Мотылек

Проклятый мотылек надоедливо и натужно бился о засиженный мухами молочный плафон тусклой сороковатной лампочки. Где-то далеко лениво, будто утомившиеся на богатой свадьбе гости, орали лягушки. А тут было тихо, как в свежевырытой могиле. И пахло похоже. Я, не отрываясь, смотрел в огромные холодные глаза гигантской змеи, чья голова торчала над забором, слабо покачиваясь, словно висящий на веревке носок под свежим майским ветерком. Рука, сжимающая пистолет, уже подрагивала от напряжения, но стрелять я не решался. Знал, что пресмыкающиеся живучие твари и страшно было представить, что сделает со мной эта жуткая тварь, если я не сумею ее прикончить сразу. Толщиной с бревно – даже если попаду в мозг, умрет не сразу. А такая туша, даже просто бьющаяся в конвульсиях, бед может натворить немалых. Хлипкие деревянные столбики крыльца сокрушит на раз. Да и не факт, что в темноте двора не скрывается ее подружка. Стоящая за воротами машина казалась недосягаемой, как пустыня Калахари.

Змея атаковать не спешила, томно поводя по мне немигающим взглядом. Было очевидно, что спешить ей некуда. До рассвета еще далеко, и не факт, что этот ужас исчезнет на рассвете, растаяв под первыми солнечными лучами. Что-то скреблось снизу-сзади. Я, насколько мог, скосил глаза. Живучий, черт! Хозяин негостепримного дома, так и не приютившего меня этой ночью, неспешно полз, выбрасывая вперед руки, вцепляясь пальцами в половицы и подтягивая тело. Половину тела: ноги перерубленный хозяйским топором позвоночник потерял где-то по пути. Из обрубка туловища лилась кровь, оставляя широкий след, но верзила полз, неудержимо, как сходящая с горной вершины снежная лавина.

Твою мать! Я думал, что отрубив полтуловища, прикончил его. Живучие они тут, в глуши. Лесовики. Гвозди бы делать из этих людей… Глаза ползуна сверкнули густым желтым светом. Человек ли он? Змея качнулась сильнее, задав новый ритм своему метрономному качанию. Какого черта я не взял из машины второй ствол? Или хотя бы тайзер – крайне полезная штука при ловле неплательщиков или беглецов из частных тюрем. Хотя внедрение автоматических алгоритмов, прозванных «роботоколлекторами», снизило число должников, без работы я все равно не оставался: хватало отчаянных, а чаще, откровенно глупых людей, надеющихся, как в старые времена, не отдать кредит или отделаться процедурой банкротства.

Проклятье! Рано или поздно, кто-то из них до меня доберется, а одним стволом я не могу сразу два объекта держать. Что делать? Занесла же нелегкая в западню. Сам виноват: не зря бабушка Ульяна, мир ее праху, учила не делать добра, чтобы не схлопотать по всей морде благодарностью в ответ. Поддался минутной слабости, решил помочь ближнему и вот: ожидаемый результат. Размазали мои благие намерения по всей роже.

Я с силой врезал каблуком в зубы подобравшемуся хозяину и с удовлетворением услышал хруст. Добавил еще разок, контрольный, чувствуя, как лопаются кости лица. Ополовиненный верзила затих. Надолго ли? Змея качнулась вперед, и я кинул к пистолету вторую руку, поддерживая. Не знаю, что было в мозгу у пресмыкающегося, но пистолет ее пока сдерживал.

Занесла нелегкая. Я ехал в эту глушь проверить сообщение о незаконной золотодобыче. Предприимчивые индивидуумы выращивают кукурузу и с ее помощью извлекают из почвы золото. А так как золото нерастворимо в воде, почву опрыскивают слабым раствором сенильной кислоты. Кислота, переводит золото в цианиды калия и натрия, впитываемые корнями. Кукурузу скашивают и сжигают в специальных печах, а из золы извлекают золото. Выгодный такой контрактик от давнего приятеля из ЦБ. Им разрешили подобные услуги на аутсорсинг отдавать и он, за долю малую, помог мне выиграть в тендере. Во всяком случае, компьютерный анализ спутниковых снимков указал на аномальные посадки кукурузы. Не знаю, были ли здесь черные старатели, но в любом случае, получить суточные и командировочные было делом не лишним. В городе конкуренция дикая, а тут можно за счет ЦБ съездить на природу, развеяться и подышать свежем воздухом. Может, заодно и грибов наберу. Грибы сейчас хорошую цену имели, а здесь, судя по инфе, грибной патруль территорию не контролировал, так что надежда была.

