- Обещай, что будешь вести себя хорошо и не создавать проблем окружающим?

- Маленькое путешествие — туда и обратно! Посетить руины, набраться вдохновения. Считаешь, за неделю я способен сделать что-то ужасное? Брат, мне льстит такая уверенность в моих способностях, но нет — я лишь скромный бард.

- В прошлый раз говорил то же самое. Напомни, чем обернулось твоё «задержусь на день у друга в Портуласе?». Мать до сих пор прийти в себя не может! Благо мертвец соизволил явиться на собственные похороны, представляешь?

- Не преувеличивай! Я уже извинился. Лучше помоги собраться.

- Добром это не кончится.

Предостережение дорогого родственника выбилось из кудрявой головы первым плевком ледяного ветра в лицо, стоило отряду добраться до Тисового уезда. Промозглый вихрь задиристо насвистывал, бредя по общей с путешественниками дороге. Иногда пропадал. Свистящий гул начинал раздаваться вдалеке, а потом он резко возвращался назад, словно заблудший в метели пьянчуга, что не в состоянии вспомнить, где же стоит родной дом. Для Белых земель это привычная рутина, а вот для гостя с жаркого юга подлинный кошмар.

Сэлижер проклял день, когда согласился приехать на промерзший до Нижнего мира материк, состоящий сплошь изо льда и снежных сугробов, высотой с бурого медведя! Здесь водятся разные хищники. Бывает, они питаются заплутавшими между свежими порошами неопытными авантюристами. Молодой человек вытянул голову, озираясь по сторонам в поисках живых тварей. По правую сторону от группы, мелькали гибкие очертания волков. Щенки игрались между собой. Иногда зверьё с любопытством посматривало на бредущих людей, но подходить не рисковало.

- Чего головой вертишь, южанин? - Дьярва единственная женщина в сопровождении. Грубыми повадками она мало отличалась от типичных мужей Севера. Громкая и настырная. Среднего роста, с крепким телосложением и симпатичным полноватым лицом. Единовременно она внушала барду страх и уважение.

В родной стране Сэлижер привык видеть стройных и плавных в движениях девушек с загорелыми телами, что обернуты в тонкие цепи изысканных украшений и воздушных тканей. Они завлекающе танцуют каждое новолуние на главной городской площади одной из трёх столиц Ташемау. Свободным от брака девицам разрешается ночь напролёт угощать вином и сладкими фруктами неженатых мужчин, по-птичьи весело щебетать и не беспокоиться о судьбе вплоть до момента, пока первые лучи золотого диска не коснутся остывшего песка, предупреждая о начале нового дня. - Боишься их? Пока ты с нами - не стоит!

Волчата отошли от стаи слишком далеко. Их блестящие чёрные глазки беззлобно провожали наёмников, а свисающие изо рта слюнявые языки вызвали снисходительные улыбки у далёких от местных законов чужаков. Зазеваешься и голодная псина вцепится в горло. Хищники остались позади.

Говоря откровенно — Сэл не боится. Всю сознательную жизнь вперёд юношу тянет неуёмное любопытство и жажда познания окружающего мира во всех его деталях. Сидеть на одном месте не для него. Он, бывает, спотыкается о собственную глупость и жадность, но кто идеален? А настигнет беда — он за себя постоит. Бедро тяжелит острая шпага. Если оружие подведёт, то лютня за спиной даст второй шанс на спасение.

Группа застопорилась. Верховые недовольно заржали. Лидер указал вперёд — на приличной высоте, среди густого вихрастого тумана угадывались изломанные стены дозорных башен, ржавые решётки вырванных с мясом камня окон и некогда величественные каменные арки. Мстительный буран набирал сил. Он нещадно трепал знамёна замка Маврида, уничтоженного последним драконом Белых земель около пятисот лет назад.

- Шевелитесь, лентяи! Подняться уже не успеем — вьюга надвигается слишком быстро. Заночуем в пещере, а утром двинемся дальше!

***

- Говоришь, провели ночь в пещере Железной кости?

- Ага.

- Темно там очень было, да?

- Верно.

