Да здравствует король! Над столицей взошла тяжёлая брюхатая луна. Далеко за Трёхлистным лесом с голоду завыли волколаки. И немудрено: по приказу короля их логова завалили камнями, а торговый путь, некогда проходивший через Трёхлистье, очертили новым маршрутом – всё ради безопасности подданных. Затем сонную тишь ночи нарушило горное чудище, долгие годы дремавшее под бронзовыми копями. Старый король полагал, что монстр к его подданным не питает ни интереса, ни враждебности, а потому не тратил людские жизни в битвах с ним. В ту ночь подгорный гигант перевалился на бок, чем вызвал обвал камней в заброшенной шахте; в городе его не слышал только спящий. Спустя двадцать минут столица вновь погрузилась в сон; в моровую тишину канула и жизнь старого короля – легко и незаметно. Последним аккордом ночи стал вопль дворцового слуги, перебудивший ползамка. Тогда-то и начался настоящий бедлам. 1 Перед рассветом копыта гвардейских скакунов долго отбивали встревоженный такт, и лишь когда капитан Лестро сбавил ход и вскинул правую руку со сжатым кулаком, все остановились. Капитан развернул коня; первым, как и ожидал, увидел лицо своего заместителя, заспанное и недовольное. – Ну и зачем мы тут нужны? – пробурчал Бормил, поправляя стремена. Он единственный в отряде мог задать вопрос капитану таким тоном. Лестро горько усмехнулся в седые усы и тихо сказал: – Мы сопровождаем короля. Остальные и бровью не повели, зато брови Бормила едва не спрыгнули с морщинистого лица. – Разве король не болен? Зачем ему выезжать в эту богадельню? Как он здесь оказался? – вопросы тяжелыми могильными камнями сыпались из его уст, усталые глаза бегло разыскивали королевскую карету. – Мне не хотелось, чтобы ты узнал это от слуги. Король умер, Бормил. Все опустили головы. Заместитель капитана королевской гвардии, услышав весть, на мгновенье застыл – точь-в-точь под злыми чарами, как в битве при Марукани. Потом неловко, будто бы тело перестало слушаться, слез с коня и сел прямо на мокрую росистую траву. – Вот как. Взгляд старого гвардейца устремился в небо. Там сумеречная синева туч уже вступила в неравную схватку с первыми лучами рассвета. Лестро молчал. Капитан боялся, что старина Бормил не сумеет собраться с силами и покинуть замок, а потому скрыл от него страшную весть до подходящего времени. «При мне и при молодых старый медведь не позволит себе раскиснуть», рассудил он... и не прогадал. – Стало быть, прибыли мы за новым королём? – голос Бормила звучал суровее обычного. – Именно так. – Старый король оставил распоряжения на этот счёт? – Как и обещал. Бормил кивнул, сорвал какую-то травинку, зверски расправился с ней. Потом резко встал, отряхнул штаны, сердито крякнул и молвил: – Веди. *** На кухне уже бренчало посудой, скворчало маслом, трещало пламенем жаровен. Арти уныло плёлся по каменному полу к своему рабочему месту, жалея, что не сбежал вместе с Ланселем и Треттой. Он и сам не понимал, почему остался. В ночь, когда нужно было тихонько стащить с себя одеяло, юрко прошмыгнуть к сундуку с вещами, вскрыть его украденным у смотрительницы ключом, взять всё нужное и по-быстрому смотаться из Королевского Дома Призрения по заранее сплетённой верёвке через окно, он... ничего не сделал. Просто лёг спать, хотя верёвка и украденный ключ грозили ему серьёзными проблемами в недалёком будущем. Арти стоило больших трудов избежать трёпки: верёвку он выкинул в канаву во время работ в поле, а ключ «нашёл» на полу возле комнаты и вернул владелице с самым благочестивым видом. Конечно, его битый час мучали расспросами: «Куда сбежали те двое? Как ты им помог? Кто ещё участвует в сговоре?» – но парень делал вид, что ничего не знает. – Если выяснится, что ты всё-таки в этом замешан, – шипела старуха-смотрительница, – то я лично препровожу тебя к ближайшему позорному столбу и там привяжу. Арти гордо молчал – следы он замёл, да как следует. Но теперь, в это тоскливое одинокое утро без Ланселя и Третты, горечь разлуки повисла на его сердце тяжёлым грузом. Кроме того, он переживал за друзей – а ну как их разбойники похитили, или зверьё в лесу подрало, или?.. – Арти! – повариха Дот, вместо того чтобы говорить, всегда сварливо кричала. – Тащи свои пятки сюда, мне нужно начистить брюкву! Парень вздохнул. В свои двенадцать он больше всего на свете ненавидел брюкву. А теперь её мало того, что придётся полутра чистить, так ещё и лопать тушёную на завтрак и обед – две плохие новости по цене одной! Внезапно в низкую дверь кухни ввалился дворник Сток, на редкость – это Арти заметил сразу – трезвый. – Малец, ты почему ещё здесь? Ноги в руки и бегом наверх! – Что случилось? – проворчала Дот, выступив из-за печи с обнажённым словно меч намерением отбивать помощника в честной перепалке. – Молчи, женщина! Пошли, Арти! Смотрительница зовёт! Дот злобно блеснула крысиными глазками и скрылась во мраке кухни, а дворник пихнул мальчишку в спину и погнал наверх, по крутым лестницам, на третий этаж Королевского Дома Призрения – самый чистый, самый тихий и самый страшный. Именно там обитала смотрительница. Именно там она плела коварные планы