе-то? То-то же, в следующий раз дают – бери, а то вообще помои жрать будешь.

Мастер Шао промолчал.

- Что молчишь? Язык проглотил?

Мастер Шао продолжал молчать. Когда вернулся парень, торгаш воскликнул:

- Старик-то твой молчаливый стал! Погоди, я вечерком ему ведро гнилья дам – сожрёт за милую душу.

Парень нахмурился:

- С чего это он вдруг моим стал?

- Так к тебе ж прицепился.

- А чего тогда ты над ним издеваешься?

- Так дурак же, сразу видно!

Мастер Шао продолжал сидеть, созерцая исходящее соком и паром мясо на палочках.

- Сидит – и пусть сидит, - буркнул парень. – Не трогай его.

- А ты не вздумай его кормить, не то от этих бездельников отбою не будет.

К разговору подключился торговец пряностями, выглянув из своей лавки:

- А чего он тут сидит?

- Да утром ещё пришел, - охотно подхватил торговец овощами. – Потребовал чтобы Ли его накормил до отвала бесплатно, во дурак! А когда Ли отказался – сел тут и пялится, работать мешает. А Ли ему ещё предлагал порцию, по доброте душевной – так отказался!

- Действительно дурак, - хмыкнул торговец специями.

Мастер Шао пропустил его слова мимо ушей.

Время тянулось медленно.

Ближе к вечеру, когда солнце окрасило небо в цвета заката, последняя кадка с мясом почти опустела. Парень смотрел на старика, который смотрел на мясо, и в душе его боролись два чувства – желание пойти на принцип и не кормить бесплатно старого бездельника, и восхищение выдержкой и железной волей человека, поборовшего соблазны – как принять подачку, так и ответить зубоскалам. Он видел что старик весь день сидел неподвижно и никуда не отходил, его должно быть сильно мучили голод и жажда, а на его глазах люди ели и пили. А вдруг он уже обессилел, и просто не может подняться?

- Эй, старик, ты там в порядке?

Мастер Шао промолчал и на этот раз.

Лавка торговца специями закрылась, торговец овощами так же свернулся и ушел, а торговец жареным мясом, поглядев на практически пустую улицу и остатки мяса в кадке, вздохнул и нанизав их на палочки, поставил их на угли и принялся вертеть.

- Иди сюда, старик, - сказал Ли. – Так уж и быть, я накормлю тебя тем, что осталось, пусть лучше это съешь ты, чем оно испортится и пропадёт.

- Ты всё ещё считаешь моё предвиденье глупой шуткой? – спросил мастер Шао, поднявшись во весь рост легко, словно и не сидел весь день на жаре.

- Я… В недоумении. Ты наверно не простой человек, старик. Я бы не смог вот так сидеть целый день на жаре изнывая от жажды и голода. Кто ты? Монах?

- Дай ка мне твою флягу с водой – сказал мастер Шао и получив её, тут же присосался к источнику жизни на земле. И лишь после того как всё жареное мясо перекочевало к нему в желудок, ответил:

- Я – мастер боевых искусств.

Ли вытаращил глаза:

- И ты терпел издевательства и зубоскальство?! Что же ты за человек?!

- Я мастер боевых искусств, а ты дурак, - мастер Шао осушил флягу и сыто рыгнул. – Только дураку надо повторять дважды.

- Я понял: ты считаешь ниже своего достоинства избивать зубоскалов!

- Ничего ты не понял. Я ждал того момента, когда ты предложишь мне наесться досыта. Всё остальное меня не волновало.

- Откуда ты знал что я предложу тебе это?

- Я прожил на свете достаточно чтобы немного узнать людей и их пути. Ты хоть и хороший человек, но ты не свободен. Тебя волнует что подумают о тебе соседи. Ты хочешь заработать денег, и это, равно как и страх, что твоей добротой воспользуются, глушит в тебе естественные для человека порывы помочь другому человеку. Поэтому ты дождался, пока все разойдутся, и накормил меня прибереженным мясом. Таков твой путь.