- И даже не полюбопытствовал? Не прогулялся вдоль заброшенных туннелей?

- Возможно.

- И совсем ничего не находил? Говорят, там горнорабочие оставили веществ много взрывчатых и нестабильных...

- Зачем мне они? Я поэт, а не алхимик.

- Ну да, как я мог забыть сей важный факт.

Лидер не ошибся насчёт погоды — стоило добраться до выщербленного в камне прохода и в спину стали колотить потоки ледяного ветра. Местная богиня, несомненно, чем-то расстроена. Боги Ташемау действуют схожим образом, когда подданные плохо слушаются и не выполняют поручения должным образом. Только вместо снега у ташемайцев мелкий песок — острый как стекло, что проникает всюду и раздирает незащищенную кожу до костей. Сэлижер поинтересовался у подруги, не ждут ли проблемы внутри? Дьярва только посмеялась в ответ, стряхивая с плеч прилипший снег.

- Тут даже призраков нет! Скукота. Иди за мной, покажу кое-что.

Оставшаяся группа занялась делами: кто-то готовил ночлег или ухаживал за животными; самые ответственные разводили костёр, дабы согреться; учёные, что пожелали присоединиться к компании ради исследования руин, разбрелись по углам. Они охали от удивления, словно взбудораженные свежими слухами бабки-сплетницы.

Мужчина огляделся — подземелье оказалось отлично выдолбленным, но неопрятным. По периметру валялись груды камней вперемешку с песком, мусор сомнительного происхождения и опилки. Но гладкие, почти идеальные стены, говорили о выдающемся мастерстве бывших работников. Бард отметил стопки сложенных в кучу инструментов, ведра и другую строительную утварь. Дьярва что-то упорно показывала, но Сэл, хоть тресни, не понимал куда нужно глядеть.

- Какой невнимательный южанин!

Северянка раздражённо цокнула языком и дёрнула спутника за плечо, уводя вглубь пещеры, туда где огонь от костра почти не помогает. Сэлижер спохватился — не нужен ли им свет, чтобы не заблудиться во тьме? На замечание подруга небрежно махнула рукой, приказала замереть и не шевелиться.

- Ты много и бессмысленно суетишься! Вот и не видишь дальше собственного носа, мальчик.

Обижаться на Дьярву поэт посчитал глупым занятием, но сказанные слова неприятно укололи горделивое самолюбие южанина. Недолго постояв, он понял, наконец, о чём ему твердили. Густой мрак лениво рассеивался, уступая место очертаниям привычных вещей — наспех сколоченные столы из дерева, сверху нагруженные свитками с чертежами; чья-то кружка с застывшими на дне остатками воды; небрежно отодвинутый стул, будто мастер отошёл на минутку и сейчас вернётся. На противоположной стороне нашлись тюки с забытыми впопыхах личными вещами и спальными мешками, что от любого прикосновения рассыпятся в сухую труху — много лет прошло с последних живых посетителей пещеры.

- Она называется Железной костью не просто так. Раньше по туннелям бегали сотни кровожадных драконовых детишек! - Дьярва указала дальше, где в глубине ещё клокочет голодная и малоизученная тьма. Женщина подняла грязь земли и растёрла между пальцев. Глаза барда расширились — на коже остались светящиеся зеленоватые пятна. Почти сразу они начали тускнеть. Недолго думая музыкант опустился ниц и прижал собственные ладони к промёрзшей почве, оставляя на той идеальные по форме отпечатки. Руки загорелись и погасли. - Этой пылью здесь покрыто абсолютно всё. Она безвредна и состоит из остатков истлевших от старости костей драконов.

Сразу после уничтожения замка и кончины последнего дракона, в Тисовый уезд хлынули потоки людоедов с ближайших Дармовых земель. Неясно чем руководствовались твари, но встретили их по-королевски — кололись черепа, отсекались конечности, воины ярла купались в крови дикарей, словно новорождённые младенцы! Нескольким выродкам удалось пробраться внутрь, но они были успешно забиты работниками. Тогда началась усиленная работа по добыче костей — качественный и дорогой материал ценился как ювелирами, так и кузнецами. Здешний ресурс быстро обеднел и место забросили. В одной из старых баек утверждается, что внутри туннелей ещё хранятся яйца невылупившихся драконов!