по улучшению жизни своих питомцев. Именно там скрывались – а порой и сбывались – детские кошмары... – Всё, пришли, – Сток снова пихнул Арти в спину, заставив его едва ли не ввалиться в двери кабинета. Дворник спешно ретировался, оставив мальчика в крайне скверном положении: в кабинете царили тьма и ужас. Шторы задвинули, и робкий утренний свет почти не проникал сюда. Хозяйка стояла у порога, и стоило Арти показаться в проёме, как старая ведьма вцепилась в него и втащила в окутанную чернотой комнату. – А-а, вот и ты, А-а-рти, – сказала она очень странным голосом, – п-проходи, скорее. Вот, ещё один претендент. По вашим описаниям подходит! Арти не сразу сообразил, к кому старуха обращается, но заметил её заискивающую улыбку, не сулившую ничего хорошего. Потом увидел Джоди, угрюмого и задиристого парня пятнадцати лет, которого всегда сторонился. Тот стоял у стены кабинета с невероятно довольным видом. Арти таким его никогда не видел. И только когда прозвучал властный голос: – Подойди ближе, мальчик, – Арти сообразил, что за столом начальницы Дома Призрения кто-то сидит – кто-то куда более могущественный, чем она. – Ну же, – прошипела ведьма едва слышно, – ступай! Арти неуверенно приблизился к столу. Из мрака проступили черты загадочного гостя: копна седых волос, молочного цвета усы, которым позавидовал бы любой стражник, сухощавые руки, нетерпеливо барабанящие длинными тонкими пальцами по столешнице, и, самое главное, глаза – два обращенных к миру дымчато-серых осколка зеркала, пристально за всем миром следящих и абсолютно к нему беспристрастных. В них Арти с удивлением разглядел себя – маленького и испуганного. – Здравствуйте, – мальчик отвесил господину поклон так, как его учили – низко и плавно: словно разминаешь затёкшую спину. – Хм... Что думаешь, Бормил? От шкафа смотрительницы отделилась огромная тень и прогромыхала: – С виду как в грамоте. Остальные ни черта не похожи. Давай уже сделаем что должно; не нравится мне это место. Тень придвинулась к единственному пятну света на полу кабинета, и Арти сумел различить упитанное тело, запрятанное в богатый дворянский наряд, а также лицо – необычайно живое, подвижное, но также и отчего-то болезненное, будто бы изъеденное временем. – Хорошо. Госпожа, будьте любезны оставить... Гость не успел закончить фразу, как в кабинете остались только мужчины. – Меня зовут Адам Лестро, это – Эдмунд Бормил. Мы... – Гвардейцы короля, – прошептал с благоговейным трепетом Арти, и только затем понял, что произнес это вслух. – Именно так. Я – капитан гвардии, это – мой заместитель, – капитан говорил с расстановкой, делая почти театральные паузы между словами, и Арти подумал, что все происходящее действительно похоже на спектакль. – Мы пришли в ваш приют по особому делу. Терять времени нам не хочется, так что делайте всё, что мы скажем, без проволочек, договорились? Арти кивнул. Он не видел, но был уверен: Джоди поступил ровно также. – Отлично. Итак, сейчас мы покажем вам обоим несколько предметов. Ваша задача – выбрать из них один, себе по душе. Договорились? Мальчики кивнули. – Хорошо. Давай, Бормил. Грузный старик навис над столом и развернул на нём какую-то ткань. В скудном свете Арти почудился странный блеск. Секундой позже он понял, что ничего ему не почудилось. В огромном свёртке скрывались настоящие сокровища. На стол угодили семь чудесных вещей, от которых – Арти мог поклясться чем угодно – буквально веяло величием. Дыхание перебило. Он смотрел и не мог налюбоваться. Стальной боевой кортик, эфес которого украсили багрянцем рубинов. Толстая книга из настоящей белой бумаги – такая стоила, должно быть, целое состояние; кожаный переплёт и вовсе скрепляли золотые нити и скобы. Волшебного вида цветок ручной работы, сплетённый умелым кузнецом из белого серебра, червонного золота и украшенный большими изумрудами и сапфирами. Кольцо – маленькое, на фоне остального неприметное, но, очевидно, драгоценное. Кошель, сшитый из удивительной переливчатой ткани, украшенный жемчугом и набитый золотыми монетами. Хрустальный шар, в котором Арти увидел своё отражение, на этот раз – изумлённое. На краю стола лежало единственное нерукотворное сокровище – большое, огнисто-охряное, сияющее лучистым внутренним светом. Арти задержал на нём взгляд и тихо выдохнул. Потому что хорошо знал, что перед ним, но не мог в это поверить. – На выбор даётся минута. Думайте, – голос старика показался Арти немного взволнованным – словно по безбрежному океану пробежала едва заметная дрожь. Мальчик обернулся, посмотрел на Джоди. Тот переводил взгляд с кортика на кошель с монетами и что-то сам себе шептал под нос. Арти озадаченно поднял глаза на капитана гвардии и спросил: – Зачем это нужно? Старый усатый вояка пожал плечами: после узнаете. Арти вновь поглядел на сокровище, сияющее ярче других. Потом перевёл взгляд на заместителя капитана – тот стоял в дальнем углу и мрачно молчал. Мальчик пришёл к выводу, что никто в этой комнате не хочет здесь быть, кроме Джоди. – Зачем это всё? – шепнул ему Арти. Тот только головой мотнул: не мешай. – Ваша минута заканчивается, – сухо