Туман, лениво, будто сытый пес, глодавший деревья, разошелся. Перед машиной что-то мелькнуло и я едва успел затормозить. Хорошо, что тормоза усиленные, да и бортовой комп проапгрейден по самое немогу и сумел погасить занос, не дав машине пойти юзом. Я даже вздрогнул: в свете фар стояла женщина. Неожиданно. Выключил Спиллейна и расстегнул подмышечную кобуру. Ночью на лесной дороге может всякое случиться. Тем более, где-то тут потенциальные незаконные золотодобытчики окопались. А за незаконную добычу золота по нынешнему кодексу пожизненное дают на особом режиме. Так что терять этим ребятам, если что, нечего. За убийство частного охотника за головами от силы десятку прокурор попросит. Выгодный размен.

Женщина все так же стояла, будто заяц, пойманный непреодолимыми стенами включенных фар. Странно. Я достал АПС, щелкнул предохранителем и, держа в опущенной правой руке, открыл дверцу. Поставил ноги на асфальт, выбираясь из верной колымаги с корпусом, сделанным из аэрогеля, называемого «твердым дымом». Чудной материал: невероятно легкий и при этом неожиданно прочный. Я купил ее по дешевке: ветеран ЧВК привез трофейную американскую «тачку» из Венесуэлы. Правда, за легализацию пришлось отстегнуть кое-кому, но это уже другая история. Все равно, покупка оказалась выгодной, даже с учетом «откупных».

– У вас все в порядке?

Женщина молчала. Вид у нее какой-то растрепанный. Я огляделся по сторонам, прислушиваясь, не хрустнет ли где-нибудь в лесу ветка под неосторожной ногой. Вроде все спокойно, но не поручусь. Ребят, умеющих ходить по ночному лесу бесшумно, все еще хватает в стране. Внутренний голос тоже молчал.

– У вас все в порядке? – повторил я, приближаясь к ней.

– Вы можете увезти меня отсюда?

– Отсюда? Отсюда могу. А куда?

– Куда угодно, только подальше.

– Садитесь, – после некоторого размышления сказал я.

Выйдя из ловушки света, она села в машину. Я, спрятав пистолет, вернулся на свое место.

– Так куда вам? – посмотрел на непрошенную пассажирку, оказавшуюся гораздо моложе, чем показалось вначале.

Возникла идея проверить ее ДНК-сканером: не в розыске ли, но я пока придержал ее при себе. Да и для проверки нужна была связь с центральным сервером, а коммуникатор почему-то не находил станции с тех пор, как я въехал в лес.

– Мы долго будем стоять?

– Нет, – я тронул машину с места, – уже нет. Так что вы тут делали ночью? – искоса поглядел на нее.

– Я… заблудилась…

– Грибы собирали? – спросил небрежно.

– Грибы? Да… нет… – она вдруг повернулась ко мне и ее словно прорвало: – Они гнались за мной!

– Кто?

– Я… я не знаю… Моя машина поломалась, а потом… Я бежала через лес, а они гнались за мной…

– Кто?

– Я… я не знаю… Они похожи на… инопланетян. Головы большие, руки и ноги тонкие, а глаза, глаза как у сов… И жуткие члены, торчащие…

– Мутанты? – задумался я, прикидывая, какие уродства могли возникнуть у детей местных, отравленных цианидами. Похоже, версия с кукурузной золотодобычей не так уж нелепа.

– Я не знаю, – было такое ощущение, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать. – Я не специалист в вопросе мутаций. Я ехала в центр ассимиляции, учить русскому языку, а потом…

Понятно: наплыв трудовых мигрантов сначала из Средней Азии, а потом из Китая, с последующими вспышками ксенофобии, привел к тому, что власть в конце концов построила ассимиляционные центры, в которых новых граждан учили не справлять нужду в парках и скверах, не насиловать девушек и женщин в коротких юбках и брюках и голосовать на выборах за того, за кого следует. Поначалу от желающих учить в таких центрах не было отбоя, но после нескольких случаев, стыдливо названных официальной пропагандой «несчастными», со смертельным исходом, поток учителей поувял. Платили там хорошо, но и риск был велик. А такая молодая девушка могла пойти в учителя мигрантов только либо от полной бесшабашности, либо… либо от отчаяния. Вновь мелькнула мысль просканировать попутчицу. Мало ли что за ней числится?

Справа мелькнул асфальтовый отнорок к широким воротам.

– Вот! – закричала девушка, тыча в стекло.

– Что там?

– Моя машина!