- Ты прав… - вздохнул Ли. – но как мне стать свободным?

- Я приду завтра утром, накорми меня – и станешь свободным, - сказал мастер Шао и пошел назад к даосскому храму, опираясь на посох, оставляя торговца Ли в недоумении.

 

На этот раз монахов было пять человек, и один из них, с забинтованной головой, орал, указывая на старика, идущего по дороге:

- это он! Старый негодяй, он ударил меня по голове своим посохом!

- Похоже я ударил слишком сильно: ты потерял остатки разума, - сказал мастер Шао. Когда монахи двинулись на него, рассыпавшись полукругом, он сначала достал концом посоха того что справа, а затем с размаху залепил другим концом тому кто слева по рёбрам, и когда оба согнулись, зажал удар ноги третьего между древком и собой, чтобы крутанувшись, швырнуть его оземь и влепить пяткой в живот четвертому, замахнувшемуся кулаком. Мгновением позже лишь мастер Шао возвышался над четырьмя вопящими и стонущими телами, а монах с забинтованной головой вытаращив глаза пялился на него с безопасной дистанции.

- Дао палки есть дуга от Неба до головы дурака, желающего понять Дао палки, - сказал мастер Шао. – Захочешь получить следующий урок – приходи утром, и приведи ещё дураков, ибо по сравнению с ними ты поумнел.

- Э… Поумнел?

- хочешь подраться? – осведомился старик, обнажив в улыбке пожелтевшие от времени зубы.

- н-нет, - пробормотал монах, отступая к воротам храма, надёжным и крепким.

- Ну значит поумнел! Теперь, ты пустишь меня переночевать?

- н-надо спросить настоятеля…

- Давай быстрее, я устал и хочу отдохнуть.

 

Настоятель храма, тощий пожилой даос, узнав в чем дело, отвесил затрещину монаху:

- ты дурак.

- Настоятель?!

- Что? Ты дурак, и не понял сердцем Дао.

- Он понял головой основной принцип, - вставил мастер Шао. – что моё Дао – сильнее.

Настоятель пристально поглядел на него.

- А не ты ли, старик, тот самый, что избил вчера буддистов?

- в их храме глупости тоже поубавилось.

- Вэй, приготовь чай, в нашем храме - дорогой гость.

 

Вечер прошел за беседой – Вэй, с забинтованной головой, сидел у двери и слушал как мастер боевых искусств и настоятель храма обсуждают добродетели: настоятель считал, что скромность и неприглядность позволяют смирить гордыню и амбиции и вызреть разуму, а мастер Шао настаивал, что разум подобен мечу, который надлежит затачивать размышлениями, иначе затупится - и не стесняться пользоваться, иначе заржавеет. Оба почтенных мужа получили от беседы несказанное удовольствие, и в конце настоятель торжественно провозгласил, что отныне мастер Шао – всегда желанный гость в храме Истинного Знания.

А после, смущенный Вэй постучался в комнату, которую выделил настоятель для своего почтенного гостя:

- мастер Шао, простите что тревожу вас…

- Давай сразу к делу.

- Я разуверился в том, что поступил правильно, придя в храм Истинного Знания, - сказал Вэй. – Мне ближе ваш путь. Возьмите меня в ученики!

- Убирайся к свиньям и не забудь закрыть дверь.

 

Следующим утром, хорошо выспавшийся мастер боевых искусств покинул храм и направился к лотку Ли чтобы позавтракать; следом за ним с унылым выражением лица шел Вэй, собравший вещи и попрощавшийся с настоятелем. Настоятель, услышав, что монах решил покинуть обитель, скривился, но благословил, пожелав ему обрести истинное знание.

- Мастер Шао, возьмите меня в ученики, - прогундосил Вэй.

- На кой ты мне сдался?

- Всю жизнь я пытался обрести цель в жизни, и я думал что бытие монахом поможет мне очиститься и увидеть цель…

- Ты облекал себя в чуждую форму, забыв о том, что форма определяется содержанием,  а потому и не увидел цели. Твой разум занят.

- Мастер?

- Посмотри на солнце.