Дьярва подошла к мусорной куче, выуживая оттуда вещь. Неправильный по форме череп, вытянутый и угловатый, с невероятно толстой лобной костью. Кривые и острые зубы, разной длины, половина из коих сколота или выбита.

- Отвратные ублюдки. - Она попыталась сжать в руках череп и сломать — не вышло. - Ничего. Когда-нибудь мы их изничтожим окончательно...

Враждебному настроению подруги Сэл не удивился — он не понаслышке знает о набегах людоедов, поедании и похищении ими младенцев, об ужасном насилии над попавшими в плен северянками. Жизнь тут куда труднее и опаснее, чем ему сначала показалось. Если бы не брат, что переехал сюда, бард никогда бы не сунулся в подобное путешествие. Есть множество более приветливых и тёплых мест, нежели Белые земли.

***

- Тебе понравился замок?

- Сначала я удивился. Потом перепугался.

- Перепугался?

- Маврида оказалась огромным обезличенным местом. Сплошной лёд и застывшие во времени тела. Солнце почти не проникает внутрь. Как клетка для птицы.

Лидер принялся будить отряд, стоило только ночи посветлеть — надо выдвигаться, пока погода не изменилась вновь. Удивительно, но снаружи царила благоговейная тишина. Без рваных порывов ветра. Равнину покрыл ровный слой пушистого снега, по которому было так легко ступать. Дьярва предупредила — в последующие дни снега станет в разы больше, а возвращаться назад они будут не по мягкой подушке, а по острым камням изо льда.

Дорога в гору оказалась нудной, на неё ушла добрая часть дня. Бард нежно поглаживал по голове измотанную лошадку, когда голос ведущего сообщил — они на месте. Перед отрядом предстали высокие арочные ворота, половина коих была уничтожена, а остатки разбросаны по земле крылатым чудовищем. Целая верхняя часть свисала над главным входом, словно топор над головой заключённого. Она покрылась толстым слоем непробиваемого льда, что залатал рану замка своеобразным способом. Опасение представляли внушающего вида сосульки, что перестали тянуться к земле на половине пути.

Пришлось слезть с животного и повести за собой, дабы не оно не испугалось воя, что встречал их в проходе. Разведчик предупредил об этом и доложил, что можно спокойно заходить. Сэл физически почувствовал, как зачесались ноги от затянувшегося ожидания. Вперёд подтолкнула Дьярва, разрешая одному из первых посетить обездоленную Мавриду.

Внутренний дворик оказался небольшим. Укрывающие замок стены занимали подавляющую часть площади для безопасности людей. Первые шаги и цокот лошадки раздались гулким эхом, быстро к ним присоединился человеческий гомон. Говорить шепотом тут не получалось — от каждой поверхности отлетало звонкое эхо. Никакого простора для шпионажа!

Главный лагерь разбили в среднем зале с большой жаровней в центре. Может место служило залом совещаний? Достаточно много стульев, подавляющая часть коих мигом отправилась в костёр. Есть подобие места для главнокомандующего собранное из крупного камня. Сейчас на такой не присядешь, не заработав охлаждение. Судя по остаткам лоскутов вокруг кресла, оно было украшено мехами и тканями.

- Мародёры успели побывать здесь.

Дьярва зло заскрежетала зубами. Сэл проявил сдержанное молчание — он точно знал, что северяне ненавидят, когда чужаки проявляют сочувствие в отношении их бед. Если у жителя Белых земель случилось горе — лучше оставить его наедине с ним. Бард даже успел помочь расколоть несколько стульев, пока его не попросили не мешать.