– Однако, – я затормозил, потом сдал назад. Возле ворот двухэтажного кирпичного дама красовалась старенькая «лада». Вот она, поддержка отечественного автопрома. Бюджетникам «лады» совали едва ли не силком. – Точно ваша?

– Да.

– И что она тут делает?

– Не знаю.

Либо она была великой актрисой, как в старом кино, либо и правда растерялась.

– Таких машин миллионы. Если вы уверены, что это ваша, то…

– Номер, – перебила девушка.

Я почувствовал себя полным дебилом. Действительно, номер в свете моих фар был виден четко.

– Тогда надо пойти и спросить хозяина дома.

– Я боюсь! – вцепилась в дверную ручку. – Что, если он заодно с теми мутантами?

– Логично, – кивнул я. – Подождите меня в машине.

– Не ходите туда! – она вдруг схватила меня за руку. – Давайте вызовем полицию!

– Пока что вызывать не за что, – я аккуратно, палец за пальцем, отцепил ее руку. – А за ложный вызов штраф большой. Вы подождите в машине, а я схожу на разведку. Меня же они не знают.

– А если они там?

– Не бойтесь, – откинул куртку, показывая кобуру, – у меня есть вот это.

Вылез из машины и зашагал к воротам из профлиста, крашенного шаровой краской. Почтовый ящик с торчащим номером «Воскресного демагога». Роскошь: подписную газету на бумаге, доставляемую роботом-квадрокоптером, нынче мало кто мог себе позволить. Многие даже в электронном виде от подписки отказывались, довольствуясь обязательными бесплатными «Имперским величием, «Особым путем» и «Духовным скрепером». Под бесстрастным взглядом стеклянного зрачка камеры нажал кнопку домофона. Запищал замок, я потянул ручку калитки и вошел во двор. Засыпанная щебнем дорожка, подсвеченная ЖК-лентой бордюра, привела к крыльцу. Щелкнул очередной электрозамок и я вошел в холл. Так я и залез в этот капкан.

– Здравствуйте.

– Здоровее видали, – буркнул стоящий посреди холла одетый в оранжевый комбинезон верзила, поигрывая топором. Топор был хороший: кованный, с длинной дубовой рукоятью – не дешевая штука. – Что надо?

Наглец, но что поделаешь? «В чужой монастырь со своим уставом не ходят», – как говорила бабушка.

– У вас перед воротами стоит машина…

– Это загадка? – перебил он.

– В смысле? – слегка растерялся я. Может быть, парень не в своем уме? Или обкурился слегка?

– В смысле, перед воротами твоя машина и я должен угадать, какое барахло ты продаешь?

– Нет, вы не поняли, – я достал пластиковое удостоверение, заигравшее объемной голограммой служебного значка. – Я охотник за головами.

– А я всадник без головы, ха-ха-ха.

Незатейливый сельский юмор начал меня слегка напрягать.

– Катись отсюда, пока без головы не остался, охотник, – сплюнул мне на ботинок.

Не попал, я успел убрать обувь из-под плевка.

– Вы может быть, не в курсе, но у меня есть определенные полномочия, и…

– И ты можешь свои полномочия засунуть себе в задницу.

Если он думал испугать своим топором, то он сильно ошибался. Я сунул удостоверение обратно в карман и быстро сделал пару шагов, сокращая дистанцию.

– Слышишь, олух деревенский. У тебя перед воротами чужая машина. Откуда она тут?

– Машина? – блеклые глазки так и вцепились в меня. – Это машина одной шмары, она ее за долги отдала.

– Ключи где?

– От квартиры, где деньги лежат?

Он, оказывается, не чужд старинных комедий.

– Ключи где?

– Ты что, сутенер ее? Долг решил отдать?

– Ключи сюда давай. – Я протянул руку, делая еще шаг вперед, чутко сторожа его движения.

И не ошибся: взметнувшись над головой в широком замахе, топор камнем рухнул вниз, метя мне в голову. Я шагнул вперед-влево, скользящим движением ловя вертикальным правым предплечьем топорище. Поворачивая предплечье в вертикальной плоскости по часовой стрелке, проводил топор вниз. Врезал правым локтем в челюсть нападающему. Оппонент шлепнулся на задницу, очумело крутя головой. Я едва успел подхватить выпавший из ослабевших рук топор.

– Ключи где? – толкнул носком ботинка под челюсть, укладывая его на пол и наступил на грудь.

– В Катманде.

– Ты не в том положении, чтобы шутить, – я надавил ногой сильнее.