Вэй послушно развернулся на восток, и мастер Шао врезал ему ногой по копчику, от чего бывший монах растянулся на дороге.

- За что?!

- Чтобы ты увидел землю.

Вэй с пыхтением поднялся и увидел спину мастера, идущего по улице к рынку.

- Мастер, а зачем мне нужно было увидеть землю?

- Чтобы не упасть.

- Но я упал!

- Подумай, почему ты упал и скажи.

- Потому что вы меня ударили…

- А почему я тебя ударил?

- Что бы я увидел землю?.. – нерешительно сказал Вэй.

- Твой разум занят. Освободи его и ты поймешь, а пока – заткнись.

Вэй замолчал, и если прислушаться, возможно было услышать, как скрипят в его голове мысли, круг за кругом проворачивая причинно-следственную связь.

- Ты слишком громко думаешь, - бросил мастер Шао. Оставшуюся часть пути Вэй молча шел следом.

 

На лице Ли было выражение муки, когда он увидел вчерашнего старика, молча замершего перед его жаровней с ожидающим выражением лица. Торговец овощами, заметив это, расхохотался:

- Пришел за добавкой, старикан? Посиди в тенёчке, может перепадёт чего! А если нет – у меня тут ведро гнилых помидоров есть, угощайся!

Торговец специями, выглянувший на шум, согласно кивнул:

- Если этот оброванец опять будет тут сидеть, приправлю твоё ведро моим черным перцем!

Ли вздохнул и протянул старику несколько палочек мяса, вызвав удивлённые возгласы соседей.

- Этого заставь жрать свои помои, - бросил мастер Шао Вэю, указав на торговца овощами, а сам принялся за еду. Вэй открыл рот чтобы что-то спросить, но потом передумал, засучил рукава и двинулся к овощеторговцу, а тот, округлив глаза, заверещал:

- эй! Ты чего это делаешь, а? Я стражу позову! Стража-а!!!

Вэй смёл с дороги лоток с овощами, за которым пытался спрятаться торговец, а затем двинув под дых владельцу, сунул его головой в ведро с гнилыми помидорами.

- Жри, пёс! Будешь знать, как оскорблять мастера Шао! – прорычал Вэй, вымещая на торговце свой гнев и всю боль обиды за недавний пинок. Торговец слабо трепыхался, и будучи освобожденным, немедленно склонился в рвотных спазмах, выворачивая на землю содержимое желудка.

- А этому задай перца, - старик указал концом посоха на дверь в лавку. Торговец специями испуганно хрюкнул, захлопнул дверь. Вэй с разбега высадил её плечом, через несколько секунд раздался вопль, затем кто-то чихнул, а потом раздался монотонный вой.

- Как говорил Конфуций, карма – злая сука, - резюмировал мастер Шао. Ли с ужасом и в то же время с восторгом наблюдал за воздаянием. Наконец из лавки вышел Вэй, почесывая нос и время от времени чихая.

- Теперь поешь.

- Мастер… Насчет вчера… - нерешительно подал голос Ли.

- Ты хотел освободиться – ты освободился, показав, что ты волен принимать решения не оглядываясь на мнение соседей.

- Но я не чувствую себя свободным!

- зато я себя чувствую свободным! – ухмыльнулся Вэй. – Я этого торгаша накормил до отвала перцем, век не забудет! В жизни не чувствовал себя так хорошо.

- Стража! Стража! – визжал перепачканный овощеторговец, указывая на Вэя. Парочка стражников в лакированных шлемах, привлеченных с другого конца улицы, стремительно приближалась. Вэй поглядел на мастера Шао.

- Ты всё ещё хочешь быть моим учеником?

- Да, мастер! Но что мне делать?

- Ты достиг понимания свободы?

Вэй поглядел на стражников и бросился бежать.

- Как считаешь, он достиг? – спросил усмехающийся старик у Ли. Стражники пробежали мимо, отшвырнув с дороги визжащего овощеторговца, упавшего на остатки разгромленного лотка.

- Его же схватят и высекут, зачем…

Мастер Шао не ответил – он был занят завтраком.