Так он попал в дальнюю часть замка, на пару с коротконогим учёным полуросликом, имени коего Сэл упорно не мог выговорить. В огромных очках-лупах во всё лицо, со сверкающей залысиной в самом центре и позорно куцей для коротышки бородкой. Он смахивал на типичного безумного учёного из Исткрита, только менее элегантного и более пузатого. Исткрит не зря называют землёй умов. Жаль, что бард там никогда не бывал. Тамошние консерваторы не обрадуются его простоватым балладам о путешествиях по диким джунглям и по колено в грязи. Им подавай скучные притчи с тайными смыслами обернутые в витиеватые стихи.

- Невероятно! Как интригующе!

Карлик то и дело восхищался дряхлыми изданиями книг, держа их будто самую важную ценность на свете. Главное, чтобы из северян никто не прознал, что какой-то талмуд решили не спросив увезти на другой материк.

Сэл по достоинству оценил хорошо сохранившиеся портреты знати на стенах — вот что стоит сохранить для потомков и истории! Красивые мужчины и утончённые дамы в расшитых дорогими тканями одеждах взирали с гордо поднятыми головами, словно задавая пронзительными взглядами вопросы: уютно ли гостям находиться в ледяных покоях Мавриды? Впечатлила их крепость столетних стен? Восславляют ли предки последние подвиги почивших хозяев замка? Подобные мысли навевают невысказанной тоской о минувших днях — ведь никого из обитателей замка не осталось в живых после той битвы. Славные воины не одну ночь проливали кровь защищая родной дом. А после короткой победы помёрзли один за другим в ужасающих заморозках, не в силах зажечь банальный костёр или успеть устроиться должным образом. Маврида промерзла насквозь мгновенно, словно месть за погибшее древнее существо.

Сэлижер подошёл к высокому окну. Верх его был украшен витражными осколками, составляющими изысканный рисунок райских цветов. В солнечные дни сюда должно проникать много света, что будет красиво искриться, оседая на вещах и превращая скромную библиотеку в волшебное место.

Мужчине открылся живописный вид на ледяную равнину, куда повалился дракон. И то, что осталось от грозного монстра — непомерно огромная голова и обглоданное туловище без конечностей. Жадность рода человеческого не знает границ — они попытались унести всё, что осталось от дракона, пока тот не вмёрз окончательно. В воображении барда вырисовывалось картина пугающего создания, что терроризировало северян и уничтожало города. В реальности присутствовал изуродованный алчностью труп, над которым жестоко надругались.

- Гляньте-ка на это! Чей-то дневник! - За восторгом на ломаных костылях приползло разочарование. - Никакой полезной информации.

Бестолковый полурослик перебросил книжку через плечо и расстроил барда столь небрежным отношением. Сэл поднял вещь с пола. Не учёный, а бедствие! Раскидал всё вокруг! Музыкант намеревался поругаться, но заметил в книге торчащий листок с заметками.

- Какую информацию ты ищешь, Ялах? Хочешь найти спрятавшегося дракона?

Собеседник раздражённо поджал губы, когда бард неправильно назвал его имя. К сарказму в чужих словах коротышка остался непробиваемым как дерево.

- Зачем мне целый дракон? Хватит единственного яйца!

По учёному гениальному замыслу где-то в пещере Железной кости ещё находятся пресловутые драконы. Они не зря считались одними из самых умных существ в мире. До приходя к власти людей и полного истребления, существа жили на земле долгими веками и умело прятались от опасностей. Будучи в пещере, Илох пытался зайти внутрь туннеля как можно дальше, но там оказалось слишком темно и страшно. Бард покачала головой. Решил, что точно сочинит песню о глупом учёном муже.

Пришедшая Дьярва поругала за беспорядок. Сэлижер так и не понял, за что именно он получил ругань в свою сторону. Зато разбитый лагерь вышел на славу — стоило войти в зал, как тебя окутывало любимое тепло и жар от пылающего костра. Конечно, это не сравнить с ташемайским полуденным солнцем и дневным пеклом.

- Слушай, тепляк. - Северянка передала ещё кипящую похлебку с кусочками жирного мяса. Ночь ещё не вошла в полную силу, но люди, измотанные впечатлениями за день, собирались вокруг костра плотным дружеским кольцом. - Зачем ты так далеко уехал от дома? Вы, южане, не приспособлены для жизни в подобных условиях.