сказал Лестро, – вы готовы сделать выбор? Джоди ещё пару мгновений пялился на богатства, после чего вскинул голову и пробасил: – Я выбираю нож! – Ты уверен?.. – с неохотой переспросил капитан. – Да! – А ты, парень? Что выбираешь? Арти бросил короткий взгляд на чудесное сокровище, в которое он до сих пор не мог поверить. Оно сверкнуло поочередно всеми цветами радуги, будто прощаясь, и погасло. Арти вздрогнул, но ответил без колебаний: – Перо. – Уверен? – Нет. Но выбираю его. Гвардейцы переглянулись. – Объясните свой выбор. Начнём с тебя, – Бормил ткнул пальцем в сторону Джоди, – почему выбрал кортик? – Каждому воину нужно оружие, – ответил тот с напускной суровостью. – А ты что, воин? – старик навис над ним, словно злобный медведь-шатун, и Арти увидел, как кровь отлила от лица и шеи Джоди. – Нет, – пискнул тот, бледный как статуя, – но хочу им стать. Заместитель капитана ухмыльнулся, повернулся к Арти. – Что насчёт тебя? Почему выбрал перо? – Оно... просто мне понравилось. – А остальные штуковины, значит, не приглянулись? – Они тоже. Но перо больше. – Дурак, – тихо прыснул Джоди, – старое драное перо выбрал! – Оно не драное! – запротестовал Арти. – Ты что, с ума сошёл? Погляди! Арти указал на дар феникса рукой, и тот вновь заискрился – красным, жёлтым, лиловым. – Обычное старое перо для письма, у нашей смотрительницы их полно, – Джоди даже зевнул, изображая скуку. – Ничего особенного. – Неправда! – Арти схватил артефакт, и тот вдруг вспыхнул – исторг пламя вверх, к потолку, и на этот раз чудо увидели все – и Джоди, задом плюхнувшийся на пол, и старые гвардейцы, застывшие в тихом изумлении. Когда огонь погас, на Арти впервые в жизни навалилось чувство абсолютного опустошения. Всё вдруг померкло перед ним, и даже страх наказания за схваченное со стола сокровище явился лишь в виде утомительной мысли, слабой и мерклой. – Значит, Барти был прав, – в тихом голосе капитана уместились и горечь, и радость, и удивление. – Значит, истории суждено повториться. Старики извлекли мечи из ножен и обступили паренька. Тот стоял посреди комнаты, словно на палубе корабля – его шатало, он едва понимал, что происходит. Припав на одно колено, гвардейцы торжественно перехватили рукояти мечей, уткнув клинки в пол. Арти обвёл комнату осоловевшим взглядом и вдобавок к усталости ощутил вдруг сильную головную боль. Слова присяги долгим эхом отражались в его гаснущем сознании. – Я присягаю на верность юному королю, – сказал Бормил тихо, так, чтобы никто не заметил дрожи в голосе. – И клянусь защищать и направлять его до тех пор, пока один из нас не сойдёт с пути. Лестро смахнул слезу со щеки и молвил: – Я присягаю на верность новому королю и клянусь хранить его жизнь ценою собственной. Арти смутно чувствовал, как пол тянет уставшее тело к себе, но к моменту, когда заботливые руки подхватили его и понесли, уже потерял сознание. 2 Сироты высыпали шумной толпой на улицу, и никто – ни смотрительница, ни дворники, ни воспитатели – не мог их утихомирить. Всем хотелось посмотреть на нового короля. Всем хотелось попрощаться с Арти. Единственным возмущённым воспитанником оказался Джоди. Обычно молчаливый, теперь он пребывал в настолько расстроенных чувствах, что беззастенчиво кричал: – Я думал они приехали оруженосца выбрать! Взял нож, как любой нормальный солдат! Это несправедливо, дери их волки! Почти никому до его досады не было дела. Только жизнерадостный Сток, успевший где-то вылакать чарку вина, сказал ему назидательно: – Ты не ори, а лучше попроси у Арти забрать тебя с собой в замок, служить пажом. Авось дослужишься до оруженосца, дуралей. Совет показался Джоди оскорбительным, и он куда-то убежал вместе со своей злостью. Арти едва держали ноги, но крепкая рука Лестро почти несла его, подхватив под плечи. Старый гвардеец тихо успокаивал: – Не бойтесь, ваше величество. Скоро вы окажетесь во дворце, там вам всё покажут и объяснят. А вечером пройдёт коронация. Всё снова будет хорошо. – Не называйте меня так... – бормотал Арти. – Как? – Лестро улыбался, явно что-то припоминая. – Ваше величество. Морозный воздух постепенно привёл мальчика в чувство. В утреннем свете он различил фигуру смотрительницы – худощавую, скрюченную. Она стояла у выезда со двора и неодобрительно взирала на происходящее. К ней подошёл второй гвардеец, так похожий на медведя. Старуха снова побледнела, согнулась в нелепом реверансе. – Компенсацию вам пришлют не позднее недели, – сказал Бормил, обращаясь к ней и почти физически ощущая растущую внутри неприязнь, – и спасибо, что помогли организовать всё так быстро. – Да что вы! Не стоит... – ведьма залебезила, вся изливаясь подслащённой желчью. Бормилу захотелось плюнуть в неё и уйти. Лестро подвёл мальчишку. Тот выглядел уже лучше – даже румянец вернулся. – Думаю, вам нужно попрощаться с воспитанником, – сказал капитан. – Прощайте, ваше величество, – смотрительница Дома Призрения вновь поклонилась, но на этот раз в глазах её почти все заметили немую, невыразимую ярость. Арти тихо смотрел на неё пару мгновений, а потом улыбнулся, кое-что вспомнив. – Помните, вы сказали, что