- Это и есть свобода? – спросил Ли.

- Конечно нет, - фыркнул старик, отвлекшись от еды. – Это всего лишь две набитые рожи и разгромленный рынок. Вэй постиг торжество освобождения от груза всякого дерьма, которое он всю жизнь копил подчиняясь навязанным ему правилам, с которыми он не был согласен. Как и ты, но тебе было достаточно всего лишь накормить меня.

- Ты за это заплатишь, старик!!! – вновь начал визжать торговец овощами. Из лавки специй выполз с закрытыми глазами кашляющий, перемазанный в перце и горчице и соплях торгаш:

- воды-ы-ы…

- Что мне теперь делать? – Ли беспомощно поглядел на старика, жующего мясо.

- Ты свободен. Делай что хочешь.

И Ли, взяв свою флягу с водой, пошел к торговцу специями чтобы отмыть его от жгучих приправ и облегчить его страдания.

 

Вэй появился ближе к полудню, монашеское одеяние он сменил на куртку и штаны из хлопка, а на голове у него была украденная где-то шляпа. Мастер Шао сидел возле лавки специй, торговец овощами исчез, и лишь томатно-красное пятно, обломки бамбука и раздавленные овощи напоминали о том, что здесь был его лоток. Лавка торговца специями была закрыта, а Ли продолжал жарить мясо и продавать его прохожим.

- Я удрал от стражников, но они меня, похоже, всё ещё ищут, - сказал Вэй.

- Ты понял зачем я велел тебе смотреть на солнце?

- Да, учитель, чтобы увидеть землю. Но смотреть под ноги всё таки гораздо лучше.

- Ты понял, - улыбнулся старый мастер боевых искусств.

- Я принят?

- посмотри под ноги.

Вэй опустил взгляд и тут же получил в лоб кулаком.

- … увидел, - пробормотал он, почесывая лоб.

- И что ты увидел?

- кулак.

- Прямо на глазах умнеешь, - с сарказмом сказал мастер Шао. Вэй улыбнулся.

- Я тоже хочу стать вашим учеником, мастер Шао, - сказал Ли. – Я больше не смогу здесь торговать – меня со свету сживут.

- Дай им в рыло, - посоветовал Вэй.

- Я не умею…

- Так научись, ведь мастер Шао – мастер боевых искусств.

- Я не учу драться, - вставил старик. – я направляю. Помогаю людям узнать себя.

- но почему же тогда вы называетесь мастером боевых искусств?

- Дерусь много. Ты точно хочешь быть моим учеником, Ли?

- Да, хочу.

Старик осклабился.

- Приготовь ужин.

 

- Учитель, а куда мы идём? – спросил Вэй, пряча лицо в тени шляпы.

- В суд, - бросил старик.

- А… зачем?

- Позволь задать тебе вопрос: тебе полегчало после того как ты разнёс две лавки?

- Да, очень!

- Но всё же, теперь ты пленник понимания того факта, что когда тебя поймают стражники, ты получишь порцию плетей. Ты должен освободиться и от этого.

- Меня же исполосуют!

- Ты что, боишься?

Вэй замолчал. Потом сказал:

- нет. Но это будет больно.

- А что больнее, штраф и порция плетей сейчас, или гнёт страха перед этим вечно?

- Понял.

- Ты смотри-ка, а ведь ещё вчера был дурак дураком!

- Учитель, а если бы мне грозила плаха?

Мастер Шао не ответил. Лишь когда они дошли до конца улицы, он спросил:

- Чего ты хочешь?

- В смысле? – сбитый с толку Вэй сдвинул шляпу на затылок и почесал лоб.

- Чего ты хочешь?

- Я не знаю…

- Вот именно.

 

- Я, ничтожный Вэй, признаю, что избил двух торговцев и разнес две лавки, прошу суд быть милостивым и справедливым, и приму любое назначенное мне наказание.

Судья округлив глаза смотрел на бывшего монаха, стоящего на коленях. Рядом, в той же позе стоял старик в вытертом халате. Поодаль сидели пострадавшие – восемь буддистских монахов в бинтах и два торговца.