Бард отхлебнул бульона, сетуя на отсутствие необходимой остроты и специй в большем количестве, но жаловаться на вкусную и горячую пищу он не собирался. На зуб попался добротный кусок говядины, разжевав который мужчина сумел разгадать настоящий вкус похлёбки.

- Приехал к старшему брату в гости. Он живёт в Нарзале и работает кузнецом. Огун его зовут. Слышала о нём? Он знаток своего дела.

Глаза женщин расширились и заблестели, а может это оказалось игрой света и огня. Дьярва поерзала на месте и прикусила губу, словно в неуверенности — вмиг обернулась девчонкой влюбленной! Она подобралась ближе к барду и подбросила тому в тарелку гору сухарей и дополнительную порцию мяса. Лидер группы и наёмники громко рассмеялись, глядя на парочку.

- Огун — отличный человек и великий кузнец. Наши воители часто ездят к нему за ковкой и добрым советом. Услуги, конечно, дорогие, но стоят того. - Главнокомандующий широко ухмыльнулся и кивнул на подругу по-отечески тёплым взглядом. - Брат твой, главный жених в городе. Девки за ним так и вьются кольцами змеиными!

Прояснилось, почему при встрече брата так часто останавливали побеседовать. Огун выглядел раздражённым, хоть радовался приезду младшего родственника. Но Дьярве, насчет брата, ничего полезного он сообщить не мог, точнее не собирался. Пусть сами между собой разбираются. Остаток вечера прошёл в добродушных шутках и настырных попытках северянки вытянуть информацию о старшем. Собиравшийся задремать бард перед сном вспомнил о книжке, что стало фатальной ошибкой. Он не сомкнул глаз, пока не погас костёр, а сквозь украшенные морозными рисунками окон не стали красться первые лучики утренней звезды.

***

- Значит, ты что-то вроде городской знаменитости?

- Просто хорошо выполняю свою работу.

- Но местные тебя очень уважают! Ты знал, что есть маленькая гильдия обожателей имени тебя?

- Надеюсь, что не ты её основал, Сэл.

- Кто знает, кто знает. Ещё слышал, что от заказов нет отбоя. И раз ты самый богатый в нашей семье, то в состоянии одолжить любимому брату сотню золотых, как считаешь?

- Нас много у родителей. Не факт, что ты любимый. Денег не получишь.

- Ух. Это было грубо, Огун.

- Лучше продолжим разговор. Значит, у тебя появился новый сообщник?

Он ожидаемо не выспался. Из дневника бард узнал любопытные детали об обитателях Мавриды. Рыцари давно хотели разобраться с надоедливым драконом, что зачастил терроризировать земли. Они начали подготовку задолго до решающей битвы. Сэл предположил, что до прихода северян, под горой замка, могла быть кладка. Известно драконьи яйца могут находиться в застое долгие сотни лет.

- Ты чего такой лохматый?

Голос ученого Улуха вывел из ступора. Бард бродил по длинным коридорам, в раздумьях разглядывая портреты. Вслух поделиться мыслями мужчина не мог. Жадность вела его в меньшей степени — все существа в той или иной степени алчны. Он беспокоился, что случайно раскроет свою шальную идею и не сможет ее реализовать.

- Не могу понять. Как получилось, что люди победили дракона, но погибли от холода. Неужели они оказались настолько глупы и не сумели найти способа согреться?

Со стороны коротышки раздалось высокомерное фырканье.

- До конца неизвестно, почему это случилось. Сразу после того как дракон испустил последнее дыхание — небо над замком потемнело, а с земли поднялись мощные ветра. - Голос ученого изменился в подаче и зазвучал по-новому для музыканта — словно перед ним больше не жалкое подобие учёного, а человек, вкусивший самые тайные знания мира. Сэл застыл, дабы не спугнуть короткое видение. - В архивах соседних городов сохранились записи о странном прошествии. Замок будто накрыло ледяным непроницаемым куполом. Птицы облетали место стороной, а дикие животные мигрировали в другие области. Среди северян не нашлось смельчаков, что рискнули подобраться к Мавриде ближе. Однако к утру всё беспокойство растворилось как туман на заре. Буря ушла. В замке не было никого кроме замёрзших на месте рыцарей.