привяжете меня к позорному столбу, если узнаете, что я помог сбежать Ланселю и Третте? Толпа детей притихла. Гвардейцы переглянулись. – П-п-помню, – выдавила из себя смотрительница. – Я им помог. Лицо старухи пошло пунцовыми пятнами, но ей хватило сил не взорваться от избытка чувств. Лестро и Бормил едва удержались от хохота. «Ну и малец!», подумал каждый, сознавая, что Барти такую шутку тоже по достоинству бы оценил. А может, и сам бы пошутил так в подобных обстоятельствах. Мальчишка слабо улыбнулся – но то была улыбка победителя. Толпа детей заулюлюкала, завопила, а потом кто-то первым крикнул: – Да здравствует король Артрис! – и под дружное скандирование воспитанников Королевского Дома Призрения малыш Арти отправился в новую жизнь. *** – Так значит, Лансель и Третта – ваши друзья? Капитан Лестро стоял у окна столовой замка и смотрел, как внизу по дворику кружит павшие листья скучающий ветер. Позади него юный король завершал свою трапезу, выскабливая со дна тарелки остатки восхитительного мясного супа. Лестро невесело подумалось: им предстоят долгие месяцы обучения этикету. – Да, – Арти быстро привык к обществу капитана, и говорил с ним спокойно, – они сбежали неделю назад. Я должен был уйти с ними, да только вот зачем-то остался. – Думаю, теперь вы понимаете, зачем, – проговорил капитан Лестро, перебирая в памяти сотню осколков воспоминаний об ушедшем друге, – ваш предшественник говорил, что случайно не происходит ничего. – Вы говорите о короле? – Теперь вы – король. Не забывайте. Арти от этих слов почему-то стало дурно. Несмотря на проделанный путь и сотни поздравлений, услышанных им, вопреки скупым объяснениям Лестро он по-прежнему ничегошеньки не понимал. – Тогда, как ваш король, прошу вас: расскажите, почему я здесь оказался и почему всё это со мной происходит? Лестро вздохнул. – Учтите, ваше величество: история будет длинная. – Это не важно. Начинайте, пожалуйста. Лестро отвернулся к окну, немного подумал и заговорил. – Когда-то давно я, как и вы, рос в Королевском Доме Призрения. Мне было семь лет, когда я познакомился с Эдмундом и Бартоломью, своими лучшими друзьями. Тогда я ещё не знал, что нам предстоит долгий и интересный путь, полный опасных приключений и великих свершений. Из нас троих Эдмунд был самый рослый, самый сильный и смелый. В четырнадцать лет он гнул подковы, поднимал тяжести на ярмарках за деньги, выигрывал на городских кулачных турнирах главные призы – в общем, ему на роду было написано стать солдатом, крепким и надёжным. Что до меня... в юности я страдал от хилого здоровья, но куда сильнее друга мечтал стать великим воином. В тринадцать лет я начал воспитывать себя и закалять: обливался холодной водой на морозе, поднимал тяжести вместе с Эдмундом, боролся с ним, неизменно проигрывая... Потом, когда обстоятельства значительно изменились, я приступил к изучению войсковых наук и с отличием окончил Королевскую Военную Академию. Я много фехтовал, учился у разных мастеров, несколько лет путешествовал по северным провинциям, подавлял восстание горных племён, воевал с конелюдами на востоке и с ящерами – на юге... И ничего из этого не произошло бы, не будь одним из моих лучших друзей Барти, более известный как Бартоломью Мудрый, правитель королевства, Хранитель Мира и Спокойствия. В детстве Барт был необычным мальчиком. Он не мечтал о воинских подвигах, не хотел стать богатым и знаменитым. Нас с Эдмундом это всегда удивляло... – О чём ты мечтаешь, Барти? – спросил Адам, глядя на посеребрённую верхушку праздничной ели, высоченной, с мохнатыми зелёными лапищами. – Чего бы хотел в этом году? Маленький Барт, переводя взгляд с усеянного звездами вечернего неба на сияющий начищенным серебром диск ночного светила, ответил: – Мне бы хотелось повидаться с теми, кто живёт на обратной стороне луны. Адам хотел рассмеяться. Но потом заметил, что Барти не шутит, и передумал. – С чего ты решил, что там кто-то есть? Барти пожал плечами. Адам, отлично зная, что Барт может в тихой задумчивости простоять здесь хоть до наступления нового века, сказал: – Когда вырастем, обязательно побываем там, и всё про лунную жизнь узнаем. А сейчас, если хочешь, можем пойти поиграть в снежки, пока нас Трок лопатой в дом не загнал. – Не думаю, что у нас это получится. Но от игры не откажусь. Адам ещё долго рассказывал новому королю историю их с Бартом дружбы, а сам удивлялся: неужели он так всё хорошо запомнил? Перед глазами проносились яркие картины прошлого, одна другой красочнее. Вот они с Эдмундом сбегают из Дома Призрения во мраке ночи, под хохот филинов, и скрываются в лесу. Барти с ними не пошёл, и для них долго оставалось загадкой, почему именно. Вот они вдвоём скитаются по западным пределам страны, перебиваясь сезонными заработками. Позже их пути разойдутся: шестнадцатилетнего Эдмунда упекут в городскую тюрьму за драку, а пятнадцатилетний оборванец Лестро узнает безумную новость: их старый друг Барт призван во дворец умирающим королём, он – единственный наследник престола, самый дальний родственник монарха! – Конечно, многие дворяне в те дни были недовольны