- Я, мастер боевых искусств Шао, беру на себя ответственность за деяния моего ученика, ибо это я повелел ему сделать то, что он сделал, - ровным тоном сказал старик. – Потому что эти две собаки уже второй день лаяли в мою сторону. В первый день я был один, и был выше того, чтобы отвечать на оскорбления даже словом. На второй день ситуация изменилась: они порочили моё имя перед моим учеником.

- Почему вы не расправились с ними собственноручно? – поинтересовался судья.

- Учитель, кидающийся на каждого, кто его оскорбит – подаёт плохой пример ученику. Ученик, защищающий честь своего старого учителя совершает добродетельный поступок.

- Я бы понял, если бы он сам начал бить торговцев, но зачем вы приказали ему?

- Это была часть урока, который он усвоил.

- А что с буддистскими монахами? Зачем вы их избили?

- В первый раз – за то, что мешали спать. Во второй – за то, что не усвоили предыдущий урок.

- Что всех девятерых?!

- Если бы тот, первый, имел голову на плечах – позвал бы не восьмерых, а всех кто есть.

Монахи возмущённо загудели.

- Тишина! – рявкнул судья. – Вам должно быть стыдно! Пытаться избить старого человека за то, что тот всего лишь заснул у вас на пороге! Вы даже не оказали ему гостеприимства! Вон отсюда!

Монахи поднялись и гуськом, хромая и поддерживая друг друга, отправились к двойным дверям выходящим во двор суда.

- Теперь вы, - перст судьи указал на торговцев. – Надеюсь вы получили достойный урок, и не будете больше оскорблять старого человека.

- Начальник…

- Молчать! Отвечать только когда спрашивают! – десятник стражи пнул торговца.

- Говори! – судья жестом отозвал десятника.

- Начальник, он пришел вчера и потребовал, чтобы его накормили, бесплатно. Неслыханная дерзость! Выглядит как оборванец, кто ж знал что он – мастер боевых искусств…

- А, то есть он попросил как простой человек, не пользуясь своим именем? Он просил тебя?

- нет, торговца Ли…

- А чего тогда ТЫ начал над ним издеваться? Кстати, а где торговец Ли?

- Торгует на прежнем месте, - отрапортовал десятник. – Претензий не имеет. Старика он накормил.

- Тогда в чем проблема?! Вы что, решили тратить зря время суда?! Вон отсюда, все!

Торговцы, видя гнев судьи, предпочли уйти. Следом отправились и мастер Шао с учеником.

- В итоге, мы избежали плетей, - резюмировал старик. – И можем ходить по улицам не опасаясь стражи.

- А всё-таки, если бы мне грозил топор?

Мастер Шао поглядел на него взглядом, преисполненным скуки.

 

- Учитель, а правда, что мастер боевых искусств может летать, и проходить через огонь и воду невредимым?

- Правда.

- А вы можете?

- могу.

- А покажете?

Мастер Шао с раздражением поглядел на Вэя:

- По-твоему я прожил долгую жизнь и победил множество могущественных противников, постиг тайны бытия и внутренней алхимии, сковавшей из моей души кулак, пробивающий стены, оттачивал ум до остроты клинка, разрубающего самую ткань пространства, терпел боль и лишения, ради того чтобы взлететь перед учеником, а он сделал круглые глаза и сказал «не может быть»?

Вэй сконфузился. Потом сказал:

- А как так получилось что вы – мастер боевых искусств, но в нашем городе о вас никто ничего не знает? Вы издалека?

- Я странствующий мастер. Это значит, что я хожу по земле и мой путь ведёт меня туда, где во мне нуждаются тогда, когда во мне нуждаются. Я не стремлюсь к славе, ибо слава обязывает, а я не люблю, когда меня к чему-то обязывают люди, которые думают обо мне невесть что, и на которых мне начихать.

- И жить вам тоже не на что?