Возможно версия, что бедствие сотворил непосредственно дракон — будучи самым сильным созданием севера, он испустил из себя последнее снежное проклятие, а оно и забрало с собой оставшихся в живых людей, является самой достоверной. Недолгим был пир победы над могущественным врагом.

- Но почему так мало трупов? Не может быть дело в людоедах.

Тишина между собеседниками оказалась недолгой, но значительной. Схожие мысли пришли единовременно. Ученый догадался с помощью начитанности, а Сэл не зря провозился с дневником всю ночь.

- Должен быть общий проход, что соединит замок и железную пещеру. - Бард с подозрением прищурил карие глаза и получил аналогичный встречный взгляд. Сейчас у них был общий мозг на двоих — мозг жадного авантюриста и любопытного ботаника. - Ты ведь понимаешь, что нам нельзя рассказывать об этом северянам? По крайней мере, пока мы сами все не выясним. Проведем научное исследование. Убедимся в безопасности для всех. Так ведь?

Таким образом, между ними на короткое время появилась дружеская связь, что оборвется сразу, как только каждый получат желаемое. Благо никому нет дела до двоих — северяне интересовались оставшимися на мерзлых трупах доспехами и именным оружием, остальные ученые засели в читальных залах и выуживали от туда крохи информации, ведь выносить что-либо из замка строго запрещено. Среди северян считается зазорным вытащить из чужого разоренного дома какую-нибудь вещь, даже если это будет банальная тарелка — без разрешения владельца нельзя. А как достучаться до мертвого хозяина вопрос совершенно другой.

***

- Значит, вы с этим Олухом всё-таки нашли способ попасть в туннели?

- Да, но пришлось повозиться с дверью. И, честно говоря, найденное мне не понравилось.

- Тебя что-то расстроило?

- Да. Люди вновь разочаровали.

Путем общих усилий получилось добраться до нижних помещений замка, куда больше никто не решился сунуться из-за пронзительного холода, что окутывал каждый мизинец места. Пол и потолок были покрыты льдом, а в воздухе висел острый воздух, что кололся от каждого выдоха. Массивная дверь перед временным товарищам стала препятствием. Оно решилось с помощью смекалки ученого, что разжёг огонь с помощью искры.

Ни одного из них не было способности к магии. По поводу взрывчатки, что лежала в сумке, Сэл почти проговорился, но коротышка быстрее достал искру и принялся за работу. Хорошо, иначе бы взрыв наделал много шума, а они могли навсегда застрять под завалами.

Им удалось побороть лед и потратить на столь бессмысленное занятие значительную часть драгоценного времени! Через пару часов начнет темнеть, все соберутся у главного костра, тогда-то их и спохватятся. Бард заторопил товарища схватиться за двери, чтобы они сумели оба распахнуть тяжелые ставни. Дверь не была полностью закрыта — сквозь щель виднелся небольшой просвет. Ребята уперлись ногами в пол и потянули деревяшку на себя. Она поддавалась с большой натяжкой. Открыть до конца ее так и не получилось — настолько громоздкой она оказалась, что выходило только создать проём шире, чтобы перебраться внутрь.

Стоило Сэлижеру первый раз заглянуть, и он оторопел от увиденного — почти нависая над дверью и держась за косяк, стоял труп, покрытый тонкой коркой прозрачного льда. На мертвеце была униформа с гербом замка. Он сохранился в идеальном состоянии! Выражение ошарашенного лица легко считывалось.

- Вот и нашлись потерянные рыцари…

Голос Алаха звучал равнодушно сухо. Первое что поразило барда — это пронзительная тишина, в которой отчетливо слышалось их собственное биение сердца и шорохи теплой одежды. Друг подсвечивал место огоньком, когда голову Сэла пронзила идея.

- Погаси искру.