– Если решил за нее заступиться, так может и заменишь ее? Нашим гномам без разницы, кого по кругу пускать. Сыграют с тобой в Белоснежку.

– Последний раз спрашиваю…

Он внезапно схватил обеими руками меня за ногу и вцепился в нее зубами, как ошалевший питбультерьер.

– Тварь! – Пелена заволокла глаза.

Руки сами собой опустили топор. И снова и снова. Нервы с этой работой стали ни к черту. Отбросил топор. Хорошо, что принимая определенные, снятые с производства, транквилизаторы, я сумел избавиться от отпечатков пальцев, обратив редкий побочный эффект на пользу, но все равно, придется все сжечь, к черту, для скрытия следов. Еще и записи с камеры забрать не забыть. Интересно, у моей пассажирки был на ключах брелок, отзывающийся на голос? Сейчас многие их использовали: стоят копейки, а экономия большая – при всем желании не потеряешь. С такими мыслями я и вышел на крыльцо.

 

Хозяин или кто он там был, снова начал шебуршиться и я опять впечатал в него каблук. Когда же он уже сдохнет? Или он генетически улучшен, с мышцами и сухожилиями из гидрогеля, а то и вовсе киборг? В среде профессиональных военных и сотрудников спецслужб такие вещи встречались. Даже некоторые полицейские спецподразделения уже стали улучшать своих бойцов. Обрубок очнулся и мощно рванул вперед, вцепился остатками зубов в мою левую икру. Надеюсь, он не бешеный. Рискнув, быстро присел на корточки, на миг увел руку с пистолетом назад. Ткнул наощупь ствол в ухо и спустил курок. Запахло сгоревшим порохом, звякнула об пол вылетевшая гильза, а сунувшаяся вперед змеиная морда получила остаток обоймы, почти в два десятка оболочечных шестиграммовых пуль со стальными сердечниками. Хорошо пошло! Я с корточек кувыркнулся влево, уходя от хлесткого удара: набравшую инерцию змею было не остановить. Откатившись, вскочил, вырывая из кармана запасной магазин. Хорошо, что ствол достался мне в штатной комплектации, с четырьмя запасными магазинами. Об пол ударился пустой, я вбил полный в рукоятку и прицелился в конвульсивно извивающееся бревно.

Змее я уже был не интересен. Верзиле, со снесенным слева черепом, тоже. Оставалось дождаться, пока хладнокровная тварь издохнет и выбраться из дома. Надеюсь, пассажирка не сбежала, услышав стрельбу. Взять в машине канистру с самодельным напалмом, которую в нарушение закона возил с собой на всякий случай, поджечь этот гадюшник и убраться подальше отсюда. Змея затихла. На всякий случай выпустил в нее еще пулю. Как мертвому припарки – даже не дернулась. Значит, можно выходить. Перепрыгнул через змею, проскрипел гравием дорожки, настороженно водя по сторонам стволом. Все спокойно, тишина, и даже мертвые с косами нигде не стоят. Взялся за урчку калитки и… потерял сознание от удара током.

 

– Звали, Женька, тебя голубком, – монотонно бубнил бесцветный голос где-то вверху, – в Искафане тебя не искали.

Я открыл глаза, сфокусировавшись на расплывчатом бледном пятне. Лучше бы я этого не делал. Урод, в самом деле, похожий то ли на инопланетянина, то ли на сову, а скорее на инопланетную сову, заметил мой интерес и дружелюбно ткнул в ребро. Вилкой! Я зашипел от боли.

– Доброе утро, – он улыбнулся, уставившись на меня огромными черными глазами.

Я почувствовал тошноту.

– Проснулся, проезжий? Как спалось?

– Спасибо, так себе, – я попытался встать.

Не тут-то было: кто-то хорошо постарался, приматывая меня к больничной каталке скотчем. Я повернул голову: на столе, рядом с тусклой лампой под пыльным зеленым абажуром, стоял старинный проводной телефон. Где они его только откопали?

– Всегда на здоровье, – с оттяжкой щелкнул меня по уху.

Его улыбка вызывала единственное желание: взять кирпич и со всего размаха засветить в зубы. Я с тоской вспомнил отброшенный в холле топор.

– Тебе здоровья много понадобится, приезжий…

– Зачем? – не то чтобы мне был интересен его лепет, но пока болтает, убивать не станет.

– А мы тебя теперь трахать будем, ха-ха-ха. Долго, до зимы, ха-ха-ха. Если не сдохнешь раньше.

С юмором тут у них не очень, на уровне древнего шоу «Камеди в лоб».