таким поворотом событий. Один из знатнейших лордов того времени рвал и метал; он до жути желал усесться на трон после смерти короля, и всё для этого подготовил!.. Но не учёл, как он сам сказал перед эшафотом, «недоноска, обретавшегося во вшивом сиротском приюте». – Этот лорд готовил переворот? – о таком Арти в книжках не читал. – К счастью, его удалось подавить. Я вовремя прибыл ко двору Бартоломью, стал его пажом и верным помощником. Позже присоединился и Эдмунд: голыми руками побил свою охрану и сбежал из-под заточения, чтобы тайком прокрасться во дворец и предстать перед королём в подходящий момент. Жизнь крутилась перед глазами старого капитана цветастым вихрем, в пучине которого уже успел сгинуть один из них. «Осталось ещё двое», – подумалось ему вдруг с пугающей отчётливостью. 3 Вечер приближался, обещая воссиять ярким празднованием. Чело юного короля, отмытое и припудренное, было готово принять тяжесть короны. Вот только в глазах у Арти ничего подобного не читалось. Капитан гвардии видел это лучше остальных. – Не волнуйтесь, Ваше Величество. Всё будет хорошо. Гвардия рядом, никаких непредвиденных обстоятельств не ожидается. – Для меня эта коронация – одно большое непредвиденное обстоятельство. – Понимаю. Но это ваш долг, равно как и мой следить за тем, чтобы вы не попали в беду, – Лестро нахмурил седые брови. – И, если вас так страшит церемония, мы можем перенести её, сделать более скромной и... камерной, пожалуй. – Нет, нет. Этого делать не стоит. Иначе – какой я тогда король? – Артрис провёл рукой по остриженным и причёсанным волосам, подошёл к высокому позолоченному зеркалу и оглядел свой новый наряд. – Как я выгляжу, капитан? Не слишком глупо? Платье мне подобрала пожилая придворная дама с длинным именем, которое я не запомнил. – Вы о госпоже Арраксимансии? Она одевала ещё предшественника вашего предшественника, и до вас никто не жаловался. – И всё-таки, как я выгляжу? Капитан хмуро улыбнулся. – Как райская птица с острова Ромо. – Я такой птицы не знаю. Но по вашему лицу видно, что наряд у меня дурацкий. Может, кто-нибудь позовёт эту госпожу Арк... Арас... – Арраксимансию. Слуга уже за ней отправился. – Спасибо за честность, Лестро. Вы хороший человек. Капитан гвардии поклонился. – Спасибо, Ваше Величество. Постараюсь Вас и впредь не разочаровать. *** И вот настал миг, которого ждало всё королевство – новая звезда воссияла над великим замком, и глава церкви Белой Книги возложил на чело короля его корону – обруч из серебра со вставками из чистейших сапфиров, синих, как глубокое море. – Да здравствует король! – возвестил, наконец, старый церковник. – Да здравствует король! – прогремела толпа придворных. Ночь озарилась яркими огнями иллюминации, подсветившими древние стены замка, видевшего десятки осад и тысячу пиров. – Да здравствует король! – воскликнули солдаты на стенах дальнего вала, и дали залп из орудий – громыхнуло так, что старое чудище под копями недовольно поёрзало во сне, вызвав новый обвал. – Да здравствует король! – кричали люди в городе, и в этом шуме родилась надежда на новое счастье для народа, у которого так долго не было ничего нового. – Да здравствует король! – сказал Лестро вместе со всеми, краем глаза заметив необычное, едва заметное резкое движение в толпе. Старый гвардеец среагировал мгновенно: взмахнув плащом, прикрыл собою мальчика, наречённого новым правителем, а спустя пару вздохов исторг кровавый кашель. Прежде чем рухнуть на пол, он успел заметить, как в толпе пара испуганных глаз сверкнула и исчезла. – Догнать преступника! – взревел Бормилл, выхватывая меч. Молодые гвардейцы опередили его приказ – убегающего убийцу сбили с ног у окна, в которое тот собирался прыгнуть. Лестро припал на одно колено. Два из трёх брошенных лезвий лишь оцарапали парадный панцирь, но третье миновало защиту и глубоко прошило сочленение на боку: из рёбер капитана сочилась утекающая жизнь. Арти, в ужасе озираясь по сторонам, кричал: – Лекаря! У него кровь! – Ваше Величество, не беспокойтесь, – Лестро неловко не то лег, не то свалился на пол, стремительно бледнея. – Бормилл отведёт вас в ваши покои. Выставьте охрану у дверей. Враг наверняка уже кроется в замке, доверяйте только Бормилу и гвардии. Сказав так, старый воин потерял сознание. Арти стоял над ним с раскрытым ртом, мокрыми глазами и бледным лицом, не понимая, что делать. – Пойдемте, Ваше Величество, – прорычал озлобленно старый медведь, озираясь по сторонам, – не волнуйтесь, лекари им займутся. Сейчас главное сохранить жизнь вам. Арти не стал возражать, но вид истекающего кровью капитана еще долго стоял перед его глазами. Смыкая веки в ту ночь, новоиспеченный король видел только Лестро, его полное боли лицо и кровь, стекающую с позолоченного нагрудника. 