Напарник нехотя убрал ее, но быстро сообразил зачем. Они дождались, пока глаза привыкнут к темноте, и проявится знакомая картинка. Бард коснулся ледяной стены, оставляя на той отпечаток пальцев — сияние не исчезло как в пещере Железной кости, значит, здесь погибло куда больше драконьих существ.

- Нам ведь нечего бояться?

Ученый нервно оглянулся по сторонам и вцепился в рукав музыканта, словно боясь потеряться. С одной стороны его можно понять — под ногами то и дело хрустели кости неизвестного происхождения, да вмерзшие в лёд трупы людей не сильно радовали. Мозгом бард понимал, что такие не встанут. Глаза у них на месте стоят и не вертятся как у жутких кукол, что он однажды видел в бродячем театре Свободной земли.

Они добрались до развилки, и мужчина с трудом отцепил от себя полурослика, посылая того проверить другую сторону. Это было крайне важно сейчас — время стремительно убегало. Скоро сюда нагрянут северяне. А учитывая их суеверность, они попросту запрут вход в туннели чтобы больше никто сюда никогда не попадал.

Пришлось подождать, пока боязливый ученый исчезнет из поля зрения и пойти своей дорогой. Коротышка не был плохим существом, но трусом оказался знатным, что, впрочем, свойственно многим великим умам — их дело накапливать знания, а не бороться с личными страхами.

Туннель оказался длинным и в конце, неожиданно, начал сужаться. Пришлось немного походить боком, но далее всё вернулось в норму. Сэлижер очутился в невероятно просторной пещере с высокими потолками, под которыми растянулись длинные ледяные сосульки, подсвеченные прозрачно голубым светом как диковинные фонари. Между ними в высоте напевал шальной ветер, значит совсем близко поверхность. Освещения здесь больше, пыль виделась гораздо хуже, но всё ещё оставляла свои отметки от каждого пройденного шага — за музыкантом тянулся светящийся след от обуви. Человек сделал первый шаг и услышал громкий хруст. Тот расползся тягучим эхом по всей пещере — никто не отозвался грозным рыком на незваного гостя. Единственный возможный враг распластался вдоль пещеры и свернулся в защитный клубок из белоснежных костей, позвоночников и сплетенных когтистых лап. Дракон, гораздо меньше по размерам, чем на поверхности, опал тушей тяжёлых костей на небольшом помосте, пронзенный десятком копий и мечей. Вокруг него сохранилось несколько замороженных фигур людей в разных, но воинственных позах, атакующих дракона. У ног солдат валялись сотни разбитых яиц, из которых торчали слабые конечности не дозревших детёнышей драконов.

Разрозненные чувства захлестнули поэта — он увидел останки величественного создания как никогда близко и, может быть, он последний в мире человек, прикоснувшийся к подобному чуду. Ему стали доступны события победы, так радостно восхваляемые северянами с другой, совсем не радостной стороны, он стал немым свидетелем людской жестокости, прикрываемой гордостью и пустой славой. Стали более ясны смутные записи в дневнике человека — люди нарушили покой гнезда дракона строительством замка, вот он и принялся уничтожать округу. И ведь теперь даже не похвастаешься с чистым сердцем, что видел монстра — от него остались ошметки былой силы и холодный труп.

Бард подобрался ближе, не в состоянии избегать разбросанных скорлупок и костей, что жалобно пищали под сапогами. Не знай, он, что это скорлупа, то принял бы ее за осколки разбитых драгоценностей — они будто стекло переливались зеленовато-синим цветом. Он близко. Трогает большую лапу чудовища и сразу одёргивает руку — от прикосновения та начала мигом рассыпаться мелким крошевом и растекаться по воздуху как нечто эфемерное. На ладони остался яркий след, что сотрётся ещё не скоро. С ним он успеет посетить не одно новое место. За почти истлевшей конечностью находились разбитые или раздавленные яйца, которые дракон отчаянно пытался защитить. Сэл начал разгребать осколки в поисках крупного куска, который можно будет оставить на память. Целое яйцо признал не сразу. Оно было покрыто черепками мёртвых братьев и сестер.

- Сэлижер! Где ты?! Отзовись, пожалуйста!