– Очнулся, неженка, – прохрипел в телефонную трубку и посмотрел куда-то в сторону моих ног.

Я перевел взгляд, упершись в открывшуюся дверь, из-за которой донесся стон боли. В комнату вальяжно зашел похожий на доктора Айболита пожилой толстячок в покрытом пятнами свежей крови белом халате и старомодных очках с толстыми стеклами.

– Как тут наш пациент? – прикрыл дверь, отрезая звуки истязания, подошел, опираясь на бамбуковую палку, положил мне на лоб ладонь, покрытую чем-то липким.

– Как поц, Отец, хи-хи-хи, – мой тюремщик прямо затрясся от своей незатейливой шутки.

– Иголаб, – строго сказал «Айболит», – выбирай выражения.

– Прошу пардону, Отец, – Иголай перестал трястись от хихиканья. – Бес попутал. Я больше не буду.

– Сходи пока, разомнись, пока эту девчонку совсем не разорвали в клочья, а я тут поговорю с нашим гостем.

Иголай послушно пошел к выходу, но открыв дверь, оглянулся:

– Отец, ты только его не начинай без меня? Можно, я первый его? За Мукога хочу посчитаться.

– Можно, – благодушно улыбнулся доктор, – месть – святое дело. Вазелин только возьми у братьев и дверь прикрой.

Иголай вышел, закрыв дверь. Доктор поблескивал очками, ожидая вопросов.

– Вы представляете, что вас ожидает за нападение на пристава? – начал я.

– Частного, – парировал доктор.

– Я по контракту с Центробанком работаю…

– И что?

– А то, что приравниваюсь к федеральному служащему, и когда не выйду на связь, меня начнут искать. Визит «козловцев» вам вряд ли понравится. Они сначала колени ломают, а потом отчетность начинают проверять.

Спецназ ЦБ, в народе прозванный «козловцами» в честь убитого киллерами в далеком 2006 году зампреда ЦБ Андрея Андреевича Козлова, шедшего после футбольного матча к своей машине, действовал показательно жестко даже на фоне прочих силовиков, обычно не сдерживающихся.

– Думаешь, найдут? – вытер ладонь об мою рубашку на груди.

– ГЛОНАСС в машине.

– ГЛОНАСС то мы заглушили еще когда ты в лес въехал, так что особо не надейся. Коммуникатор тоже. Сам понимаешь, найти тебя будет трудно. Правда машина приметная, но у нас есть кому ее скинуть. Сливай воду, ищейка.

– Зачем вам это? – устало спросил я.

– Ты же нашу кукурузку приехал щупать, агроном-самоучка?

– И правда золото добываете?

– Не только золото, – снял очки, вытер вытащенным из кармана халата надушенным платочком, одел. – Никита Сергеевич был умный мужик, но опередил свое время и современники его не поняли. А я сумел поставить растение на службу людям…

– И нелюдям? – перебил я.

– Догадался? – кивнул на дверь. – И нелюдям.

– Кто они? Инопланетяне или просто мутанты?

– Сам ты мутант! Они, скорее, демоны, духи или феи, эльфы или гоблины, пришельцы из другой реальности. С ними еще наши предки в доисторические времена встречались. У них что-то там сломалось и они провалились в наш мир, свалились сюда, экипаж машины боевой. Как раз вовремя – у меня идея с кукурузой-кормилицей уже была на мази. А эти, – улыбнулся с плохо скрытым презрением, – гномы, умеют ускорять рост растений, так что я каждые две недели снимаю урожай. Единственный минус, что трахаться хотят постоянно и жрут… – наклонился, обдав меня гнилым запахом изо рта, – человечину. Сам понимаешь, на их уровнях такие развлечения недоступны, вот ребятишки и отрываются по полной. А так, – больно, до крови, ущипнул меня за левую щеку, – милые ребятишки, мальчики-с-пальчики. Я им как отец родной.

– Зачем вам это?

– А по приколу, дурашка, – потрепал меня по ущипленной щеке. Задумчиво посмотрел на кровь на пальцах, слизал ее. – Не на опыты же было их сдавать? Да и на золотишко спрос хороший. Так что попал ты, как кур во щи, парень. Нечего было сюда соваться, не все коту Масленица, бывает и виселица. Впрочем, – внезапно рванул мое ухо, ушибленное Иголаем, – к тебе должок особый. Ты же братика моего двоюродного, Кольку Жареного, пришил. Вот и пришлось забашлять, чтобы тебе проверку поручили.