- поговори с рукой, - мастер Шао выставил ладонь перед глазами шатнувшегося назад Вэя, а потом врезал ему под рёбра кулаком другой руки. Вэй резко выплюнул из лёгких весь воздух и согнулся.

- … да что же это… - простонал Вэй, когда отдышался. – Почему вы меня всё время бьете?

- Потому что могу.

Вэй замолчал, обдумывая сказанное учителем. А потом выбросил вперед ногу, пытаясь ударить учителя. Ногу свела жуткая боль, и миг спустя ученик увидел, что ладони мастера Шао взялись за стопу и колено, а ещё через миг Вэя перевернуло в воздухе и приложило о землю.

- Ты слишком громко думал, - пояснил учитель.

- Как мне научиться драться так же как вы? – спросил Вэй, поднимаясь на ноги. Его шатало.

- Ты должен познать себя, - ответил мастер Шао. – Когда ты познаешь себя – ты поймешь, чего ты хочешь. Когда поймешь, чего ты хочешь – поймешь во что ты веришь. Поняв это, ты познаешь свою суть. Познав свою суть, ты познаешь суть мира.

- Это как?

- А вот так, - мастер Шао шарахнул ученика кулаком по голове и тот снова упал. – Что ты видел?

- искры… Звезды…

- Именно. У тебя ещё есть вопросы?

Вэй со стоном обрушился назад на землю.

- Кажется я понял… - простонал он. – Меня будут избивать пока я пойму что-то. Но, даже если я пойму, меня всё равно будут избивать… Так в чем смысл?

- Понятия не имею.

- Вы испытываете меня? Хотите понять, сколько ещё я выдержу? О Небо… Ещё дня не прошло как я  ваш ученик, а у меня уже всё болит, я бегал от стражников, разгромил две лавки, чуть не получил плетей и чувствую себя разбитым. Никогда ещё я себя не чувствовал так плохо…

- Странно, а ведь ещё утром, выбивая всё дерьмо из торговца, ты ощущал себя на подъёме.

- Да…

- Богатой жизнью ты зажил.

- Боюсь, слишком богатой.

Мастер Шао развернулся и пошел дальше.

- Куда вы?

- Ты вроде хотел сказать, что с тебя хватит?

- нет!

- Ну тогда вставай, чего разлёгся?

 

Вечер прошел менее насыщенно – Ли обрабатывал ушибы Вэя, а мастер Шао пил чай после сытного ужина.

- Боюсь, мои сбережения такими темпами быстро истают, - сказал Ли. – А я ещё ничему не научился.

- Зато попрактиковался в милосердии, - бросил мастер Шао.

- А как это поможет мне обрести себя?

- Небо, почему у меня всегда такие тупые ученики… - вздохнул мастер Шао. Затем его губы растянулись в улыбке, заставившей усы встопорщиться. – Ли, посмотри на землю.

 

Следующий день начался с того, что к дому, в котором ютился Ли подошли пятеро мужчин в черных халатах.

- Ух ты, - сказал Ли, увидев их в окно. Они стояли у дверей и о чем-то переговаривались.

- Что там?

- это ученики школы Громового Кулака. Видимо слава о вас дошла и до их обители.

- А, ещё одна школа показушников, - отмахнулся мастер Шао.

- они очень сильные, - задумчиво сказал Вэй. – Я видел как один из них пробивал насквозь дубовую доску кулаком.

- А ты видел как они это делают головой?

- Нет…

- Сейчас увидишь, - мастер Шао подошел к двери и распахнув её воззрился на учеников Громового Кулака:

- Вы что тут делаете?

- До нашей школы дошли слухи о каком-то старом забияке, нарушающим покой нашего города! – дерзко воскликнул один из парней в черном. – Мы здесь чтобы проучить его!