До ушей долетело звучное эхо запаниковавшего ученого, его топчущиеся на месте шаги. Сказочный момент был разрушен чужой небрежностью — холодные пальцы барда торопливо расчищали гладкую поверхность яйца в поисках вмятин или сколов. Целое! Оно было целое! Только не такое крупное, как думалось. Мужчина пока не понимал, зачем оно ему и что он будет с ним делать. Да его же убью за такую находку! Но и оставлять его тут нельзя. Недолго думая музыкант переложил ценность в сумку, искренне надеясь, что оно не разобьется по дороге домой, а его самого не попросят выложить все вещи на стол.

***

- Значит никто и ничего не заметил? Ума не приложу, откуда в тебе столько удачи.

Огонь в камине весело трещал, пожирая свежее угощение в виде сочных поленьев. Сэлижер чувствовал приятное тепло, что растекалось по телу нежной негой. Возвращение назад оказалось нервным и затяжным. Он зарекается вновь путешествовать по Северу! Будет ездить сюда исключительно ради брата!

Бард продолжал игнорировать серьёзный взгляд Огуна, что грозным истуканом глядел сверху вниз и уже не пытался делать вид, что верит хоть единому слову сказанному младшим братом. На столе перед ними лежал овальный предмет их спора.

- Опустим вопрос, почему сразу после вашего выхода пещера неожиданным образом обрушилась. – Так-то вопрос ещё не давал покоя старшему брату. Зачем уничтожать пещеру, если в ней больше ничего не было? Или всё-таки было? Добиваться правды от Сэла Огун будет ещё долго и мучительно. - Я с рождения за тобой присматривал и знаю, когда ты врёшь. А врёшь ты часто. Добрая половина нынешнего рассказа небылица.

Младший поджал губы, но не раскрыл рта – уставился на одинокое яйцо и нервно дёрнул рукав надетой рубашки. Правда выяснится не через одну сотню лет. Когда гипотетически подросшие драконы пробудятся ото сна и попытаются выбраться наружу в поисках пищи. Эти создания менее опасны, чем кровожадные северяне с их пережитками прошлого. Если бы он оставил вход целым – люди бы уничтожили оставшиеся яйца.

- Думаю, с меня хватит. - Огун отошел на секунду, чтобы вернуться с тяжёлым молотком. - Ты прости меня, брат. Не хочу, чтобы из-за этого ты пострадал.

Музыкант едва не спохватился слишком поздно, бросаясь в сторону брата, что намеревался разбить ценность. Селижер опрокинул стул, на котором сидел и закричал на Огуна, в бесполезной попытке остановить. Огун – старший из братьев, всегда считался самым сильным. Он не зря пошел заниматься кузнечным делом. Сэл перепугался вдвойне, когда старший внезапно замер на месте, а его лицо превратилось в нечитаемую маску. Послышался тихий хруст треснувшей скорлупы, яйцо немного дернулось.

Бард никогда не признается, что был готов разрыдаться от счастья как мальчишка. Пусть это принесет в будущем проблемы, но вы только посмотрите на рождение некогда утерянного чуда! Совсем крошечное, не такое как пишут в книгах или сказках для малых детей. Дракон оказался меньше дикой крысы и сильно смахивал на банальную ящерку, перемазанную густым желтком. Яйцо было гораздо крупнее, чем оказавшаяся в нем особь. Бард мигом потерял интерес к брату, полностью переключаясь на моргающее темными глазищами создание, что неловко пыталось выбраться из плены скорлупы. Человек был настолько поглощён событием, что совсем не различил стук во входную дверь. Хотя столь бодрый женский голос мог разбудить даже мертвеца.

- Сэл! Это твоя лучшая подруга Дьярва! Помнишь, ты приглашал меня в гости?

Никого бард не звал в гости, конечно. Северяне сами приходят, когда им вздумается — прогонять их так же считается дурным тоном, если не объявлением вражды. Не стоило гадать, из-за кого настырна женщина пришла. Огун был удивлен и не слишком счастлив. В дверь отчаянно стучались, что-то приговаривая. А ведь старший ещё в самом начале говорил, что добром это не кончится.