Николай Евгеньевич Жариков, имевший невероятно куполообразный череп, в котором он для полного сходства с куполом церкви просверлил отверстие и вживил крестик, был лидером секты. Прозвище он получил не столько за фамилию, сколько за привычку пытать провинившихся последователей раскаленной сковородкой, как предвестием адского пламени за грехи. Жареный заставлял секстантов брать кредиты, а после, чтобы не отдавать деньги, сжигать себя перед банками. Таким образом, псевдорелигиозный подонок набрал под пол миллиарда и собирался свалить на берега туманного Альбиона. И свалил бы, ибо имел высоких покровителей в спецслужбах, если бы не пуля в пузо и не раскаленная сковородка на морде. Меня после этого инцидента уволили из Службы контроля религиозных и некоммерческих организаций (СКРиНКО) без выходного пособия. Хорошо хоть не посадили, и то ладно. Помогли высокопоставленные родственники вытащенных мною из секты людей. Я плюнул на все и, не без помощи тех самых покровителей, оформился частным приставом: сам себе хозяин и на ствол разрешение. И все было хорошо пока я не влетел сюда.

– Твой Колька был та еще сволочь.

– Про мертвых или хорошо, или никак. Он, признаю, скотиной еще той был, но денег на мои исследования не жалел. Понимал, что за ними будущее.

– Как вы сумели сделать так, чтобы мне тендер отдали? – задал мучивший вопрос.

– Так твой дружок, Виталик, тебя и слил с потрохами. И с тебя за тендер поимел, и с меня бабки взял. Перспективный молодой человек, за такими будущее. Ладно, заболтались мы, – поднял палку, покрутил перед моими глазами, – пора к делу переходить. Кричи, не стесняйся, – хлестнул меня палкой, – тут звукоизоляция полная.

Удар сыпался за ударом, истязая мое беспомощное тело. Я дышал сквозь сжатые зубы, пытаясь обуздать боль. Дважды терял сознание и дважды мучитель возвращал меня, поливая холодной водой.

– Хватит, – садист вытер платочком пот с лица. – Теперь пускай Иголай потешится.

Положил палку на стол и вышел. Я, словно сбрасывающая старую кожу змея, начал лихорадочно вырываться из пут скотча, ослабевших после стольких ударов. Кровь, сочившаяся из множественных ссадин, сильно помогала в этом деле. Еще немного, еще чуть-чуть!

Дверь открылась, вошел Иголай с расстегнутой ширинкой, выпускавшей на волю вздыбленный член, сделавший бы честь племенному жеребцу.

– Я быстро, потерпите, – оглянулся назад, а потом закрыл дверь.

Подошел, поставил банку вазелина к телефону. Обошел каталку с другой стороны.

– Ну что, приезжий, соскучился? Пошалим? – наклонился, мерзко целуя мои губы и с силой проталкивая мне в рот язык.

Напрасно: я вцепился зубами в его язык и губы с такой силой, что позавидовал бы покойный Муког. Вырвал правую руку из тисков скотча и впечатал кулак в шею Иголая. И снова и снова. Бил, вкладывая в удары остатки сил. Это был мой единственный шанс и я использовал его на все сто процентов. Сухой треск позвонков, обмякшее тело с покинутыми жизнью черными глазами. Меня передернуло. Свалил тело на пол, выплюнул в сторону откушенный язык. Минус два. Дотянулся до стола, взял палку и начал рвать ею путы. Освободившись, снова лег на каталку, набираясь сил. Спешить было некуда: теперь время работало на меня. Девушке я уже вряд ли помогу, так что надо хотя бы набраться сил, чтобы поквитаться за нее.

Дверь приоткрылась, в комнату вихляющейся походкой зашел гномик: среднего роста, кособокий и дерганный, с невероятно длинными руками, как рукава Пьеро в старой сказке.

– Ига, ты скоро?

Лежащий на полу труп был ему не виден из-за свисавшей почти до пола простыми на каталке и он уже почти дошел до меня, перед тем, как понял, что в комнате что-то не так. Я подтянул колени к груди и с силой выбросил стопы ему в голову, отбрасывая. Вскочил, прыгнув ногами ему на лицо. Словно хрустнула скорлупа страусиного яйца. Спрыгнул с трупа, врезал контрольный футбольный удар в голову, будто пробивая решающий штрафной в суперлиге. Шея гномика изогнулась под неестественным углом. Удивительно, как еще голова не отлетела. Минус три. Ботинки с металлическим подноском и свинцом в подошве – классная штука. Особенно при моей профессии.