- Добро пожаловать, - Мастер Шао отступил назад в дом, а ученики Громового Кулака ринулись к двери. В следующий миг старик с силой захлопнул дверь, раздался удар – и среди щепок и разошедшихся досок оказалась окровавленная голова. Удар ногой отправил её вместе с обломками двери прочь, наружу, а мастер Шао выскочил из дома подобно разъяренному дракону. Выбросивший в отточенном ударе кулак наткнулся на встречный удар и рухнул с разбитым носом, следующий получил стопой в колено и упал лицом на подставленное колено. Нога третьего просвистела над головой мастера и попала в захват ладоней, после чего незадачливый боец повторил недавний опыт Вэя, приложившись лицом о землю. Оставшийся в ужасе отступил.

- Иди-ка отсюда, мальчик, - сварливо сказал мастер Шао. – И передай своему учителю, что мастер боевых искусств Шао считает его технику Громового Кулака – говном.

После этих слов он вернулся в дом и сев у окна, стал наблюдать за тем, как уцелевший помогает двум наиболее легко отделавшихся уносить двух отключившихся.

- Теперь дверь чинить, - вздохнул Ли.

- Ты познал пять времён года, - ухмыльнулся мастер Шао. – Поздравляю.

- А причем тут… - нахмурился Вэй. – Времён года – четыре!

- Ты слишком громко думаешь, и не понимаешь. Ли вообще не думает и понимает.

- Я думаю!

- Ну вот, теперь и этот думает, - старик скривился. – Это какая-то зараза. Вэй, иди сюда.

- Чего такое? – с опаской подошел здоровяк, как-то сгорбившись.

- Не жди от меня, что я тебя ударю, - сварливо сказал мастер Шао. Вэй расслабился и тут же получил удар в живот, от которого согнулся. – Почему это произошло?

- Вы обманули меня…

- Ты сам обманул себя. Ещё раз, почему это произошло?

- Я думаю…

- Вот именно. Не думай. И тогда всё поймешь.

- Но как…

- Тебе ещё раз врезать?

Ли отодвинулся подальше от раскрасневшегося мастера, а Вэй присел на сундук с одеждой, держась за живот.

- Сегодня вы будете учиться всерьёз.

- О Небо…

- Вчерашний день был посвящен уроку незнания: вы поняли что вы ничего не знаете. Сегодняшний день будет посвящен основам, ибо сегодня вы точно знаете, чего хотите. Чего вы хотите?

Воцарилась пауза. Мастер Шао с хрустом сжал кулак.

- Я хочу познать себя, - сказал Ли.

- Сядь вон там, в углу и сиди пока не познаешь, - мастер Шао показал пальцем направление.

- Я хочу научиться защищаться от ударов, - сказал Вэй. Мастер Шао тут же швырнул в него обломком двери, который он прятал в рукаве халата, и Вэй отмахнувшись от него, с изумлением поглядел на свою руку.

- Ты умеешь защищаться от ударов, - резюмировал мастер Шао. – Развивай это умение.

- Но… как я…

Следующий обломок ударил его прямо в лоб. Вэй схватился за голову и издал крик боли.

- Теперь понял?

- Да, - выдохнул Вэй. Третий обломок ударился в стену рядом с его головой, ибо Вэй уклонился.

- … Теперь я хочу познать себя, - сказал Вэй.

- Встань вон там на голову, - мастер Шао показал на другой угол. Вэй со стоном поднялся и принялся барахтаться в углу, пытясь встать на голову. Когда ему это удалось, он замер.

- Тишина, - блаженно улыбнулся мастер Шао и налил себе ещё чашку чая.

 

В голове Вэя шумело, и мысли путались. Он ощущал свою тяжелую, больную голову, он ощущал вес своего тела и боль в нём. Чтобы отвлечься, он считал вдохи и выдохи, гадая, сколько ещё он простоит так, прежде чем потеряет сознание. В глазах темнело, в ушах стучало – и вот он грохнулся на пол, тяжело дыша и чувствуя как стучит в висках.

- Познал?

- Кажется, что-то такое было, - пробормотал Вэй. – Я ощущал как путаются мысли и как болит всё тело, оно было тяжелое как гора. И вот когда я стал падать, что-то мелькнуло…

- Почини дверь, - отмахнулся мастер Шао.

В это время Ли глубоко вздохнул и вдруг захрапел. И тут же получил в голову запущенным твердой рукой обломком двери.