4 Похороны капитана гвардии следующим вечером прошли торжественно, но угрюмо. Все скорбели по Адаму Лестро и чувствовали, как над замком сгущаются тучи смуты, смертельно опасные и непредсказуемые. Артрис кутался в горностаевый плащ, глядя, как четверо молодых гвардейцев опускают гроб с телом своего капитана в ненасытную сырую землю. Один из них, самый младший, плакал навзрыд и ничего с собой не мог поделать; никто не сказал ему и слова в упрек. – Он исполнил клятву, – тихо сказал Артрис, когда у могилы остались лишь они с Бормилом. Старый гвардеец помолчал, но после, подумав, сказал: – Каждому из нас рано или поздно приходится выполнять свое предназначение. Адам Лестро испил свою чашу до дна, и сделал это достойно, одним долгим глотком. По правде сказать, это мне стоило погибнуть. Но ваш предшественник все решил за нас. – Вы хотите сказать... – Телохранителем Бартоломью Мудрого был я. Но для вас он по какой-то причине выбрал Адама. Вероятно, по очень веской причине. Тут есть, о чем подумать. – Где убийца? – В темнице, разумеется. Придворный палач пытал его всю ночь, но тот нем как рыба. – Что о нем известно? – Артрис не знал, что полагается спрашивать в таком случае, но решил, что стоит задать вопросы, которые его действительно теперь интересовали. – Ничего. Он пришел из ниоткуда, никто из слуг и придворных его не знает. – Значит, его кто-то нанял? – Это само собой, – Бормилл нахмурился пуще прежнего. – Но кто? Новый телохранитель короля промолчал; если и знал что-то, то говорить почему-то не стал. Артрису вдруг стало жутко страшно, и он с удивлением вдруг подумал о том, что совершенно не хочет быть королем. *** Осень ушла, оставив на прощание лишь холодные пасмурные дни. Мелькнула белым забралом всадница-зима на снежногривом резвом скакуне, и вот: случилось второе покушение. Королевский дегустатор умер в страшных корчах. Алхимики заключили, что мятежники каким-то образом сумели прокрасться в кладовую и отравить целую бочку солёных сардин. После того случая Артрис не ел два дня и упал в обморок на очередном званом ужине. В круговороте ужасных событий юного короля мучили, помимо прочего, обучением и воспитанием многочисленные придворные менторы, наставники, мастера и гувернеры. Необычайно вежливые и обходительные, эти люди аккуратно, будто каменщики, укладывали в голову Арти кучу самых разнообразных знаний. Многочасовые занятия по этикету, грамоте, истории, геральдике и чистописанию приводили юного короля в ужас, о чем он как-то пожаловался Бормилу. – У каждого свое предназначение, Ваше Величество, помните? – с легким, едва различимым за вежливым тоном презрением ответил старый гвардеец. – Хотя бы ради памяти Лестро нам стоит стараться изо всех сил. Артрис обжегся стыдом, и с того самого дня стал намного серьезнее относиться к кляксам в прописях и датам старинных битв... хотя так и не проникся должным уважением к своим мучителям-учителям. Зато на уроки верховой езды, фехтования и стрельбы из лука Арти бежал со всей мальчишеской прытью, забывая про непомерную тяжесть короны и постоянную угрозу жизни. Бормил же везде сопровождал короля, давал много дельных советов... и лишь иногда почему-то горестно вздыхал. *** Однажды ночью, когда луна светила особенно ярко, Арти приснился странный сон. В этом сне он был не один; Лансель и Третта навестили его в самой высокой башне замка. – Мы можем отсюда сбежать, и нас никто не найдет! – уверял его Лансель. – Да, да! – весело кивала Третта, и косички подпрыгивали в такт ее словам. – Но я не могу отсюда уйти, я ведь теперь король. А еще у меня нет такой большой веревки... Друзья на его слова обиделись и куда-то пропали. Зато луна за окном стала больше, приблизилась к нему, словно любопытный белесый глаз великана. – Ну и ладно. Зато у меня есть корона, и гвардия, и перо феникса! Перо и правда безраздельно принадлежало Арти; правда, он так и не сумел больше выдавить из него ни искринки, отчего поначалу грустил... а потом смирился. – А ты уверен, что это все и вправду твое? Луна за окном стала огромной и будто склонилась над королем, склонилась настолько близко, что Арти увидел все ее кратеры – словно смотрел не на луну, а на изъязвленное оспой лицо старого бродяги-лунатика. – Нет, вовсе не уверен, – признался Арти горько и вздохнул. Да, с самого первого дня он сильно сомневался в себе. Он, сын кухарки, разве может быть королем? – Все эти уроки, придворная возня... все это слишком сложно для меня! – Арти заплакал, уронив голову на колени, обхватив затылок ладонями. – И капитан Лестро умер ради меня... зачем? Тонкая бледная тень отделилась от самой поверхности луны; подплыла медленно и торжественно по ночному воздуху к открытому окну и внезапно обрела знакомые очертания. – Арти. Голос капитана звучал сурово, но дружелюбно. – Арти! Нет, это все глупый сон, пора проснуться... – Арти, ты должен бежать! Скорее! В замке тебе оставаться больше нельзя! Юный король подскочил на кровати, как ошпаренный, и наткнулся взглядом на красное в свете факела лицо Бормилла. – Бормилл?.. – Ты слышишь? В замке творится что-то неладное, нам нужно уходить, сейчас же! Минуту спустя Арти уже был одет и стремительно спускался вниз по винтовой лестнице вместе с Бормиллом; тот тяжело дышал и много, быстро говорил: – Лошади уже оседланы. Поскачем мимо Трехлистного леса и в стороне от тракта. – Куда? – В надежное место. *** Луна освещала их путь не хуже предзакатного солнца, и Арти с