В карманах безымянного трупа, как и в карманах так и не избавившегося от эрекции Иголая, не оказалось ничего, кроме сигарет и жареных семечек подсолнечника. Досадно, но не смертельно. Выключил лампу, вырвал шнур из светильника, прикинул. Как раз хватало до двери. Прихватив палку, подошел к двери. Примотал шнур. Слегка приоткрыв дверь, щелкнул выключателем на шнуре. Ждать пришлось недолго. Кто-то взялся за ручку: крик, хлопок, падение тела. Рванул дверь на себя и выскочил в соседнюю комнату. На круглом столе грязной тряпкой распласталось измученное, изломанное тело. Вокруг стола стояли три урода, внешностью не лучше угробленных мною. Члены их утомленно болтались, но хозяева еще не натешились и насиловали остатки девушки носиком электрочайника. Включенного…

Я метнулся вперед и мощно замахнувшись, врезал палкой горизонтально в горло ближайшему, словно отбивая битой литой мяч в старинной лапте. Будь в моих руках сабля, голову бы просто снесло с плеч. Перепрыгнул через рухнувшее тело и обрушил палку на череп следующего с такой силой, что расщепил ее. Последнего ткнул расщепленным концом в глаз, будто штыком, примкнутым к винтовке. Вернулся к лежащему у двери и вбил в приоткрытый рот с ниточкой слюны остатки палки. Подошел к столу, посмотрел на то, что осталось от девушки. Подумав, проверил пульс на сонной артерии. Тело было холодным, как мартовский лед, и даже робкого биения жизни в нем не было. Почему-то вспомнился давешний мотылек…

Топчущими ударами ноги размозжил головы лежащим – мало ли, вдруг регенерируют? Мутанты иногда попадаются очень живучие. На длинном столе у стены грудой лежали мои вещи. Рассовал все по карманам, проверил обойму в АПС, поменял на полную. Айболит, он же отец уродов, называл их гномами. Тут шестеро и еще один вчера. Итого, семеро. Если я прав, то доктор Менгеле от ботаники остался один. Надо только найти его. На кресле лежало помповое ружье. Брать не стал – незнакомое оружие может подвести в решающий момент.

Вереница комнат завершилась в кабинете. Доктор, пьющий из широкого хрустального стакана, оглянулся от широкого окна на шум открывшейся двери.

– Ты? – спросил он без особого удивления.

– Я, – я подошел ближе, целясь в него, чтобы предостеречь от глупостей.

Доктор не спеша вернулся к рабочему столу, поставил стакан на серебряный поднос рядом с полупустой литровой бутылкой с жидкостью золото-янтарного цвета.

– Не желаешь? – показал на бутылку.

– Нет.

– Зря, бурбон из нашей кукурузки. С золотом, – улыбнулся.

Только сейчас я понял, что он по настоящему безумен. Такой же взгляд был у Коли Жареного, когда он размахивал перед моим лицом раскаленной сковородкой.

– Так чем вы торгуете? – решил уточнить я. – Золотом или самогоном?

– Одно другому не мешает, а даже помогает. А ты живучий и шустрый. Не хочешь ко мне на работу? Не обижу, платить буду по-царски.

– Желания работать на насильника и людоеда у меня нет.

– Ничего ты не понимаешь, – налил в стакан из бутылки, взял его в руку. – Они же не просто так все это делают. Они пытаются улучшить свою и нашу породу, скрещиваясь с людьми.

– Это как?

– В доисторические времена они являлись шаманам в виде бесплотных духов, кружащихся над головой. В Средние века – в образе более плотных эльфов и фей, танцующих в хороводах. Позже, в индустриальную эпоху, стали принимать облик инопланетян, на вращающихся в полете летающих тарелках. Они эволюционируют, становятся более плотными и менее уродливыми.

– Поедая нашу плоть и насилуя наших женщин?

– У всего есть минусы, – выпил свое пойло и пожал плечами, – но прогресс не остановить. Мы можем много полезного от них почерпнуть, многому научиться.

– Как насиловать чайниками?

– Вот ты упертый! – раздраженно звякнул стаканом о полированную дубовую столешницу. – Ты не видишь за деревьями леса. Великие святые. Которых от силы сотни полторы за всю человеческую историю наберется, веками видели их. А ты, несчастный недоумок, взял и уничтожил гостей из иного мира.

– Незваный гость хуже татарина.

– Тю, ты еще и узколобый шовинист, оказывается. Пойми, колонизаторы всегда туземцам прогресс силой несли! Всегда насиловали туземок, чтобы разбавить невежественное племя своими генами. Кукуруза же не просто так в Мексике появилась – она тоже из другого мира занесена, и если знать как, то позволяет мост меж мирами проложить.