- Не спать! – рявкнул мастер Шао.

- Мне снился чудесный сон… - пробормотал Ли. – мне казалось, я понял Истину… Но я не могу вспомнить.

- Если ты её действительно понял, это понимание останется с тобой всегда.

- Но я хочу помнить!

- У всех людей одна проблема: они слишком многого хотят. Помнишь ли ты себя в детстве?

- Да, когда я был маленьким, я…

- Избавь меня от скучных подробностей твоей никчемной жизни. Ты помнишь всё, что тебе нужно. А теперь вернись на место, заткнись и сконцентрируйся на пяти временах года.

 

Зимой спят семена

Весной сходят снега, пробивается росток

Летом зацветает цветок

А за осенью наступает зима

…Время чинить дверь

Ли открыл глаза. Вэй приволок откуда-то доску взамен разлетевшейся от удара на куски и чинил дверь, стуча молотком. Мастера Шао не было видно.

Ли улыбнулся.

- Вэй, я понял пять времён года!

- Да не может быть. У меня от этих задачек учителя голова болит.

- Тут главное не думать. Когда не думаешь, концентрируясь – понимание приходит само.

- Хм… Понимаю. Я ожидал от учителя удара в любую минуту, и всё равно не был к нему готов, потому что он меня отвлекал. А потом я внезапно оказался готов. Я вообще не думал о том, что он может меня ударить, и когда он швырнул в меня кусок доски, я его отбил. Всю жизнь я думал – бить или не бить. А потом повиновался желанию как следует отделать этих торгашей и ощутил гармонию и успокоение. Мне кажется, я знаю как следовать моему пути.

- И я. А как насчет того, кто мы?

- Ну… Я большой, сильный, и тяжелый; и как оказалось, могу выдержать ударов учителя больше чем эти псы из школы Громового Кулака. Я ученик мастера Шао. Я буду мастером боевых искусств.

- А мне больше нравится помогать другим, но всю жизнь я сдерживал свои побуждения потому что боялся, что окружающие меня не поймут и будут считать дураком. Я ученик мастера Шао и я, может быть, тоже буду мастером боевых искусств… Но сейчас для меня это не важно. Для всего своё время. Всё когда-нибудь произойдет. Время рождаться, время расти, время взрослеть и достигать зрелости – эти времена следуют одно за другим, и их ход непрерывен.

- Ага, а время чинить дверь приходит когда её разобьёт башкой какой-нибудь дурак…

Вэй замолчал. Ли улыбнулся.

Просветлённые, оба ученика смотрели на дверь.

- Дай ка молоток, - сказал Ли. – И держи эту доску.

 

Мастер Шао сидел под окном и грелся на солнце, слушая, как ученики обсуждают новое для них знание. Он улыбался. По улице ходили люди, с недоумением глядя на сидящего под окном старика и пустой дверной проём. Палило солнце, заставляя потрескивать черепицу крыш. Шумели от ветра деревья, примешивая свой шепот к звону далеких колоколов и стуку молотков у реки Сунхуа. Мастер боевых искусств улыбался, он созерцал миг совершенной красоты и впитывал его цвет, тепло и музыку каждой клеточкой своего тела. Он растворялся в ветре, чувствуя как растёт трава, как летят птицы, как плывут облака, как неспешно бредут по небу незримые – пока – звезды, такие далёкие – и такие близкие, как суетятся люди в муравейнике города Гуанчан что в уезде Мэйгуй, как грохочут телеги по дорогам, опутывающим Поднебесную Империю, омываемую желтым морем на востоке и юге, и обдуваемую несущим песок суховеем на севере и западе, он слышал как раскалываются льды и сходят лавины с гор на западе…

Он видел распускающих разноцветные хвосты играющих драконов далеко-далеко на севере, за горами и лесами, он видел буйные шторма бескрайних морей далеко на востоке и юге, он видел бескрайние пустыни на юге и западе и бескрайние равнины на западе и севере.

Весь мир. Такой большой, что не охватить взглядом.

Такой маленький, что помещается в ладони.