удивлением отметил: спать ему совершенно не хочется. – Что это за вой? – Волколаки. Беснуются, твари несчастные. – Мы их не встретим? – Старый король позаботился об этом. Зима выдалась теплой, но снежной; лошади держали ровный темп, задорно хрустели по тонкому насту, а вот Арти очень скоро начал уставать. – Так куда именно мы направляемся? – Вы все увидите, как будем на месте. Проявите немного терпения. Вдалеке проступила кромка леса, название которого Арти хорошо знал. – Неужели... – Да, теперь уж мы недалеко от вашего Дома Призрения. А в этом лесу, стало быть, спрятались ваши старые друзья. – Да, но зачем... – Помнится, вы спрашивали меня, – Бормилл напряженно кашлянул, – спрашивали, кто нанял убийцу. – Да? – Я знаю, кто его нанял. И сегодня вы нанимателя увидите. – Что? – Арти попытался осадить коня, но тот, словно заколдованный, не реагировал; скакал себе и скакал, будто никогда и не знал шпор всадника. – Не дергайтесь, ваше величество. Скоро вы все узнаете. Арти посмотрел на своего телохранителя и увидел, как кривая усмешка превращает лицо того в ужасную маску, за которой могло скрываться все, что угодно. 5 Слезая с коня, Арти даже не заметил, как старик к нему подобрался; только что сам был верхом, и вот уже рядом, с веревкой, переброшенной через плечо и взглядом живого мертвеца. – Что происходит?.. – Не двигайтесь, ваше величество, иначе мне придется хорошенько вам двинуть. Я не хочу этого делать, но если будете мне мешать... Арти даже не успел толком подумать о том, чтобы побежать, как старик ловко схватил его за руку, а другой саданул под ребра так, что мальчика согнуло пополам. – Я же сказал, – словно бы сожалея, проговорил Бормилл, – не дергайтесь. Пару мгновений спустя длинная и прочная веревка из пеньки опутала Арти, словно паутина бедную маленькую муху; руки оказались спеленаты настолько, что пошевелить можно было только кончиками пальцев. – Зачем вы это делаете? – говорил, задыхаясь, Арти, пока Бормилл все туже затягивал узел. – Потому что поклялся направлять короля. А потом Бормилл просто погнал Арти в сторону леса, словно пса на привязи; сначала юный король упирался, но после пары затрещин стал послушнее. – Когда в замке об этом узнают, тебе будет крышка, – мрачно пообещал юный король. Бормилл молчал; ни один мускул в его лице не дрогнул. – Лестро бы такого не допустил. К его ужасу, старик усмехнулся. – Ты ничего не знаешь о Лестро, юнец. И смотри под ноги; тут может быть скользко. Дальше они шли молча, шли через великолепно красивый и мрачный заснеженный лес, и высокие разлапистые ели безмолвно стенали под тяжестью белых нарядов. Безумная луна над ними сияла ярче, чем зимнее солнце. – Мы на месте. Посреди маленькой ровной поляны высился черный столб, вкопанный в землю. А вокруг... – Это костер? Что вы собираетесь делать?! – Арти запаниковал, увидев нагромождение сухих ветвей и явно заранее заготовленных кем-то дров. – Бормилл! – голос показался Арти знакомым. На поляну ступила девочка в теплом меховом тулупе. Откинув капюшон, она подошла ближе, и Арти вскрикнул: – Третта! Третта, это ты! Беги скорее за помощью, здесь творится какая-то... – Бормилл, ты ему еще ничего не объяснил? – голос Третты звучал как-то странно. Старик-гвардеец потупил голову. Словно оправдываясь, признал: – Честно говоря, я и сам не совсем до конца все понимаю. Давай лучше ты. Арти почувствовал, как ужин его просится наружу. – Что тут творится? – насилу выговорил он. – Арти, я – Лестро, – сказала Третта и сурово на него поглядела. Так смотреть мог только капитан гвардии. Артрис не выдержал. Его стошнило на снег. – Мы лишь выполняем волю нашего короля. Скоро ты и сам поймешь. Ты ведь жаловался мне, что быть королем сложно, правда? – Нет! – Этой ночью, во сне. – Это не может быть правдой! – Но это так, – ласковый голос Лестро прозвучал совсем как умильный треп Третты, – ты почти стал королем, осталось сделать еще кое-что... Бормилл вздохнул и перебил друга: – Не будем ходить вокруг да около. Иди-ка сюда... Арти весь сжался, а когда увидел блеснувший в руке Бормилла нож, дико заорал. – Да не мельтеши ты! – прорычал старик, и одним быстрым движением разрезал путы, отчего Арти вмиг стало в разы легче дышать. Обессилевший, он повалился на снег. С живота перевернулся на спину, посмотрел в небо. Там алебастровая луна наблюдала за ними. За ним. – Ты должен убить Бормилла, Арти. – Бред, – мальчик заплакал, – бред! – Ты должен убить Бормилла, чтобы древний контракт сработал, и его сожженное тело смогло призвать Бартоломью Мудрого, который сейчас ждет нас на обратной стороне Луны. Без ритуала призыва все пойдёт прахом, ты должен... – Бред! – Похоже на бред, но, если ты этого не сделаешь, мы тебя убьем. Выбирай: либо убиваешь Бормилла, либо он прирежет тебя. Тело твое мы сожжем и вываляем в смоле, так что никто не опознает юного короля, а потом найдем другого мальчишку, который подойдет Барти, и... Капитан с лицом Третты склонился над Арти. – Если ты сделаешь все, что должно, то тебе больше не придется терпеть гувернеров, вникать в государственные дела и страдать на званых ужинах. Ты