– Кто бы мог подумать? Еще вопрос: вчерашняя змея – тоже результат эксперимента по ускорению роста растений?

– Нет, она тоже с гномами свалилась. Жительница других миров, мудрая, как удав Каа.

– Не сильно ей мудрость от пуль помогла.

– Варварство всегда побеждает на определенном этапе, но в перспективе победа за мудростью. Впрочем, – махнул рукой, – это все лирика. Сколько ты хочешь?

– Я же сказал, что не нанимаюсь к таким уродам.

– Идеалист? Или просто глупец?

Я молча пожал плечами.

– Деньги не пахнут.

– Ваши – смердят!

– Ну что ты будешь делать? – оглянулся по сторонам и хлопнул себя по бедрам.

– А Виталий, приятель мой центробанковский, каким боком к вам? – вроде небрежно спросил я.

– А он еще Кольку покрывал, так что подход к нему был. Но речь сейчас не о нем. Не хочешь денег, – голос его стал вкрадчивым, как шаги крадущегося к миске со сметаной кота, – может быть, заинтересуешься властью?

– Над всем миром? – усмехнулся я.

– Над всем жирно будет, а вот отдельный остров или архипелаг – запросто. Могу небольшую страну, вроде Бельгии.

– Верится с трудом.

Ты пойми, я же не сам по себе, – оскалился, – я же не сирота, за меня есть кому там, – ткнул указательным пальцем вверх, – вписаться. В моих экспериментах таки елюди заинтересованы, что ты бы обделался от страха! Сам…

А вот имя Самого было преждевременным. Палец сам нажал на спусковой крючок: голова Менгеле разлетелась, как упавший на асфальт с высоты гнилой арбуз. Рождает же земля таких уродов. Видимо и сам он гибрид, помесь наших и гномов. Скрипнула дверь, потянуло сквозняком. Я резко повернулся, вскидывая руку. Сноп пламени, удар в левый бок, швырнувший меня на пол. В дверях стояла моя попутчица. Голая и истерзанная, но вполне живая, да еще и с горящими ярким желто-янтарным светом глазами.

– Ты чего? – невольно удивился я.

– Зачем ты его убил, сволочь? – мертвым безжизненным голосом спросила она.

– Он же тебя мучил?!

– Он пытался пробудить во мне силу! Это был обряд! Через мучение шаманы обретали силу, через мучения святые обретали святость. Он про это знал! Он хотел мне добра! А тут влез ты! Тупая самовлюбленная бездарность!!! – подошла ко мне, кривясь от боли.

– Я же не знал, какие у вас тут расклады!!! – закричал я. – Ты же сама хотела свалить!!!

– Тогда я еще не знала истины, а теперь все четко понимаю.

– И меня он избивал, чтобы силу дать?

– Конечно!!! Баран тупой!!! Ты, – ствол помпового ружья в ее руках почти уперся мне в лицо, – убил единственного человека, который мог принести людям знание!!! Он мог стать отцом моих детей!!! Отцом расы сверхлюдей!!! И тут появился ты, проклятая сволочь!!! Ненавижу!!!

Я ударил ногой, отбивая ствол в сторону, и начал снизу-вверх вгонять пули в познавшую истину, будто хлеща плетью. Девушка или дух, в нее вселившийся, не знаю, рухнула на пол и, захрипев, издохла. Я, морщась от боли, вытащил коммуникатор. Он видел сеть, значит, Менгеле не врал о том, что инореальностные гномы его блокировали. Пока были живы. Разблокировав, послал сигнал SOS. Ближайшая аэромобильная группа в десяти минутах отсюда, пять здесь на оценку ситуации, пятнадцать отсюда до мобильного госпиталя. Коммуникатор записал весь разговор, и за Виталием, скорее всего, уже выехали. Против таких улик будет трудно отпираться. А вот имени Самого на записи нет. И не надо – с ним я разберусь сам, по своему. Он непременно захочет со мной пообщаться после удачного завершения операции. Сейчас главное – дождаться подкрепления и парамедиков. А потом – продержаться до госпиталя. Там все будет хорошо.

Я запустил секундомер и откинул голову на доски пола. Стал ждать, слушая тиканье секундомера и пульсацию боли в развороченном картечью боку. Интересно, продержусь ли я столько? Под потолком бился, трепыхаясь, будто заживо выпотрошенная рыба, о светодиодную лампу, свет которой почему-то становился все тусклее и тусклее, невесть откуда взявшийся мотылек золото-янтарного цвета…

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...