освободишься от всего, чего так боишься. Гвардеец кинул королю свой нож; тот упал рядом с ногой Арти. – Давай уже, юнец. Мне надоело это дряхлое тело... Внезапно в ближайших кустах что-то зашуршало. Бормилл, чертыхаясь, повернулся на звук, и тотчас покатился кубарем по лежалому снегу – то черная мохнатая тень впилась клыками в его ногу и куда-то потащила. – Оборотни! – прокричал Лестро-Третта тонким голосом и выхватил из складок тулупа короткий меч. Арти в панике огляделся; на поляну один за другим высыпали волки – огромные и страшные. Бормилл сумел выпростать руку из-под тела зверя и крикнуть: – Дай мне нож! Лестро в своем маленьком девчачьем теле оказался куда более удачливым: первый же волколак, сунувшийся к нему, упал бездыханным. Арти поднял нож, бросил взгляд на терзаемого зверем старика... и медленно, словно заколдованный, стал шаг за шагом отходить в кусты, стараясь дышать тихо и не привлекать внимания ночных охотников. Убегая, он видел, как от неистовствующей луны отделилось несколько сверкающих звезд, и все они кометами ринулись вниз – на подмогу гвардейцам! Артрис и сам не знал, каким чудом ему удалось бежать. Позже, вспоминая ту страшную ночь, он снова слышал дикие крики разрываемого на части Бормилла и проклятия из уст вселившегося в тело его подруги капитана гвардии... 6 – Еще что-нибудь, ваше величество? – Нет, спасибо. Вы можете идти. Служанка сделала легкий реверанс и оставила Артриса одного. За дверью молодые гвардейцы, отобранные лично королем, что-то у нее спросили, и та – кажется, шутливо – ответила. Потом вновь стало тихо. Артрис третью ночь кряду сидел в своем кресле в замковой библиотеке; слишком уж волнующими оказались находки его следопытов. На столике рядом покоилось насколько древних фолиантов, бутылка с вином и высокий серебряный кубок. За десять лет правления Арти многое совершил и многому успел научиться, но избавиться от привычки выпивать во время чтения так и не сумел. – Теперь я понял, – сказал он себе, наконец, – значит, Бормилл совершил ритуал. Третту заставили прирезать подставного убийцу, настоящее тело Лестро в лунную ночь сожгли на жертвенном костре. А Ланселя действительно готовили стать телом для Бормилла... Вспомнив, как выглядело тело его друга, когда тайной службе все-таки удалось его разыскать, молодой король вздрогнул. Чертовы гвардейцы со своим мудрым королем! Они действовали слаженно и втайне от всех; иначе бы им никто не позволил вывезти монарха из дворца. Держать Ланселя в казематах замка они не рискнули, приковали того к балке в заброшенной шахте. Там он и погиб от истощения, и лишь вскрытие показало: разыщи его слуги Артриса на пару дней раньше... Тел Бормилла и Третты так и не нашли, и неудивительно: волколаки в тот год были очень голодными. Перебирая в голове воспоминания и горестные мысли, король не заметил, как скрипнула ставня высокого окна. Пламя в камине горело последние полчаса ровно, но тут вдруг сбилось и едва не потухло. Гвардейцы за дверью тихо переговаривались, но Артрису было недосуг отчитывать слуг; еще будет время. Сделав два больших глотка и зевнув, он решил: на сегодня хватит. Но едва успев подняться с кресла, снова в него сел. – Кажется, я выпил больше, чем следовало... – хотел сказать король... ... но не смог. Из-за ближайшего стеллажа с книгами вышла девушка. Ее фигуры и лица не было видно, но едва луна вырвалась из заточения туч и ее свет разлился сквозь высокое окно по полу и стенам библиотеки, знакомые черты лица заставили Артриса слабо шевельнуться. – Наконец-то, – прошептало тело Третты; подошло ближе, наклонилось к королю, и в глазах его блеснула та же сталь, что блестела у капитана старой гвардии при жизни. – Да, Арти. Мне тогда удалось бежать – Барти помог. Оборотни искалечили это тело, – капитан помахал перед лицом пленника культей левой руки, – но оставшегося достаточно, чтобы привести план в исполнение. В расслабленную руку короля лег кинжал, и Третта помогла Артрису сжать его в кулаке. – Я сам все сделаю, – еле слышно пообещал Адам Лестро, – мы вернем истинного короля, и ты не сможешь этому помешать. Арти оставалось лишь смотреть и слушать, как самый страшный его кошмар сбывается. Как девочка с глазами убийцы шепотом читает древние заклятия; как дрожащий свет луны заполняет собой все пространство комнаты; как нож впивается в ее грудь, и ликующий гвардеец в ее теле, боясь не успеть, падает на пол и поджигает себя каким-то алхимическим порошком... Арти мысленно молился, но Лестро, как и рассчитывал, умер раньше, чем занялось пламя. Вбежавшая в комнату стража застыла, как вкопанная. Эти гвардейцы никогда так никому и не рассказали о том, что видели той странной ночью – лунное сияние убило их, выпило до капли, словно паук двух неудачливых мух. Да и потом, кто бы поверил в байку о том, как призрак старого короля Бартоломью Мудрого спустился с луны по сверкающей серебряной лестнице, склонился над горящим трупом девушки, ласково провел рукой по ее лицу, а после, словно по привычке, сел в то же кресло, где уже сидел, ни жив ни мертв, король Артрис Первый? Обсудить на форуме